Дмитрий Герчиков — поэт, специально отмеченный в 2016 году Премией Аркадия Драгомощенко, поощряющей молодых авторов, готовых к самому решительному преобразованию литературы путем сближения ее с философией, наукой и смежными искусствами. Стихи Герчикова насыщены цитатами, заболтанными выражениями массовой культуры, в которых от частого повторения открывается новый смысл. Они наследуют московскому концептуализму, превращая узкий и замкнутый в себе литературный мир в веселый (хотя и подчас кровавый) карнавал; они не признают устоявшихся иерархий и сложившихся авторитетов, напоминая о том, что литература — живой организм, который всегда растет и находится в движении.

Он вам не Димон

В истории западноевропейской культуры смех зачастую граничит с безумием: абдериты считали Демокрита безумцем поскольку тот искал одиночества за пределами города и без разбора смеялся над «всякой вещью». Из апокрифических писем известно, что Гиппократ, освидетельствовавший смеющегося философа, пришел к выводу, что тот страдает меланхолией, но так же добавил: безумны абдериты, отнюдь не Демокрит. Краеугольный сюжет вскрывает, подобно тому как вскрытие животных является поиском скрытых причин, близость чувства утраты и смеха: если меланхолик буквально неспособен на нерефлексивное, «естественное» существование, то смех является единственно возможной реакцией на вселенское нарушение меры. Троп, который способен проделать этот путь и удерживать две модальности в видении мира — ирония: в ней хиазм между всеобщим и единичным, сакральным и секулярным получает свою новую силу. Подобный путь требует смелости, потому что в смехе меланхолика, как пишет Ж.Старобинский, всегда остается нечто ускользающее и не поддающееся интерпретации, но позволяющее расслышать его отчаяние. Смех — это безжалостный способ взглянуть на себя с открытым забралом. Обманчиво травестийная, управляемая иронией поэзия Дмитрия Герчикова обладает подобного рода смелостью. Смелость его поэзии заключается в способности говорить не только когда аксиологические координаты оказались расшатаны, но и тогда, когда способы их артикуляции, гарантировавшие обретение и устойчивость смыслов, оказываются неспособными выполнить своё обещание. Ирония его стихов должна восприниматься в том числе как угроза: сопровождаемое смехом чтение стихов Дмитрия Герчикова служит напоминанием о том, каким является существование в эпоху пост-медиального, где вместо внутренностей животных — наблюдение за миром цифровой среды, каждый акт коммуникации которой опосредован множеством невидимых алгоритмов, мэмами, гиперссылками, осколками разнородных дискурсов, которые невозможно собрать воедино. Поэзия Герчикова задается вопросом: можно ли найти связь и устойчивость в мире, где абсолютно каждый фрагмент реальности, безразлично подлинный он или нет, становится репрессивным институтом? Более того, является ли поэзия тем способом, который может противостоять насилию или же является тем, что служит причиной его возникновения? Радикализм стихов Дмитрия Герчикова состоит в том, что здесь поэтический опыт языка подвергнут сомнению — и раз за разом подвергается испытанию. Другими словами, поэзия Герчикова направлена извне (правильнее было бы сказать — снизу): оттуда, где любые универсализирующие категории поэзии — шире говоря искусства — оказываются свергнуты. Смелость такого рода письма заключается в том, что она открывает новые горизонты этического.

Евгений Былина

дневник тома рэддла:

бедный маленький том глупышка том рэддл

ты вот опять фильм «кэрол» в доме том

и вот стоишь бухой такой ага

и вот наследник слизерина не стоит путать сон с реальностью

но это не волшебная страна том

да и ты не алиса. что делать будем? бесконечно хочется

курить, купить билеты в омск — забыться не было в первой половине,

отец сбежал, а матушка мертва — она не белый

кролик, том, да и ты не алиса, но ты красивый прямо

секси бой, но так печален: дует ветер в голове.

с новым годом!

с днем рождения том!

но ты не будешь праздновать ты так замучен

плохие люди поджигают школьный бал

и ты блюеешь на свою первую девочку, а потом кричишь: из палки

на неё трещит зелёный свет: она мертва из–за твоей волшебной

деревяшки, ведь ты убийца, мой красивый принц.

ты приходишь домой

но никакого дома нет

вместо дома валяется собака

с человеческим черепом вместо головы

и с коброй вместо хвоста

и ты рыдаешь том потому что тебе хуёво

и говоришь на змеином языке где мой дом падла

а змея шипит иди-ка на хуй том

ты не алиса ты даже не энакин скайуокер ты даже не есенин

ты просто какой-то лох том я серьезно говорю ты лох дебил

иди нахуй пора тебе уже

и что ты делаешь тогда? — идёшь бухать коньяк, водку, вино, пиво.

ты плачешь и слушаешь киша

ты дрочишь каждый вечер своей волшебной палкой

летаешь на метле бухущий в жопу

и горшок в комнатке при свете гиппогрифа

ну и сам берёшь гитарку и начинаешь петь не попадая в ноты:

а границы ключ переломлен пополам

а наш дедушка дамблдор совсем усох

он разложился на книжку и фильм

а война всё идёт и идёт по плану

ну и как тут ни плюнуть на всё это пойти гулять в 

страну мертвецов к хуям порезать душу — и да, ещё хуёвее, но по-другому, что

ты уже в летнюю москву ехал на самом деле, не прячь слёзы,

бедный маленький том глупышка том рэдклиф.

дневник тома рэддла:

украина золотая белорусь родная

а что же хрущев блять

это, а там туалет есть?

а как он будет держать хозяйство

даже кур там блять надо 

и у нас не разгуляйся вот с женой у нас «32»

магазин океан

из своего времени в другое перескакивает — это записал

том рэддл в своём дневнике: «фины, а прибалты нас

всегда ненавидели, а польша охуеть блять

ленин и прочее посла то в турции застрелил

я охуел как услышал поросюк блять

в сибири я то был все мы ратники божии народ

был дикий бляха муха, пойду побрызгаю —

родной том рэддл мальчишка писал так ночами

разбирал специальные тексты о том, что

заебала учёба, а тут ещё ЕГЭ ввели: охуеть конечно

тебе показывают розу и жабу и хуяк

бутылка водки или храм или жабороза

как будто у них всех есть что-то общее

превращаешь крысу в стакан или хуй в палец

хуяк хуяк хуяк

вжух вжух вжух

авада кидавра рука динозавра

ну, а почему с другой стороны не превратить

жабу в розу нет ведь никакого означаемого всё скользит

а материю куда тогда?

из гранита и стали сделана материя — он отлично

это понимал — том рэддл — в отличие от гарри, он

никогда не верил в колдовство, но так

боялся в смерти,

просто хотел любви,

но его мало кто слушал: поэтому всё началось с пива, дальше

затусил с василиском: фен, мдма, миф, героин, самбука —

блеванул на единорога во время сессии, но в душе

он всегда был рэпером

он ненавидил вейперов

его чика это самбука

его ёбырь это коньяк

запомни его имя сука

молодой вечно пьяный

дневник тома рэддла:

смотреть: ванна набирается драконьих слёз

веселящей лимфы круги и стрелы, как будто после

великой битвы кольцо обронили в бурлящий

космос — червь в кратере дышит всё ближе — набухайся,

и прыгни со скалы: вот ты был и 

вот тебя не стало: твоя сука это просто мерзость,

сделал из училки перстень

сделал из училки перстень

получил пять по трансфигурации (душевно том)

миф — последнее укрытие нарратива. людям понадобился

сконструированный миф, чтобы увидеть истоки истории, так сказать

конечная интерпретация — праотец: кольцо, которое выковал тёмный

властелин в своей жопе, чтобы все бабы

теребили сиськи только его кокаина, а потом кольцо уничтожили:

наступила эра людей, окей

тебе рассказала это макгонаглл, чтобы именно ты

стал тёмным лордом, потому что заебал бухать

заебал людей в хуй превращать

котов собак за углом ебать

заебал твою мать депрессовать

ну, а ты том ну, а чего тебе ещё раз побыть лохом

спуститься в пизду замогильных черноморский газ

том — ты другой, зато потусишь другим в 

вместо табака — марихуанна: затянулся, менты схватили

и на утро — тебя казнили:

том и джерри том и джерри

любовь пришла и

сердцу больно и не цветут волшебные

цветы и сердце с болью будет биться

и боль будет обороняться

но вот уйдёт боль из сердца и останется только

любовь, как последнее укрытие волшебных цветов, но

вот придёт другая боль и 

сердце снова будет биться —

том рэддл плачет в семь зрачков,

ведь он

дневник тома рэддла:

нам надо поговорить о нём

нам надо пошептать у тебя есть интерес

мальчик хочет учиться им движет сделайте

так ещё мисс что у вас к чаю мисс

я порвала продолжение нашего

телефонного разговора

тайны мироздания в общаге она будет стоить

да конечно мы можем встретиться в

пятницу в любое могу

вы не знаете мисс

это аморально, но я допустила это

я превращалась в кошку, а потом мы

мяу мяу добрый вечер своей любви

ты у зеркала встал и губу прикусил

только кровь смоет твой стыд, но и не дурак

можете поверить в эльфийские буффонады навлекающие на 

лишнюю рюмку шотландии или мордора как будто

длинный обезьяний меч погружается в мохнатую лужу, а 

потом в леонардо да винчи: пять человек возле моей власти,

хочешь повторим? — давай повторим: экспекту патронум, а

теперь оба в класс, я вас прошу, прошу, но не донесу: мисс

грейнджер за много лет до поттера приходила

ко мне в образе башни с белыми руками крыльями и 

прелестной пиздой змеями из прелестных окон, она

говорила мне: милый том, ешь меня, строй меня,

разрушь меня, построй меня, насри в меня,

заколдуй меня — назад нельзя, ни шагу назад — так сказал

сталин, том, сам сталин приказал мне любить тебя — и да,

я слез с кокса из–за её охуенных сисек и попы

продолжал бухать немного, а потом я выбрался к маглам

там срачки тачки ласки маски вот открой

мы давно не общались хер пойми

мне жаль она была изрядно пьяна, но у них был

освенцим и они все ходили худые в жопу

бледные губы в бездну чужого ребенка

дамблдор сказал тогда кончай бухать

это ради чего стоит жить в их худобе такая поэзия

такая скорбь, а ты такой еблан том, а так хоть станешь

великим: подумай посмотри на освенцим том

посмотри на освенцим посмотри на освенцим

том освенцим том освенцим

том том освенцим освенцим

освенцим освенцим

том том

ну, а мне что делать? мне теперь не оправдаться: