Банальность, вырывающаяся из всего, что только способно генерировать звук: «Квентин Тарантино — самый русский режиссёр». Есть много причин сего изречевания: любовь Тарантино к русской литературе (и кто бы ни вспомнил случай в Переделкино), тематика фильмов и философский подход, делающие режиссёра культовой фигурой в России (убить Гитлера и мать-мститель — невероятно родные темы, да ещё с таким подтекстом). К сожалению, до сих пор в русском киноведении не появилось ни одной работы, которая проследила бы со всеми тонкостями и подробностями генезис творческого метода и тем Квентина Тарантино, а главное удивительно совпавшую исторически связь между Тарантино и русской культурой. И эта статья тоже не об этом.

Сей текст никоим образом не ставит целью изучение творчества Тарантино в спектре русской культуры и русского менталитета. Она не ответит на вопрос о культовости и популярности в России фильмов Тарантино. Статья лишь слегка коснётся вопроса о связи «Тарантино-Россия». Вполне вероятно, что статья даже не сможет дать наводки на обширное тарантиноведение. Просто потому, что автору этой статьи важно отметить другое. Именно сейчас, после премьеры фильма «Однажды… в Голливуде» (с фильмом напрямую это никак не связано, так совпало) нужно утвердить следующее: Квентин Тарантино — сейчас самый АКТУАЛЬНЫЙ для России кинорежиссёр. И всегда им был с самого начала своего творчества.

Каким образом получилось так, что начиная с «Бешеных псов» заканчивая «Омерзительной восьмёркой» Тарантино постоянно угадывает все перипетии русской истории с 90-х годов до наших дней останется загадкой. Важно другое: он много угадал. Слишком много угадал.

Вся криминальная тематика 90-х годов параллельно разворачивалась в «Бешеных псах» (1992), «Криминальном чтиве» (1994), и «Джеки Браун» (1997). Неудачное ограбление ювелирного магазина в «Бешеных псах», после которого следует разоблачение всех персонажей, запутавшихся в вопросе, кто есть кто, точно рисует картину эпохи. Кто свой, а кто предатель — разницы в этом уже нет, ибо при такой сваренной каше из всех участников действия нет никаких положительных результатов ни с одной, ни с другой стороны. Порой должно случиться чудо, чтобы хоть как-то разорвать порочный круг. Но не факт, что чудо будет принято.

Джулс Уиннфилд (Сэмюэл Л. Джексон) в него поверит и пропадёт неизвестно куда, а Винсент Вега (Джон Траволта) будет делать вид, что ничего не было. И пойдёт в сортир. А потом снова пойдёт в сортир. И снова, и снова, пока однажды при выходе из выхода (фр. sortir — «выходить) не будет расстрелян Бутчем Куллиджем (Брюс Уиллис) по собственной же глупости. То, что случилось с Бутчем тоже своего рода чудо, не каждый раз попадаешь вместе с бывшим шефом в подвал маньяков-насильников. И ещё реже выбираешься из него невредимым. Бутч как и Джулс с Винсентом получил вторую жизнь. Каждый выбрал свой путь: один уехал из города, но не факт, что завязал с такой жизнью, второй кардинально решил поменяться, став новым Мессией, а третий просто в очередной раз вышел и не зашёл обратно. Но чудо не всегда спускается.

Единственное, пожалуй, верное решение, когда чуда больше нет, обдурить всех сразу: и власть, и её альтернативу. Джеки Браун (Пэм Гриер), как самая умная из всех персонажей Тарантино, так и сделала, получив целое состояние. Правда, кроме этого состояния не было получено ничего боле.

Насколько точным стала дилогии «Убить Билла» (2003-2004) даже представить страшно. Лишённая дочери и любимого мужа бывшими коллегами-киллерами, долго находившаяся в коме Беатрикс Киддо (Ума Турман), терпевшая все измывательства медперсонала больницы, наконец, пробуждается, заставляет ноги ходить и убивает всех, кто когда-то испортил ей жизнь. Не так-то просто выбраться из старой жизни, пропитанной беззаконием. Пока Беатрикс «не вспряла ото сна» её бывший босс Билл (Дэвид Кэррадайн) воспитывает, как оказалось, выжившую дочь главной героини.

Молодое поколение в руках убийцы на пенсии. Разговор о комиксах в последней главе, конечно, убедителен. В критической ситуации самое время уверить Беатрикс, что убийца способен только убивать и не может быть матерью. Правда, говорит об этом стареющий киллер, ушедший на покой, но не желающий менять свои принципы. В отличии от Беатрикс, которая хотела, уже была готова, но кучка мерзавцев из старой жизни вернули её на путь смерть несущей. Уже в середине 2000-х Тарантино выстроил невероятно точную модель развития современного общества. Кома, изнасилования, дочь в руках кого попало, пробуждение, долгий путь мести, а напоследок промывка мозгов, что перспективы нет. Старый мир держит крепче всего, ибо с приходом мира нового, старым не жить. Не в физическом смысле, но в онтологическом.

Все фильмы Тарантино, начиная с «Убить Билла» и заканчивая «Бесславными ублюдками» (2009) построены на мести. Но это не просто личная месть, это месть тому ужасному миропорядку, который погубил настоящее, чтобы не было будущего. Есть будущее — нет прошлого. Есть маньяк-каскадёр (Курт Рассел), убивающий девушек самым самоубийственным способом, врезаясь на полной скорости машиной в препятствие («Доказательство смерти» (2007)). Девушка мертва, а к маньяку не подкопаешься. Тоже жертва, жертва обстоятельств, если угодно. Своего рода игра, при которой человек у руля как бы становиться в той же роли, что и человек рядом с ним. Гнуснейшее действо.

«Бесславные ублюдки» о Второй Мировой войне не могли равнодушно пройти по российским кинотеатрам. Фильм, где один из главных героев штандартенфюрер СС мог скрывать в себе отсылки к любимому герою советского кино. Но история далеко не про Исаева-Штирлица. История про обречённость империи в эпоху без империй. Страна, решившая вернуть себе некое былое величие, возвращает с ним и все проблемы, с которым когда-то это величие столкнулось, от чего и погибает. Старый порядок не может мириться с новым, поэтому закупоривается в себе и воюет сам с собой. Это могут быть евреи, а могут быть любые представители альтернативной точки зрения по государственному устройству. Закупоривание не даёт качественного скачка, а значит, империя пытается развить себя количественно через чужие территории. Можно аннексировать Чехию, а затем и завоевать Европу, только все эти грубые махинации с присоединением земель приведут к страшному столкновению с окружающей средой, из которого уже не выбраться. Не говоря уже о внутреннем конфликте, в который поставлены евреи или кто-то другой. Система задушится двумя направленными друг к другу движениями: изнутри и извне.

Ганс Ланда (Кристоф Вальц), один из самых умных представителей этого порядка (в отличие от смешных до гротеска Гитлера (Мартин Вуттке) и Геббельса (Сильвестер Грот)). Ланда — не злодей, а шахматная фигура по достоинству где-то между королём и пешкой. Он занимает не такой высокий пост, но вполне себе кормящий. Обычный перебежчик, и толику не верящий в идеологию Третьего рейха. А главное, осознающий крах старых порядков, саму самоубийственную сущность их, как и машины маньяка на полном ходу. Он занял высокую должность при Гитлере, может занять и при Аденауэре. Во Вселенной Тарантино, теоретически, может быть всё, что угодно. Ланда действительно умён больше многих, это самая главная его особенность. Как самый умный из занимающих место в иерархии где-то посередине в самый удобный момент пошёл на сделку с «ублюдками». Но таких перебежчиков огромное количество. Это могут быть штандартенфюреры, а могут быть руководители государственных учреждений. Они будут менять свои убеждения, просто пока они ещё не подозревают своим недалёким чувством, что случится с их мировоззрением в эпоху перемен. Как только начнётся новая эпоха, каждый найдёт в себе слабость отречься.

Последние три фильма Тарантино, объединённые тематикой вестерна (2 из 3 и решены в этом жанре) — самые важные сегодня русские фильмы. «Джанго освобождённый» (2013), «Омерзительная восьмёрка» (2016) и «Однажды в… Голливуде» (2019), это три фильма о том, как общество начинает развиваться, продолжает развиваться или не продолжает развиваться.

Джанго (Джейми Фокс) — тот самый национальный герой, который нужен больному обществу. Он вполне может быть героем любой нации, хоть американской, хоть русской. Человек-раб, получивший свободу от другого свободного человека, что очень важно, вышедшего из другого общественного контекста. Доктор Кинг Шульц (Кристоф Вальц), немецкий иммигрант, изначально имел потенциальную возможность освободить Джанго. Хотя и сам он не идеален, и дело даже не в том, что он использует Джанго для собственной выгоды какое-то время после покупки. Важнее сам факт допущения возможности пытаться поладить с иерархией «хозяин-раб». Доктор Шульц постоянно пытается сыграть с этой системой, договориться, притвориться кем-то другим, чтобы войти в доверие. Путь на самом деле невероятно опасный, так как заигрывание со злом не приводит ни к чему хорошему. Но не хватает ему для этого тех самых шрамов от хлыста на спине, которые есть у Джанго. В то же время именно Шульц пускает пулю в сердце Кэлвина Кэнди (Леонардо Ди Каприо), когда работорговец просит пожать ему руку. Он начинает череду срывания всяческих масок, как с добра, так и со зла. Ценой своей жизни Шульц, как и Джанго, тоже освобождается от оков. Стоит ли отдать свою жизнь и судьбы других за дело чести? На этот вопрос пусть ответит каждый для себя сам.

Ещё один очень любопытный персонаж Тарантино — Стивен (Сэмюэл Л. Джексон), управляющий Кэндиленда. Это уже не Ланда со своей беспринципностью и желаниям жить припеваючи. Раб, занимающий может и не самые низкие позиции, но при этом всё же гораздо ближе к народу, чем тот же Ланда. Кого и можно назвать предателем народа, так это тип Стивена. Стивен не видит альтернативы, не мечтает о ней, не требует её. Раб, что считает своё занятие уже важным делом для этого мира, а любые изменения в миропорядке заставят его шевелиться на пути к собственной свободе. Социальная лень Стивена делает его безвольным жалким мазохистом, который приходит в восторг от самого величия хозяйничества над ним. И таких типов уж очень часто можно наблюдать и сегодня. Те люди, которые радуются за сильную власть, восхищаются этой силой, ибо она хоть и кнут для них самих, но кнут и от тех, кто заставит их идти дальше, развиваться, совершенствоваться. «Раб» и «работа» от одного корня, как часто слышно от этих типов упоминание работы как единственного, что может двигать общество вперёд. Они годами и десятками лет могут работать, но появился ли от этого какой-то прогресс? Мизерный количественный ещё может быть, а качественного и подавно нет.

Сколько этих рабов? Пять тысяч? Десять тысяч? Рабов много, а Джанго один. Джанго — не тот, кто будит специально освобождать рабов от гнёта. На протяжении всего фильма он лишь пытается снискать своего счастья и своей свободы, а не счастья и свободы других. Он совершил не без поддержки доктора Шульца прежде всего переворот в себе, в своём сознании. Он доказал своим примером, что раб может стать совершенно цивилизованным человеком. Он, как настоящий национальный герой, является примером, примером не для подражания, но для совершенствования. Самый важный и самый нужный сегодня герой.

Действие фильма про Джанго происходит незадолго до Гражданской войны между Югом и Севером. Слишком уж неудобна была идея Линкольна о всеобщей свободе для чернокожего населения Соединённых Штатов. Старый мир в очередной раз начал сопротивление. Войну выиграли северяне, формально идеи свободы победили. Но тут убили Линкольна. И в ближайшее время не нашлось никого, кто бы мог продолжить его проекты. Пришёл лютый застой. Омерзительный застой.

Есть страшный мир, мир действительно омерзительный, в котором никакие законы больше не работают. Их пишут, по ним сажают, иногда вешают, только толку от этого никакого. Мир, в котором не могут сосуществовать люди. Мир, пропитанный ложью на всех уровнях. Никому в этом мире верить нельзя, потому что нет уверенности, что каждый есть тот, за кого он себя выдаёт. Ограниченное пространство, за стенами стужа. Люди один на один выясняют старые дела, постреливают друг в друга, а каждый раз возвращаясь с улицы, заколачивают дверь покрепче. Напряжение растёт, майор Уоррен (Сэмюэл Л. Джексон) доводит старика-генерала (Брюс Дерн) до пистолета, чтобы легально его пристрелить, «ковбой» Джо Гейдж (Майкл Мэдсен) заливает яд в общий кофейник, внезапно Джоди Дормегу (Ченнинг Тейтум) стреляет в майора из подвала. Все расстреляны, все долго умирают.

А где-то, если верить отпетым негодяям, есть банда из пятнадцати головорезов, которые уже захватили город Ред-Рок и скоро будут здесь. Пугать внешней угрозой — обычная ситуация, когда предложить больше нечего. Что делать в такой ситуации, когда галантерея уже полна хаоса из еды, вещей, трупов, а где-то там грозят облавой. Именно в этот момент обычно будет прибегнуть ни к действию, а к имитации действия, не несущего никакой пользы. Можно повесить Дейзи Домергу (Дженифер Джейсон Ли), от которой и так толку нет. Мало ли найдётся таких «преступников», из процесса над которыми раздуют борьбу со злом общегосударственного масштаба. Ну и напоследок прочитать подделанное письмо от Авраама Линкольна, которое когда-то может и несло надежду тем, кто его читал, но теперь это всего лишь кусок бумаги. Нормальная судьба любой не оправдавшей себя бумаги прямо от власти: снова и снова читать, не веря ни одному слову, но делая вид веры.

«Однажды в… Голливуде» — фильм Тарантино, вышедший на новый этап. Это настоящая модель идеального мироустройства, та идиллическая мечта о бесконфликтном смещении старого мира новым. «Старый Голливуд», представленный Риком Далтоном (Леонардо Ди Каприо) и его дублёром Клиффом Бутом (Брэд Питт), честно доживает своё отведённое время, раз уж он не в силах качественно изменить себя ради новых свершений. «Новый Голливуд», в лице Шэрон Тейт (Марго Робби) готовится показать себя миру.

Разговоры о затянутости фильма понятны, так как это практически бесконфликтное кино. Около двух часов в фильме не разворачивается никаких конфликтных ситуаций. Только бутафорские конфликты внутри тех фильмов о XIX веке, в которых снимается Рик Далтон, и конфликты достаточно ребяческие в мире киноиндустрии за съёмочной площадкой с Клиффом Бутом. Далтон высказывает Буту на протяжении фильма разные неприятные вещи, доходит вплоть до скорого увольнения Бута как дублёра (на самом деле прислуги). Но и тут всё без эксцессов! Единственный человек, с кем не может мириться Рик Далтон — это он сам. Он и есть та проблема, которая заставляет деградировать человека. Это он из–за повального алкоголизма начинает забывать текст на съёмочной площадке. Обвинить другого в своих проблемах легко, но вот обвинить в них себя, наверно, нереально… Даже такая мелкая бытовая сцена с Шэрон Тейт в кинотеатре абсолютно протекает без малейшего трения. Шэрон спокойно говорит кассиру, что она снялась в фильме, который показывают на сеансе. И её пускают без каких-либо отвратных бюрократических формальностей вроде удостоверения личности. В сознании напрочь атрофирована эта пошлая идея контроля. О каком развитии действия вообще может быть речь? Но зато есть те полчаса, которые великолепно моделируют то, как может разворачиваться борьба со злом в такой идиллии.

Ситуация, в которой зло находится не «над», а «около» для Тарантино нова. Обаятельно безобидные хиппи-сектанты во главе с Чарльзом Мэнсоном, копошащиеся в старых декорациях для вестернов, будто личинки в тухлом мясе, ещё не зло, но уже имеющее все шансы им стать. Это то самое замкнутое общество по модели Третьего Рейха, только в меньшем масштабе. Медленная деградация на фоне этой замкнутости даёт тот самый потенциал для выплёскивания на окружающий мир своей злобы. Агрессивное вторжение на ранчо Клиффа Бута, представителя всё-таки старых порядков, стало одним из катализаторов ещё более страшной агрессии. Массовое убийство по приказу главы секты призвано было закрепить за «Семьёй» влияние на этот мир сродни Холокосту. Воспитанные на фильмах и сериалах с Риком Далтоном, с которым случайно пришлось столкнуться, хиппи решаются на возмездие ему за плохой пример поведения, поданный ещё в детстве. Этот самый момент и выявляет причину их падения. Члены «Семьи» Мэнсона не преодолевают то, что когда-то они смотрели по телевизору, а берут этот же метод на вооружение. Отсутствует механизм иронического отношения к таким и подобным вещам. Возможно, это и есть главная проблема, отбрасывающая общество сильно назад.

Тарантино, о котором говорят как о настоящем демиурге от кинематографа, разрывает кольцо повторяющихся событий. Уже много было сказано о смерти реальной Шэрон Тейт (а сколько было ей подобных?!), но кто бы мог, кроме Тарантино, выявить ту самую язву, от которой исходят подобные проблемы, и пресечь её на корню? Реальный мир Голливуда 1969 года, конечно, мог быть и не таким прекрасным, как у Тарантино. Но демиург на то и демиург, чтобы не допустить «очередного» убийства Шэрон Тейт в головах людей. И делает он это на высшем уровне! Ибо весь удар на себя приняли не те, кто будут делать новый мир, а те, кто остались в старом. Те, у кого в сарае припасён старый добрый огнемёт. Новому — новое, старому — старое. В этом мире больше нет расплаты молодых за грехи стариков. Это только их война по праву. Война — не дело молодых! Прости, Цой, тут ты был не прав.

«Однажды в… Голливуде» — самый неактуальный фильм Тарантино для мира сегодняшнего, если актуальность определять тем, что происходит за пределами кинотеатра в момент просмотра этого фильма. 1969 год ещё не наступил, и стоит говорить скорее о конце 60-х — начале 70-х годах XIX столетия, когда на последнем издыхании в галантерее Минни дочитывают письмо «Линкольна» Уоррен с Мэнниксом. Джанго освободили, потом он освободился, вернул любовь и достоинство, а кто ещё сделал с собой подобное? Бесконечную «восьмёрку» не так просто разорвать!

«Доколе… Пора!» — эти два слова определяют всё творчество Тарантино. Доколе быть аттракционом для извращенцев в коме? Пора убить Билла! Доколе быть жертвой чокнутого каскадёра? Пора поменяться ролями! Доколе нацисты будут жечь евреев? Пора сделать с ними тоже самое! Доколе слушать звуки хлыста в Кэндиленде? Пора подорвать их всех к чёртовой матери! Доколе пешкам метаться между двух огней, законом и беззаконием? Пора столкнуть их в бой! Доколе перечитывать одно и то же чтиво? Пора вырваться из надоевшего сюжета! Доколе кусать друг друга людям как собакам? Пора выяснить who is who и пойти дальше! Доколе можно перечитывать окровавленную пустую подделку от имени власти? Пора задать новые координаты! Доколе в нашем мире, реально существующем, будут снова и снова убивать новое поколение? Пора тем, кто стал виновником конфликта, дать этим хиппи прикурить! Тем, кто честно прикроет собой невинных! Тем, кто, если выйти победителем, получит примирительное приглашение в новый мир!!!

Доколе…?