Текст впервые опубликован в журнале Лаканалия № 10 «Счастье и Наслаждение».

1. Несколько слов о двух футбольных турнирах для тех, кто далек от мира футбола

На международной футбольной арене проходят два типа турниров — транснациональные и межнациональные. Первые представляют больший интерес с точки зрения футбола и экономики, вторые — с точки зрения экономики и политики. Турниры отражают сосуществование в сегодняшнем капиталистическом мире двух различных структур — транснациональных корпораций и национальных государств.

Национальная футбольная сборная состоит из граждан одного государства. Она подбирается по старому и для кого-то доброму национальному принципу. В отличие от сборной, клуб составляется по тактическим соображениям из игроков разных стран. Иногда в клубе может не быть ни одного местного футболиста (примером сегодня нередко служат лондонский «Арсенал» без английских игроков на поле, миланский «Интернационале» без итальянцев, а лиссабонская «Бенфика» без португальцев).

Самым серьезным транснациональным, иначе говоря клубным турниром является Лига Чемпионов, в котором выступают сильнейшие клубы Европы (в Латинской Америке проходит аналогичный турнир под названием Копа Либертадорес). Крупнейшие события среди межнациональных турниров — Чемпионаты Европы и Мира. Чемпионаты проводятся в разных странах.

В 2012 году хозяйками европейского межнационального турнира впервые стали две страны из Восточной Европы — Польша и Украина. Шестнацать стран выясняли между собой отношения на футбольных полях, а болельщики иногда — на стадионах, иногда за их пределами. Поначалу расизм и национализм чуть было не затмили события на футбольных полях. Затем, по мере того, как главные наци-ньюс[1]-мейкеры — Россия[2], Польша[3] и Хорватия[4] — выбыли из турнира, на первый план из–под политики все же вышел футбол.

2. Расизм и другие глупости и неправда

Расизм — отнюдь не только черта футбольного — или, как говорят, околофутбольного — мира вышеназванных трех стран. Другое дело, что эти три страны выделились на общем фоне неприкрытыми формами национализма и расизма. Расизм — черта футбола XXI века. Иначе не было бы надписей на рекламных щитах всех стадионов ЧЕ 2012 «Объединяйтесь против расизма»[5]. Иначе капитаны сборных Португалии и Германии, Испании и Италии не зачитывали бы перед матчами обращения УЕФА против расизма и других форм дискриминации.

Откуда все это после ужасов фашизма, после Освенцима, после Второй мировой войны? Откуда это в начале XXI века? И почему именно Восточная Европа? (Хотя это обобщение, ведь контраст между националистскими скандалами в Польше и праздничной атмосферой в Украине оказался очевидным.) Почему британские власти призывали своих граждан воздержаться от поездки в Польшу и Украину как в зоны повышенной ксенофобии? Понятно, что такой призыв убивает сразу нескольких зайцев. Впрочем, одна неприятная и правдивая мысль в этом призыве содержалась: с расизмом и ксенофобией уж кто-кто, а власти России никоим образом борьбы не ведут. То ли боятся, что их заподозрят в мультикультурализме и толерантности. То ли в ужасе оттого, что антифашизм напоминает непатриотичный интернационализм. То ли, будучи люмпен-капиталистами, на самом деле просто не различают расизм, просто, как дети, которым уродители забыли объяснить, что гадить мимо горшка, не самая лучшая затея. Вот и в этот раз футбольные и околофутбольные власти РФ слегка зашевелились только тогда, когда их стали, как они говорят, «опускать на деньги». Как только УЕФА выписала первые штрафные санкции, чиновники откликнулись, да и то с ворчанием: «Министр спорта России Виталий Мутко опроверг информацию о том, что болельщики сборной России во время матча Евро-2012 против Чехии (4:1) оскорбили защитника соперника Теодора Гебре Селасси на расистской почве. “По поводу каких-то оскорблений на расистской почве… Так это глупости все и неправда. Я был на этом матче и все видел. Наши болельщики стали устраивать “волну”, а чешский сектор не вставал, поэтому россияне стали осуждать чехов соответствующими звуками»[6]. Такая бессознательная по сути своей логика хорошо известна любому психоаналитику. Называется она «логикой чайника» и звучит так: во-первых, это все глупости, во-вторых, неправда, в-третьих, вообще не о том. Оставалось по-министерски сказать: недоразвитых нужно учить «соответствующими звуками».

Итак, почему Восточная Европа? Что именно с ней не так, а точнее настолько не так? Житель Восточной Европы, Славой Жижек говорит: проблемы возникли тогда, когда восточноевропейцы поняли, что их надеждам на западный либерализм не сбыться. На что они надеялись после падения коммунистического правления? С одной стороны, на признание индивидуальных ценностей, частной собственности, на свободное производство товаров и их потребление. С другой стороны, на возникновение новой общности, солидарности, органического единства. Здесь-то и коренится ошибка: если соединить капиталистические ценности с органическим единством, то получается ничто иное как фашизм. Жижек, извиняясь за прямоту, говорит, что жители Восточной Европы на деле хотели не капитализма с человеческим лицом, а фашизма с человеческим лицом[7]. Поэтому не удивительно, что после краткого периода разоблачения коммунизма, вновь явился антисемитизм. Сваливание всех бед и невзгод на коммунизм, по свидетельству Жижека, быстро перестало для жителей Восточной Европы быть национальным видом спорта, и они вернулись к привычному расизму[8]. Кроме того, у этого привычного расизма появилось и новое постколониальное, постимперское основание — гастарбайтеры. Почему Россия выступила неудачно? Объяснение номер один: потому что в российских клубах играют в основном иностранцы. К тому же, откуда взяться русским футболистам, образующим органическое единство, если сплотить их призван иностранец?!

3. Командная гуманитарность

Два ключа к пониманию органического единства, два ключа к пониманию «фашизма с человеческим лицом» это нарциссизм и наслаждение. Нарциссизм затрагивает две, казалось бы, полярные фигуры — самого близкого и самого далекого. Отношения ненависти между самыми близкими народами Фрейд назвал «нарциссизмом малых различий». Похоже, именно эти малые различия и мешают образованию целостности органического единства. Что уж тут говорить о представителях другой расы с их априорно извращенными формами организации наслаждения, когда они становятся ближними, образуя «нарциссизм больших различий».

Лакан, как известно, предрекал расизм, предвидел ситуацию на стадионах и вокруг стадионов. В «Телевидении» он говорит о неизбежности волн расизма в ближайшем будущем, поскольку «наше наслаждение сбилось с пути» и «ориентиром ему служит только Другой, но происходит это лишь постольку, поскольку мы отделены от него. Откуда и фантазмы — неслыханные в те времена, когда столпотворения еще не было»[9].

Расизм — месть сбившегося с путей наслаждения. Проблема в том, что оставить радикально Другого в покое с образом его наслаждения можно лишь в том случае, если перестать ему навязывать свой образ наслаждения, если перестать «относиться к нему как к недоразвитому»[10]. Образ наслаждения неотчётлив. И таков он, по меньшей мере, в силу того, что наслаждение носит всегда уже прибавочный характер. Прибавок не дает возможности нарциссически замкнуть образ. Вечно он выпирает. Вечно портит картину целостности, полноты и гармонии. Образ наслаждающегося Другого служит ориентиром, значит, что ориентиром оказывается именно прибавок, избыток, излишек. Образ Другого в его наслаждении нужно «поставить на место», то есть изъять излишек, лишить его радикальной инаковости, превратить в маленького другого. Так осуществляется попытка лишить радикальной инаковости себя через другого, попытка, которая превращается для Другого в пытку. Вот Лакан и задает вопрос, «можно ли надеяться на сохранение и в дальнейшем той командной “гуманитарности”, в которую наше вымогательство до сих пор облекалось?»[11]. Вымогательство нацелено на излишек, на идентификацию с наслаждением.

В том-то и состоит удивительное понимание расизма Лаканом, что основан он не на различиях между символическими вселенными, не на различии в традициях, культурных ценностях и т.д. Нет. Речь идет о том, что гипотезируется по ту сторону символических координат, о крови и почве. Кровь и почва — избыток, неисмволизируемое, остаток реального, изливающееся и высыпающееся из рекламных щитов командной гуманитарности.

Какое мне дело до наслаждения Другого? Казалось бы. На деле идентичность обретается на основе той фантазии, что Другой — тот, кто то и дело похищает наслаждение. Иначе, откуда у него излишки? Откуда прибавочное наслаждение?

Из прорех символической вселенной вестимо. Расизм — месть частного универсальной сетке со всеми ее распределениями и выделениями развитого и недоразвитого. Расизм — не составная часть фашизма, но его сердцевина, его ядро, его центральная ось. Раса «это принцип и место мифологического могущества. И если нацистский миф определяется прежде всего в виде мифа “расы”, то объясняется это тем, что нацистский миф — это миф Мифа»[12].

4. Кровь и почва бьют ключом натурализации

В связи с последними национальными турнирами по футболу стало понятно, что радикального отличия в сегодняшнем мире между транснациональными и межнациональными соревнованиями нет. Иначе говоря, если футбольный клуб подбирает футболистов под тренера, под манеру игры, под имеющиеся средства, но никак не по цвету кожи или по национальности[13], то, казалось бы, с национальными командами все сложнее, поскольку за них могут выступать только граждане страны. Тут-то и вступает в силу сегодняшний капиталистический мультикультурализм: национальность можно покупать и продавать.

Парадокс же не в приобритении родины, а в том, что называется эта покупка «натурализацией». Природу можно переделать! Национальные «корни» можно пересадить, почву переменить, кровь перекачать. Впрочем, для многих окончательное решение вопроса о натурализации невозможно. Даже если игрока натурализовать, он все равно не станет натуральным натуралом. Даже если он родился в стране, за которую выступает. Так, для футбольных комментаторов, ориентирующихся на кровь и почву, Марио Балотелли никогда окончательно не станет итальянцем. Эти комментаторы далеки от фрейдовских соображений 1912 года о национальности как символической конструкции, а не органического единства. Цвет кожи Балотелли всегда будет его выдавать, даже если влить в него кровь большого белого брата.

Ученых комментаторов не проведешь! Натурализация в натуре невозможна. В жилах всегда течет родная кровь. Как говорит комментатор: «Тренер понимал, что защитников достойных в Польше нет, и тогда он натурализовал трех парней с польской кровью»[14]. Гитлер с Розенбергом хорошо бы поняли этого комментатора. У них бы не возникло никаких вопросов. Ja, ja, «Обраньяк плохо говорит по-польски, но в его жилах течет польская кровь»[15]. Jawohl, mein Führer! Уж они-то, Гитлер с Розенбергом, как и комментаторы центральных российских каналов, хорошо знали, что дело не в словах, которые исключительно лгут, дело не в символическом тотеме и не в законе табу, а в натуре кровной истины. Кровь и почва — центральные понятия для конституирования мифа расы: «миф становится некоторым образом кровью и почвой, откуда он, в итоге, и бьет ключом»[16].

Идеология крови и почвы то и дело дополняется метафорой «корней», то есть наследования. Корень — не травма, не ризома, не ужас перекати-поля. Вот «игроки и решили вернуться к корням»[17]. А вот Подольски нет, решил играть за Германию, а ведь у него «польские корни»[18]. В свою очередь за честь Германии выступают «игроки с турецкими, тунисскими, польскими и испанскими корнями»[19]. А вот от этой новости Гитлер с Розенбергом пришли бы в ужас. Они все же на научных данных основывались. На твердой почве стояли. Кровь и почва — понятия научные. В отличие от прибавочного наслаждения, мы видим рост, вес, цвет кожи. Видим, регистрируем, измеряем, заносим в статистические реестры.

5. Паранойука и ее дети: Хряк-Вещун, Хорёк-Ведун и другие

Паранойучнорасистский дискурс проявляется в таких ставших привычными и кажущихся малозначательными деталях как антропометрические данные футболистов. Как правило, звучит это весьма парадоксально: комментатор прекрасно знает, что даже для того, чтобы забивать мячи в ворота соперников головой, одного высокого роста отнюдь не достаточно. Они знают, что одним из величайших форвардов Германии, регулярно забивавших мячи головой, был Уве Зеелер, видят они, как забивают голы Давид Сильва и прочие испанские «малыши», но с упорством заведенной дискурс-машины продолжают уповать на рост. И будут продолжать, даже после очередной победы сборной Испании, в которой вообще нет никакого центрфорварда, ни большого, ни маленького, а есть сверхактивная группа «малышей»-полузащитников. Против науки не попрешь[20]. Дискурс берет своё!

А там, где господствует технонаучный неопозитивизм, там неизбежны прогнозы, где царит паранойучный дух, там не уйти от астрологии, там, где доминирует воображаемое когнитивистов-бихевиористов, там всегда смешиваются кони и люди. Точнее, люди и хряки, хорьки и слонихи.

Пример осьминога Пауля, обслуживавшего Чемпионат мира в ЮАР в 2010 году оказался заразительным. Перед началом Евро в Польше и Украине официально выбрали трех животных-предсказателей: слониху Читту, которая живет в краковском зоопарке, хряка Фунтика, прописавшегося в киевской фан-зоне, и хорька Фреда из Харькова[21].

Перед животными ставят миски с пищей и национальным флагом. Как мы видим на фотографии, вещун Фунтик пророчит победу России[22]. На животное возложен выбор. Во всей этой истории примечательно то, что люди, для которых жизненно важно предсказание, перестали верить людям. В былые времена, когда люди верили в людей, они обращались к Нострадамусу, Гануссену и Ванге. Но, похоже, вера говорящим существам исчерпана. На дворе 2010-е годы. Прошли донаучные времена. Осьминог — честнее человека, а уж хряк и подавно.

Все же не уйти от вопроса, кто эти люди, которым так нужно предсказание? Понятно, тем, кто делает ставки. Понятно, тем, кто принадлежит сегодняшнему господину — S2, агенту бюрократически-технонаучного университетского дискурса. Пожалуй, кому не нужны предсказания, так это болельщикам, для которых соль игры заключается в ее непредсказуемости и надежде на победу. Вопрос о пророчествах и предсказаниях принадлежит, как ни парадоксально, не так называемым донаучным, а как раз таки паранойучным временам. И телекратия тому свидетель. Во всяком случае, как только речь заходит о сновидениях, вопрос о прорицании для средств массовой информации куда важнее, чем для древних греков с их онейрокритиками.

6. Сны, пророческие, и не только

Как раз во время ЧЕ 2012 мне позвонил очень вежливый тележурналист с Первого канала и попросил дать интервью. Поворчав, я согласился: «Хорошо, только, если вы не будете задавать мне вопросов о пророческих сновидениях?» «Почему?» — удивился тележурналист. «Потому что я устал отвечать на один и тот же вопрос более десяти лет, и ещё, потому что я не верю в пророческие сны, о чем вам заранее и говорю, поэтому, пожалуйста, придумайте другой вопрос». Тележурналист согласился. Через два дня после разговора приехала телевизионная бригада, установила аппаратуру, и тот самый человек, который разговаривал со мной по телефону, деловито задал свой первый вопрос… Излишне говорить, какой. Думаю, вы и сами догадались[23]. И вот теперь, когда журналист ушел, я могу рассказать свой «пророческий сон».

22/23 декабря 2011 г. Мадрид. «Пророческий сон».

У меня в руке закрытый компьютер Олеси. С одной стороны, он плавится, горит, от него уже дым идет. Думаю, как же Олеся не чует запах гари?

Просыпаюсь. Первое, что слышу от Олеси: «Windows сгорел. Комп накрылся. Все пропало». При этих словах у меня почему-то не появляется мысли о пророческом сне, но появляется чувство вины, будто я его во сне спалил, а точнее, будто увидел, что он горит, но не успел вовремя проснуться и предупредить. Сон как бы имеет наглость настаивать на своем пророческом характере.

Чувство вины во сне, как сказал бы Фрейд, это дело чувства вины. О вине я лучше расскажу другой сон, который я увидел следующей ночью. В нём и футбольное поле есть, и расизм проявляется. То ли расизм бессознательного, то ли криптосознательный расизм хитроумного разума.

24/25 декабря 2011 г. Севилья. «Не виноватые мы».

Приезжаю на смоленскую дачу, затерявшуюся где-то в Альпийских скалах у автострады. На даче полно людей, в основном рейверы веселятся, причем, по большей части мне незнакомые. Разве что Вету Померанцеву узнаю. Решаю пройти незаметно и поселиться в малюсенькой потайной комнатке на чердаке, в задней части дома. Пробираюсь туда сквозь пыль и паутину и засыпаю. Во сне понимаю, что дача и гости в опасности. Какая-то бандитская группировка время от времени проносится мимо дачи, бросая в нее самодельные бомбы. Выбираюсь из своего убежища, направляюсь к скалам, и у моста с восторгом встречаю Ваню Разумова. Мы с Ваней идем по длиннющему высоченному мосту через глубочайшую пропасть. В тот момент, когда нам остается сделать всего несколько шагов, и мы завершим переход через Альпы, Ваня вдруг начинает хохотать, опрокидывается и летит спиной вниз. Над Альпами разносится удаляющееся эхо смеха. С ужасом представляю неподвижное тело с застывшим хохотом на дне ущелья. Возвращаюсь на дачу, где мне сообщают, что дело приняло совсем серьезный оборот. Кого-то уже убили, дачу вот-вот взорвут. Сначала собираюсь пересидеть в своей малюсенькой комнатке, но затем решаю сматываться. Мчусь с кем-то в машине по серпантину на юг от Сан-Франциско. Все в машине продолжают веселиться, кроме меня. Понимаю, что единственный шанс нам всем спастись — оказаться на стадионе, где играют в американский футбол. На табло огромная надпись DESCANSO[24]. Люди покидают стадион через полицейский пропускной пункт. Проверка документов. Нас ищут. Документов у нас нет. Мы начинаем стремительный забег по бровкам футбольного поля. Я с кем-то слева, Олеся с кем-то справа. Вдруг меня ошарашивает мысль: я же ни в чем не виноват! Я же никакого преступления не совершал! Мы должны сказать полицейским, что даже наркотиков и то не употребляли. Теперь главное — предупредить об этом Олесю. Наши показания должны совпадать. Олеся мчится по правому флангу, весело пританцовывая, и делает мне отменный пас. Я в восторге. Какая она молодец, а! Эх, если бы я не был остановлен мыслью о невинности, то успел бы на эту искусно вырезанную диагональ. И вот мы уже у выхода со стадиона. По вертикальным металлическим поручням съезжаем мы с поля вниз, где нас принимает американская полиция. Сидим на длинной скамье в полицейском участке. Нас допрашивает прохаживающийся мимо полицейский. Я говорю ему, что in fact I’m a goodwill cleaner of the upper street. Which street? — переспрашивает полицейский. The upper one, in Dnepropetrovsk, Darwin-street[25]. If you still don’t believe me ask the regular cleaner, a black guy… Полицейский будто только и ждал этого момента, когда я проколюсь и выдам в себе расиста. Но самое удивительное, что прямо во сне я понимаю, что я как бы проговорился, а на деле это была подготовленная оговорка, которая должна была дать полицейскому шанс зацепиться, ради того, чтобы повести его по ложной тропе, чтобы этот шанс у него немедленно выбить. What?! What did you say? — с удивлением говорит он. Sorry, excuse me, I beg your pardon. I’m not local, I came from Russia, where racism is an eminent part of the master-discourse. It is not so much me as my Russian unconscious slip! И тут же я как бы отделяю себя от расистского бессознательного, проявляя сознательный мультикультурализм, политкорректность и толерантность: As for me I would prefer you to ask this Afro-American cleaner. And, please, ask the kids, Afro-American kids from the same upper-street. They will be able also to confirm that I clean the garbage on my good will. Пока я говорю с полицейским, девушка выметает шваброй с пола распадающийся труп осужденного. Смотрю на нее и понимаю, что это — Рианна[26], и у меня с ней роман. Задушевным голосом спрашиваю полицейского: Tell me, sir, if there is any guilt when someone likes a white girl as well as… a black one?!

Вот и хочется тот же вопрос адресовать любителям футбола: если футболист классно играет, то кому какое дело до цвета его кожи, его корней, группы крови и антропометрических данных? Мне лично нравятся и беленькие, и черненькие. Будь то Марио Балотелли или Андрес Иньеста.

Примечания

[1] Здесь непременно нужно напомнить, что футбол — зрелище, транслируемое по всему миру, что чемпионаты мира и Европы — одно из самых глобальных средств медиакратического контроля, осуществляемого через организацию временной сетки человеческого индивида: «любой телевизионный канал, создает доверие к себе в своей способности контролировать календарь — и Чемпионат мира по футболу — великое календарное событие на планете» [Stiegler B. Aimer, s’aimer, nous aimer. P.: Galilée, 2003.—P. 26].

[2] Дело против России УЕФА возбудил после первого же матча, причем с легкостью и с приемуществом россиянами выигранного. Удовольствия от игры и результата далеко не всем достаточно. «Болельщики сборной России во время матча первого тура группового этапа Евро-2012 против Чехии позволили себе расистские кричалки в адрес защитника Теодора Гебре Селассие (его отец был выходцем из Эфиопии) <…> Первая же серьёзная вылазка отечественных болельщиков на ЕВРО-2012 завершилась почти всеевропейским скандалом».

[3] Конфликты польских болельщиков «ограничились» столкновениями и драками с россиянами. Все началось с избиения русскими молодчиками польских стюардов на стадионе, а продолжилось атаками польских неонацистов на колонны российских болельщиков, шествовавших по улицам Варшавы.

[4] «Болельщики сборной Хорватии использовали оскорбительные кричалки, а также бросили на поле банан. Сообщается, что в обструкции, направленной на темнокожего форварда сборной Италии Марио Балотелли, участвовали от трехсот до пятисот хорватских болельщиков».

[5] Есть нечто смущающее и в этой идее Unite Against Racism! Смущает призыв объединяться, особенно в контексте чемпионатов между нациями, между national teams. Как здесь не вспомнить песню группы Лайбах «Рождение нации» [Geburt einer Nation]. Приведем лишь несколько строк из как бы гимна единению, единому, объединению:

Ein Mensch, ein Ziel,

und eine Weisung,

Ein Herz, ein Geist,

nur eine Lösung.

Ein Brennen der Glut.

Ein Gott. Ein Leitbild.

[6] http://www.sports.ru/football/141321040.html. Интересно, что имитирующие обезьян звуки названы «соответствующими». По логике министра, получается, что россияне озвучивали обезьян не в адрес одного Теодора Гебре Селасси, а в адрес целого сектора чешских болельщиков. Поосторожнее бы министру, так ведь и войны начинаются. Мимоходом заметим, что некоторые люди по-прежнему не могут пережить нанесенную Дарвиным нарциссическую травму. Видимо, чувствуют свою органическую недоразвитость в сравнении с обезьянами.

[7] Slavoj Zizek (answering to questions of Josefina Ayerza) “It Doesn’t Have to Be a Jew”//Lusitania, 1994.

[8] Понятно, что со времени размышлений Жижека прошло почти десять лет и в некоторых странах многое изменилось. Не менее важно то, разыгрывается ли националистическая карта в стране, или нет. По словам президента УЕФА, Мишеля Платини, в Украине, в отличие от Англии, расизма нет.

[9] Лакан Ж. Телевидение. М.: Гнозис, 2000.—С. 57.

[10] Там же.—С. 57. Это слово, sous-développé (недоразвитый, слаборазвитый, отсталый) настолько же может относиться к человеку, насколько и к стране. Впервые это понятие (по-английски underdeveloped) прозвучало в речи, произнесенной американским президентом Гарри Трумэном 20 января 1949. С тех пор мир и делится на развитый и недоразвитый (по-русски, кстати, эти страны называются куда деликатнее — развивающиеся). До падения Берлинской стены, были еще «коммунистические страны». Был Мир Первый, Второй и Третий. Теперь — Первый и Третий.

[11] Лакан Ж. Телевидение. М.: Гнозис, 2000.—С. 58.

[12] Лаку-Лабарт Ф., Нанси Ж.-Л. Нацистский миф. СПб.: «Владимир Даль», 2002.—С. 49.

[13] За редким исключением. Так футбольный клуб «Атлетик» из Бильбао гордится тем, что за него играют только баски, и так Баскония сопротивляется Мадриду. Другой пример — футбольный клуб «Зенит» из Санкт-Петербурга, болельщики которого гордятся тем, что в его клубных цветах черного цвета нет. Этот клуб, являющейся бизнес-проектом корпорации Газпром, уже успел прославиться своим расизмом и в Европе.

[14] Польша — Греция. 8.06.2012

[15] Польша — Греция. 8.06.2012

[16] Нанси-Лаку-Лабарт, 53

[17] Польша — Греция. 8.06.2012

[18] Германия — Португалия. 9.06.2012

[19] Германия — Голландия. 13.06.2012

[20] Остается мечтать о том дне, когда ученые комментаторы, нашпигованные статистическим данными, уступят, наконец, место дилетантам, любящим футбол больше информации, болеющим за игру, а не за цифры.

[21] Интересно, что у Фреда есть своя страничка на Facebook. Остается надеяться, что он на ней не пишет, а передает информацию прямо по-научному, невербально.

[22] http://sport.segodnya.ua/euro2012/832514.html

[23] В очередной раз я убедился и в том, что журналистов практически всегда интересует не мнение «героя сюжета», а подтверждение уже заранее прописанного в сценарии мнения. Они искренне огорчаются, когда что-то идет не по плану, хотя проблемы ведь никакой нет. В итоге, после работы режиссеров и монтажеров в эфире все будет так, как было запланировано.

[24] Это слово обычно появляется во время трансляций футбольных матчей испанского чемпионата. Оно означает перерыв. Поразительно то, что оно также имеет значение сна.

[25] Мои самые счастливые времена детства прошли именно на этой улице, на улице Дарвина в Днепропетровске, где жили мои бабушка с дедушкой.

[26] Так онейрорассуждения преобразуют мои показания о себе как об уборщике, чернорабочем в то, что выметать труп начинает шваброй певица Рианна. С одной стороны, Рианна сразу вводит меня в идентификацию с Эминемом, этим белым отбросом в черном мире, с которым они поют Love The Way You Lie: он запутался в себе, а она любит в нём то, как именно он лжёт. Где говорящие, поющие, любящие субъекты, там вечно путаница. Их даже хорьки с осьминогами не просчитают! С другой стороны, в Рианне прячется Анна, «черненькая» в смысле брюнетка. Как-то мы с Анной провели несколько часов за чудесным разговором в кафе, а потом, когда я вернулся к себе, мы продолжали общаться по электронной почте, а я при этом слушал Эминема, в том числе и Love The Way You Lie. Анна уместна в этой истории еще и по той причине, что она, хоть родом не совсем из Днепропетровска, для меня она родом из детства, как раз с улицы Дарвина.