Пользователи соцсетей часто развлекаются перепостами смешных и издевательских роликов из японских телешоу, где люди в дурацкой одежде оказываются в еще более дурацком положении. Хотя, на мой взгляд, нет ничего более дурацкого, чем сегодняшнее отечественное телевидение. И, тем не менее, вглядываться в массовую культуру полезно не только для того, чтобы ощутить это экзотическое наслаждение ненавистным, но и ради… инстинкта самосохранения. И потому, что массовая культура часто отражает древнейшие национальные традиции.

Квинтэссенцией большинства японских шоу, которые нам кажутся дурацкими, можно назвать «Гаки-но цукаи» (ガキの使い). Комики Хамада Масатоси и Мацумото Хитоси, по всей видимости, не только ведущие, но и идейные вдохновители этой программы японского телевидения. Причем на правах старших они постоянно дают затрещины своим младшим коллегам за грубое слово, слишком смешную или несмешную шутку. Им можно. Первые их передачи напоминают стендап-шоу. Хамада и Мацумото начинали как дуэт “Downtown”, по сути «Гаки-но цукаи» и вырос из этого дуэта. Но надо понимать, что жанр комического монолога как форма социальной активности, который воспринимается как искусство и исторически развивается как разговорное искусство, вообще ни для кого не новость. Истоки американского стендапа находят у древнегреческих ораторов. А в Японии, как и в Греции, тоже все есть. Ну, например, где-то между периодами Муромати и Эдо (а именно в XVI-XVII вв.) возник такой жанр, как ракуго (落語). Находились смельчаки, которые хотели поделиться своими мыслями по поводу, или рассказать анекдот, или смешную историю. Начиналось все с импровизаций, потом появились «постоянные», или просто любимые у слушателей сюжеты, профессиональные рассказчики. Ракуго стал самостоятельным театральным жанром с поэтикой комического монолога, который сопровождается богатой на образы жестикуляцией. И это, действительно, искусство, потому что рассказчики (ракугока) прекрасно владеют словом и потому что многие сюжетные коллизии в ракуго основаны на игре слов. Японский язык полон омонимами, иногда целая история могла представлять собой жонглирование смыслами одинаково звучащих слов. «Ракуго» буквально на русский можно перевести как «падение слова». Комики из «Гаки-но цукаи» — Мацумото и Хамада — элементами этого стиля активно пользуются. Не они его придумали, и, в конце концов, они не ракугока. Они всего лишь комики. Но это часть культурного контекста. Некоторые их шоу открывались монологами, где обыгрывался анекдот, смешная история, сатирически «разоблачалось» некое социальное явление. И, кстати, об омонимии. Словом «гаки» («бесенок, чертенок») японцы иногда называют непослушных или шаловливых детей, но пишется оно не так, как в названии данного телешоу.

Наказания и унижения, которыми изобилуют эти шоу и которые нас так удивляют, — совсем не то, чем кажутся. В одном из интервью Такеси Китано, известный в Японии больше не как режиссер кино, а как автор, ведущий разнообразных юмористических шоу, говорил, что на его родине смех всегда сочетается с насилием. Жесткая общественная и социальная иерархия оставляет свои глубокие следы. Однако же, задолго до Китано комические актеры театра Кёгэн рассуждали о том, что через смешное постигаются истины.

Ключевая фигура в японском юмористическом телешоу — это юродивый, живущий на границе реального и ирреального. Он может говорить и делать все, что захочет, нарушать границы и социальные табу, тем самым обнаруживая их. И в том, что он часто оказывается побиваем за это палками, — расплата за истину.

Комики — они безумные, они все время на грани. Поэтому японцы, возможно, даже и не отдают себе отчет в том, как странно то, над чем они смеются в этих шоу. Обрети дистанцию к себе, к миру — освободись.

Чтобы разобраться в этих рассуждениях, не обойтись без дзэнской «педагогики». Как авторитетно заявляет Википедия, в Японии дзэн-буддийские храмы — это почти 20% ото всех храмовых комплексов. Дзэн-буддизм начал активно распространяться в VIII веке, хотя появился там задолго до этого. Путь к Просветлению в дзэн иногда короток — юмор и палка. Можно долго бороться с дурью в голове и сердце, пытаясь постичь самый сложный коан "у", есть путь, который работает безотказно. Правда, мы-то знаем, что не всякая палка есть палка. И вообще-то палка не коан. Все мастера дзэн, выражаясь современным языком, тролли высочайшего уровня. Они не жалели никого, ни императоров, ни тем более аристократов.

Итак, цитата: «Как сказал Мастер Дзэн Хуэй Чжан: “Все, что я скажу, не достигнет цели”. Пустоту нельзя описать или выразить в словах потому, что человеческий язык создан в первую очередь для обозначения существующих вещей и чувств, он неадекватен для выражения несуществующих вещей и чувств. Попытка обсудить Пустоту в пределах языковых ограничений, налагаемых образом жизни, тщетна и сбивает с толку. Вот почему Мастера Дзэн орут, кричат, пинают, бьют. Что еще они могут сделать, чтобы выражать эту неописуемую Пустоту непосредственно, не прибегая к словам. Буддистское учение о Пустоте всеобъемлюще и глубоко и требует долгого обучения, прежде чем может быть понято. Это обучение — существенная предварительная часть для понимания Дзэн». (Чжан Чжэнь-Цзы. Практика Дзэн. — Красноярск., 1993. С. 40)

И театр Но, и возникший вслед за ним комический Кёгэн испытали на себе сильнейшее влияние дзэн. Их великие создатели и реформаторы Канъами и Дзэами практиковали дзэн, их покровители тоже. Знаменитое «Предание о цветке стиля» — упражнения в духе коанов. Первые комические пьесы для Кёгэн писались Гэннэ, монахом из Киото, который считал, что только с помощью «безумных речей» постигаются Великие Истины. «Безумные речи» — одна из ранних трактовок значения слова «кёгэн» (狂言). Комики — они безумные, они все время на грани. Поэтому японцы, возможно, даже и не отдают себе отчет в том, как странно то, над чем они смеются в этих шоу. Обрети дистанцию к себе, к миру — освободись.

Комики из «Гаки-но цукаи» со временем обзавелись целой командой. В сети можно встретить самые разнообразные жанры и форматы, в которых они выпускали свои передачи. В Рунете есть несколько сообществ, в которых публикуются архивные телешоу с английскими субтитрами. Список тем и проблематик, которые возникают в «Гаки-но цукаи», очень и очень длинный. Там смеялись над иерархическим устройством всеяпонской социальной жизни. Они, например, обнаружили неистребимость церемониальности японской речи, пригласив к себе двух юных фанатов анимэ и заставив их разговаривать в обход общепринятого вежливого стиля речи кэйго. У молодежи не получилось «грубить» старшим, даже комикам, и они тоже получали затрещины. В выпуске был красноречивый эпизод, когда Мацумото и Хамада вместе с этими мальчишками приезжают в кафе, где официанты намеренно грубят гостям. В «Гаки-но цукаи» часто указывают на абсурдность форматов квиз-шоу или квест-шоу… да и вообще на абсурдность всех телевизионных форматов. Можно найти выпуски, которые устроены как викторина, в которой одному из комиков были заданы 500 (500!) вопросов о нем самом о любимом, а остальные потом на протяжении нескольких часов пытаются угадать ответ на каждый из этих пятисот вопросов. Им начисляются баллы за каждый правильный. Главный приз — встреча с тем самым другом, о котором были вопросы.

У «Гаки-но цукаи» есть такой формат шоу, когда команда якобы получает задание и отправляется в специальный павильон его выполнять. Что бы ни случилось, они не должны говорить «жарко», «сладко» или смеяться и т.п. Естественно, все, что происходит в павильоне провоцирует их на эти реакции. Если условия нарушаются, наступает наказание. Бьют палкой. Больно. И иногда по нежным местам. Поэтому особенно хороши те программы, в которых вообще не ставится условие, за которым следует наказание. А такие тоже есть. Как в жизни.

Один из выпусков, который, в принципе, можно понять без перевода, посвящен знаменитому японскому сериалу «Супер Сэнтай» (на самом деле, с ним была связана целая серия передач). Команде «Гаки-но цукаи» предлагается перевоплотиться в персонажей этого сериала (его более поздний американский аналог — «Могучие рейнджеры»). В примерочных для них подготовлены костюмы. Задача — собрать команду рейнджеров, проще говоря, выйти из примерочных в костюмах разного цвета. У них на это 6 часов. Комики могут друг с другом переговариваться, но не должны говорить друг другу, какой костюм они наденут. За повторы — получают палкой. Взрослые ребята в розовых шлемах смешны по определению, но в какой-то момент в своих переговорах они начинают призывать друг друга всмотреться в характер персонажа, сопоставить его со своим собственным, чтобы в соответствии с этим выбрать цвет костюма. Просто супергерои они такие — однотипные, отличаются только цветом костюма…

Реакции на шокирующие и притягивающие нас своим абсурдистским пафосом японские шоу подводят к мысли о том, что в нашем социуме очень низкий иронический порог (возможно, в Японии он слишком высок!). У нас везде больное место — смешно только то, над чем разрешено смеяться. Но культура не приемлет ханжества, она отомстит методами контркультуры.

Испытать глубину и подлинность понимания и представления — одна из задач дзен. Смотрящий японское шоу, помни об этом. И это всего лишь неавторитетное мнение.