18+

Публикуем фрагменты из книги Дарьи Серенко «Девочки и институции», в которой писательница рефлексирует опыт работы в государственных учреждениях. В романе коллектив, состоящий целиком из женщин («девочек»), превращается в один организм, который оказывается чувствителен как к институционализированному насилию и колебаниям политического, так и к личному измерению жизней его участниц.

Книга выйдет в издательстве No Kidding Press. Оформить предзаказ на книгу можно по ссылке:

https://no-kidding.ru/shop#!/PREDZAKAZ-Devochki-i-institutsii-Darya-Serenko/p/407291174/category=77531287

***

Как-то утром я пришла на работу позже всех и сразу же попала в разгар удивительного спора. На повестке находился следующий вопрос:

Должна ли настоящая женщина состоять в профсоюзе?

В профсоюзах к тому моменту никто из нас не состоял. Но когда мужчины из других отделов говорили: «Не шумите, у нас сегодня собрание», — и закрывали за собой двери актового зала, я им, конечно, завидовала. Со стороны это выглядело так, словно они открывают проход в другое пространство и время и отправляются в захватывающее постсоветское путешествие.

— Настоящая женщина — это женщина, которую не видно;
— То есть настоящий труд — это невидимый труд?
— Вы что, профсоюзы — это уже 1937 год какой-то;
— Мой ребенок болеет, а я опять работаю до позднего вечера;
— А есть ли у настоящих женщин должностная инструкция?
— Мой начальник много раз грел руки у меня под блузкой;
— Ага, сначала в профсоюз, а потом — в декрет.

В декрете у нас к тому моменту были уже две девочки. Они раздражали всех. У нас в офисе почему-то не любили беременных. Беременные девочки быстро теряли свои имена и с легкой руки коллег обзаводились преувеличенно ласковыми прозвищами и эвфемизмами для своего положения. По мере того как росли их животы, увеличивалось и их рабочее время. Беременные боялись упреков и работали за троих до самого роддома.

— Я считаю, что настоящая женщина — это прежде всего та женщина, которая родила;
— А я считаю, что должен быть профсоюз декретных матерей;
— Профсоюзы — это не женское дело;
— А ходить на работу — женское?

Девочки всё спорили и спорили, но я уже слушала их вполуха. Я представляла себя беременной: сколькичасовой будет у меня рабочий день? как долго я смогу скрывать живот от работодателя? стану ли я настоящей женщиной? признает ли себя мое государство отцом этого ребенка? что я буду делать с таким отцом?

В тот же день я вступила в профсоюз, но не нашла там ответов на эти вопросы. Было как-то скучно и по-мужски, хотя почти весь состав профсоюза состоял из женщин. Но я их раньше нигде почему-то не видела.

***

Ко Дню России департамент культуры решил удивить своих сотрудниц и объявил конкурс красоты «Мисс культура». Чтобы конкурс сос­­тоялся, каждый отдел обязали предоставить по одной конкурсантке. Всех, кто участвует в конкурсе, обещали щедро премировать.

В программе:

— дефиле в национальном костюме, сшитом
самой участницей конкурса;
— конкурс талантов с приготовленным заранее номером;
— викторина «Что я знаю о моей России».

На совещании решили, что от отдела на этот праздник жизни направят меня, так как в 7-м классе я уже участвовала в лагерном конкурсе красоты, став «Мисс Покрышкино-2007». Эту историю я зачем-то рассказала всем на прошлом корпоративе и даже показала фотографию, где я стою в пластиковой короне и с синей лентой на груди.

К конкурсу нас готовили: учили ходить по подиуму на каблуках, показывали, как держать микрофон и как стоять на сцене. За нашими спинами была огромная анимированная проек­ция российского флага. После каждой репетиции я чувствовала, как ухудшаются мои память и координация. Но я держала в уме квартальную премию и свой запланированный поход к стоматологу.

Наконец настал день конкурса — День России. Взволнованные девушки в патриотичных платьях бегали по гримерке и были совсем не похожи на депкультовских чиновниц. Я радовалась за них, но чувствовала себя одиноко. Меня красили, приговаривая, что всё должно быть ярко, но целомудренно. Шить я не умела, какая у меня национальность — не понимала. Рядом со мной была девушка в детализированном и продуманном удмуртском костюме, чуть дальше — девушка в стилизованном усредненно-славянском платье и кике. Примерно половина участниц настаивала на том, что они одеты в русское и народное. Кто-то гуглил разницу белорусских и украинских вышиванок. Я надела простое белое платье без опознавательных признаков и венок из полевых цветов. Силы мои были на исходе.

— Дорогие друзья, вашему вниманию мы представляем самых культурных девушек нашей столицы! Перед вами не просто красавицы, но и умницы, заботящиеся о культурном наследии нашей огромной страны. На их хрупкие плечи возложена великая миссия: хранить традиции, беречь память предков, воспитывать новые поколения на просторах нашей необъятной родины. Все участницы «Мисс культура» — это настоящее национальное достояние. Аплодисменты!

Под умеренный шум зрительного зала мы вышли на сцену. Девочки улыбались и уверенно шли под свет софитов. На их фоне я выглядела бледно и была совсем не похожа на достояние хоть какой-нибудь нации.

На конкурс талантов я так и не вышла. За кулисами мне стало плохо, организаторы

шоу вручили мне воду и шоколадку. Остаток праздника я досматривала уже из зрительного зала. В викторине было много исторических вопросов про Крым, почти все девочки отвечали на них без ошибок. Правда, девочке в кос­тюме крымской татарки несколько ответов не засчитали. А жаль, я болела за нее.

Когда на большом экране показали светлоглазую и светловолосую победительницу, я увидела ее увеличенные пиксельные слезы:

— Это слезы счастья. Я благодарна своей маме, благодарна своей стране, моя мечта сбылась! Я уверена, что все вместе мы сможем сохранить Россию прекрасной, самобытной и свободной!

Было видно, что она говорит это от души. А у меня во рту тем временем разом заныли все зубы.

***

Давайте поговорим о том, как девочки становятся иноагентами. В какой момент происходит это перевоплощение?

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Они просыпаются, умываются, чистят зубы, расчесывают спутанные волосы. Едут на работу, засыпают по пути в автобусе или метро, проезжают свою остановку. Посмотрите в их сонные лица: как думаете, наши девочки уже иноагенты или еще нет? Что их выдает? Видите ли вы потустороннее вмешательство в их взгляде, замечаете ли прорывающуюся враждебную пластику в каждом движении?

Иноагенты — это агенты иного. Иное может застать нас в любой момент: во время неразрешенного поцелуя у здания ТАСС, в разгар детского дня рождения, на котором все перезаражают друг друга ветрянкой, на совещании по закупкам, на третьем часу которого вы ощутите тепло между ног при взгляде на начальницу хозяйственного отдела. Будучи иноагентом, вы можете забеременеть, и тогда возникает вопрос: ваш ребенок находится в нейтральных околоплодных водах или все–таки в водах иноагента? Кто в состоянии ответить на этот вопрос?

Иное повсюду. После очередного вызова на ковер мы надорвем рукава наших блузок, обсыплем щеки блестками и поедем в гей-клуб. Там мы будем пропивать наши иностранные деньги от крошечных гонораров за наши крошечные тексты, которые мы пишем в свободное от выживания время. Наши тексты написаны по-русски. И они тоже иные.

Дарья Серенко — российская фем-активистка, художница, журналистка, поэтесса, кураторка феминистских проектов в сфере культуры. Авторка поэтической книги «Тишина в библиотеке» (Арго-риск, 2017) и книги-документации об акции "#Тихийпикет" (АСТ, 2020). Проводит феминистские акции солидарности, соорганизаторка медиастрайка в поддержку Юлии Цветковой и ряда мероприятий в поддержку сестер Хачатурян. Пишет для Ленты.ру, портала Такие дела и др. Живёт и работает в Москве.