михаил захаров, автор телеграм-канала against_interpretation

примечание: нагнать atlanta (season 2), the deuce (season 2), glow (season 2), insecure (season 3), legion (season 2), the good place (season 3), the assassination of gianni versace: american crime story

15. man in an orange shirt (bbc)

центральный конфликт «мужчины в оранжевой рубашке» (женщина в послевоенной англии узнает, что ее муж — гей, а потом, вроде бы смирившись, спустя много лет обнаруживает, что ее внук — тоже) так и просится стать материалом для чистой кичухи (или хотя бы семейной трагикомедии); вместо этого у bbc получился до тошноты сентиментальный двухсерийный телефильм с красивыми мужиками: джеймсом макардлом из прошлогодних «ангелов в америке» марианн эллиотт и оливером джексоном-коэном (про «призрак дома на холме» см. ниже). фильму отчаянно не хватает хорошего антагониста (смертельной болезни, маньяка или чего-нибудь вроде) — за зло (весьма условное) отдувается восьмидесятилетняя gay mama ванесса редгрейв.

⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

14. bodyguard (bbc)

ричард мэдден играет как зверь (совершенно заслуженная победа на «глобусах») и вместо того, чтобы плюнуть на предлагаемые обстоятельства (весьма неубедительные) и полное отсутствие химии с партнершей (вялая кили хоус), растворяется в роли военного ветерана, работающего телохранителем на высокопоставленную женщину-политика. первые и последние полчаса — едва ли не самое высокооктановое зрелище года (советую запастиcь успокоительными каплями), но в промежутке (то есть на протяжении почти пяти часов) сериал очень сильно провисает.

⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

13. haunting of the hill house (netflix)

очень умный, но совершенно бездушный мета-хоррор, собранный из десятка романов стивена кинга (и их экранизаций), а заодно комикса джо хилла locke & key («призрак дома» высоко поднял ставки перед грядущей netflix-адаптацией). так и вижу, как марк флэнеган и штаб сценаристов сводили персонажей воедино на большой органиграмме и закрывали каждую линию, оставляя небольшую сюжетную петельку — на всякий случай. эта механическая, напролом работа мысли достигает своего пика в хореографически отточенном, умопомрачительном 6-м эпизоде, по большей части снятом с помощью пяти длинных и дьявольски продуманных кадров; однако тактика запугивания, состоящая из точечных jump scares, совершенно не отличается оригинальностью — а сериал, ставящий перед собой задачу напугать в 2018-м году, уже не может ограничиваться устаревающими трюками.

⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

12. a very english scandal (bbc)

бойкий новый сериал одного из лучших сценаристов на британском телевидении расселла т. дэвиса (из–под его пера вышли замечательные queer as folk uk, bob & rose и cucumber), основанный на сексуальном политическом скандале 70-х годов, может похвастаться мощной актерской игрой хью гранта, переживающего карьерный ренессанс и создавшего в этом году два совершенно разных, но одинаково человеческих злодейских образа (см. «паддингтон 2»), но подпорчен кондовой режиссурой стивена фрирза.

⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

11. звоните дикаприо! (тнт)

претензий к резкой смене регистров у меня нет (ведь столкновение карнавального начала и библейской образности является движущей силой сериала), а вот использование вич в качестве метафоры токсичности (ну бля) и оправдание поступков героя с помощью смертельной болезни — запрещенный прием; в этом сериале есть столько всего — от ссылок на тарковского и фон триера, вогнавших бы в краску самих цитируемых, до отличного актерского ансамбля (юлия александрова — это что-то запредельное), — но не хватает политической осознанности и критического осмысления болезни.

⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

10. mosaic (hbo)

На благотворительном вечере голодный взгляд богатой детской писательницы Оливии Лейк (Шэрон Стоун) натыкается на бородатого бармена Джоэла (Гарретт Хедлунд). Узнав, что он рисует комиксы, она предлагает ему превратить свой старый амбар в творческую мастерскую, а взамен пожить у нее на участке (она уже сочинила для них историю); он скрывает, что у него есть девушка, и соглашается (он уже нарисовал для себя историю). Так начинается история недопониманий, которая выльется одну смерть, две пары разбитых сердец, несколько загубленных жизней и одно духовное перерождение.

Как намекает название, новый сериал Стивена Содерберга показывает нам мир, готовый в любую минуту пойти трещинами: это мир постправды, где упор делается на эмоции, а не на факты, и мир фейковых идентичностей, где единственный человек, способный познать тебя по-настоящему — это крот, копающий под тебя. Оливия Лейк, харизматичная собственница по прозвищу «летучая мышь», разные личины которой, как осколки, видят окружающие, в зависимости от того, какой стороной она к ним повернется — публичная фигура, властный патрон, уязвимая женщина, — становится для Содерберга и его сценариста Эда Соломона моделью современного человека, думающего, что он управляет своей жизнью, но на самом деле погруженного в реальность, которую для него создают другие: радар своего ближайшего друга и конфиданте, карманного гея (Пол Рубенс), она использует для того, чтобы выяснить предпочтения понравившихся ей мужчин. Фигура Оливии, не способной по-настоящему прислушаться к другим и погрязшей в самообмане, становится особенно трагической в сцене, когда она узнает правду о своем женихе Эрике (Фред Веллер) и сталкивается с брутальной реальностью. Цветовая палитра первых полутора серий медленно нагревается от ледяной до раскаленной, так что в последние моменты, когда мы видим Оливию, экран готов разорваться.

Содерберг исследует привычные ему темы циркуляции денег и эксплуатации (например, проводя параллели между физической работой Джоэла и нематериальным трудом Эрика), а также тему человеческой перцепции: он использует жанр детектива как инструмент для реконструкции правды (название последнего эпизода — Fact and Fiction). Повод убить был у многих, но внимательный зритель быстро поймет, где (небольшой намек) зарыта собака, поэтому поиск правды заключается не только и не столько в ответе на вопрос «Кто убийца?»; тема правды постоянно возникает на самых разных уровнях: кинематографическом (многочисленные флэшбеки сняты в легком расфокусе и с затемненными краями, указывая на ненадежный характер этих как будто вызванных из памяти изображений), информационном (Джоэл удаляет свои фотографии с фейсбука, чтобы замести следы), эмоциональном (Джоэл уже не может отличить то, что чувствует и помнит сам, от навязанных эмоций и воспоминаний), на уровне идентичности («Что реально? Ты реален?», — спрашивает Оливия) и, конечно, художественном уровне.

Она подтверждает аутентичность произведений искусства, и только ее глазу дано увидеть то, чего не видят остальные; ей же удастся перекалибровать свое видение так, чтобы увидеть красоту и истинность даже в детских рисунках, которые она ранее презирала, предпочитая им полотна импрессионистов.

Содерберг — в первую очередь, художник, и интересуют его всегда вопросы искусства. Именно поэтому решает загадку «Мозаики» не забавный полицейский, как будто позаимствованный из «Фарго», а девушка-искусствовед Петра (потрясающая Дженнифер Феррин, сыгравшая в предыдущем сериале Содерберга маленькую, но запоминающуюся роль пациентки с сифилисом, и крадущая шоу в «Мозаике»), комическая фигура, модница в темных очках, предпочитающая иметь контроль «хотя бы над тем, как выглядят вещи вокруг нее». Она подтверждает аутентичность произведений искусства, и только ее глазу дано увидеть то, чего не видят остальные; ей же удастся перекалибровать свое видение так, чтобы увидеть красоту и истинность даже в детских рисунках, которые она ранее презирала, предпочитая им полотна импрессионистов. Поразительно (по содерберговским меркам) эмоциональный финал «Мозаики», не кажущийся нелепым, но органично вытекающий из холодного, бесстрастного повествования, оказывается самым логичным и уместным в мире, где не остаётся места надежде и правде.

P. S. Полагаю, как интерактивный фильм «Мозаика» работает лучше, поскольку пользователю дается возможность более критически воспринимать и контролировать поток информации, чем в сериальном формате. Впрочем, версию для HBO стоит посмотреть хотя бы ради монтажа (изумительного). Содерберг, как обычно, монтировал сам — завораживают смысловые акценты, которые он расставляет (почему, например, не выпущена повторяющаяся сцена из начала последнего эпизода? потому что эмоциональная реакция одного из персонажей очень важна для понимания его дальнейших поступков), завораживают визуальные параллели, которые он проводит (руки Джоэла, появляющееся из расфокуса и натирающие стол; руки Эрика, появляющиеся из расфокуса и готовящие романтический ужин для Оливии); завораживает, наконец, отсутствие «холостых» сцен — абсолютно каждая необходима для раскрытия авторского замысла.

⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

9. queer eye (netflix)

в прошлом году netflix выпустил аж два сезона queer eye — ремейка популярного шоу нулевых годов, в котором пятеро гомосексуалов, каждый из которых отвечал за определенную сферу от моды до питания, делали мейковер гетеросексуалу (ведь ни для кого не секрет, что больше всего геи любят раздавать советы). многочисленные проблемы новой инкарнации прекрасно освещены в рецензии на резонансный 5-й эпизод 2-го сезона, в котором fab 5 «помогают» трагсендерному мужчине: геи тоже могут быть normies и недостаточно осознавать проблемы собственного комьюнити, их благие намерения легко оборачиваются безоглядностью и неосмотрительностью, шоу слишком сконцентрировано на fab 5, вместо того чтобы поместить в фокус внимания людей, проходящих через изменения, и т. д. лично для меня queer eye работает вопреки себе самому: находя наиболее проблемные места, можно больше понимать о привилегиях, личном пространстве и сексуальности.

⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

8. pose (fx)

дрэг-балы давно стали частью мейнстримной лгбтк+ культуры, и теперь уже вряд ли есть смысл обрушиваться на мерфи а-ля бел хукс просто потому, что белый цисгендерный мужчина оккупировал чужую территорию (к тому же сложно представить, кто бы срежиссировал пилотный эпизод настолько эффектно). мерфи как будто взял все темы, которые его волновали — физические трансформации (nip/tuck), молодость и музыку (glee), вич («нормальное сердце»), моду («убийство джанни версаче) — и выкрутил рукоятку до предела. как и в «звоните дикаприо!», здесь нет и намека на осмысление болезни (только истерика), но по крайней мере инфицированные не патологизируются (ура). актерский состав не идеален, но именно их неопытность или недостаточное неумение играть делают сериал искренним — у эвана питерса, которого мерфи чуть ли не на руках выносил, уже появился набор клише (хотя он и хороший актер), а у новых лиц — индии мур, эмджей родригес, райана джамала суэйна, — их ещё нет. жду второй сезон!

⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

7. vida (starz)

Две сестры-латиноамериканки, Эмма и Лин, возвращаются на похороны матери в родной квартал Лос-Анджелеса и, к своему большому удивлению, выясняют, что последние три года та сожительствовала с женщиной; кроме того они узнают, что мать оставила им кучу долгов и что на бар, которым она владела при жизни, теперь претендует строительная компания.

Завязанная вокруг джентрификации «Вида» напоминает «Водолей» Клебера Мендонсо Фильо и, несмотря на кажущуюся несерьезность, к финалу первого сезона выходит на такую же степень обобщения и метафоризации. Создательница Таня Сарачо берет популярный троп смерти в семье (см. Six Feet Under, One Mississippi и недавний ремейк «Призрака дома на холме») и использует его, чтобы свести воедино традиции и обычаи с политической осознанностью. Этот поиск баланса между прошлым и настоящим можно охарактеризовать, используя внутреннюю кухню сериала, примерно так: «Приворот — это, конечно, хорошо, но и фоточку, где ты красоточка, тоже никто не отменял». Смартфоны, вайфай и циркуляция тел онлайн (например, слитое в сеть видео минета) соседствуют с ритуалами скорби и наследования (один из лучших монтажных стыков с этой точки зрения — тот, который разделяет кадры, где Эмма держится за вибратор, а вдова виды — за четки).

… от скатывания в развлекуху сериал спасает то, что его героини прекрасно осознают, что находятся в мыльной опере: в какой-то момент одна из них, словно ломая четвертую стену, говорит, что никогда не умела превращать свою жизнь в теленовеллу.

Сериал подрывает и критически осмысляет стереотипы о женщинах, связанных с землёй (в буквальном и мифологическом смысле) и возводит на их месте новые, противоречивые, маятниковые характеры: Марисол, одна из главных героинь, выступающая против колонизаторов-гринго, вынуждена работать в хипстерской кофейне и скрывает этот факт от остальных; Лин заворожена жизнью богатой белой молодежи, несмотря на то, что ее брови, кожа и волосы подвергаются многократной экзотизации и фетишизации с их стороны (похожая серия была в первом сезоне Dear White People, где Лайонел стал предметом желания белой бисексуальной пары); Эмма (выдающаяся игра Мишель Прада и возмутительный Emmy snub) ненавидит сермяжный быт и истерическую демонстрацию эмоций, свойственную ее диаспоре, предпочитая носить маску «белой» холодности, но ест буррито, набивая полный рот, когда никто не видит.

Героини тараторят на спэнглише, музыка перехлестывает, одно платье сменяет другое (power dressing эммы, не скрывающей шрамов на коленях; девчачья феминность и празднование сексуальности в нарядах лин); но от скатывания в развлекуху сериал спасает то, что его героини прекрасно осознают, что находятся в мыльной опере: в какой-то момент одна из них, словно ломая четвертую стену, говорит, что никогда не умела превращать свою жизнь в теленовеллу. Героини образуют мощное комьюнити, сплетенное не только кровными связями, но и (почти по Джудит Батлер) идеей kinship, основанного на иных моделях родства (вспоминаются также идеи Жан-Люка Нанси о том, что сообщество зачастую организует себя вопреки желанию его членов). Самая болезненная дилемма для любого, кто не родился в метрополии (уехать из этой дыры и никогда не возвращаться или вернуться и остаться навсегда?) оказывается решена изящным образом: начинается первый сезон смертью, а заканчивается символическим перерождением.

⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

6. howards end (bbc)

Недавно по дороге в Смоленск открыл «Крылья голубки» Генри Джеймса, но сосредоточиться на тексте было совершенно невозможно (не знаю, что тому виной — мой short attention span или орущие в вагоне дети), хотя две новеллы Джеймса, «Поворот винта» и «Бумаги Асперна», — одни из моих любимых литературных произведений. Я обожаю прозу fin de siècle с ее бесконечными, обволакивающими предложениями, меткими размышлениями о жизни, горькой правдой, тонким юмором, океаническими постельными сценами и т.д., но очевидно, что скоро всем нам будет уже не до этого и роскошь глубокого чтения сможет позволить себе только профессура. (В связи с чем люблю вспоминать сцену из «Секса в большом городе», где Кэрри заливает очередному хахалю про Нью-Йорк Эдит Уортон и Генри Джеймса, а он ей такой: «Ну это все конечно хорошо, но давай уже поебемся?»)

По пути в Москву раскрыл мак, воткнул наушники и от начала до конца, затаив дыхание и не заметив, как пролетели четыре часа, отсмотрел «Говардс Энд» Хетти Макдональд и Кеннета Лонергана, экранизацию Э.М. Форстера. Самое неожиданное сотрудничество сезона (авторка отличного британского фильма про школьников-геев Beautiful Thing и живой американский классик) оказалось чрезвычайно плодотворным и (в лучшем смысле этого слова) ревизионистским опытом (деду Айвори не снилось!) — в конце концов не так часто встретишь феминистский, антирасистский и обличающий мужскую инфантильность и менсплейнинг сериал, основанный на романе столетней давности.

деду Айвори и не снилось!

Чужой зонтик, захваченный по ошибке во время исполнения бетховенской Пятой, визитка, забытая между страницами книги, записка, написанная в помутненном (или все–таки ясном?) сознании, подаренный в знак благодарности серебряный портсигар — все эти вещи, сперва кажущиеся незначительными, потихоньку-помаленьку фундируют драму, а потом Джулия Ормонд бросает на Хейли Этвелл тот самый взгляд — и начинается жесть! Лондон и окрестности превращаются в поле битвы идеологий, рас и классов, взаимного притяжения и отталкивания, патронажа и унижения между тремя семьями: богатыми good-ol’-England консерваторами Уилкоксами, свободомыслящими немецкими иммигрантами Шлегелями и умными, но бедными Бастами, скандальной смешанной парой.

Жесты, позы, укладки —все это сводит с ума, но круче всего деловитая, энергичная, сумасшедшая Хейли Этвелл (Пегги Картер из Marvel Cinematic Universe). И о господи какой Мэттью Макфэдьен! (Лонерган всегда умел работать с мужской уязвимостью, но в этот раз превзошел себя.) Я готов кивать головой всякий раз, когда кто-нибудь будет говорить о смерти Большой Литературы, лишь бы на каждый Великий Роман приходилось такое! We always dissect people, как говорят сестры Шлегель. We радостно do.

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

5. dear white people, season 2 (netflix)

это все тот же остроумный, беспощадный и динамичный сериал, только с еще более эмоциональным и плотно упакованным действием. (к сожалению, не было и по-прежнему нет времени написать про него, поэтому вот отличный текст любимого slant magazine)

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

4. the girlfriend experience, season 2 (starz)

Первый сезон The Girlfriend Experience был о том, как тело оказывается включенным в процесс эксплуатации вне зависимости от того, каким образом ты зарабатываешь на жизнь — стажером в юридической компании или call girl, — и заканчивался апокалиптическим эпизодом ебли, в котором лицо героини Райли Кио, утомленной круговой сексуальной порукой — похотью и желанием клиентов, нацеленных на нее, контролем над ними со своей стороны, — превращалось из кристалла, иллюминирующего ужасы капитализма, в неподвижный камень. Первый сезон был нервным, антониониевским размышлением о состоянии современного рынка нематериального производства с подвижным, так никогда и не затвердевшим жанром; второй совершает прицельный выстрел в политический триллер и вестерн (впрочем, отсылки к Антониони остались — в одной из серий камера медленно наезжает на окно, как в «Профессия: репортер», но выбраться за его пределы, в отличие от камеры в знаменитом кадре Антониони, не может — это мир без трансценденции). Повествование переключается между двумя независимыми и радикально отличающимися друг от друга на стилистическом уровне сюжетными линиями, каждой из которых отдано по семь тридцатиминутных серий.

Офисный Вашингтон: приглушенная гамма; прямые архитектурные линии; открытая планировка помещений; стекло от потолка до пола и неубранные провода; статичные кадры и неторопливые панорамы; клокочущий дроун и звуки дыхания

Первая линия, снятая Лоджем Керриганом, посвящена Эрике Майлс, республиканке и power lesbian в Вашингтоне (рубашки, кюлоты, ботинки) и call girl Анне (платья, струящиеся плащи, прозрачные блузки, юбки, туфли на каблуке) — Эрика вербует ее для сбора компромата, затем вступает с ней в невероятно сложные отношения, чья динамика траслируется через взгляды, устремлённые друг на друга или направленные в сторону, жесты, прикосновения и отталкивания, почти как в «Кэрол», где классовые отношения также были обозначены чередой задеваний (на корпоративном ужине — общий план — Эрика — микроскопический жест — кладет руку на плечо Анны). Офисный Вашингтон: приглушенная гамма; прямые архитектурные линии; открытая планировка помещений; стекло от потолка до пола и неубранные провода; статичные кадры и неторопливые панорамы; клокочущий дроун и звуки дыхания; пребывание в не-местах — более обыденная практика, чем нахождение дома; аборт становится очередной транзакцией; смартфоны — инструменты контроля, подслушивания, подглядывания и вчувствования (эротические видео); есть один кадр, который до сих пор не выходит у меня из головы: журналисты как будто фотографируют кого-то перед собой — камера совершает отъезд — кандидат в сенаторы стоит позади журналистов — они делают селфи.

Вторая линия — о Брие, совершающей, в рамках программы защиты свидетелей, классовую рокировку — из князи в грязи. Брия решает выступить свидетельницей на суде против своего богатого мужа-мафиози и, пересаживаясь из одного черного фургона в другой, скрывается в провинции, меняя платье, красный кейп и высокие каблуки на одежду soccer mom: кофты со стразами, кардиганы и слипоны. Сдохнув со скуки и сексуально изголодавшись на заводе, где она работает по фальшивым документам, Брия, бывшая call girl, ставшая трофейной женой, заново регистрируется на Sugar Babies & Sugar Daddies. Эта линия, снятая Эми Сейметц, куда более метафорична, чем Erica & Anna: женщина преодолевает все препятствия (строптивая приемная дочь, надзор полиции и мстительного мужа), в поисках себя. Чувственность этой линии: домик Брии залит принсовским фиолетовым дождем; Пол, основной любовный интерес Брии (его, на минуточку, играет Хармони Корин 🙈) использует для гипноза колокольчик; детектор лжи, с помощью которого Брию обучают лгать, вспыхивает ослепительным светом.

Во втором сезоне героини находят лазейку из капиталистической машины (сексуальная привлекательность и любовь не зависят от денег, а только стимулируются ими) и понимают, что в бесконечном покере наших жизней всегда остается последний червовый (чаще пиковый — вспоминается песня Пи Джей Харви и Джона Пэрриша Black-Hearted Love) козырной туз. Обе линии посвящены пересечениям между правдой и ложью, фальшивыми и истинными идентичностями (юридическими, сексуальными, психическими), фантазией, разыгрываемой в сексе (я могу быть кем угодно), и настоящими, пугающими, уродливыми чувствами. Лица мужчин (клиенты Анны, начальник Брии) намеренно скрыты режиссерами, позволяя зрителю соотнести себя с героиняими: их бэкграунд не прописан, но сериалу про капиталистическую немедленность (Erica & Anna), адреналиновую сиюминунтость (Bria) это и не нужно. Мы чувствуем вместе с героинями; вместе с героинями смотрим в зеркала, на которые направлен их взгляд; они возвращают нам взгляд (в сериале использованы все три вида female gaze, описанные Джилл Солоэуй — the “FEEL WITH ME” gaze, the “BEING SEEN” gaze, the “I SEE YOU” gaze).

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

3. homecoming (amazon)

ни один сериал в прошлом году настолько последовательно не держал меня в напряжении, как homecoming — и это без единого убийства на экране! сэм эсмейл, создатель «мистера робота», мастерски режиссирует каждый из 10 получасовых эпизодов, обращаясь к широкому арсеналу конспирологических, вуайеристских, параноидальных триллеров: от «всей президентской рати» и «разговора» до (к моему экстазу) body double и raising cain де пальмы (это чувство, когда в начале 5-й серии звучит telescope пино донаджио!) безупречная работа джулии робертс, концептуальное использование экранного разрешения и, наверное, единственный случай, когда iron & wine не звучат пошло.

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

2. killing eve (bbc america)

легко было бы превратить историю противостояния русской наемной убийцы и британской госслужащей во что-то одно: слэпстик, в котором все гэги вращались бы вокруг ножей и пистолетов; насупленный триллер с безостановочным body count; мелодраму с гомоэротическими обертонами; но фиби уоллер-бридж удается отмочить все одновременно. обильная клюква, которой усыпана вторая половина сезона, и почти полное отсутствие русскоговорящих актеров только идут на пользу общему безумию и гротескности происходящего, усыпляющим внимание зрителя и убеждающим его в том, что все происходящее — лишь игра. так происходит до финальной сцены, когда все меняется: ив завершает свою извилистую персонажную арку — от женщины замужем за бумажной работой до международного агента, — становясь в итоге сексуальнее, хитроумнее и, к сожалению или к счастью, человечнее виланель. сандра о — абсолютная икона, а эта роль — чудеса на виражах: взяв затасканное амплуа напористой простушки, она его извратила, всегда оставляя ощущение того, что с ее героиней что-то очень не так. в отличие от джоди комер, которой досталась слишком буквальная и смачная роль, о прямо на наших глазах уплотнила и нюансировала неочевидный персонаж без богатой предыстории, создав самый сложный женский персонаж на телевидении (здесь подробно о том, как она это сделала).

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐

1. marvelous mrs maisel, season 2 (amazon)

в прошлом году было несколько сцен, которые мне бы хотелось забрать с собой на необитаемый остров — в «удивительной миссис мэйзел» их было больше всего; но одну сцену мне хочется выделить особо: кульминацию предпоследнего эпизода, когда мириам получает пять минут на телевидении. ситуация максимально удручающая: софи леннон (гениальная джейн линч) объявила мириам медийную войну и подкупила всех на съемочной площадке, так что мириам не попадает в кадр, а телефон, по которому она должна получать благотворительные звонки, перестал работать. за пару минут до полуночи (то есть когда большая часть телезрителей уже благополучно храпит) мириам выходит на разметку и начинает стендап. на протяжении нескольких предыдущих месяцев она работала телефонисткой, и мы наблюдаем, как она магическим образом утилизирует этот рабочий навык на сцене, превращая его в комический девайс. кроме того она шутит про политику (запрещено), телевидение (запрещено), свою аудиторию (подавно) и себя. мириам удается победить софи леннон просто потому, что она удивительная. и весь сезон был пронизан этим сценическим адреналином и ощущением свободы.

как персонаж мириам куда понятнее ив поластри — но роль у рейчел броснахан сложнее, чем у любой актрисы из вышеперечисленных. она должна играть не только повседневную мидж — с миллионом различных оттенков, мелкой мимикой и крупной жестикуляцией, бесперебойно тарахтящую, раздражающую и очаровательную; она должна также играть мидж на сцене — в совершенно незнакомой среде, которая постепенно становится larger than life и захватывает все естество мидж. она показывает сценическое взросление героини и создает впечатление речи, льющейся самой по себе — почти нереальная задача для сериала, где расписано все до последней буквы (и как расписано!). мир миссис мэйзел немного чрезмерен и мог бы совсем покрыться сахарной глазурью, если бы не актеры, которые создают эксцентричные, иногда противные и всегда живые персонажи. этот сериал уже является выдающимся — теперь эми шерман-палладино просто нужно сделать третий сезон легендарным.

⭐⭐⭐⭐⭐ из ⭐⭐⭐⭐⭐