Публикуем фрагмент предисловия Дмитрия Кузьмина к книге Фридриха Чернышёва «Рано заниматься любовью», изданной в поэтической серии cae / su / ra независимого издательства «Порядок слов», и несколько стихотворений из книги.

10 сентября 2021 года в Доме писателей в Комарово состоится презентация новых книг серии, где также будет представлена книга Дмитрия Герчикова «День рождения времени» (читать фрагмент). Событие пройдет в рамках программы финальных мероприятий VII сезона Премии Аркадия Драгомощенко и литературного фестиваля «Курорт».

Фридрих Чернышёв родился в 1989 году, учился в Донецком медицинском университете, в настоящее время живёт в Киеве. Открытый транс*мужчина, квир/анархофеминист. Является руководителем украинской организации трансгендерных людей Trans*Generation, ведёт психотерапевтическую практику. С 2013 года публикуется в интернет-изданиях и в журнале «Воздух» как переводчик поэзии с немецкого и украинского языков. Стихи публиковались в гендерном выпуске газеты «Ышшо Одын — Ышшо Одна» (Алматы), в журналах «Воздух», «Листок» (Киев), «Парадигма», в сетевых изданиях Polutona, Litcentr и TextOnly, на платформе syg.ma. Подборка поэтических текстов Чернышёва включена в сборник квир-поэзии «Под одной обложкой» (Алматы, 2018). Переводы стихов на английский опубликованы в выпуске Modern Poetry in Translation, посвященном ЛГБТ-поэзии. Лонг-лист премии Аркадия Драгомощенко (2017). С 2019 года входит в состав редакции телеграм-канала об актуальной поэзии «Метажурнал».

<…> Странно писать о книге, в которой так часто, прямо или косвенно, упоминают тебя самого. Но дело в том, что и Фридрих Чернышёв строит свои стихи на нарушении правила: они всё время о предельно личном, о том, о чём не принято рассказывать никому, кроме самых близких, да и тем обычно не принято в таком объёме.<…>

Но разве, по сегодняшним понятиям, это всё ещё нарушение правила? Разве нынешнее младшее поколение русской поэзии, во главе с Галиной Рымбу и Оксаной Васякиной, ещё не приучило нас к тому, что личная история и личная телесность — основной материал поэзии, источник не только нарратива, но и образного ряда, языка и звука? Так и есть — и всё же у Чернышёва здесь есть свой собственный обертон. <…>

Это потому, что относительно всякой миноритарности возможна своя миноритарность. Трансгендерный субъект ставит под вопрос и мужское, и женское — и гегемонию, и сопротивление гегемонии, <…> с национальной идентичностью Чернышёв проделывает примерно то же самое. <…> Для субъекта его письма даже само тело не является константой, находясь в постоянном становлении. Даже возраст и поколенческая принадлежность релятивны, за них невозможно зацепиться.

Разумеется, миноритарное всё равно остаётся политическим. Но политическая манифестация Чернышёва не предлагает читателю разделить её и подписаться под ней — в противовес основному тренду в русской политической поэзии последнего времени, ищущей новые ресурсы солидарности. Солидарность необходима, но она же и чревата тоталитарностью; солидарность базируется на строго определённой разметке поля («наши vs. не наши»). По этому полю, знаем мы из Делёза, непременно должен пройти детерриториализующий субъект, субъект ускользания, сводя прежнюю разметку на нет.

Эта книга могла бы называться «Шероховатости» — образ, к которому Чернышёв дважды обращается эксплицитно, но который так или иначе пронизывает многие тексты: негладкой становится кожа под воздействием тестостерона, негладко проходят любовные истории и пересечения государственных границ, не говоря уже о том, что шероховатость при достаточном увеличении представляет собой складчатость, т.е. снова Делёз. И пишет Чернышёв тоже шероховато, сочетая исповедальный драйв с запинками и перескоками, мотивированные трудноуловимыми ассоциациями композиционные дисбалансы — с виртуозной работой на малых участках текста. <…>

Эта шероховатость напрямую связана с речевой фактурой, с ориентацией текста на авторский голос, на индивидуальную артикуляцию.

В итоге, однако, автор остановился на другом названии. <…> Сквозь все эти приватные смысловые слои властно встаёт политический смысл: любовь откладывается до квир-революции. <…> квир-революция, по Чернышёву, происходит здесь и сейчас — настолько, что у неё уже есть жертвы, которых он готов оплакать. «Все люди с цветными волосами», гибнущие в этой революции, — это, собственно, «бесплодные гибельные цветы» Евгения Харитонова <…>. И чернышёвское «Рано заниматься любовью» звучит как ответ харитоновскому «Надеяться никогда не поздно» — парадоксальным образом более разомкнутый в будущее, поскольку укоренён в настоящее.

Дмитрий Кузьмин

*

мене звати фрiц

моя тварина кажан

улюблена їжа роли

салати

морозиво

з 25 років я вживаю наркотики

траву лсд гриби кетамін

ходжу у тріпи

я поет

моя улюблена літера

ї

моя рідна мова

російська

з першого класу у школі

я займався українською

вишивкою

вчився писати

літеру ґ

латинську r

цифру 4

мені було вісімнадцять

коли на книжковому ринку

я у кожному магазі запитував

чи є у вас Вiтткоп

Реве

Ґiбер

я майже не вживаю алкоголю

не вмію кататись

на роликах

в 28 я закохався

в українського художника

объединяющего интеллектуальную рефлексию с постоянной

социальной активностью

вiн захотiв намалювати мене

але не захотів мене виїбати

у мене вдома десь тридцять рослин

мені приємно коли

торкаються дред

кладуть мою голову на свої

коліна

фліртують

питаˆються як я

з 22 моє тіло трансгендерне

увесь одяг чорного

кольору

я вдягаю сукні та кілти

я не люблю бути сфотографованим

без окулярів

не люблю торкатись

холодної підлоги

не люблю Міжнародні

авіалінії України

улюблена родимка на безіменному

пальці

роки зо три як зникла

безслідно

мені ще нема тридцяти

а львівські поетичні діти

вже копіюють мої жести

я п`ю чорний чай

з бергамотом

життя схоже на знайдену деталь

щось на кшталт розтрощеної аудіо

касети

загадкову металеву Е чи Ш

у кожному дворі дев'яностих

серцевину трансформатора

електричної напруги

*

молодая женщина в метро

заслоняет от меня своего ребенка

не смотри говорит не смотри

приставляет ладонь словно шору

не смотри на него мой козленочек

вдруг ты сам таким станешь

все люди с цветными волосами пидоры

вам говорят что это неправда

что есть маскулинные геи

истинные защитники охуевшего в жопу отечества

со стальными бицепсами

не курящие марихуану

но послушайте это неправда

это продукт западной пропаганды

призванной сбить вас с пути

истинно говорю вам

все с цветными волосами пидоры

яркие девушки любят пизду

синеволосые мальчики ебутся друг с другом

мы не маргиналы и следим за здоровьем

говорит переодетый в тетку мужик

из локального транс-сообщества

с хуевым как водится макияжем

блондинистым париком тремя высшими

образованиями

но послушайте это неправда

я читаю это обдолбанным

на трезвую голову в жизни

не додумаешься критиковать ваши скрепы

лезть в ваши традиционные семьи

тыкать хуем в гниль и тухлятину

здесь вообще невозможно без трипа

каждый вечер я обессиленный

прихожу домой после этой войны

повезло — не избитый свідомой фашней

снимаю ботинки и распускаю волосы

обнимаю себя

падаю на диван перебирая перед сном

словно фотокарточки в маленьком альбоме

образы своих возлюбленных

засекреченных суперагентов

не выживших в квир-революции

*

кто-то заколдовал меня

и мне совсем не везет

не работает регулятор молчания

словно маленький ворчливый холодильник

сердце сбивается в синкопы

как крошечные пластиковые часы

нарисованный на руке амулет

работает через раз

все сильнее расплываясь

ему не справиться с таким колдовством

не работает потухший вулкан

родинки под левой ключицей

не работают рецепторы тактильной

и эротической чувствительности

моей груди

значит это началось еще раньше

хрупкая слизистая оболочка внутри меня

еще может работать включаемая нажатиями

восковой гибкостью твоих пальцев

отзываясь весь следующий день

усталостью болью

я знаю твоя душа живет во рту

порывистая и буйная

ударяется с разбегу о мягкие стенки

миндалин

ей не помогают лекарства

не работает неотпираемая дверь твоих губ

сколько бы я ни подбирал для этого взглядов

*

маленькие шероховатости

я хочу их оставить

в темноте не может быть иной

безопасности

кроме как чувствовать пол

холодными ногами

не включая свет не прикасаясь

к плесени возле туалета

ты спрашивал почему я хожу

так быстро

трясу дредами

ем с пола

не касаюсь его пятками

ты снова в мании говоришь

ты снова в мании

я шучу что мне больно

наступать на пятки они слишком

чувствительны

нет не шучу это правда

хожу как балерина

пол не может быть чистым

да я принял их принял

150 миллиграмм к черту какая

разница

какая разница если

пол не может быть чистым

пепел не может быть

прахом и я

просто не наступаю на камни

нет времени наклоняться за ними

поэтому нет иного выхода

только ходить на цыпочках

ты залипаешь в игру где минута

равна году жизни 60 минут

максимум

мне скучно

я развлекаю себя

переходом из комнаты в комнату

время в разных пространствах

как и мой пульс не может

быть одинаковым

не забыть вдохнуть

выдох пассивное

действие

в 23 я вышел из комнаты

и никогда

не вернулся

*

что у нас общего/осталось

когда встречаю фотографию третьего рейха

шлю ее тебе

когда про Братиславу или бдсм то женьке

когда про тебя то вспоминаю как вы трахались с машей

когда гадаю маше думаю что это о тебе

порой захожу на страницу лешки

все хочется написать ему гомофобу

с кем он спал получается

иногда к другому лешке

но ничего не пишу

хотя мы все его знаем

в нашем городе было (есть?) место

где разного диаметра трубы

составляют узорную стену

мы все знаем где это находится

*

мальчики, а вы геи или просто

из Москвы

тебя веселит украинский русский

путаемся с предлогами

обнимаемся в третьяковке

розбавляємо українською

спорим где лучше

милый

какая разница в каком метро шифроваться

какая разница от кого убегать

от мужика с рожей убийцы в шапочке Russia

или от бритоголовых молодчиков со свастиками

на

лыбедской

какая разница как назовут наш концлагерь

ведь даже с выбитыми зубами я смогу тебе

отсосать

ведь сломанная очередным руссишфюрером рука

не помешает тебе

выебать меня так охуенно

как никогда прежде

забей на них всех

let’s go and fuck our queer solidarity —

в самый острый момент я обхватываю твой

постмодернизм

неудержимой анархией

и сжимаю так сильно

все о чем мы сможем потом говорить

небинарное

феминитивы

сегодня согретый тобой и свернутый

теплым клубочком я чувствовал

маленькие остаточные вспышки от выстрелов

твоего оружия

о-о-о тысячи маленьких пожаров

in my tiny vagina

беспорядочно загорающихся

как мерцательная аритмия

как удары моего стека

все о чем я могу думать теперь на 31ом сиденье

поезда москва-одесса с мисгендерящим проводником это то

что никакая шваль в погонах

предполагающая что я иностранный агент

никакой ублюдок отхаркивающий

служебный речитатив нарочито небрежно

и потом

удивительно отчетливо спрашивающий при всех

в каком году я произвел смену пола

никакая фсбшная тухлятина

гнилозубые уебки с трезубцами в камуфляже

никакой русский испорченный воздух

или украинская националистическая мечта

никакие таможенные усатые клопы

тычущие грязными обкусанными пальцами в мою

анальную пробку что ты везешь блядь такое

не доберутся до того места внутри

где ты настраиваешь меня как виолончель

надавливая сильно и точно

еще и еще

прислушиваясь к тембрам моего хрипа

продолжая до тех самых пор

пока маленькие бусинки слезинок не встретятся

со следами твоих

поцелуев