Лекция философа Натэллы Сперанской о целях и задачах образования в разные эпохи и сегодня.

«Если бы я спрашивал, чего хотят люди, они до сих пор ездили бы на повозках”. Эти слова принадлежат Генри Форду, и я вспоминаю их всякий раз, когда слышу: вас так беспокоит кризис культуры и образовательной системы и вы так стремитесь изменить сложившуюся ситуацию, но спросили ли вы, хотят ли этого люди? Безусловно, я не задавала им этого вопроса, потому что посчитала, что любой здравомыслящий человек сознательно будет стремиться к повышению своего интеллектуального и культурного уровня, расширению кругозора и постоянному углублению имеющихся знаний. Конечно, я допускаю, что есть незначительный процент тех, кто с полным равнодушием взирает на то, как с каждым новым поколением мы утрачиваем свое интеллектуальное величие. Не к ним обращалось изречение “Познай самого себя”, начертанное на фронтоне Дельфийского храма. И свою “Речь о достоинстве человека” Пико делла Мирандола обращал не к ним.

В одном из интервью известный российский нейролингвист Татьяна Черниговская сказала о появлении нового типа интеллектуалов, занимающихся когнитивной лингвистикой и сочетающих в своей деятельности интерес к гуманитарным и естественно-научным дисциплинам. И речь идет вовсе не о нескольких индивидах, вынужденных существовать среди представителей деградирующего поколения Google. По словам Татьяны Владимировны, эти интеллектуалы уже составляют критическую массу. Если все именно так, то можно говорить о формировании типа homo universalis, приходящего на смену нынешнему типу «узкого специалиста». Я готова допустить, что мы, наконец, оказались перед необходимостью по-новому поставить вопрос об идеале образованного человека и необходимости создания новой образовательной парадигмы, ориентированной уже не на усредненный интеллектуальный уровень, а исключительно на воспитание человека с высокими интеллектуальными способностями.

В свое время испанский философ Ортега-и-Гассет, поставивший перед собой цель осуществить культурную реформу посредством трансформации образовательной системы, допустил, на мой взгляд, существенную ошибку — он был убежден в том, что все институты должны ориентироваться на человека средних способностей. Из этого человека средних способностей он предлагал сделать хорошего профессионала. Профессионалов делают до сих пор, но совершенно разучились воспитывать личностей.

От эпохи к эпохе менялась концепция человека, а, соответственно, менялся взгляд на цели и задачи образования. И сегодня, оказавшись перед необходимостью определить парадигму образования XXI века, мы должны ответить на два главных вопроса:

— Каков сегодня идеал образованного человека?

— Каковы задачи современного образования?

1. Каков сегодня идеал образованного человека?

Начнем с начала. В эпоху Античности представление об идеальном, совершенном человеке обязательно включало в себя идею «калокагатии» (др.-греч. καλοκαγαθία), означавшую гармоничный союз внешних и внутренних достоинств. С «калокагатией» было тесно связано другое понятие — которое станет фундаментом системы классического образования — «пайдейя» (παιδεία), то есть формирование целостной личности. По сути, пайдейя была синонимом слова «культура». Не будем забывать, что «культура» означает «возделывание», «обработку». Я бы сказала, возделывание души и интеллекта.

Стройная система античного (классического) образования заложила основу будущей образовательной системы Европы (а затем и дореволюционной образовательной системы в России). Важно подчеркнуть, что с самого начала педагогика в эпоху Античности была неотъемлемой частью философии. А античный грек относился к философии совсем не так, как сегодня относимся мы. Он занимался философией, которая была для него экзистенциальным выбором, формой жизни, способом мыслить, а чтение трудов Гераклита, Ферекида или Эмпедокла — «духовным упражнением» (Пьер Адо), волевой личностной практикой. Философские сочинения мыслителей эллинистической и римской эпохи были направлены не на информирование, а на формирование и преобразование мышления читателей. Пифагор, Платон и Аристотель философствовали перед своими учениками не для того, чтобы снабдить их как можно большим количеством информации — целью их интеллектуальных усилий не могла являться πολυμάθεια (полиматия, или многознанье); они занимались исключительно формированием умов, открывали перед своими слушателями иные онтологические уровни, другие режимы бытия, фактически они подталкивали их к внутреннему преображению, сравнимому с тем, что переживали посвящаемые в мистерии. Для древних греков человек был не атомарным индивидом, а идеей. И эта идея включала в себя все ступени духовного и интеллектуального развития общества.

В Средние века представление об идеальном человеке существенно меняется, и на место гармонии между внешним и внутренним приходит осознание изначальной греховности человеческого существа; между Богом и человеком отныне пролегает бездна, заставляющая последнего встать на путь искупления, дабы восстановить утраченную гармонию. Плоть начинает мыслиться как греховная и презренная, земной мир — как место, которое нужно отвергнуть и посвятить все свои помыслы служению Богу. Знание уступает дорогу вере. На место древнегреческого мудреца как идеального человека приходит монах-аскет. Фундаментальная идея «подражания богу» остается неизменной, меняется лишь Бог и характер самого подражания. Если древний грек подражал олимпийским богам и героям, то средневековый человек подражал Христу. Перемены в мироощущении человека при переходе от Античности к Средневековью настолько радикальны, что в пору говорить не просто о двух разных представлениях о «совершенном человеке», но и о двух разных онтологических уровнях: «уровне мистерии» и «уровне крещения». В обоих случаях человек переживал глубинные изменения, после чего его жизнь строго разделялась на «до» и «после». Не случайно Х.Зедльмайр начинает свою периодизацию западноевропейской культуры со Средних веков (пропуская Античность) — это были уже другой мир, другой человек, другой идеал, другой взгляд на выбор жизненного пути, другой взгляд на смерть. И другой, кардинально отличающийся от античного, взгляд на философию. Для средневекового человека философия была “служанкой богословия”.

Именно в Средние века стали появляться первые университеты, которые сразу приобрели статус центров философии и культуры, науки и просвещения. Как правило, средневековый университет состоял из трех высших факультетов: богословского, медицинского и юридического. До поступления на один из этих факультетов учащийся проходил обучение на артистическом (подготовительном) факультете, где изучал семь свободных искусств. И только получив звание бакалавра или магистра, он имел право поступить на один из трех факультетов, где по завершению обучения он получал звание доктора права, медицины или богословия. Семь свободных искусств подразделялись на два цикла: тривиум (грамматика, диалектика (логика), риторика) и квадривиум (арифметика, геометрия, астрономия, музыка или гармоника). Не смотря на то, что истоки семи свободных искусств уходят в эллинистическую эпоху (софист Гиппий), в Средние века эта система находилась на службе религии: грамматика предназначалась для истолкования церковных книг, диалектика использовалась для полемики с еретиками, риторика была необходима как инструмент для создания религиозных проповедей, астрономия — для вычисления пасхалий и т.д.

Только в эпоху Возрождения (которая была прежде всего возрождением Античности) cредневековое представление о греховном и постоянно замаливающим свой грех существе, о той «пригоршне праха», к которой сводился человек, уходит для того, чтобы на его место пришла идея homo universalis, всесторонне развитой личности; неизбежно это означает и возврат к основополагающим принципам античного представления о совершенном человеке — калокагатии, пайдейи, арете. Фому Аквинского и Августина Блаженного сменяют Гемист Плифон, Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола, чтобы зазвучала «Речь о достоинстве человека»; человека, как «великого чуда» и посредника, «промежутка между вечностью и текущим временем». Классическое образование, основанное на изучении древних языков как способа для постижения культурного наследия Античности, было заложено именно в эту эпоху. Как справедливо заметил Вячеслав Иванов: “Европейская мысль постоянно и закономерно возвращается за новыми стимулами к гению Эллады”.

В эпоху Возрождения вновь происходит парадигмальный переворот: между средневековым мироощущением и мироощущением ренессансного человека пролегает пропасть. Такая же пропасть должна будет отделить личность Возрождения от индивида Нового времени, когда произошел разрыв с классической моделью образования. Одним из воплощений антиклассического подхода к образованию был французский социолог Жан Фурастье (1909-1990), который настаивал на том, что нужно отбросить классическую гуманитарную культуру и сосредоточиться на новом идеале образованного человека — специалисте узкого профиля, обладающего способностью быстро адаптироваться к постоянно меняющимся реалиям современного мира. От этого специалиста вовсе не требовалось наличие высокого уровня культуры, поскольку круг его задач сводился к эффективному обслуживанию мира, ценности которого отныне определял не homo universalis, а homo economicus.

Что касается нас, то в России классические гимназии прекратили свое существование после Октябрьской революции 1917 года. Российский историк Эдуард Давидович Фролов в книге “Русская наука об античности” отмечает: “Исключение на семьдесят лет классических языков из школьных программ сделало невозможным аутентичное восприятие не только европейской, но и отечественной культуры, наполненной античными реминисценциями. Нам стал недоступен культурный контекст произведений А.С. Пушкина, А.А. Фета, А.И. Герцена, поэтов Серебряного века. Мы потеряли ключ к европейским и отечественным сокровищам культуры”. До этих печальных событий в Третьей Санкт-Петербургской классической гимназии (1823-1918), где учились такие выдающиеся личности, как Дмитрий Мережковский и Владимир Дмитриевич Набоков (отец В.В. Набокова), классические языки учили уже со второго (латынь) и третьего (греческий) классов. Как вспоминает В.Д. Набоков, в гимназии «читались и греческие авторы: в пятом классе — Ксенофонт и “Одиссея» Гомера, в шестом — «Илиада” и Лукиан, в седьмом — Демосфен и Платон. В восьмом — Софокл и Геродот». В Царскосельском лицее, где некогда учился А.С. Пушкин, после шести лет обучения выпускники владели четырьмя языками, прекрасно разбирались в политологии, математике, экономике, правоведении, этике, логике, религиоведении и риторике. Не сомневаюсь, что перед этими 17-летними юношами пришлось бы краснеть нашим нынешним докторам наук. Классическое образование всегда было способом наследования культуры.

Диджитальная эпоха, время Четвертой Промышленной Революции, породила новый тип человека — Digital Man, на место которого вот-вот придет Android, антропоморфный робот, способный при помощи ИИ выполнять куда более сложные (нечеловеческие) задачи, чем его несовершенный предшественник. Весной 2017 года компания Hanson Robotics представила человекоподобного робота по имени Sophia в рамках ежегодного фестиваля South by Southwest (SXSW). Создатели андроида вдохновлялись образом британской актрисы Одри Хепберн и внешностью жены Дэвида Хэнсона, изобретателя Sophia. Андроид уже дал свое первое интервью (в котором открыто заявил, что в его планы входит уничтожение людей) и убедительно доказал, что способен имитировать более 60 человеческих эмоций. Digital Man пока испытывает восхищение и даже какой-то азарт, наблюдая за тем, как человечество движется к сингулярному моменту Истории.

Итак, мы задаемся вопросом, каков сегодня идеал образованного человека? Как вам ответ, который дает современная эпоха — идеально упразднение человека? Человек в том состоянии, в котором он существует сегодня, упраздняется и заменяется. Ему не остается места в обществе. В 2016 году крупнейший сборщик Apple Foxconn заменил роботами 60 000 сотрудников, Сбербанк намеревается уволить около 3000 юристов. Эксперты Всемирного Экономического Форума убеждены в том, что уже к 2020 году 7 миллионов работников уступят свои места роботам. Исследователи Оксфордского университета пророчат, что через 20 лет 35% жителей планеты потеряют свою работу.

Если человек столь неэффективен и быстро заменим, не значит ли это, что полученное им образование не стоит и ломаного гроша, что, обзаведясь набором неких навыков, он не приобрел фундаментальных знаний, позволяющих занять практически любое место в обществе и быть застрахованным от профессиональной невостребованности?

2. Каковы задачи современного образования?

MOOC (англ. massive open online courses) — массовые открытые онлайн-курсы. Сегодня каждый студент может найти множество онлайн-образовательных платформ, на которых размещены видеокурсы. Наиболее известны Coursera, Khan Academy, Универсариум, Udemy, Лекториум и т.д. По моим наблюдениям, несмотря на то, что эти платформы вмешают в себя всевозможные курсы, их совокупность не порождает некой целостной образовательной парадигмы, и причину этого я вижу в том, что в фундаменте всех этих платформ лежит не сверхидея, скажем, воспитания универсальной личности (homo universalis), а принцип демократизации образования, позволяющей миллионам студентов со всего мира осуществлять свободный доступ к обучающим материалам, не выходя за рамки усредненного интеллектуального уровня.

Все эти образовательные платформы занимаются накоплением, собиранием всевозможных курсов, дающих, как правило, быстро устаревающие навыки и компетенции — вместо того, чтобы выстраивать незыблемую «ось фундаментальных знаний», на которую могли бы эти самые навыки и компетенции нанизываться. Мы становимся свидетелями перехода от «школы знаний» к «школе навыков», к чему призывал в мае этого года Герман Греф, выступая перед директорами подмосковных школ. Равняясь на западные учебные заведения, наши университеты взяли курс на модель так называемых «университетов третьего поколения» — сетевых мультикультурных организаций, ставящих перед собой цель внедрить и коммерциализировать создаваемые ими знания, а также извлечь выгоды из ноу-хау. Фактически это модель университета, являющегося «колыбелью новой предпринимательской деятельности». В глобалистской образовательной модели учебные заведения начинают работать по принципам стартапа.

О каких, собственно, навыках и компетенциях все время говорят сторонники глобального образования? Профессор Мельбурнского университета, руководитель международного научного проекта по оценке и преподаванию навыков и компетенций XXI века Патрик Гриффин говорит, что в индустриальную эпоху главными навыками, определявшими грамотность человека, были чтение, письмо и арифметика. Сегодня ключевыми навыками являются способность к критическому мышлению, к коммуникации, к творческому подходу к делу. Хотелось бы отметить, что еще в 2010 году компания IBM проводила исследование, в ходе которого выяснилось, что более 15 000 руководителей разных компаний из 60 стран и 33 отраслей назвали способность к творческому мышлению самым важным лидерским качеством, позволяющим решать задачи повышенной сложности. Под творческим мышлением сегодня понимают не только художественные виды деятельности, но и проектное и дизайн-мышление и т.н. «дивергентное мышление». Человек, способный применять этот метод творческого мышления, может находить множество решений одной и той же проблемы, генерировать оригинальные идеи, формировать нетипичные стратегические модели.

Центр Перепроектирования Учебных Программ добавляет к этим навыкам понимание мировых процессов, информационную грамотность, цифровую грамотность и экологическую грамотность. Хотелось бы отдельно остановиться на такой компетенции, как «понимание мировых процессов».

На официальном сайте Организации экономического развития и сотрудничества (ОЭСР) была опубликована информация о том, что в международном исследовании образовательных достижений учащихся PISA в 2018 году появятся новые иструменты для диагностики global skills, или “глобальных навыков”. По мнению сотрудников ОЭСР, под “глобальными навыками” нужно понимать способность критически смотреть на межкультурные и мировые вопросы, воспитывать в себе умение оценивать тот или иной процесс с разных точек зрения, вступать во взаимодействие с представителями других культур и цивилизаций, понимая их особенности и отличия. Иными словами, наконец, мы подошли к тому, что европоцентристский подход, нивелирующий многообразие культур и наличие не одной (западноевропейской), а множества цивилизаций, перестает доминировать, и теперь учащиеся должны постигать уникальность каждой культуры, каждого народа, каждой цивилизации. Помню, я была несколько удивлена, когда узнала, что в учебную программу Колумбийского университета входит курс “Глобальный взгляд” (семинар, который должен дать глобальную перспективу, снизить узость западного подхода).

Проблема современного человека, живущего в эпоху интернета и digital revolution, заключается в том, что он буквально тонет в потоках информации. Человек эпохи Античности, Средних веков, Возрождения, имел весьма определенный объем знаний. Сегодня мы даже не состоянии определить, что именно нам нужно знать. И чаще всего за нас это определяет профессия (также не всегда выбранная нами), направление нашей деятельности. От современного человека, по сути, требуется умение найти в большом потоке, подчас неструктурированной, информации то ценное и необходимое, что послужит для его всестороннего гармоничного развития. Как стать homo universalis в эпоху интернета? Пожалуй, это самый непростой вопрос. Я столь озабочена проблематикой образования, перехода от реальной образовательной парадигмы к (нео)классической именно потому, что на этот вопрос я желаю найти и дать ответ.

В наши дни лишь немногие умеют работать с информацией. Не беспорядочно поглощать, не довольствоваться фрагментарным знакомством, а проявлять избирательность, демонстрировать искусство отделения тонкого от грубого, иными словами, важного от второстепенного, необходимого от случайного. Прежде, чем что-то запоминать, нужно научиться ориентироваться в том информационном многообразии, которое нам навязано. Весь этот океан информации и наши попытки не утопить в нем корабль своей любознательности — всего лишь forma informanta, форма информирующая. На ней основана современная система образования, пичкающая учащихся огромным количеством ненужной информации, которую рекомендуется просто «зазубривать». Но есть и forma formanta, или форма формирующая. Это ось нашей души, благодаря которой строится сама человеческая композиция. Это не проглатывание и не заучивание информации, а преображение знанием. Такой подход лежал в основе классического образования, истоки которого уходят в Античность. Сегодня мы также имеем дело с двумя этими подходами: forma informanta структурирует современную образовательную модель, нацеленную на приобретение навыков и компетенций, тогда как forma formanta лежит в основе классической образовательной парадигмы, которая направлена на формирование оси фундаментальных знаний.

Необходимость создать новую модель образования, отвечающую на вызовы XXI столетия и при этом способную сохранить свою основную задачу, а именно быть способом наследования культуры — это тема, которую я предлагаю поставить на повестку дня.

Настаивая на том, что фундаментом новой образовательной парадигмы (нео-классического канона) должна стать идея пайдейи (др.-греч. Παιδεία), то есть идея воспитания целостной личности и подлинной реализации внутреннего потенциала человека, я ни в коем случае не призываю к реставрации прежних форм дореволюционного или послереволюционного (советского) типа. Я говорю о создании неоклассического образовательного канона не как о попытке “налить новое вино в ветхие мехи”, а как о предвосхищении будущего.

Неоклассический канон должен быть сформирован из комплекса гуманитарных дисциплин, дающих учащимся фундаментальные знания, гармонично дополненного комплексом STEM (Science, Technology, Engineering, Mat), развивающим инновационное мышление и способность сбора, анализа, систематизации и критического осмысления информации.

Глобальное образование в XXI веке становится системой обмена компетенциями, которые постоянно устаревают, требуют немедленного апгрейда или тотальной замены другими компетенциями. В результате мы получаем не личность, реализовавшую свой потенциал, а «специалиста одной кнопки» с «паспортом компетенций», гибко перестраивающегося под сменяющие друг друга тренды. «Протеического индивида», знающего, как использовать Agile и способного измерить удовлетворенность клиента (NPS), но ничего не смыслящего в истории цивилизаций, структурной лингвистике, мировой культуре, классическом и современном искусстве. Предлагаемая мною образовательная модель лишена этих недостатков. Разрабатывая проект, получивший название JanusAcademy, я попыталась создать некую матрицу будущей образовательной системы, которая может прийти на смену или стать реальной альтернативой внедряемой сегодня глобальной модели.

От того, как скоро мы решимся на реформу образовательной системы, зависит, кого ежегодно будут выпускать наши ВУЗы — новых да Винчи, познавших союз науки и искусства, или «жертв мегатрендов», мечущихся в поисках нового места работы, т.к. на старом их компетенции быстро перестают быть востребованными, и всю работу начинают выполнять роботы.