ПРОТИВ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ

Мы живем в эпоху Цифровой Революции, когда способы коммуникации между людьми изменились до неузнаваемости. Всего за каких-то 20 лет цифровые технологии полностью трансформировали социальную и коммуникационную системы: сформировали новые паттерны поведения, предоставили нам новые возможности, сделали нас географически независимыми и открыли доступ к океану информации, накопленной человечеством.

Границ больше нет: сегодня мы можем жить в Германии, а учиться и работать в Великобритании или Франции; благодаря социальным сетям мы можем создавать мировые сообщества, знакомиться и сотрудничать с людьми, живущими на других континентах, более того — оказывать влияние на общественные процессы. Социальные сети стали неотъемлемой частью нашей жизни.

Повышение скорости коммуникационного обмена позволяет нам за короткие сроки решать задачи, на которые раньше требовались недели или месяцы, и это, безусловно, одно из преимуществ цифровой среды. К числу преимуществ можно отнести и возможность быстрого вызова такси, заказа еды на дом, мгновенной оплаты выбранных товаров, бронирования билетов на самолет и т.д. Однако у цифровой среды существует и своя «темная сторона», о которой сегодня открыто говорят даже представители Кремниевой долины. И не просто говорят, но и предостерегают от негативных влияний социальных платформ, приобретающих характер экзистенциальной угрозы. Фейковые новости, кибербуллинг, лайкозависимость, манипуляция психологией пользователей и моделирование их поведения, пропаганда, снижение когнитивных способностей, рост депрессивных настроений — это лишь часть «симптомов», которые удалось диагностировать.

Фильм от Netflix под названием «Социальная дилемма» поставил все эти вопросы на повестку дня. Особого внимания заслуживает тот факт, что участие в нем приняли бывшие президенты и инженеры таких технологических гигантов, как Facebook, Goggle, Twitter, Instagram, YouTube и др., то есть люди, находившиеся внутри системы, более того — ставшие ее архитекторами. Они восстают не только против паразитической бизнес-модели платформ, объясняя это неприятием ее манипулятивных принципов. В этом восстании удивляет, скорее то, что оно имеет под собой этическую основу.

Человек, которого сегодня называют «совестью Кремниевой долины», Тристан Харрис, покинул Google именно из–за этических принципов. «У фейсбука, — говорит он, — больше последователей, чем у христианства, а у ютуба больше, чем у ислама. Я не знаю более срочной проблемы, чем эта». Центр Гуманных Технологий, в рамках которого Харрис осуществляет свою деятельность (вместе с Азой Раскином, Рэнди Фернандо и Ребеккой Лендл, которые также приняли участие в фильме «Социальная дилемма»), выступает за мир, где технологии будут соответствовать интересам человечества, а не небольшой горстки «властителей», подчинивших наше поведение хищным алгоритмам своих платформ.

Крупнейшие социальные платформы конкурируют за наше внимание. Их бизнес-модель основана на массированном сборе и обработке данных о поведении юзеров, с целью их использования для получения доходов от рекламы. Пользователь превращается в продукт, в то время как его внимание становится товаром. «Это новый вид торговой площадки, — заключает профессор Гарвардской школы бизнеса Шошанна Зубофф. — Это рынок, которого раньше не было. И это рынок, на котором торгуются исключительно человеческие фьючерсы. Так же, как есть рынок, торгующий фьючерсами на свинину или на нефть, теперь у нас есть площадка, на которой торгуются человеческие фьючерсы, в крупных масштабах. И эти площадки сгенерировали триллионы долларов».

Да, нашим временем распоряжаются без нашего ведома. Да, наше внимание, ставшее ценным ресурсом, захватывают посредством алгоритмов, которые предсказывают и изменяют наше поведение. Да, мы потребляем фейковые новости, бесполезный контент, рекламу и нередко подвергаемся манипуляциям. Однако проблема вовсе не в технологиях.

Страшна не сама гонка за нашим вниманием. Страшно то, на что мы готовы направить свое внимание и чему именно мы готовы уделить свое время. Как бы четко ни работали алгоритмы Facebook, подсовывая нам тщательно скорректированную новостную ленту, наличие целостного мировоззрения поставит мощный фильтр, который позволит юзеру отделить полезный контент от пустого и не залипнуть на долгие часы в своем смартфоне. Проблема лишь в том, что у современного человека мировоззрения нет, поэтому им легко манипулировать.

ФОРМИРОВАНИЕ МИРОВОЗЗРЕНИЯ: АРХИТЕКТОРЫ И ПОЛЬЗОВАТЕЛИ

Интегрируясь в нашу жизнь, технологии оказывают постепенное, но необратимое влияние на образ нашего мышления, поведенческие модели, формирование мировоззрения. Впрочем, вопрос о мировоззрении стоило бы рассмотреть отдельно. Сегодня многие люди (в особенности это касается поколения Z) утратили способность к сосредоточенному прочтению текстов большого объема. Прочесть 300-страничную книгу или 5-страничную статью для большого числа людей становится одинаково непосильной задачей. Тексты уже не читают, их просто сканируют. Блуждающее внимание, клиповое мышление, отсутствие концентрации, фрагментарное восприятие информации — все это вместе приводит к тому, что у человека не происходит формирования целостной мировоззренческой модели.

Залезая в интернет, он либо занимается серфингом, бегло просматривая ленту обновлений в социальных сетях, либо задает невнятный запрос, а затем роется в новых фрагментах информации, которую он не в состоянии интегрировать в свое (отсутствующее либо находящееся в зачаточном виде) мировоззрение. Исследовательская организация Nielsen Norman Group пришла к выводу, что, когда человек просматривает веб-страницу, он сканирует ее по форме латинской буквы F. Таким образом, он прочитывает не более 20 процентов текста. Напрашиваются неутешительные выводы, не правда ли?

Построение мировоззрения — сложный и длительный процесс. Мы часто встречаем людей, не имеющих никакого мировоззрения. В лучшем случае, они снабжены некой совокупностью мнений (в большинстве случаев, не своих, то есть не «присвоенных», не проверенных на практике) и фрагментарных знаний, на основании которых они делают выводы и принимают решения. Как правило, навязанные социальными медиа.

Нет мировоззрения — означает, что нет внутренней оси, центра, точки отсчета, вокруг которой формируется отдельный мир. Человек «просто живет», не подозревая о навязанных ему ценностях, взглядах, желаниях.

Неспособность справиться с огромным потоком информации, который в наши дни грозит смыть с лица земли любую истину, обрекает его на хаотичный захват, всеядство. Он не умеет выбирать из этого неиссякаемого потока самое главное, не умеет отличать важное от второстепенного, преисполненное смысла от полной бессмыслицы. Будь у него мировоззрение, определенная система координат, подходя к книжным полкам или натыкаясь на череду ссылок и заголовков в своей новостной ленте, он бы мгновенно принимал правильное решение: «взять» или «отсеять». Для построения своего мировоззрения нужно быть хорошим архитектором. А для этого нужно перестать быть юзером.

Социальные сети, в которых современный человек проводит все больше времени, ни в малой степени не способствуют принятию верных «архитектурных решений», поскольку их основная задача — захватить внимание пользователя, а затем — продать рекламодателям. Шошанна Зубофф проводит историческую параллель с английским обществом 19 века, в котором аристократы придумали только одно-единственное название для тех, кто не входил в их круг — «низшие классы». Все, кто не были аристократами, отбрасывались в эту большую анонимную категорию. «Как и юзеры», — подчеркивает Зубофф. Для создателей социальных сетей мы просто «юзеры».

Против обозначения «пользователи» выступает и гуру информационного дизайна Эдвард Тафти:

«Есть только две сферы деятельности, представители которых называют своих клиентов ‘пользователями’: торговля наркотиками и разработка программного обеспечения».

Джарон Ланье, философ и один из создателей технологии виртуальной реальности, настаивает на том, что, если нынешний статус-кво сохранится еще на два десятилетия, мы уничтожим нашу цивилизацию. Наша картина мира сформирована алгоритмами «империй изменения поведения», как Ланье называет социальные сети.

Многие представители Кремниевой долины выражают свое беспокойство феноменом зависимости от социальных сетей. Благодаря их признаниям нам известно, что вызвать эту зависимость было одной из первостепенных задач создателей Facebook, Pinterest, Twitter, YouTube. Тим Кендалл, бывший директор по монетизации Facebook, открыто признает, что в свое время ему пришлось обратиться к опыту крупнейших табачных компаний, чтобы понять механизм вызывания сильнейшего привыкания. «Мы старались заполучить столько внимания, сколько это вообще возможно, и превратить его в исторически беспрецедентную прибыль». Не секрет и то, что сотрудники корпораций проходили специальное обучение в Лаборатории технологий убеждения в Стэнфорде. Теперь именно они демонстрируют нам «темную сторону» цифровой среды, куда массово мигрировала значительная часть человечества.

Хотелось бы повторить еще раз, что в «Социальной дилемме» поражает главным образом то, что ключевые фигуры, принявшие деятельное участие в создании империй социальных сетей, раскрыли секреты их «темных» механизмов, руководствуясь при этом морально-этическими принципами. Не всякий изобретатель, ненароком создавший чудовище, найдет в себе смелость в этом признаться.

Но несмотря на выявление главных симптомов и диагностику недуга, в фильме так и не прозвучало название лекарства. Значит ли это, что его нет?

Очевидно, что решением проблемы не может быть ни удаление аккаунтов из социальных сетей (как советует Джарон Ланье), ни установка программ, которые блокируют отвлекающие факторы, вроде приложений и уведомлений. Тот факт, что мы так легко становимся жертвами манипуляций и обретаем зависимость от гаджетов, сквозь «окна» которых смотрим в «другой мир», указывает не на деструктивное воздействие цифровых платформ, а на нашу внутреннюю потребность в сопричастности к чему-то большему, чем мы сами. Мы желали выйти за пределы себя, но сделали это прежде, чем сумели себя найти. Цифровая революция произошла внутри, и мы — ее инициаторы и жертвы.

«ИЩИТЕ УМ, ПОРОДИВШИЙ ЦИФРОВУЮ РЕВОЛЮЦИЮ»

Цифровую революцию, вызвавшую радикальную смену парадигмы, по мнению итальянского писателя А.Барикко, следует относить не просто к технологическим революциям, но, прежде всего, к революциям духовным. Как тут не вспомнить метод Ханса Зедльмайра, который рассматривал события 18 столетия как следствие того, что изначально зародилось в глубинах человеческого духа, как некая внутренняя катастрофа, и лишь потом выразило себя в истории как Французская революция? И понять путь этой внутренней катастрофы можно только посредством искусства: художественные явления — не просто исторические факты, но симптомы, позволяющие поставить диагноз целой эпохе. Зедльмайр выявил, что во второй половине 18 века возникли художественные явления, прежде не появлявшиеся в мировой истории. Это стало своего рода свидетельством глубочайших духовных потрясений, пережитых человечеством. Он выработал метод, в основе которого лежит убеждение в том, что искусство представляет собой «инструмент глубинного истолкования эпохи».

По словам Барикко, цифровая революция была «движением почти инстинктивным, резким поворотом мышления. Реакцией на шок двадцатого века. Интуиция велела бежать от этой разрушительной цивилизации, а путь к бегству был открыт в первых лабораториях computer science». Весь цифровой мир явился следствием некоего духовного переворота. И, подобно Зельймару, внимание которого было направлено на художественные явления, никогда прежде не возникавшие, Барикко сосредоточен на анализе точно таких же явлений, но в области virtual reality.

«Ищите ум, породивший цифровую революцию, — призывает писатель, — это важнее, чем изучать ее последствия: в нем, в этом уме, ее первоначальная матрица».

Вполне возможно, что пока мы его не найдем, социальная дилемма останется нерешенной.