Русские начали массово переселяться на западный и северный берег Чудского озера (Причудье) с 17-го века, со времен Алексея Михайловича. Переселялись — то есть бежали от насильственного введения никонианства. Самый большой наплыв беженцев из центральной и западной Руси начался после того, как в 1685-м году был издан один из самых жестоких законов в истории страны — указ «Двенадцать статей» царевны Софьи, приговаривавший всех активных и нераскаявшихся древлеправославных к троекратным пыткам и к казни путем сожжения живьем. Раскаявшихся сторонников и укрывателей старообрядцев приказано было бить кнутом, и, лишив имущества, ссылать в монастыри. По этому закону было умучены и убиты тысячи, неудивительно, что поток беженцев не иссякал.

Так в Причудье образовались преимущественно русские селения, прилепившиеся к болотистым и труднодоступным западным берегам. Бежали, правда, не только на Чудское озеро, многие позже уходили от притеснений в Ревель и в Рижское наместничество, где по итогам русско-шведской войны формально царил российский император, однако сохранялась относительная веротерпимость. Значительное количество русских, живших в Риге на протяжении последних трех веков — это старообрядцы и их потомки.

Относительно спокойно русские чувствовали себя лишь в период первой независимости Эстонии — эстонская власть их никак не преследовала, в отличие от православной империи. После оккупации Прибалтики Советским Союзом культура старообрядцев претерпела новые испытания — лидеры старообрядческих общин были сосланы, а складывавшийся столетиями уклад разрушен. По селам были организованы кружки «воинствующих безбожников». Во время немецкой оккупации часть местного населения была угнана в Германию на работы. Неудивительно, что старообрядцы поддержали новую эстонскую независимость в 1991-м. Русскую православную церковь (РПЦ) до сих пор именуют не иначе как «никонианской ересью», а советскую власть вспоминают без ностальгии. К слову сказать, только в 1971 году Московского патриархат снял официальное проклятие со старообрядцев, признав их книги и обряды «равноспасительными». Это дало шанс для позднейшего явления «единоверческих» церквей, где могут одновременно исполнять молитвы и таинства православные и староверы.

Русские в Причудье живут очень замкнуто, сохраняя многие патриархальные обычаи и уклады. Причем, сами старообрядцы — не вполне однородная среда. Скажем, в Муствее присутствуют как Старообрядческая Поморская Церковь, так и старообрядцы федосеевского согласия. Похоже, что этика преследуемых старообрядцев, как и этика протестантов, оказалась подходящей для предпринимательства в том смысле, как его понимал Макс Вебер. Очень многие старообрядческие семьи живут зажиточно — это явственно ощущается и по крепким просторным домам, и по признакам налаженных хозяйств. Например, в деревне Колкья ко многим домам подходят индивидуальные рукотворные каналы с укрепленными берегами (их видно по спутниковым картам). По этим каналам удобно подходить почти к самому дому на лодке и выгружать улов. Берег при этом заболоченный и для рыбного промысла не приспособлен. Более того, сами деревни выстроены на топких болотах, вдалеке от традиционных путей и дорог.

Как и многие эстонские деревни, старообрядческие селения ухожены и благополучны, что контрастирует, например, с теми местами, где до сих пор живут преимущественно русские, но консервативный уклад уже размыт. Так, городок Муствее, в котором присутствуют церкви пяти различных конфессий, выглядит очень похоже на любой депрессивный российский маленький городок. Зато чем дальше от «цивилизации», тем дома аккуратнее и чище, сады более ухоженные, а луковые грядки — выше. Высота луковых грядок — до метра — тоже одна из примет местного садоводства.

Лук, кстати, одна из местных достопримечательностей. По легенде, это немногое, что беженцы смогли забрать с собой. Теперь грядки занимают пространство на берегу между каналами, а блюда из лука, например пироги — традиционная часть кухни староверов Причудья.

Церквушки старобрядческие очень простые и незамысловатые — в пику, так сказать, пышным и торжественным храмам православной церкви. Такой типичный вернакуляр — архитектура без архитектора (храм в Муствеэ, например, построен по проекту некоего «инженера Й.Янсена»), как и сами общины древлеправославных, избирающие служителей культа из своей среды. При скромных размерах самих старообрядческих деревень, практически в каждой есть какой-то музей, ресторанчик или культурный центр. В границах сел — опрятные кладбища, с семейными погребениями. Вход на кладбище оформлен, по местным меркам очень торжественно — тройная каменная арка с характерными восьмиконечными крестами. На могилах — звучащие сказочно имена Апполинария, Гавриил, Гликерия, Ермил, Кириакия, Пимен, Феофан, Хиония, Венедикт и так далее. В церквях за каждым прихожанином закреплено его личное место со специальным ковриком — подручником, используемым для земных поклонов во время службы. Среди прочего, староверы Причудья до сих пор сохранили архаичное нотное письмо, и «знаменное» (крюковое) церковное пение, в основе которого одногласное хоровое исполнение. Правда, в аутентичном варианте это пение уже не услышать, только из уст местного детского хора.

Пожалуй, из русских общин в националистически настроенной Эстонии лишь староверы вошли в ЕС без особых проблем. Из всех русских организаций Эстонии только старообрядческое сообщество стало членом Европейского «Бюро языков национальных меньшинств в Эстонии» (EBLUL). В местной школе есть обучение на русском, и преподается старославянский язык (на доске объявлений у церкви предлагаются и частные уроки). Однако, трудности для сохранения культуры и быта старообрядцев остаются. Закрытие границ с Россией привело к сложностям сбыта рыбы на рынках Петербурга (а санкции и вовсе поставили крест на такой возможности). Ловить рыбу в Чудском озере теперь разрешается только на расстоянии 12 километров от эстонского берега. С введением европейских норм и общеевропейского рынка стало труднее сбыть выращенные овощи, площадь обрабатываемой земли уменьшилась в восемь раз. Молодежь покидает деревни, уезжает в города и оставляет веру. У эстонских староверов нет ни своих газет, ни журналов, если не считать пары интернет страничек. Самобытная культура размывается, становится все более «туристической» и показушной. Количество членов общины, помнящих и соблюдающих старые обряды, неизбежно сокращается. В сентябре 2003 года большинство русских жителей Причудья проголосовали против вступления Эстонии в ЕС, но на решение это предсказуемо не повлияло.

Что еще добавить? Комары в Причудье крайне злые, многочисленные и коварные. А закаты и виды на Чудское озеро — волшебные.