Адриенна Майор — необычный историк. Она ищет следы современного в древнем. В своей второй книге «Греческий огонь, отравленные стрелы и скорпионовые бомбы» Майор показывает, что теория и практика применения биологического и химического оружия возникла за несколько тысяч лет до ужасов вроде газовой атаки в Халабдже и операции «Ranch Hand», а древняя война была таким же грязным и кровавым делом, как и современная.

ВОЙНА НЕ ПО ПРАВИЛАМ

Мы по сей день восхищаемся героическими битвами, в которых доблестные воины сражались лицом к лицу: Троянской войной, Марафонской битвой, Фермопильским сражением, неравной битвой афинских трирем против персидского флота в ходе Саламинского сражения. Однако за этими славными моментами истории скрывается неприглядная реальность: применение ужасных методов, сводивших на нет храбрость воинов.

Большинство людей считают биологическое и химическое оружие недавними изобретениями. Они уверены, что превратить патогены, токсины и химикаты в оружие невозможно без современных знаний в области эпидемиологии, биологии, химии и наличия новейших систем доставки. К тому же, они убеждены, что военное дело в древности было основано на чести, воинской доблести и мастерстве владения оружием. Однако способы превращения даров природы в орудия войны были известны давно и практиковались намного шире, чем ранее предполагалось.

Почему о химическом и биологическом оружии в древности известно так мало?

Во-первых, многие историки, как и широкая общественность, полагают, что создание таких вооружений требует научных знаний, которыми древние не обладали. Во-вторых, считается, что даже если древние народы и знали о ядах и горючих веществах, то воздерживались от их применения из уважения к традиционным законам ведения войны. В-третьих, найти информацию об использовании биохимического оружия в разрозненных и малоизвестных источниках — трудная задача.

И всё же факты указывают на то, что несмотря на презрительное отношение к использованию ядов в военных целях, зафиксированное во многих текстах, древние люди нередко прибегали к применению отравленного оружия. Одно только количество легенд и задокументированных исторических случаев заставляет нас пересмотреть свои прежние представления о возникновении биологического и химического оружия, а также о нравственных и технологических ограничениях, связанных с его применением.

Самое раннее описание биологического и химического оружия содержится в древних мифах, повествующих о стрелах, смоченных в змеином яде; отравлении воды; заражении целых армий чумой; и тайных рецептах зажигательного оружия.

Легендарная Троянская война была выиграна благодаря отравленным стрелам, а славные герои греческой мифологии — Геракл, Одиссей и Ахилл — сознательно смачивали своё оружие в яде.

Убийство врагов при помощи смертоносных веществ, встречающихся в природе, — не просто вымысел. Многочисленные литературные источники и археологические находки подтверждают, что биологическое и химическое оружие применялось в исторических битвах — в Европе и Средиземноморье, Северной Африке, Месопотамии, Малой Азии, Азиатской степи, Индии и Китае — такими известными фигурами как Ганнибал, Юлий Цезарь и Александр Македонский.

ГЕРКУЛЕС И ГИДРА: ИЗОБРЕТЕНИЕ БИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ

Первое биологическое оружие, упоминающееся в западной литературе, изобрёл величайший из героев греческой мифологии — Геракл. Обмакнув наконечники своих стрел в змеиный яд, он не только положил начало биологическим методам войны, но и запустил череду непредвиденных последствий. Яд и стрелы были тесно связаны в греческом и латыни. Греческое слово τοξική (яд) происходило от слова τόξον (стрела). А латинское toxica (яд) — от taxus (тис), так как первые отравленные стрелы смачивали в смертельном соке ягод этого дерева.

Во времена античности «ядовитое» вещество означало вещество «для стрел».

Великий греческий врач I века н.э. Диоскорид первым указал на происхождение этих слов. Однако он утверждал, что отравленное оружие использовали только варвары, а сами греки — нет.

Традиционное оружие бронзового века, прославляемое в древнегреческих мифах — лук и стрелы, копьё и меч — использовалось для не менее жестоких убийств. Но большинство людей по сей день убеждены, что благородные греки не прибегали к отравленному оружию.

Более глубокое исследование предмета показывает, что и в античные времена применялись намного менее благородные и героические методы ведения войны. Более того, отравленные стрелы и копья использовались некоторыми из самых известных героев греческой мифологии.

Два знаменитых мифа — миф о Геракле и гидре и миф о Троянской войне — содержат обилие сведений о происхождении биологического оружия и отношении древних к его применению.

Геракл прославился благодаря своим двенадцати подвигам. Первым делом он убил ужасного немейского льва, после чего нацепил его шкуру. Далее его ждало ещё более страшное чудовище — многоголовая гидра. Эта гигантская ядовитая змея обитала в болотах Лерны и, по разным версиям, имела девять, десять, пятьдесят или даже сто голов. И, как если бы этого было недостаточно, её средняя голова была бессмертной.

Геракл выманил гидру из её логова, выпустив в неё горящие стрелы, покрытые древесной смолой. Затем герой начал бить чудище своей дубиной. Увидев, что это не помогает, он достал меч и принялся рубить змеиные головы.

Однако стоило Гераклу отрубить одну голову, как на её месте сразу же вырастало две или три других. Очень скоро у чудища было множество источающих яд голов. Тогда Геракл решил прибегнуть к силе огня. Он взял факел и стал прижигать основания отрубленных голов, не давая им вырасти вновь. Но средняя голова была бессмертной. Отрубив её, Геракл сразу же закопал её в землю и привалил огромным камнем.

После этого Геракл вспорол тело гидры и обмакнул наконечники стрел в её смертоносный яд. Так Геракл создал первое в истории биологическое оружие. Это был логичный шаг, учитывая, что ранее он покрыл стрелы смолой (по сути, создав тем самым химическое оружие).

Поскольку мифы часто формируются вокруг исторических фактов, миф о гидре сообщает нам, что стрелы, обработанные ядовитыми или воспламеняющимися веществами, были известны ещё на заре истории Греции. Более того, описания ран, нанесённых отравленным оружием в мифах о Геракле и Троянской войне, в точности сооветствуют последстиям действия змеиного яда и других известных ядовитых веществ. Согласно историческим данным, лучники готовили яд для своих стрел, помимо прочих ингредиентов, из яда гадюки. А скифы, знаменитые своими отравленными стрелами, считали Геракла своим культурным предком.

Сразу после своего появления отравленное оружие положило начало череде трагедий.

Первыми случайными жертвами стали друзья Геракла. Перед тем, как отправиться на бой с гигантским вепрем, Геракл посетил пир, организованный его другом-кентавром по имени Фол. Как только Фол открыл кувшин с вином, на запах сбежались другие, более агрессивно настроенные кентавры. Одних Геркулес перебил своими отравленными стрелами, а остальных погнал прочь. Последние укрылись в пещере мирного кентавра Хирона, который также был другом Геракла.

Геракл выпустил по ним горсть своих стрел с ядом гидры, одна из которых по ошибке ранила Хирона в колено. Хирон был бессмертным, но боль была настолько невыносимой, что он умолял богов о смерти. Пока Геракл пытался помочь раненному Хирону, Фол стал ещё одной случайной жертвой. Когда Фол вытащил из трупа другого кентавра отравленную стрелу, та выскользнула у него из рук, смертельно ранив его в ногу.

Ещё одной невинной жертвой стал сын Геракла Телеф. Во время подготовки к Троянской войне он зацепился за виноградную лозу и был ранен копьём Ахилла. Наконечник копья ранил Телефа в бедро, вызвав гноящуюся, незаживающую рану. Это говорит о том, что Ахилл использовал яд.

По иронии судьбы, Ахилл сам позже пал от отравленной стрелы в битве за Трою.

Ещё более примечательно то, что Геракл также в итоге погиб от яда гидры, в который обмакнул свои стрелы. Коварный кентавр Несс обманул Геракла и похитил его жену Деяниру. Разъярённый Геракл выстрелил Нессу в спину отравленной стрелой, которая пронизила тому сердце. Смертельно раненный Несс сказал Деянире, будто его кровь — мощное приворотное зелье. Её нужно хранить в темноте и в нужный момент пропитать ей одежду.

Несколько лет спустя Деянира, не знавшая о вторичном отравлении, последовала совету Несса. Геракл одел хитон, чтобы совершить жертоприношение. Когда он приблизился к огню, тепло привело в действие яд гидры. Герой почувствовал жжение и невыносимую боль. Он бросился в холодную реку, но от этого жжение и боль только усилились, и с тех пор воды этой реки стали горячими. Хитон прилип к телу; Геракл пытался сорвать с себя одежду, но вместе с тканью отрывал куски плоти.

Не в силах больше выносить боль, Геракл попросил разжечь погребальный костер. Единственным, кто осмелился исполнить его просьбу, был его друг и оруженосец Филоктет. В благодарность Геракл завещал ему свой лук (подаренный Аполлоном, богом-лучником, стрелы которого насылали чуму) и колчан с отравленными стрелами. Затем герой бросился в огонь и сгорел заживо.

Страдания Геракла — это поэтическая аллегория мучительной смерти от укуса гадюки, который часто сравнивают со сгоранием заживо. Мотив огня пронизывает мифы о биологическом оружии.

Цепь трагических событий, запущенная изобретением отравленных стрел, не закончилась со смертью героя. Узнав о том, что она наделала, Деянира покончила с собой. А колчан со смертоносными стрелами позже принёс страдания Филоктету в ходе Троянской войны.

Согласно мифам, стрелы Аполлона насылали чуму. «Илиада» начинается с того, что бог направляет свой лук на греческое войско на десятом году осады Трои и в течение девяти дней поражает солдат Агамемнона.

Эта сцена ещё раз напоминает о связи стрел и яда. Некоторые другие фрагменты «Илиады» также недвусмысленно указывают на использование отравленного оружия на поле боя. Например, когда Менелай был ранен троянской стрелой, Махаон (сын легендарного бога медицины Асклепия) был призван, чтобы высосать «чёрную кровь». Данная процедура была первой помощью при змеиных укусах и ранении отравленными стрелами.

После того, как на поле битвы полегли лучшие греческие и троянские воины, греки пошли на хитрость с Троянским конём. Обманом проникнув в город, они перебили его жителей. После разрушения Трои, маленькая группа выживших под предводительством Энея отправилась в Италию, где основала Рим. Эти события описаны в поэме Вергилия «Энеида». Судя по тому, что Вергилий пишет о друге Энея Амике, троянцы принесли с собой в Италию отравленное оружие.

Если Геракл был мифологическим изобретателем отравленных змеиным ядом стрел, то Одиссей был первым мифологическим персонажем, использовавшим для обработки стрел растительные яды.

Как сообщает Гомер, в поисках смертельно ядовитого растения для наконечников своих бронзовых стрел Одиссей отправился в Эфиру. Эфира в Эпире, возле реки Стикс и устья текущей в Аиде реки Ахерон, была идеальным местом для сбора ядовитых веществ, так как считалась вратами в царство мёртвых.

Учитывая любовь Одиссея к хитростям и отравленным стрелам, неудивительно, что он сам был убит отравленным копьём. Кирка, с которой Одиссей провёл время возвращаясь домой с Троянской войны, родила от него сына Телегона. Чародейка, владевшая тайнами многих pharmaka (зелий и ядов), Кирка превратила спутников Одиссея в свиней.

Имея таких мать и отца, Телегон не мог не использовать отравленное оружие. Юноша отправился в Итаку на поиски своего отца. Однако встретив Одиссея, он принял того за врага и пронзил своим копьём, наконечником которого служил шип ядовитого ската.

Как показывают мифы о Геракле, Филоктете, Одиссее и Аполлоне, древние греки использовали биологическое оружие задолго до первых задокументированных случаев использования отравляющих веществ в войне. Примечательно, что эти мифы также указывают на осознание греками этических и практических проблем, связанных с подобными методами.

В древних мифах постоянно подчёркивается, что применение биологического оружия приводит к трагическим последствиям, которые могут распространяться на многие поколения. Биологическое оружие трудно использовать точно и почти невозможно уничтожить.

Судьба древних биовоинов согласуется с фольклорным мотивом поэтической справедливости, известным как «отравление отравителя»: каждый герой, который прибегает к использованию отравленного оружия, в итоге сам же от него и погибает. Есть много современных примеров этой закономерности. В 1943 году тысячи американских солдат и мирных жителей итальянского города Бари пострадали от утечки ядовитого газа, когда американский корабль, на борту которого находилось две тысячи химических бомб, был атакован в порту немецким самолётом. Более недавний пример — проблемы со здоровьем, с которыми столкнулись американские военные, ликвидировавшие биохимическое оружие Ирака в ходе войны в Персидском заливе. В 2003 году стало известно, что биологические агенты, использовавшиеся при создании этого оружия, были поставлены Соединёнными Штатами в 1980-х годах.

В античности, как и в наши дни, приемлемые военные хитрости от бесчестных методов и вооружений отделяла тонкая грань. Например, Троянский конь вызывает восхищение, но только до тех пор, пока мы не узнаём, что далее последовала жестокая резня троянских женщин и детей. По словам Овидия, биологическое оружие презиралось потому, что несло «двойную смерть». Оно убивало не только самого человека, но и его честь.

ОТРАВЛЕННАЯ ВОДА И ЯДОВИТЫЙ ГАЗ

Смерть от жажды очень мучительна.

Греческий историк Фукидид описывает катастрофическое отступление афинян после вторжения на Сицилию в 413 году до н.э., ставшее их самым разгромным поражением в Пелопоннесской войне. В ходе неудачной осады Сиракуз афиняне уничтожили трубы, по которым в город поступала питьевая вода. Однако затем сиракузцы отплатиили им той же монетой. Они погнали деморализованных афинских воинов, постоянно отрезая тех от воды. Когда томимые жаждой и страдающие от болотной лихорадки войска наконец вышли к реке, образовалась давка, так как каждый хотел напиться первым. Сиракузцы с вершин близлежащих скал без труда перебили афинян.

Лишение врага доступа к воде с целью вынудить его сдаться было распространённой тактикой в войне. Ещё одним приёмом было заставить врага пить грязную воду.

Отравление питьевой воды было более коварным приёмом, особенно эффективным при осаде.

Самый ранний задокументированный случай отравления питьевой воды имел место в Греции в ходе Первой Священной войны. Около 590 года до н.э. несколько греческих городов-государств образовали союз — амфиктионию — для защиты святилища Дельф, где пророчествовал знаменитый Дельфийский оракул. Союз, возглавляемый Афинами и Сикионом, атаковал цитадель Кирры, города, контролировавшего дорогу, ведущую от Коринфского залива к Дельфам. Кирра присвоила себе часть священных земель Аполлона и нарушала права паломников. Согласно афинскому оратору Эсхину, амфиктиония советовалась с дельфийским оракулом насчёт религиозных преступлений Кирры.

Оракул ответил, что Кирру следует уничтожить. Но союз также добавил кое-что от себя, пообещав, что земля вокруг города станет бесплодной, скот будет давать больное потомство, а население будет стёрто с лица земли. Всё это поразительно напоминает описание ядерной зимы.

Павсаний посетил Кирру в 150 году н.э., то есть более чем через 700 лет после разрушения города. «Равнины вокруг Кирры бесплодны, и никто их не засевает, так как земля по-прежнему проклята, и на ней ничто не растёт», — написал он. По словам Павсания, афинский мудрец Солон отвёл канал, ведущий от реки Плистос к Кирре. Жители Кирры стали набирать воду из колодцев и собирать дождевую воду. Тогда Солон отравил воду в реке морозником и снова пустил её в город. «Мучимые жаждой жители Кирры начали жадно пить и естественно отравились, — написал Павсаний. — Воины, защищавшие городские стены, вынуждены были оставить свои посты из–за непрекращающегося поноса». Войска союза без труда захватили город.

История падения Кирры в 590 году до н.э. содержит любопытные мифологические совпадения.

Город был расположен неподалёку от того места, где кентавр Несс погиб от отравленной стрелы, выпущенной Гераклом.

Согласно древней легенде, разлагающийся труп кентавра отравил воду в этой местности. В середине XIX века Н.Г. Ульрихс из Баварской академии наук обнаружил возле Кирры источник с солёной водой, вызывающей понос. Возможно, войска союза знали об этом источнике и это натолкнуло их на мысль отравить воду морозником, имеющим аналогичный эффект.

После разрушения Кирры защитники святилища Дельф признали, что отравление воды было неприемлемым методом ведения священной войны. Амфитрионика издала новый закон, ранний аналог Женевской конвенции, согласно которому отравление питьевой воды в дальнейшем запрещалось.

Как отмечают военные историки, законы, запрещающие использование биологического оружия, почти так же стары, как и само это оружие, но их никогда толком не придерживались.

Например, индийский сборник религиозно-нравственных предписаний «Законы Ману» (500 год до н.э.) был одной из первых попыток запретить биологическое и химическое оружие в культуре, владеющей знаниями о самых разных ядах. Однако он не помешал индусам атаковать войско Александра Македонского при помощи стрел, смоченных в змеином яде.

Несмотря на закон, запрещающий отравление питьевой воды, который был принят по итогам Первой Священной войны, после Кирры было множество других задокументированных случаев отравления в осаждённых городах. Но не все эти случаи вызывали осуждение. Использование биологического оружия в целях защиты считалось оправданным. Например, в 478 году до н.э. афиняне намеренно отравили свои запасы воды перед тем как покинуть город и сдать его персам, возглавляемым Ксерксом. Поступая так, они следовали древней тактике «выжженной земли», то есть уничтожения провианта и других ресурсов, чтобы те не достались врагу.

Необходимость избегать болезней и опасной среды стала новым вызовом для военных командиров. Греческий полководец Ксенофонт, живший в IV веке до н.э., советовал разбивать лагерь в безопасной местности, то есть там, где воздух и вода чистые, вдалеке от болотистых и других чреватых болезнями мест.

Болота и топи считались опасными для здоровья, и не зря: заболоченные местности кишели комарами, переносившими малярию.

Точные причины болезней, возникающих в этих местностях, были неясны, однако о пользе осушения болот было известно уже в V веке до н.э., когда философ и врач Эмпедокл излечил жителей сицилийского города Селинунта от лихорадки, осушив местные болота. (Малярия была искоренена в болотистых местностях Италии лишь в 1950-х годах.)

Совет Ксенофонта отчасти основывался на горьком опыте афинян в ходе злосчастной сицилийской кампании 415-413 годов до н.э. Болотные лихорадки, от которых греки пострадали на Сицилии, были описаны Фукидидом, Диодором Сицилийским и Плутархом. Все эти историки соглашались, что отчасти причиной сокрушительного поражения афинян была болезнь (вероятно малярия), которой те заразились на болотах, где стояли лагерем летом. Неясно однако, сами ли афиняне совершили эту фатальную ошибку или сицилийцы загнали их в такую местность.

Наверное самый зловещий пример использования неблагоприятной местности имел место около ста лет после разгрома греков на Сицилии. Выделяет этот случай тот факт, что командир использовал данную тактику для уничтожения собственных солдат.

Полиэн рассказывает, что в 363 году до н.э. жестокий тиран Клеарх захватил власть в Гераклее. Он окружил себя наёмниками и приказал им по ночам грабить, насиловать и убивать. Когда жители города пожаловались ему, тиран ответил, что единственный способ сдержать наемников — это построить окружённый стеной акрополь. Однако Клеарх не сдержал слова и продолжал чинить злодеяния. Он обманом захватил 300 членов демократического совета Гераклеи и разработал коварный план по избавлению от своих противников.

Все мужчины в возрасте от 16 до 65 лет были завербованы для участия в фальшивой кампании против фракийского города Астах. Стояла самая жаркая часть лета 360 года до н.э., а Астах, что на западе современной Турции, был расположен в болотистой местности. Сам Клеарх занял место на возвышенности, в тени деревьев и с доступом к воде, а горожанам приказал расположиться в душных болотистых низинах. Чтобы изнурить их, он ввёл продолжительную караульную службу.

Мнимая осада города продолжалась целое лето, пока все солдаты не умерли от болезней. Затем Клеарх вернулся в Гераклею и заявил, что горожан убила чума.

История о тиране, который использовал биологические вещества против собственного народа, кажется слишком зловещей и невероятной, однако отвергнуть её как пустой вымысел не позволяют многочисленные современные примеры.

В марте 1988 года Саддам Хуссейн решил подавить сопротивление иракских курдов, подвергнув мирных жителей химической бомбардировке отравляющим газом. Было убито пять тысяч мужчин, женщин и детей. А после падения режима апартеида в ЮАР стало известно о планах правительства отравлять граждан, протестовавших против апартеида в 80-х и 90-х годах.

ЖИВОТНЫЕ-СОЮЗНИКИ И СКОРПИОНОВЫЕ БОМБЫ

Одержимый манией величия египетский фараон Сетос с презрением относился к воинскому сословию, будучи уверен, что ему никогда не потребуется помощь солдат. Однако в 700 году до н.э. непобедимая ассирийская армия во главе с царём Синаххерибом подошла к границам Египта, и воины фараона отказались сражаться за него. Ситуация была критической.

Ассирийская армия разбила лагерь возле города Пелузий, в соляных равнинах и льняных полях вдоль северо-восточной границы Египта. Фараон, который также был жрецом бога Птаха, был в отчаянии. Не зная, что делать, он пришёл в храм и начал молиться. Вскоре он уснул, и во сне ему явился бог. Птах повелел фараону забыть о воинах, собрать вместо них всех лавочников, ремесленников и торговцев и смело отправляться навстречу войску Синаххериба. Бог пообещал послать «помощников», которые обеспечат фараону победу. Воодушевлённый, тот повиновался и отправился со своим новым войском в Пелузий.

Наступила ночь. Стояла полная тишина, ни одно существо не подавало признаков жизни. Внезапно тысячи мышей заполонили лагерь ассирийцев и начали грызь кожаные ремни, колчаны и тетивы. Когда ассирийцы проснулись, то с ужасом обнаружили, что им нечем воевать. В панике ассирийские воины покинули лагерь и бежали прочь.

В античности мыши, грызущие кожаные военные принадлежности, считались дурным предзнаменованием, а полчища мышей связывались с чумой.

Геродот услышал эту историю от жрецов в храме Птаха, которые также показали ему статую фараона с мышью в руке. Историки считают, что в этой истории есть доля правды. В Вехтом завете также упоминается о позорном побеге войска Синаххериба, однако согласно иудейским источникам события происходили у врат Иерусалима. В 4-й книге Царств читаем: «И случилось в ту ночь: пошёл Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мёртвые». Так в Библии обычно описывается чума, уничтожающая врагов Израиля. Древнееврейский историк Иосиф Флавий пишет, что дурное предзнаменование было лишь одной из причин поспешного отступления. Затем, ссылаясь на вавилонского историка Беросса, он прямо говорит, что «чума поразила сто восемьдесят пять тысяч ассирийцев», когда те отступали из Египта через Палестину.

В древности люди верили, что мышей насылают те же боги, которые насылают чуму — Аполлон, Птах и Яхве. Одним из эпитетов Аполлона был «Сминфей», то есть покровитель мышей. Три древнегреческих автора — естественный историк Элиан, географы Полемон и Страбон — рассказывают историю о происхождении этого культа Аполлона. Когда-то давным-давно десятки тысяч мышей уничтожили запасы зерновых вокруг Трои. Грызуны также заполонили лагерь захватчиков с Крита и перегрызли их кожаные ремни и тетивы. Оставшись без оружия, критяне осели в Гамаксите и возвели там храм в честь Аполлона, бога мышей — скромных существ, которым по силам победить целую армию.

Древние авторы не проводили различия между разными видами грызунов, переносящих чуму, тиф и прочие болезни, поэтому когда в текстах упоминаются мыши, вполне возможно, что на самом деле имеются в виду крысы. Ещё одно подтверждение тому, что древние знали о связи между грызунами и болезнями, можно найти в Ветхом Завете, в Первой книге Царств, повествующей о том, как филистимлян поразила чума после захвата ковчега завета в ходе войны с израильтянами в XII веке до н.э. Земли филистимлян заполонили мыши, причём нашествие мышей совпало с распространением болезни, характеризующейся «мучительными наростами» в интимных местах. Как известно, классический симптом чёрной смерти — воспаление лимфатических узлов в паху.

Полчища грызунов, атаковавших филистимлян и ассирийцев, были по сути природным катаклизмом, так как направить тысячи переносящих болезни грызунов против врага почти невозможно. Но жрецы, молившиеся богам чумы за избавление от врагов, не имели намерений вести биологическую войну, и когда враг отступал из–за болезни, они приписывали победу вмешательству богов. Животные считались союзниками в войне.

Продолжая традицию союзов с животными, современные учёные используют при разработке биологических агентов тех же «помощников», которые содержались в храме Аполлона — белых мышей и крыс.

Мыши не были самыми крошечными союзниками в биологической войне. Одной из десяти казней египетских было нашествие вшей, атаковавших как скот, так и людей (вши переносят тиф). Согласно священным текстам, вшей наслал Яхве, но в древних источниках содержится множество свидетельств того, что другие насекомые, такие как пчёлы, шершни, осы и скорпионы (ядовитые членистоногие) целенаправленно использовались в войне как при обороне, так и при нападении.

Улейные бомбы были, возможно, первым метательным оружием, а гнёзда шершней, по словам исследователя истории Месопотамии Эдварда Ньюфелда, бросали в прячущихся в пещерах врагов ещё во времена раннего неолита. Пчёлы использовались в военных действиях во многих культурах. В священной книге майя Пополь-Вух, например, описана изобретательная пчелиная мина-ловушка, применявшаяся против захватчиков: вдоль стен крепости расставлялись чучела воинов с копьями и щитами. Им на головы, которые на самом деле были тыквами, заполненными пчёлами, осами и мухами, надевались венцы из перьев. Когда противник поднимался по стенам, тыквы разбивались, и разьярённые насекомые атаковали врага.

Ньюфелд отмечает, что в иудейских и арабских источниках также упоминается о неизвестных летающих насекомых, которые жалили врагов в глаза, ослепляя или убивая их. Эти насекомые могли принадлежать к любому из десятков видов ядовитых насекомых, встречающихся на Ближнем Востоке. Возможно, речь шла о слепнях или стафилинидах-синекрылах.

Стафилиниды-синекрылы выделяют мощный яд педерин, который вызывает воспалительное поражение кожи и слепоту, а при попадании в кровь не менее смертоносен, чем яд кобры.

Некоторые фрагменты из Библии, упомянутые Ньюфелдом, действительно указывают на спланированное использование жалящих насекомых в военных целях. В Книге Исход говорится, что шершни были «посланы» перед израильтянами, чтобы изгнать евеев, хананеев и хеттеев. Cогласно Второзаконию, шершни использовались наряду с традиционным оружием против хананеев, а согласно Книге Иисуса Навина — против амореев.

Однако использование улейных бомб и гнёзд шершней против врага было сопряжено с риском, так как насекомые могли атаковать и «своих». Возможно, ульи и гнёзда замазывали грязью и переносили в мешках или корзинах. Ещё одной мерой предосторожности был дым, который издавна использовался для одурманивания пчёл. А ещё на пути передвижения врага устанавливались растяжки с ульями (данный метод применялся даже во время Первой мировой войны).

Метание ульев продолжало использоваться даже после изобретения более передовых вооружений. Метание ульев из катапульты даже стало излюбленной тактикой римлян. Применялся этот подход и позднее. Например, катапульты Генриха I обстреляли ульями войско герцога Лотарингии в XI веке, а в 1289 году так же поступили венгры в войне с турками. Относительно недавно вьетконговцы ставили мины-ловушки с агрессивными восковыми пчёлами.

Помогали пчёлы и при обороне. Защитники средневекового замка на острове Астипалея в Эгейском море, например, отбивали атаки пиратов, сбрасывая ульи со стен. А в 1642 году, в ходе Тридцатилетней войны, германцы использовали улейные бомбы против шведских рыцарей.

Жалящие насекомые помогали при обороне крепостей и в древние времена. В IV веке до н.э. Эней Тактик в своем трактате «О перенесении осады» советовал выпускать пчёл и ос в туннели, вырытые врагом под стенами осаждённого города. Эту же тактику в 72 году до н.э. применил против римлян царь Понта Митридат VI.

В 198 году н.э. император Септимий Север начал вторую римско-парфянскую войну, одну из нескольких попыток Рима захватить Месопотамию. Он дважды потерпел неудачу, пытаясь взять город Хатра, пустынную твердыню, которая скопила огромные богатства благодаря контролю над караванными путями. Внушительные руины Хатры можно сегодня увидеть неподалёку от иракского города Мосул. Это была огромная крепость с двойными стенами, рвом и 90 башнями, расположенная на краю горы и окруженная пустыней.

Для защиты от римских легионов жители Хатры подготовили бомбы, сделанные из глиняных горшков, заполненных ядовитыми насекомыми, на 1700 лет предвосхитив фарфоровые бомбы с насекомыми, которые японцы сбрасывали на Китай во время Второй мировой войны.

Историк из Антиоха (Сирия) Геродиан, который рассказал эту историю, не уточнил, о каких именно насекомых шла речь, назвав их просто «летающими ядовитыми насекомыми». В безводной пустыне, окружавшей Хатру, не было пчёл. Скорпионы, с другой стороны, встречались в избытке. Более того, эти ядовитые существа были священными животными местной богини Ишар.

Возможно, в древние времена скорпионами назывались некоторые летающие ядовитые жуки, например хищнецы. Известно, что правители Центральной Азии использовали хищнецов для пыток. Вероятнее всего, глиняные бомбы содержали смесь из скорпионов, хищнецов, ос, cтафилинид-синекрылов и других пустынных ядовитых насекомых.

Военные историки затрудняются ответить, что именно заставило Септимия Севера прекратить осаду Хатры всего через 20 дней, особенно учитывая, что ему удалось преодолеть стены города. Осады римлян как правило длились месяцами и даже годами и заканчивались успехом. Так почему же Север отступил? Современные историки приводят много возможных причин, но отказываются допускать, что итог противостояния могло предрешить эффективное биологическое и химическое оружие Хатры.

Древняя практика использования насекомых в качестве оружия была выведена на новый уровень благодаря новейшим исследованиям американского правительства. Начиная с 1998 года Пентагон финансирует эксперименты в рамках программы «Управляемые биологические системы» с целью создать передовые военные технологии на базе насекомых и животных. Однако живые насекомые имеют свои недостатки: пчёлы жалят всех без разбору и не станут работать на холоде, ночью или в грозу. Вот почему военные учёные работают над усовершенствованием живых организмов и созданием «гибридных биосистем». Их последнее детище, дистанционно управляемые крысы, преподносятся как поисково-спасательные агенты, однако учёные признают, что такие крысы — это также идеальные системы доставки биологического оружия.

В далёком 700 году до н.э. природа (и бог Птах) наслали переносящих чуму грызунов на ассирийскую армию; сегодня их можно направить при помощи дистанционного управления.

Животные также могут использоваться с целью создать у врага иллюзию многочисленного войска. Эту хитрость упоминают Полиэн и другие древние стратеги. Александр Македонский, например, прибег к ней в Персии, привязав ветки к хвостам овец. Поднятые ими столбы пыли персы приняли за приближающееся войско.

Участвовали в боях и собаки. В ходе знаменитой Марафонской битвы в 490 году до н.э., когда афиняне и их союзники наголову разбили персов (потеряв при этом всего 192 воина, тогда как персы потеряли 6400), один афинянский пёс получил награду за храбрость наравне с воинами. Собаки продолжали использоваться на поле битвы и в современную эпоху. Много собак участвовало в Первой мировой войне, но подготовка боевых собак в крупных масштабах началась в США в период Второй мировой. К 1945 году в американской армии служило около 10 тысяч собак.

В ходе вторжения в Италию в 218 году до н.э. Ганнибал мастерски продемонстрировал, как можно использовать животных в войне. Переправа боевых слонов через заснеженные Альпы была всего лишь началом. В его репертуаре было множество других трюков. Например, когда его войско было окружено римлянами в узкой долине, карфагенский полководец напугал противника, привязав горящие факелы к рогам скота и погнав стадо навстречу римлянам.

Греки были поражены, когда впервые увидели боевых слонов в битве на реке Гидасп (326 до н. э.), в которой Александр Македонский нанёс поражение индийскому царю Пору. Когда воины всё же собрали волю в кулак и приготовились противостоять странным гигантским существам, Александр понял, что его лошади боятся слонов. Ему удалось окружить слонов пехотой и заколоить их копьями.

Римляне впервые столкнулись с боевыми слонами в 280 году до н.э., когда Пирр из рода Пирридов захватил Италию при помощи индийских слонов. Размер и необычный облик гигантских животных, каждое из которых несло на спине башню с лучником и копьеносцом, деморализовал римлян, а их лошади отказались вступать в бой. Множество римских солдат было затоптано или заколото бивнями.

Пирр победил, но ценой таких огромных потерь, что заявил поздравлявшим его: «Ещё одна такая победа, и мне придётся возвращаться в Эпир одному». Так родилось выражение «Пиррова победа».

В III веке до н.э. правитель Государства Селевкидов Антиох обратил в бегство галатов, захвативших Анатолию. В ставшей знаменитой битве галаты были сокрушены одним видом шестнадцати слонов. Лошади галатов в страхе бросились бежать, затоптав пехотинцев своими копытами. А в I веке до н.э. бритты сдались римлянам при виде всего одного слона в сверкающих доспехах. Одно из преимуществ биологического оружия — это элемент неожиданности и страха, который может заставить врага сдаться без боя.

Со временем слоны перестали быть диковиной и были найдены новые способы противостоять им в бою. Александр Македонский первым обнаружил, что слонов можно обратить в бегство, используя их врождённый страх перед свиньями. В античности слоны считались умными существами, обладающими хорошим вкусом и ценившими всё прекрасное: духи, цветы, музыку, красивых женщин и так далее. Из этого также следовало, что они ненавидели всё уродливое, особенно издающее неприятные звуки.

Согласно легенде, Александр Македонский узнал об этом от царя Пора, который после поражения в 326 году до н.э. стал союзником Александра. Александр получил возможность испытать эффект свиней на слонов в Индии, когда его разведчик доложил, что к лагерю приближается около тысячи диких слонов. Следуя совету Пора, он приказал всадникам взять трубы и несколько свиней и отправляться навстречу стаду. Как только слоны услышали свиной визг в сочетании со звуком труб, то сразу же убежали обратно в лес.

В 270 году до н.э. царь Македонии Антигон II Гонат применил своих боевых слонов при осаде Мегары. Хитрые мегарцы знали, что слоны боятся свиней, но решили пойти ещё дальше. Они обмазали свиней смолой и подожгли их. Живые торпеды полетели прямо к рядам слонов Антигона. Слоны в ужасе бросились бежать.

Использование животных в качестве систем доставки воспламеняющихся веществ практиковалось и в других частях древнего мира. В китайских и арабских военных руководствах, например, советовалось обмазывать коров воспламеняющимися жидкостями и с их помощью поджигать вражеские шатры, а в индийском трактате «Артхашастра» — привязывать зажигательные смеси к птицам, кошкам, мангустам и обезьянам. Автор трактата Каутилья осознавал потенциальные риски и предлагал ловить только стервятников, ворон и голубей, гнездившихся в пределах стен осаждаемых городов, так как они наверняка вернулись бы обратно.

Чингисхан использовал этот метод в ходе завоевания Китая в 1211 году. Взяв в осаду несколько укреплённых городов, он предложил снять осаду в обмен на «тысячу кошек и десять тысяч воробьёв». Получив их, монголы привязали к их хвостам горючие вещества и подожгли. Отпущенные животные затем вернулись домой и сожгли города, обеспечив Чингисхану лёгкую победу.

©Adrienne Mayor

Оригинал можно почитать тут.