ФОТО → станция продолжает публиковать подборки коротких рецензий Михаила Конинина на выставки фотографии, открывшиеся в Новосибирске.

Выставка Вячеслава Невидимова «Фотаж»

Первое, что привлекло моë внимание на афише выставки Вячеслава Невидимова «Фотаж», — это номер патента устройства, с помощью которого автор сделал свои фотоизображения. Основная идея патентного права состоит в том, что государство обещает защищать права автора (на использование, на производство и др.), а автор рассказывает всë о своëм изобретении. Информацию о любом патенте можно получить, обратившись в ФИПС (Федеральный Институт промышленной собственности). Аппарат, изобретëнный Вячеславом Невидимовым, состоит из коробки с объективом внутри. Он проецирует изображение на гибкое зеркало, искривление которого управляется ручкой. Потом это изображение снимается фотоаппаратом с макрообъективом.

То, что получилось, можно посмотреть своими глазами на выставке. Здесь представлены несколько десятков работ большого формата. Хотя качество печати хорошее, качество исходных файлов низкое. На многих работах видны оптические артефакты и даже отдельные пиксели. Это заставляет смотреть их с расстояния нескольких шагов. Если отойти подальше, недостатки печати скрадываются и фотографии смотрятся почти как живопись.

Работы Невидимова имеют мало общего с традиционной фотографией. Кажется, что автор стремился сделать свои работы максимально похожими на абстрактные живописные полотна. Он делает это всеми доступными средствами. Он снимает какие-то абстрактные композиции вроде аквариумов, веток деревьев, а иногда кажется, что под искажениями проглядываются мазки кисти. В дополнение к этому он максимально использует гибкое зеркало, на котором заметны капли воды, как будто одного его мало, чтобы избавиться от связи с реальностью. Лишь в некоторых работах можно понять, что изначально находилось перед объективом.

В итоге благодаря патентованному прибору фотографии действительно стали похожи на абстракции. Некоторые работы своими закручивающимися композициями мне напомнили полотна Ван Гога (в первую очередь — «Звëздную ночь») и Мунка. Другие же работы напоминают поп-арт.

Композиция в фотографии и в живописи только называются одним словом. На самом деле между ними нет ничего общего. Художник начинает с чистого холста и постепенно добавляет элементы, которые потом будут на картине. Он располагает их так, как сочтëт нужным: он может нарисовать то, чего нет в реальности, и опустить то, что существует. У фотографа нет таких возможностей. Он начинает с хаоса окружающего мира и при помощи камеры «вырезает» из него кадр, надеясь, что составляющие его элементы сложатся в гармоничную композицию, которая о чëм-то будет говорить зрителю. Но, пытаясь уйти от фотографии, автор не может приблизиться к живописи. Он, как и все фотографы, не может контролировать свою композицию на том уровне, на каком это может делать художник. При этом он одновременно лишает себя возможностей, которые есть у фотографии. Здесь нет глубины, перспективы, фокуса или кадрирования.

Вместо того, чтобы совсем отказаться от фотографирования реальности, автор остаëтся связанным с ней хотя бы через кривое зеркало своего аппарата. И лишь некоторые работы находят баланс между кривизной зеркала и изображëнным в нëм миром. Эти работы берут лучшее из двух миров. От фотографии у них связь с реальностью, а от живописи — экспрессия. И на эти работы смотреть действительно приятно, как на звëзды Ван Гога, которые крутятся, вибрируют и играют с тобой.

Игры со временем

Фотографии Гордасевича создают такую атмосферу, как будто ты погружаешься в XIX век. Принцессы, балы, кавалеры. Но это ощущение обманчиво, ведь как только ты думаешь, что погрузился, автор бесцеремонно выбрасывает тебя туда, откуда ты пришëл. Стратегически располагая в кадрах артефакты XXI века, — смартфоны, фотовспышки, автомобили — автор постоянно напоминает, где ты и что ты здесь делаешь. Ты здесь всего лишь посторонний наблюдатель, и всë, что было, на самом деле уже давным-давно прошло, а всë, что мы видим на фотографиях, — это какая-то всепоглощающая иллюзия, заигрывающая с эпохами.

Это заигрывание быстро становится доминирующим чувством при просмотре выставки. Каждую новую фотографию ты встречаешь с чувством недоверия, внимательно рассматривая еë в поисках всего, что выбивается из нашего представления о той ушедшей эпохе. Некоторые кадры остаются верными XIX веку и ничем себя не выдают. Рассматривая их, испытываешь небольшое разочарование, но в следующем кадре ты находишь долгожданный смартфон и, радуясь, что тебя не удалось провести, смотришь выставку всë внимательнее и глубже.

Ты подходишь ближе, чтобы рассмотреть всë более мелкие детали, и находишь их, ведь качество печати очень высокое. Оно здесь гораздо выше, чем на последних фотовыставках, которые я рассматривал. Качество фотографий здесь важно, ведь нет ничего хуже, чем, когда глаз хочет видеть кружева, а видит хроматические аберрации. У Гордасевича этих проблем нет, и фотографии можно рассматривать с любого расстояния. Когда заходишь в зал, первое, что бросается в глаза, — это то, что здесь представлены крупноформатные фотографии, но кажется, что автор приглашает зрителей подойти поближе, ведь рядом висят совсем маленькие снимки, которые также интересны.

Гордасевич создаëт свою иллюзию Бородинского сражения, представляя не только фотографии, но и цитаты из Льва Толстого, и рисунки рядового Нуаро из полка Конных гренадëр гвардии Великой армии Наполеона. Всë это создаëт новые грани рассказываемой Гордасевичем истории и позволяет ещë глубже погрузиться в иллюзию. Сопровождающий выставку текст рассказывает подробную историю происхождения рисунков и трагической гибели их автора, погибшего от холода и голода при отступлении из России. Больше всего запоминается перечисление оставшихся от него предметов: орден Почëтного Легиона, альбомные листы, чернила, свинцовый карандаш и горсть желудей. «Зачем ему зимой нужна была горсть желудей?» — задумался я. Я спросил у смотрителя: «Насколько всë это правда?» Она начала горячо меня убеждать, что действительно всë так и было. Я не стал еë разубеждать и говорить, что я не нашëл имени Нуаро в списке членов ордена, а все ссылки о нëм ведут на сайт Гордасевича.

В соседнем зале в Краеведческом музее идëт выставка «Из Харбина» о жизни Харбина в начале-середине XX века. Она помогает лучше понять, как Гордасевич создаëт свою иллюзию. Там за стеклом — чужие очки с изогнутыми дужками, документы с синими печатями, которые давно утратили свою силу, выцветшие фотографии незнакомых людей. Много материалов, которые будут неинтересны вне контекста истории. Однако собранные вместе они обретают силу, чтобы рассказывать свои истории.

Так и Гордасевич использует силу отдельных элементов, чтобы на выставке создать целое, которое больше составляющих его частей. При этом не пытается обмануть зрителя. Наоборот, погружая зрителя в свою иллюзию, он пытается заставить задуматься о том, что такое реальность и в какую эпоху мы живëм.

—

Андрей Гордасевич занимается визуальными историями, основанными на съëмке повседневной жизни, документальной и стрит-фотографии. Более 10 лет Андрей работал исключительно с чëрно-белой пленкой, с 2012 года сделал ряд проектов в цвете, включая такие, как «Гавана: портреты по дороге», «Дневник из Пушкара», «Пересечения», «Быстрое золото». Его книга «Пересечения» и проект «Быстрое золото» получили ряд международных наград. Работы Андрея находятся в коллекции МАММ (Мультимедиа-Арт Музей, Москва), в частных коллекциях в России и за рубежом.

Дикая природа России

18 августа в Музее природы открылась выставка «Дикая природа России». На ней были представлены фотографии, вошедшие в шорт-лист фотоконкурса «National Geographic Россия» 2016 года. Выставка путешествует по городам России, еë уже показали в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Ульяновске.

Зайдя в зал, в первую очередь я обратил внимание на физическое представление фотографий на выставке. Они висят в два ряда, одна над другой, из–за чего верхнюю фотографию очень плохо видно. Я видел репортажи с открытия этой выставки в других городах, и там фотографии висели в один ряд. Очень жаль, что в Новосибирске не нашлось для этой выставки достаточно большой площадки, где зрители могли бы рассмотреть все фотографии без необходимости тянуть шею.

Любые фотографии можно рассматривать как минимум с двух позиций. Их можно рассматривать как «документ», который показывает внешнюю оболочку субъектов или рассказывает о каком-то событии. Или же фотографии можно рассматривать как произведение искусства, как средство выражения автора: его таланта, отношения к субъекту, мнения и даже его недостатков.

К сожалению, на этой выставке мало работ, которые выражали бы отношение автора к тому, что он снимает. Часть пейзажей стремится быть похожими на работы Анселя Адамса, другая — на работы Галена Роуэлла. Кто, живя в Новосибирске, не видел шикарные фотографии из Шерегеша, где на склонах гор ëлки гнутся под тяжестью снега? Но судьи, видимо, не настолько избалованы сибирской природой, и Горная Шория появляется на выставке дважды, но ещë больше там Северного Урала.

И если пейзажи на выставке показывают природу с разных сторон, то фотографии животных похожи друг на друга до степени смешения. И кажется, что сами кураторы выставки понимают это и хотят, чтобы поняли и зрители. Рядом висят три фотографии медведей, снятых разными авторами в разных местах, но выглядят они так, будто составляют единую серию фотографий. Лишь на некоторых фотографиях заметен авторский почерк. Мне запомнились макрофотографии Антона Шевченко. Когда смотришь на них сразу видно, что он не сидел три года на месте, ожидая, пока природа сделает всю работу, создав идеальные условия съëмки. Что он искал решения своих задач. По его фотографиям видно, как он работал над ними, сколько сил и энергии приложил к созданию.

Впрочем, эта выставка задумывалась не для того, чтобы показать искусство современной фотографии. Она направлена на то, чтобы продемонстрировать людям, насколько красива природа нашей страны. И, хотя, на мой взгляд, тут не хватает фотографий равнин и болот, в целом выставка справляется со своей задачей. Россия на ней предстаëт белоснежно чистой гористой страной с обилием медведей и красочных цветов.

И детям это нравится. Когда я ходил по выставке, туда зашли мама с дочкой. Видимо, потрясение девочки от встречи с Россией было глубоким, потому что она выражала свои чувства громко и искренне. Она постоянно звала маму, чтобы та прочитала подписи к фотографиям, и хвалила даже те снимки, которые я собирался особенно сильно критиковать. Появление этой девочки заставило меня понять, что даже сейчас фотография может удивлять, восхищать и изменять мироощущение людей. Хотя 200 лет назад для этого было достаточно тонкого слоя светочувствительного асфальта, а теперь нужны супер-теле-, супер-макрообъективы и камеры, способные снимать практически в полной темноте.

Провинция сегодня

Мне кажется, что с момента своего изобретения в 1839 году фотография, как и Сибирь, привлекала предприимчивых людей: фотографу, как и сибиряку, необходимо было постоянно импровизировать с изменяющимися условиями, экспериментировать, и он не всегда знал, что получится в итоге. Поэтому неудивительно, что фотография появилась в Сибири всего через несколько лет после еë изобретения. Первое упоминание о фотографии в Сибири, которое я нашëл, датируется 1845 годом, когда Альфред Давиньон отправился в Томск, Красноярск и Иркутск снимать портреты ссыльных декабристов.

Дальше — ещë быстрее. В 1855 году первая фотомастерская открылась в Омске, в 1857 году — в Иркутске, в Красноярске — в 1865 году, в 1867 году — в Томске. Неудивительно, что в Ново-Николаевске в начале двадцатого века работало уже с десяток фотографов. И хотя в талантливых фотографах недостатка не было, но огромные сибирские расстояния и малонаселëнность не позволили создать связанную летопись фотографии в Сибири. Работы фотографов прошлого теперь известны разве что заинтересованным краеведам, а простые люди смотрят в интернете на старые неподписанные фотографии родных городов, не понимая, что за каждым таким снимком стоит человек и своя история.

Впрочем, зрители мало знают и современную сибирскую фотографию. В каждом городе есть свой круг талантливых фотографов, работы которых регулярно показывают в местных выставочных центрах. Но даже в соседних городах их выставки проходят нечасто, и поэтому их имена незнакомы публике, и каждая такая выставка — целое событие. К сожалению, иногда выставки проходят в не слишком приспособленных для этого помещениях, случаясь практически без предупреждения.

На этот раз Евгений Иванов привëз в Новосибирск выставку «Провинция сегодня». Объединëнные широким понятием «провинция», на выставке представлены около 100 фотографий современных сибирских фотографов. Есть на этой выставке достаточно известные авторы (как, например, группа фотографов «ТРИВА», снимавшая Новокузнецк в семидесятых-восьмидесятых годах), так и множество современных авторов, снимающих сибирскую «провинциальную» жизнь сегодня.

Выставка проходит в мастерских Новосибирского регионального отделения Союза фотохудожников России. К сожалению, помещение демонстрирует провинциальность сибирской фотографии лучше, чем уровень выставленных работ. Помещение представляет собой небольшую комнату в подвале жилого дома в центре города. Чтобы попасть туда, нужно преодолеть небольшой квест: нужно знать, куда идти, нужно, чтобы там кто-нибудь был, нужно знать, какой номер набирать на домофоне (№1), и в финале нужно спуститься по крутым вытертым ступеням в подвал.

Когда заходишь в комнату с выставкой, в первую очередь бросается в глаза то, насколько плотно развешаны фотографии. Они висят повсюду в три ряда. Они висят на шкафу, который я помогал красить несколько лет назад. Они висят над входной дверью, и, чтобы рассмотреть их, приходится тянуться и вставать на цыпочки. Но одновременно обилие и разнообразие фотографий не даëт зрителю заскучать. Там можно найти фотографии практически на любой вкус: художественная фотография, портретная (что мне было особенно интересно, не зря же я снял несколько тысяч новосибирцев на улице) и, конечно, документальная. Документальной фотографии здесь больше всего, возможно, потому, что Сибирь, несмотря на то, что еë снимают уже 150 лет, до сих пор преподносит сюрпризы в своей иконографии.

Например, работы Юрия Артюшкина (Новосибирск) заставили меня вспомнить о фотографиях Уильяма Эгглстона. Артюшкин, как и Эгглстон, видит сложность и красоту в окружающей его обыденности. Но, в то время как Эгглстон использует цвет в фотографии, чтобы показать лиричный и даже меланхоличный мир своего родного американского Юга, Юрий Артюшкин стремится показать своë по-сибирски ироничное отношение к окружающему миру. Колючая проволока у него может стать стаей перелëтных птиц, одинокое облако — красным знаменем, а Ленин — простым хипстером в жëлтых штанах. И, на мой взгляд, как и у Эгглстона, его фотографические находки потеряли бы большую долю шарма, если бы не мастерское использование силы и энергии цвета.

Ещë мне показалась интересной фотография Алексея Мальгавко (Омск) «Бессмертный полк. Деревня Бобровка, Омская область». Это хороший пример того, что отличную фотографию можно снять даже в «провинциальной» деревне. Ведь современная фотография оперирует больше чувствами зрителя, чем традиционными понятиями экспозиции, композиции или геометрии.

В этом снимке Мальгавко использует 400 мм телеобъектив, чтобы вызвать у зрителя несколько противоречивых чувств. Благодаря эффекту компрессии пространства, который обеспечивает телеобъектив, автор создаëт ощущение единства между людьми на этой праздничной демонстрации. И, вопреки многочисленным рассказам о том, что молодëжь уезжает из деревень в город и там остаются одни старики, на этой фотографии мы видим практически одних только детей. Это было бы единственным чувством у зрителя, если бы фотограф так захотел. Но он не останавливается на этом и включает в кадр окружающий мир, и мы видим, что эти люди идут по совершенно пустой деревне. Вдалеке стоят трактора, на уходящей вдаль дороге никого нет. Автор не даëт подсказок о том, почему деревня пустая, оставляя зрителя гадать и пытаться самому найти ответ на вопрос о том, какие чувства испытывают люди на этой фотографии: радость или отчаяние.

На выставке представлено много хороших фотопроектов, но, к сожалению, места для всех фотографий в этом подвале не хватило. Многие интересные проекты представлены лишь несколькими снимками. Например, из целой серии портретов Франклина ван Хееса на выставке представлены только фотографии девушек. Из–за этой неполноты возникает ощущение, что эта выставка организована лишь для возбуждения аппетита к хорошей фотографии у зрителей, а за ней последует серия крупных и подробных выставок представленных фотопроектов и авторов. Ведь большинство из них действительно заслуживают отдельных выставок, проведëнных на поверхности Земли.