Иван-дурак, кукуруза и дефект речи

1. Эйзенхауэр сказал Хрущеву, что в Москве на улицах полно валяющихся пьяных. На что Хрущев сказал: «Положим, у вас в Америке этого добра тоже хватает». Эйзенхауэр запальчиво воскликнул: «Приезжайте в Америку и, если увидите хоть одного валяющегося на улице пьяного, можете его пристрелить! После визита Хрущева в США газеты сообщили, что неизвестный лысый низкорослый гангстер застрелил на улицах нескольких советских дипломатов.

2.— Чего не успел сделать Хрущев?

— Построить мост вдоль Москвы-реки, сделать уборную проходной, объединить унитаз с ванной, соединить пол с потолком и разделить министерство транспорта на «туда» и «обратно»

Возможно, дело в предшественнике или преемнике. А может, в памяти Большого Советского Шута (по аналогии с Энциклопедией, далее — БСШ) Хрущёв остался блеклым грубияном-адептом кукурузного початка попросту из–за своей невзрачности (сам бы он, конечно, прервал столь оскорбительный комментарий стуком башмака). В любом случае, запасы фреймов эпохи Никиты Сергеевича крайне скудны и, что гораздо печальнее, — самого генсека в них практически нет.

Внук спрашивает бабушку:
— Бабушка, а Ленин был хороший?
— Хороший, внучек, хороший.
— Бабушка, а Сталин был плохой?
— Плохой, внучек, плохой.
— Бабушка, а Хрущев какой?
— Когда помрет, тогда и узнаем.

Не узнали!

Самые болезненные (а значит — искрометные) темы сталинских анекдотов оборотнями вернулись при Хрущеве. Расстрелы, партийные чистки и прочие «ликвидаторства» канули в Мавзолей вместе с Кобой, а пародийно-шутовское шествие возглавили проект десталинизации и настырное стремление реабилитировать каждого (преклонение перед индульгенцией, пускай и превентивное):

Хрущев ввёл в Конституцию СССР новую статью: «Граждане Советского Союза имеют право на посмертную реабилитацию.

Перезахоронение тела в рамках десталинизации, кстати, Хрущеву не простили: БСШ язвил, мол, «для себя место освобождает». И пускай десталинизация обозначила отказ от «стальных лап» и десакрализацию незримого вождя (чьё присутствие, как замысел божий, чувствуется везде), но «репрессоидный» юмор сохранился — беззубой и немощной насмешкой:

— Вы знаете, что Хрущев запустил не только спутник, но и сельское хозяйство? — говорит один своему случайному знакомому.
— А вы знаете, что он сажает не только кукурузу? — отвечает тот и предъявляет свое удостоверение.

Мальчишеская бравада, желание показать свою силу. Между прочим, одно из немногих упоминаний у БСШ о технологическом «коне», на котором можно было «обогнать и перегнать Америку» (и вновь, бравада!) — полет Гагарина в космос оказался слишком воодушевляющим и личным, чтоб делить его с Никитой Сергеевичем. Последний след Сталина — звукоподражательная пантомима на дефекты речи вождя превратилась из угрожающего грузинского акцента в «мягкий знак в слове коммунизм».

Вот уж, правда, «показал КузЬкину матЬ». Единственный генсек, смещенный при жизни! Ранее эксклюзивный шанс посмеяться над происходящим теперь есть у каждого фигуранта (потом эхом у Брежнева грянет циничное «а веревку самим приносить?»).

Хрущев приезжает в колхоз.

— Ну, как живете? — шутит Никита Сергеевич.

— Хорошо! — шутят в ответ колхозники.

Таким он и остался: замахнувшимся на пьедестальные высоты Ленина-Сталина несдержанным простофилей — уж простите, «жопой с ушами» на только что «открывшейся авангардистской выставке Манеже». Анекдот, острый на язык как лезвие топора — первый в своём роде!

Автор: Артём Берлин

Редактор: Евгений Лямин