Заключенные как двигатель капитализма
Публикуем главу из книги «Работа», написанной коллективом CrimethInc. и переизданной кооперативом «Радикальная теория и практика» в 2021 году. Авторы препарировали капиталистическую иерархию, выделив в ней мельчайшие, ранее не заметные слои общества. Один из них — заключенные.
Купить печатную или электронную версию книги можно на сайте РТП. В четверг, 16 декабря в 20:00, в
Какова функция тюремной системы? Прежде всего, удерживать в повиновении людей, находящихся в тюрьмах другого рода. Тюрьмы нужны не столько для охраны порядка, сколько для защиты и навязывания неравенства, производимого рыночной экономикой. Принуждение и контроль, символами которых они являются, — это не сбой в работе свободного общества, а необходимые условия для существования капитализма. Тюрьмы — это просто-напросто более радикальное воплощение той же логики, которая проявляется в праве частной собственности и государственных границах.
По мере того, как капиталисты накапливают всё больше и больше богатств, у эксплуатируемых и угнетённых остаётся всё меньше причин подчиняться законам, защищающим частную собственность. До формирования современной тюремной системы значительная часть городского населения или сама принимала участие в «криминальной» деятельности, или, по крайней мере, с симпатией относилась к её участникам. Для решения этой проблемы было необходимо изолировать непокорные «криминальные элементы» для полного контроля над ними. Тюремная система и сопутствующие ей инструменты наказания и надзора обеспечивают оформленное разделение на рабочих и преступников, закрепляют в культурных и этических терминах то, что уже удалось закрепить в физической сегрегации. Как и всякое прочее разделение (рабочий и раб, гражданин и иммигрант), это разделение призвано раздробить и ослабить тех, кто оказался «не с той» стороны капитализма. Для «добропорядочного» трудяги проблемы преступников — это их собственные проблемы, возникшие по их же собственной вине.
Поэтому тюрьмы являются лишь одной из сторон проекта по созданию класса преступников, который жизненно необходим для функционирования промышленного капитализма. Не является совпадением и тот факт, что современная тюремная система появилась в ходе промышленной революции одновременно с заводами. Это объясняет и то, почему так распространены случаи «рецидивизма» и почему эту проблему никогда не решают: чем больше преступники как класс отличаются от всех других, тем легче их контролировать. Как только они отделены от прочего населения и поставлены в оппозицию к обществу, всякое преступление автоматически рассматривается как антиобщественное, а рабочие считают преступников, которые, может быть, когда-нибудь что-нибудь украдут у них, своими врагами, вместо того чтобы считать таковыми капиталистов, обкрадывающих рабочих на постоянной основе.
Тюрьмы также используются и для иных капиталистических задач по управлению эксплуатируемыми и угнетёнными. Например, переход от одного способа производства к другому всегда требует колоссальных трудозатрат и большого количества ресурсов. Так, Британия смогла завершить индустриализацию только благодаря разграблению заморских колоний. В то же время, по мере того как производство становится более эффективным, всё бо́льшая часть населения страны оказывается «избыточной»: в труде этих людей нет никакой необходимости. Во времена Британской империи эта проблема решалась путём отправки «преступников» в трудовые колонии вроде Австралии. Тюремная индустрия помогает решить обе эти проблемы: и насильно привлечь большое количество дешёвой рабочей силы, и установить контроль над теми, кто оказался вытеснен из экономики. Как правило, и та, и другая задачи решаются одновременно.
Активное использование труда заключённых появилось в США сразу после Гражданской войны для получения дешёвой рабочей силы, обеспечения контроля над недавно освобождёнными рабами и ускоренной индустриализации Юга. Два поколения спустя большевики установили власть в России на платформе сильного государственного контроля как наиболее эффективного метода индустриализации, целью которой было догнать и перегнать Запад.
Процесс индустриализации потребовал разграбления, заточения в ГУЛАГ и убийства миллионов человек: сначала во имя национализации богатств, потом для запугивания и навязывания экономических ролей гражданам страны. Нацисты использовали похожий подход при попытке реанимировать германскую экономику.
Так же поступал и целый ряд «развивающихся государств» по обе стороны железного занавеса уже после Второй мировой войны. Таким образом, многие бывшие колонии промышленно развитых западных держав смогли начать стремительные экономические преобразования ценой жизней собственных граждан. К населению своих стран власти стали относиться так же, как в прошлом к ним относились иностранные империалисты.
В долгосрочной перспективе оказалось, что обкрадывание собственного народа и массовое тюремное заключение являются эффективными стимулами для запуска экономического роста, но не его поддержания. Советский Союз и другие страны государственного капитализма были вынуждены в конечном счёте перейти к использованию модели свободного рынка, которая предлагала больше возможностей для конкуренции, при этом сохраняя все иерархии, которые развились за время существования так называемого социализма.
Но тюрьмы не потеряли своей роли при переходе от государственного капитализма к капитализму свободного рынка. По мере того как процесс индустриализации в более бедных странах заставил многие компании переместить туда производственные мощности в погоне за дешёвой рабочей силой, а ряд технологических инноваций просто-напросто отменил целый пласт рабочих мест, в США появился новый класс людей, которые оказались лишними для системы массового производства. Это совпало с мощными государственными репрессиями против освободительных движений афроамериканцев и коренных народов Америки в 1960-х.
Что же могло сделать правительство, чтобы сохранить под контролем этот избыточный и буйный класс граждан? Ответ заключался в стремительном росте количества заключённых. Сегодня в США за решёткой томится не меньше людей, чем в советском ГУЛАГе на пике могущества Сталина. Это больше, чем общая численность вооружённых сил США, включая резервы. Тюремная индустрия использует беспрецедентно высокое количество средств наблюдения и контроля, но это создаёт прослойку людей, которым нечего ждать от капитализма.
