Пьюти-фьют. Иисус улетел на Тральфамадор и больше никогда не вернется. Успейте причаститься на его последних посланиях в зашифрованных чатах. Христианство разлагается уже не одно столетие и нужно успеть подзаработать еще немного до наступающего конца света, который неизбежно принесет нам господство машин. Именно об этом вещал лежащий на соседней койке в психбольнице Килгор Траут.

По прошествии некоторого времени работы Курта Воннегута все больше предстают перед нами, как непрерывно трансформирующееся в пустом пространстве нечто, похожее на кубик рубика с миллионами граней. Шизофреническое письмо, ставшее настоящей скрепой контр-культуры послевоенного мира, погрязшего в бесконечном самооправдании за счет яркой рекламы самых лучших галлюцинаций и сокрытий улик с мест преступления. Задачей писателя не было обличение капитализма, как такового. Обличать маньяка, руки которого по плечи в крови, не имеет смысла. Факты, только факты, смешанные с фантасмагорией сюрреалистического мира пост-трагедии.

Ваш Курт Воннегут. Это кислотная открытка для каждого из жанров, куда его пытаются приписать. Научная фантастика, пост-модернистская литература, социальная критика. Где-то он был откровенно плох, где-то ослепительно хорош, разве это теперь важно? Главное, что тексты дают нам картину перевернутой вселенной в искривленном зеркале псевдореальности в нужном ракурсе, и для этого не нужны дополнительные 3д-очки. Потоки букв неизбежно рождают бурные приливы энергии, которые дают жизнь мирам, опустевшим после ухода своего создателя в небытие.

Что чувствовал пилот, нажимая на кнопку сброса атомной бомбы на Хиросиму и Нагасаки? Что чувствовали летчики, бомбившие Дрезден, Токио или Лондон? Каждый из них был участником крестового похода во имя ложной цели, которую невозможно отыскать, если не претвориться ребенком, открывающим страницы первой книги в своей жизни.

В мире Воннегута мы все — и жившие и те, кому только предстоит родиться, являемся заложниками непрерывного цикла случайных событий, конечной целью которых является наиболее абсурдная картина из всех возможных. Вы думаете, что жизнь вас больно ударила, но нет — реальность и есть такова, какой предписал ей быть автор вашей книги.

Писать апокрифы в мире, в котором бога отправили в газовую печь концлагеря — это самое ироничное занятие из возможных.

Смех самоубийцы после неудавшейся попытки или истерика человека только что узнавшего от врача о смертельном диагнозе сливаются в какофонию огромной капиталистической машины, которая даже тюрьмы превратила в предприятия по производству бессмыслицы. Чем больше товара вы произведете, тем бессмысленней ваша жизнь. Такие дела.

Русскоязычная инкарнация Воннегута в виде перевода Райт-Ковалевой сделала эту реальность чуть менее болезненной для советских читателей, которые были свидетелями построения самого прекрасного из возможных миров. Сборка текста модели Воннегут-Райт-Ковалева — это еще одно доказательство абсурдности бытия по боконизму. В своем романе «Рецидивист», вышедшем в 1979 году Курт дает наиболее полную и четкую апологию социализма, который максимально далек от того, что предложили миру идеологи КПСС.

В романе, который является интерпретацией Нагорной проповеди Христа, мы видим реальность, в которой социализм пережил подлинную трагедию, когда на него обрушилась вся мощь репрессивного аппарата Правительства США. Расстрелы рабочих демонстраций, дело Сакко и Ванцетти, Комиссия Маккарти.

Преследование ради преследования — вот суть любого государства, которое делает всех своих граждан рецидивистами, заставляя принимать молчаливое и негласное участие в своих вопиющих преступлениях.

Подлинный гуманизм, смешанный с горькой самоиронией всех героев Воннегута, вырастает корнями из представлений о старой доброй Америке, которая базировалась на истинном восприятии христианства. Эта Америка постоянно всплывает в его рассказах, как утешение и нотка ностальгии, тонущая в тишине послевоенного мира, в котором США стали проводниками дальнейшего разрушения моральных ценностей из главной книги, которую Курт так навязчиво пытался переписать всю свою жизнь на новый лад.

Главный герой романа Рецидивист Уолтер Ф. Старбэк становится на несколько лет главой корпорации РАМДЖЕК, которая выкупила почти весь мир. В РАМДЖЕК Воннегут гиперболизировал всю суть корпоративного ада, сделав его владелицей бездомную бродяжку Мэри Кэтлин О’Луни, после смерти которой Уолтер получил в наследство компанию. Скрывая несколько лет этот факт, Уолтер становится невольным участником преступления второй раз после свои неудачных слов во время Уотергейта. И когда система снова отправляет его в тюрьму по надуманному обвинению, то герой не раскаивается, а приводит финальное заключение всем своим поступкам. «Потому что была Нагорная Проповедь». Этой красной чертой он подчеркивает все слова, сказанные в поддержку социализма в романе.

Главный же мотив всего творчества Курта Воннегута — это бесконечное путешествие, которое иногда легко можно спутать с побегом от окружающих обстоятельств. Поэтому тема тюрьмы стала настолько животрепещущей для литературы одного из главных проповедников свободы в американской литературе. Тюрьмой может стать что угодно — ваше благополучие, ваши воспоминания, ваши эмоции, отношения с другими людьми, обществом и, наконец, государством. Воннегут с легкостью прыгает с одного уровня восприятия текста на другой, как герой компьютерной аркады. И пускаясь в это увлекательное путешествие, надо помнить главную задачу процесса — не оказаться в том месте, где произойдет очередная серийная бойня, устроенная бессмысленными стараниями желающих навести мнимый порядок государств. Так и только так можно, бесконечно меняя маски и литературные документы, до конца избегать своей смерти, как автора, остающегося на гребне литературной волны.

Иисус улетел на Тральфамадор и больше никогда не вернется. Успейте причаститься на его последних посланиях в зашифрованных чатах. Христианство разлагается уже не одно столетие и нужно успеть подзаработать еще немного до наступающего конца света, который неизбежно принесет нам господство машин. Именно об этом вещал лежащий на соседней койке в психбольнице Килгор Траут.

Фотографии Полины Нимаевой