Грибы представляют собой почти идеальные машины чистого Желания бесконтрольного самовоспроизводства. Они обладают наиболее высокой степенью сходства с виртуальной слизью фон Неймана на уровне ноуменальной материальности, относясь к ней как натуральный класс (в его интерпретации австралийской школой метафизики) к теоретическому конструкту, идеальному объекту, страх перед которым заставлял человечество неуклонно рефлексировать — как на эстетическом, так и на научном уровне. Темный витализм Бена Вударда учит нас воспринимать грибы как материальную импликацию некоего зловещего Оно, не обладающего даже подсознательными и бессознательными импульсами в связи с отсутствием у грибов психики. Тем не менее, даже отсутствие психики не делает «Динамику слизи» книгой о неких не-материальных, виртуальных гипер-комплексах.

Движение гриба представляет собой совокупность стратифицированных потоков, образующих а-центрированную структуру, сеть, накладывающуюся на Территорию и вытесняющую ее путем заполнения собой, заменяя Территорию на Территорию Слизи. «Вне органического гриб разрушает неорганические структуры; особенно он поносим за вред, причиняемый человеческим строениям», — пишет Вудвард [1]. Движение и существование гриба организуется согласно собственной иррациональной логике существования, ускользающей от любой дискурсивности и вычислимости. Сегментация территорий, смешивание вещественных потоков, детерриторизация — все эти возможности (даже как виртуальности, некие абстрактные сборки) порождают страх человека перед грибом. Об этом Вудард упоминает, ссылаясь на генеалогическую историю гриба по Вандермееру.

«Природа представляет собой непрерывное производство и бесконечное множество произведенных объектов, формирующих генерацию и способности человеческих субъектов, включая их способность мыслить», — пишет Вудард в статье «Думая против природы» [2] для журнала Speculations. Однако, наше мышление «против» всегда предварительно существует в бестелесной форме, как то, что может быть сказано по поводу объектов, которые еще не обладают бытием предшествующей категории. И все же, мы со страхом ожидаем обладания ими тем бытием, которое ведет к смерти, вытеснению, концу. Особенно, когда речь идет о безликом противнике — о том, кто не имеет ни центра, ни головы, ни сколько-нибудь выраженных «жизненно важных органов».

Движение слизи — это процесс непрерывной гилеморфической актуализации:

1). Машинные типы, предваренные биологической конституцией организма грибов, воплощенные в ноуменах (как конкретных сборках — популяциях грибов) противопоставляются возможным мирам, в которых движение слизи просматривается во всех возможных направлениях, актуализируясь в качестве некой сингулярности (такого рода тип движения предвосхищал еще Аристотель [3]).

2). Вполне очевидно также, что машинное становление здесь полностью не совпадает с аксиоматическим становлением, поскольку последнее является не прямой или точкой, но представляет собой амплитуду — спектр возможных значений, направлений, схем машинного становления, накладывающегося на прагматическое становление, которое, однако, следует понимать не как прагматическое становление-интенциональный акт, но как природу существования, обозначенную выше как чистое Желание грибов, напоминающее бессознательное с отсутствием психики.

3). Грибы как энергетическая сфера (см. у Вударда в [4]) распределяются потоками чистой интенсивности, однако своего рода сигналетической (формирующей условия экзистенции как машинного становлеия) функцией здесь является в первую очередь повторение.

4). Повторение = Размножение, и оно же тождественно Различию, непрерывно воспроизводимому в каждой точке Территории, замещаемой грибной слизью. Мы говорим о предикативном тождестве констистенции самой себе, но нельзя забывать о том, что форма, размеры слизи, меняются в каждый момент движения космологической стрелы времени, в связи с чем мы говорим о Повторении как о непрерывном производстве Различия в слизи относительно самой себя (даже если такого рода означивание отсылает к семиотическому процессу и референции).

5). Наконец, можно говорить о резонансе ноэтических структур, предопределенных констелляцией «миров» как возможных и актуальных территорий, структурное сопряжение которых с грибами ведет к поглощению этих констелляций слизью, самореплицирующейся и превращающей замещенное в само себя, тем самым элиминируя предсуществовавшие грибной слизи ноэтические структуры.

Формируя абстрактный срез логики ноэтических структур грибницы, мы однозначно исключаем пропозиционный смысл, поскольку, как замечает Вудард, «грибовидное, воплощая саму ползучесть жизни, показывает неравновесную пространственность последней, а также ее неистовое и безудержное “разземление”», что, в свою очередь, ведет к очевидному умозаключению — абстрактный срез в формальном виде дает нам возможность говорить лишь о машинном смысле, как общем-содержания, но никогда не общем-формы, которая усматривается как хаос. Темный витализм говорит о другом, зловещем аутопойезисе, принципиально не-картографируемом и предвосхищаемом лишь интуитивно, как некий «синаптический аффект» [5]. Вудард прямо отсылает к гваттарианскому пониманию аффективности как действия, ведущего ко внешней десимметризации, поляризующей интенциональность относительно структурно упорядоченных областей с той лишь разницей, что в случае со слизью вместо интенциональности мы имеем дело с энтенциональностью — отсылкой-к без наличия сознательного акта, без какой-либо ментальной активности (именно так понимает этот концепт его автор, нейроантрополог Терренс Декон [6]). Аутопойезис гриба движим дестратификацией собственной структуры, потенциально упорядочиваемой перцептивно.

Но не следует усматривать в темном витализме попытки копировать эмерджентный материализм, поскольку, одновременно с десимметризацией следует говорить и о «фрактализации» Б. Мандельброта, которая придает определенную автономность отдельно взятым комьям множащейся слизи в силу их ризоматической рифлёности. Темный витализм интересует код избыточности, филюм механизированных актов, которые, при слаженности алгоритмов, вместо экзистенциального сглаживания представляют собой материальную импликацию какофонии, именуемую также хаосмосом.

Нас интересует изощренная и тотальная «микофобия» фон Неймана, Джойса, Лавкрафта.

«Серая слизь» фон Неймана является идеальной моделью по той простой причине, что ученый пытается приписать ей определенные правила, алгоритмы, определенную осуществимость. Он представляет ее как то, что может быть описано определенной сложной прогрессией — арифметической или геометрической — со сложными, но предсказуемыми законами. Однако, слизь невычислима, напоминая скорее «физику без вычислений», которой грезит Роджер Пенроуз в своей теории сознания. А+В грибов всегда дает неизвестный Х, не предсказываемый ни одной из точных формул математического языка. Научный взгляд возможен лишь с точки зрения биологии, а последняя дает нам лишь алгоритм, общее понятие процесса, срез картины рифлёности экзистенциальных сегментарностей грибов, но никогда не законы движения формы. Мы говорим о трансдукции, в то время как фон Нейман надеется на некое дискурсивное планирование, принципиально недосягаемое для взгляда микофоба.

Джеймс Джойс демонстрирует «грибной характер» материального мира в предпоследней главе «Улисса», показывая (выворачивая наизнанку) содержимое полки Молли Блум (для удобства, помещу перечень в примечание [7]). Бездонные размеры полки, бесконечное количество абсолютно ненужных, не связанных между собой предметов, непонятно каким образом там оказавшихся. Хаосмос. Чистая территоризированная бесконечность, наглядная демонстрация первичного химического бульона, химической слизи. Джойс однозначным образом отсылает нас к хаосмическому восприятию, которое является вне-дискурсивным par excellence [8]. Однако, это делается с целью напугать, ужаснуть, поделиться страхом увиденного в этом режиме зрения, в этом опыте видения. Одновременно с этим, благодаря Бену Вударду, мы понимаем, что даже этому хаосмосу, который не подчиняется никаким строгим законам, присуща определенная организация (или, если угодно, система). Организация эта описывается в терминах и концептах ползучести и бесконтрольного размножения через замещение ноэтических структур рифленых констелляций миров в процессе приведения этих констелляций к резонированию и последующему их поглощению. Этого Джойс (как и другие) боится, перенося абстрактный ужас серой неразделимой грибной слизи на гипер-комплекс дискурсивно схватываемых дискретных элементов, гипер-комплекс непрерывно перечисляемых объектов в бесконечно большом пространстве, кажущимся замкнутым. Содержание слизи, по Джойсу, квазимолекулярно — если мы рассматриваем содержание как о-формленную материю, ведь именно о форме Массы мы не можем ничего сказать.

Сингулярные акты ползучести грибов носят принципиальный характер транскурсивного планирования — а-центрированной системы, и исчисление этих актов осуществляется вдоль всей сети в целом (как множество). А это значит, что N слизи всегда равняется «Единице», и исчисление, несмотря на полимодальные свойства каждого сингулярного акта, возможно лишь как схватывание общей конституции, редукции компонента к Целому как Массе, детерриторизирующей окружающую материю. Также, вполне очевидна связь идей Вударда с концепцией Ризомы Делеза — Гваттари. Последние пишут: «Ризома — это антигенеалогия. Это кратковременная память или анти-память» [9]. Вудард продолжает: это бес-памятство, а-память, отсутствие памяти, предсуществование памяти как атрибута других форм жизни.

А что такое материальность грибной слизи, о которой говорит философ? Это, безусловно, дестратифицированное, неорганизованное, неоформленное тело, обладающее логикой существования, алгоритмом, но не формой.

Говард Филипс Лавкрафт говорит о расе высокоорганизованных грибов Ми-Го, обладающей психикой и, естественно, преступными намерениями по отношению к человечеству. В этой анимистической пролиферации кроется не только философия природы Лавкрафта, о которой Вудард пишет в одной из своих статей [10]: «Проза Лавкрафта накладывает друг на друга, одновременно разделяя, репрезентацию и не-репрезентацию, принимая позицию Шопенгауэра, объединяя его идеи с этим разделением-соединением в некий безумный материализм», — пишет он. На ум приходят аналогии с методом трансдукции, попыткой описания того, как Нечто (немыслимое и невидимое) реализуется на определенных стратах, становящихся единственным условием разделения-соединения репрезентации и не-репрезентации, формируя своеобразную пессимистическую философию различия. Слизь стремится к увеличению интенсивности детерриторизации, пересекая пороги между стратами, превращая промежуточные состояния в одно-единственное состояние, связывая плотности (как знаменитом опыте с газами в двух емкостях), приводя их к единому знаменателю, поглощая промежуточные валентности, избавляясь от самих элементов, неспособных инкорпорироваться в слизь «беспрекословно». А в связи с этим, возникает вопрос: не является ли раса Ми-Го у Лавкрафта не просто выражением космического пессимизма, но более конкретизированным страхом перед самореплицирующейся серой слизью? В случае Лавкрафта, следует говорить также о том, что грибы, обретшие сознание, не просто размножаются бесконтрольно, стараясь заполнить собой всю Территорию, но делают это целенаправленно, устраняя наиболее серьезных конкурентов — людей.

В известный час скупых осенних дней,
Когда в окне затеплится свеча,
По улицам, сухие листья мча,
Гуляет звездный ветер — звездовей.
Печной дымок, послушный лишь ему,
Творит за пируэтом пируэт -
Он вторит траекториям планет,
А с юга Фомальгаут сверлит тьму.
В такую ночь поэты узнают
Немало тайн о югготских грибах
И о цветах, что в сказочных садах
На континентах Нитона растут.
Но все, что в этот час приснится им,
Уже к утру развеется как дым!

Стих Лавкрафта [11] здесь выглядит не как очарование «югготскими грибами», но как попытка сдержать истерический вопль перед ними, закрывшись щитом «поэтической рефлексии». Однако, на уровне бессознательного, никакого очарования писатель перед грибами, что очевидно, не испытывает. 14-й сонет «Грибов с Юггота» погружает нас в онто-эпистемологическую ситуацию страха и полного незнания: все, что мы узнаем о нашем противнике — слизи — тотчас становится несущественным, развеиваясь «как дым», как «сон». Акцентуация, артикуляция самой эпистемической ситуации кардинально сдвигается: от вопроса «Что такое Х?» до «Что это?», то есть, здесь опять наблюдается переход от дискурсивного к вне-дискурсивному, от космического к хаосмическому.

Именно Лавкрафт, описывая зловещие высокоорганизованные грибы, указывает на апогей ползучести — это метастрата, тотальность детерриторизированного пространства не-слизи и захват Территории Массой с ее унарным аппаратом захвата, действующим, впрочем, безотказно. Темный витализм прямо указывает на то, что грибное представляет собой непрерывную экспансию распростертого, увековечивание поганой материи в качестве «причины и следствия». На статус такого увековечивания (когда аппарат захвата ухватывает оба конца цепи физико-химической каузальности) может претендовать лишь метастрата, молярная Сборка масштаба всеобщности, не поддающаяся сегментации или центрированию в силу своей болезненной однородности.

Это увековечивание подобно тепловой смерти Вселенной и распаду объектов макро- и мезокосма на свои микрокосмические первопричины (которые уже не будут вести ни к каким следствиям). Именно об этом предостерегает нас темный витализм Бена Вударда. И именно поэтому нужно читать «Динамику слизи». Потому, что смерть Вселенной несет в себе грибной характер. Впрочем, не исключено, что «грибная смерть» Человека наступит раньше.

[1] — Грибовидный ужас и ползучесть жизни. Отрывок из книги Бена Вударда «Динамика слизи» http://syg.ma/@hylepress/gribovidnyi-uzhas-i-polzuchiest-zhizni-otryvok-iz-knighi-biena-vudarda-dinamika-slizi

[2] — Woodard, Benjamin, “Thinking Against Nature,” in Speculations 1, (Open Humanities Press, August, 2010): http://static1.1.sqspcdn.com/static/f/1181229/16989669/1331081430923/Woodard_Thinking+Against+Nature_v1.pdf?token=h1FZdfV2E3%2FWmZ9CovRAPXz8hSY%3D

[3] — Об этом указывает Мартин Хайдеггер в своих «Феноменологических интерпретациях Аристотеля»

[4] — «Если следовать Сэттлеру, грибы были бы тогда чистым материализованным процессом, или материальностью как чистым производством производства, в котором происходит отказ от различия между телом и интенсивностью или, упрощая, материей и энергией».

[5] — В том контексте, в котором этот концепт присутствует у Феликса Гваттари.

[6] — Deacon T.W. Incomplete nature: How mind emerged from matter, 2013.

[7] — Тетрадь с прописями Вира Фостера, собственность Милли (Миллисент) Блум, где на отдельных страницах имелись схематические рисунки с подписью «Папулька», изображавшие огромную шарообразную голову в профиль, с 5-ю торчащими волосками и 2-мя глазами, тулово в фас с 3-мя большими пуговицами и одной треугольной ногой; две пожелтевшие фотографии королевы английской Александры и Мод Брэнском, актрисы и знаменитой красавицы; рождественская открытка с художественным изображением паразитического растения, подписью «Мицпа», датою «Рождество 1892», именами отправителей, «от мистера + миссис М.Комерфорд» и стишком: «Пусть пошлет вам Новый Год Только радость без забот»; частично оплывшая палочка красного сургуча, полученная в складском отделении фирмы Хили, с огр.отв., Дэйм-стрит, 89, 90 и 91; коробка с оставшейся частью одного гросса позолоченных перьев N_10, полученного в том же отделении той же фирмы; старые песочные часы, которые перекатывались и содержали песок, который пересыпался; запечатанное пророчество (никогда не распечатывавшееся), написанное Леопольдом Блумом в 1886 году и трактующее о последствиях вступления в силу (никогда не вступившего в силу) билля Вильяма Юарта Гладстона 1886 года о гомруле; лотерейный билет N_2004 с благотворительного базара Сент-Кевина, цена 6 п., 100 выигрышей; детское послание с указанием места, малое дэ дублин, и нижеследующим текстом: большое пэ Папулька запятая большое ка Как ты там знак вопроса большое я Я живу хорошо точка абзац подпись с завитушками большое эм Милли без точки в конце; брошь-камея, собственность Элин Блум (урожденной Хиггинс), ныне покойной; 3 письма, напечатанных на машинке, адресат Генри Флауэр, почтовое отделение Уэстленд-роу, до востребования, отправитель Марта Клиффорд, почтовое отделение Долфинс-барн, до востребования; имя и адрес отправителя трех писем, транслитерированные в обращенную алфавитную бустрофедонную точечную квадрилинейную криптограмму (с удаленными гласными Т.ОМ./ЫО.К К.УФ/Ы.УК.СН/Ю.ОС; вырезка из английского еженедельника «Современное общество» с заметкой о телесных наказаниях в женских школах; розовая ленточка, которой обвито было пасхальное яйцо в 1899 году; два частично развернутых резиновых презерватива с резервными мешочками, выписанные почтой по адресу Лондон, Запад-Центр, почтовое отделение Чаринг-Кросс, ящик 32; 1 пачка с 1 дюжиной кремовых конвертов, убавившейся на 3, и бледнолинованной почтовой бумагой с водяными знаками; несколько разных австро-венгерских монет; 2 билета Венгерской Королевской лотереи с Привилегией от властей; лупа с несильным увеличением; 2 эротические открытки, изображающие: а) оральный половой акт между обнаженной сеньоритой (вид сзади, позиция сверху) и обнаженным тореро (вид спереди, позиция снизу); б) насильственный анальный половой акт между монахом (полностью одет, глаза долу) и монахиней (одета частично, глаза горе), выписанные почтой по адресу Лондон, Запад-Центр, почтовое отделение Чаринг-Кросс, ящик 32; газетная вырезка с рецептом подновления старых коричневых ботинок; почтовая марка за один пенс, лиловая, царствования королевы Виктории; таблица обмеров Леопольда Блума, выполненных до, в период и после двух месяцев регулярных упражнений с эспандером системы Сэндоу-Уайтли (для мужчин 15 ш., для спортсменов 20 ш.), а именно, грудь 28 дюймов и 29 ½ дюйма, бицепс 9 дюймов и 10 дюймов, предплечье 8 ½ дюйма и 9 дюймов, бедро 10 дюймов и 12 дюймов, икра 11 дюймов и 12 дюймов; 1 проспект «Чудотворца», лучшего в мире средства от прямокишечных расстройств, присланный от «Чудотворца», Лондон, Восток-Центр, Ковентри-Хаус, Саут-плейс, на имя миссис Леопольд Блум и в сопровождении краткого текста, начинающегося словами: «Дорогая сударыня». (см.: http://librebook.ru/uliss/vol1/17?mature)

[8] — Guattari F. Chaosmose, 1992.

[9] — Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Тысяча плато, М.: АСТ «Астрель», 2010, с. 38

[10] — Woodard, Benjamin, “A Nature to Pulp the Stoutest Philosopher: Towards a Lovecraftian Philosophy of Nature”: https://realhorror.wordpress.com/2010/11/04/ben-woodard-a-nature-to-pulp-the-stoutest-philosopher-towards-a-lovecraftian-philosophy-of-nature/#more-64

[11] — См.: http://lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/r_griby_s_yuggota.txt, Сонет 14.