22 февраля 2016 года в Электротеатре Станиславский прошел концерт, посвященный памяти российского композитора Георгия Дорохова (1984-2013) — ‘РЕЛЬЕФ. САЯНЫ’. В этой публикации представлены видеозаписи концерта, а также тексты того времени: общая аннотация к концерту, авторские аннотации к некоторым пьесам самих композиторов. Таким образом мы хотим вспомнить и сохранить культурный контекст, который сопутствовал этому событию.

On February 22, 2016 Stanislavsky Electrotheatre held a concert dedicated to the memory of the Russian composer Georgy (Gosha) Dorokhov (1984–2013) — ‘RELIEF. SAYANS’. For this article we’ve gathered concert videos as well as the texts written for the event: the concert program notes and composers’ annotations for the pieces they submitted. This way we try to recall and preserve the cultural context of the event.

Кирилл Широков, Февраль 2016:

Стремительная деинституционализация профессиональной композиторской музыки, произошедшая в течение последних пяти-семи лет в Москве, спровоцировала важную метаморфозу: композиторы, ранее зависимые от предлагаемых культурой форматов репрезентации своих сочинений, занялись, наконец, собственно музыкой. Эта жесткая формулировка имеет под собой основание: любое свободное сознание всегда стремится к поиску, отвлеченному от закономерностей, устанавливаемых извне художника, в то время как любая институция предлагает свое поле поиска и требует оставаться в рамках. Деинституционализация, конечно, предшествует созданию новых формаций, за которым следует возникновение новых институций. Именно так — через личностное отчуждение, индивидуализацию метода и последующее производство коммуникационных систем и «правил письма» — в американском искусстве середины прошлого века произошли изменения, которые дали не столько начало новому витку развития искусства, сколько дыхание свободы, которое, если хранить его, настаивать на нем, в конечном счете выходит из области творческого поиска к высвобождению социального самосознания.

Георгий Дорохов — центральная фигура в процессе деинституционализации новой музыки в постсоветстком пространстве. Пока его пьесы исполнялись русскими и зарубежными ансамблями на концертах и фестивалях, прикреплялись к официальным событиям в области актуального искусства, Гоша переходил через разные эстетические пределы. Он был пограничным, а не перешедшим границу, пожалуй, только за счет его личной глубокой веры в свою связь с классической традицией. Его эксперимент заключался в проверке этой связи на прочность. Дальше — после него — совсем другое пространство, в котором вектор, взятый в момент появления нотации, лишается указателя и становится сложнейшей по своей структуре горизонтальной линией.

Владимир Горлинский и Алексей Сысоев — это авторы его поколения (имеется в виду не фактический возраст, а годы вхождения в контекст), которые после ослабления или исчерпания привязок к диктату с разных сторон необычайно расширили свой диапазон действия. А Нам Джун Пайк — один из символов свободы в американском контексте. Собираясь в одном концерте, пьесы этих композиторов обнаруживают ценность художественного жеста как такового, формируя сложный, богатый рельеф мысли, выраженной с непривычной для экспериментальной музыки экспрессией, направленной вовне или вовнутрь.

cyril scheer, February 2016:

The swift deinstitutionalization of the professional compositional music that took place in Moscow in the last 5–7years called forth a very important transformation: composers, whose work beforehand was influenced by the traditional display formats, set to writing music proper — at the long last. This harsh pronouncement is justified: an artist’s consciousness always seeks to free itself from the restraints of regularity imposed from without, while institutions tend to impose their own framework. Deinstitutionalization precedes new formations, which, in their turn, are followed by the new institutions. This way — through personal detachment, individualization of the method and eventual production of the new forms of communication and compositional ‘grammar’ — American art of the second half of the 20th century experienced the change that not only gave birth to the new forms of artistic expression but brought about the freedom, that, if preserved and fostered, transcends art and emancipates social consciousness.

Georgy Dorokhov is the key-figure in the process of deinstitutionalization of the new music on the post-soviet scene. While his pieces were performed in Russia and abroad under the umbrella of official contemporary art festivals, Gosha never stopped traversing esthetical borders. His art is constantly on the brink of the known space — if not further — although we shouldn’t forget his deep and personal belief in his connection to the classical tradition. Putting this connection to the test is where Gosha’s experiment lies. Now — after him — we find ourselves in an uncharted space, where the vector his notation created, loses the reference point and turns into a complexly structured horizontal line.

Vladimir Gorlinsky and Alexey Sysoyev are Gosha’s contemporaries, who exhausted all forms of interaction with the dictate and unleashed themselves from it, extending their range of action immensely. Nam June Paik — is one of the freedom symbols of the American post-war stage. Performed together these pieces highlight the value of the artistic gesture as such, forming a rich and complex intellectual relief that manifests itself with emphasis unusual in experimental music, emphasis directed both inwards and outwards.

.

Георгий Дорохов — «Палач проснулся поздно» для чтеца и ансамбля (2008)

Алексей Сысоев:

Пьеса написана Гошей ещё в период его обучения в консерватории. К этому времени он успел сменить профессора по композиции, но, тем не менее, не обрёл гармонии в общении с композиторской кафедрой. Однако 2008-й год становится одним из поворотных в его судьбе, как и в судьбе новой русской музыки вообще. Напомню, что в марте этого года в Санкт-Петербурге состоялись очень яркие «Пифийские игры» с его участием, а в сентябре в Перми было впервые исполнено знаменитое «Русское бедное». «Палач», на мой взгляд, являет собой настоящий пример бескомпромиссности Гошиного взгляда на искусство и жизнь вообще. Далее последуют то же «Русское бедное» для экстремального вокала и ансамбля перкуссионистов (2008), «Манифест» для трех пенопластов со смычками (2009), «Манифест-II» для для стульев (2010) , которые уводят его от условного академического мейнстрима постлахенмановского и постшпаллингеровского толка к более экспериментальным формам бытования музыки, но «Палач», казалось бы, ещё находится в этой традиции. Однако знакомство с этой партитурой и участие в её исполнении убедило меня в том, что она скорее занимает пограничное, переходное место в творчестве композитора.

Кажется, «Палач» является первым примером инструментального театра в творчестве Гоши (позже прибавятся пенопластовый «Манифест», Concertino I для альта или скрипки соло, радио, и пяти исполнителей (2010), «Рондо» для неограниченного количества исполнителей (2010) и некоторые другие сочинения). Партитура эта основана на маленьких новеллах-рассказиках самого автора, а также тесно связана с его рисунками, которые сопровождали весь его творческий путь. Маленькие ироничные «ужастики», «оскорбляющие» благородные чувства «обывателей»; очень похожие на его музыку, такие же угловатые, колкие и ломкие, но при этом и хрупкие, обладающие внутренним затаенным лиризмом, глубиной и беззащитной грацией. В пьесе три таких истории-комикса, которые повествует предельно серьёзный чтец и которые «проиллюстрированы» (иногда буквально!) камерным ансамблем. При этом Гоша не столько шутливо подмигивает своему суровому зоилу-слушателю, сколько иронизирует над самим способом этой музыкальной иллюстрации, над той самой инструментальной техникой а’ля «конкретная инструментальная музыка», которая в избытке заполняет музыкальную ткань пьесы и которая раньше служила серьезным строительным материалом для всего его творчества.

Alexey Sysoev:

The piece was written by Gosha during his studies at the conservatory. By this time, he changed the professor of composition, but, nevertheless, did not find harmony in communication with the composition department. However, the year 2008 becomes one of the turning points in his fate, as well as in the fate of the new Russian music in general. Let me remind you that in March of this year notable “Pythian Games” took place with his participation in St. Petersburg, and in September the famous “Russian Povera” was first performed in Perm. “Slaughterman”, in my opinion, is a real example of Gosha’s uncompromising view of art and life in general. Next pieces that Gosha wrote were “Russian povera” for extreme vocal and percussion ensemble (2008), “Manifesto” for three foam plastics with bows (2009), Manifesto II for chairs (2010), which lead him from conditional academic mainstream of post-lachenmann and post-post-spalinger to more experimental musical forms. «Slaughterman», it would seem, is still within that mainstream tradition, however, participation in the performance of the piece convinced me that it most likely occupies a transitional place in the composer’s work.

It seems, “Slaughterman” is the first example of instrumental theater in Gosha’s work (later it is joined by foam “Manifesto”, Concertino I for viola or violin solo, radio, and five performers (2010), “Rondo” for an unlimited number of performers (2010) and some other compositions). The score is based on small short novels written by the composer himself, as well as closely related to his drawings, which accompanied his entire creative path. Small ironic “horrors”, “insulting” the noble feelings of “ordinary people”, are very similar to his music: angular, caustic and brittle, but at the same time fragile, possessing an intimate lyricism, depth and defenseless grace. There are three comic book stories in the piece, which are narrated by an extremely serious reader and which are “illustrated” (sometimes literally!) by a chamber ensemble. At the same time, Gosha not so much kids his stern listener, as ironically comments on the way of musical illustration, on the «a-la Musique Concrete» instrumental techniques, which, being a serious building material for all of his art, in excess fill the musical texture of the piece.

.

Кирилл Широков — “Trees under her skin” на стихотворение Э.Э. Каммингса для женского голоса и одного инструмента (2012)

Кирилл Широков:

“Trees under her skin” (2012) на стихотворение Эдварда Эстлина Каммингса "2 little whos…" написана для сопрано (или меццо-сопрано) и органа. Версия для меццо-сопрано и мелодики, впрочем, ничем, кроме звучания, от оригинальной не отличается. Это небольшой лирический рисунок из нескольких нот в четырех разделах, в каждом из которых задействован phase shifting (техника композиции американского минималиста Стива Райха), дробленый на шаги длительностью в одну шестнадцатую ноту. Минимальное движение, организованное в смене временны́х и звуковысотных интервалов между голосом и инструментом, соотносится со стихотворением, где поэт в четырех строфах обретает единую (и в то же время множественную, даже всеохватную) статичную фигуру, свободно пользуясь парадоксальными инверсиями и парадоксальными же вводными конструкциями. Композиция этой пьесы — своего рода контрапункт к линии текста, в котором синтаксические игры выложены в простейшие линейные последовательности.

cyril scheer:

“Trees under her skin” (2012) with lyrics by e.e.cummings, the poem "2 little whos…" is written for soprano (or mezzo-soprano) and organ. However, version for mezzo-soprano and melodica has no difference with the original one, except for the sound. This is a small lyric sketch of several notes in four parts, each using phase shifting (composition techniques of American minimalist Steve Reich), it is fragmented in steps with a running time of sixteenth note. Minimal movement, organized in changing of time and pitch intervals between the voice and the instrument, correlates with the poem in which the poet in four verses finds the whole (and at the same time, multiple, even multifaced) static figure, naturally using paradoxical inversions and parenthetic constructions. Composition of this piece is a kind of counterpoint to the text line in which syntactic games are laid out into simple linear sequences.

.

Алексей Сысоев — «Будет закрыт» для 10 разгневанных мужчин на текст Андрея Черкасова «Выбор языка» (2015)

Алексей Сысоев:

Ансамбль разделён на 2 равные группы по 5 человек с 2 солистами по краям. Обе группы с самого начала и до конца поют и играют в 2 разных темпах и синхронизируются только в заключительном такте. Специфическая экспрессивно-преувеличенная вокальная манера солистов, экзотические ударные инструменты и свирепые выкрики музыкантов вызывают недвусмысленные ассоциации с церемониями японского театра Но.

Alexey Sysoev:

The ensemble is divided in two groups of five; two lead singers are placed along the edges. Both groups play and sing from the very beginning to the very ending in different tempo and synchronize only in the last bar. Special expressive, hyperbolized vocal manner of lead singers, exotic percussions and furious cries of musicians dredge up unambiguous images of ceremonies in Japanese Noh Theater.

.

Владимир Горлинский — «Окончательно гранулированный рай» для ансамбля и электроники (2008)

Владимир Горлинский:

Окончательно гранулированный рай — мой прогноз нашего общего будущего. Я усматриваю в искусстве вообще, и в музыке, в частности, сильнейший стимулятор чувств, имеющий власть над сознанием человека. Часто искусство является таким же продуктом потребления, как товар, находящийся на полке супермаркета. Если смотреть дальше, то в ситуации тотального потребления искусство не может оперировать сложными, непонятными широким массам идеями — только простые, узнаваемые конкретной потребительской группой конструкции. Тогда логично предположить, что объекты искусства вскоре станут этакими «таблетками радости», стимуляторами удовольствия для потребляющего их человека. Моя пьеса воспроизводит то состояние, когда порог получения удовольствия уже настолько превышен, что ситуация восприятия превращается в свой антипод — гиперинформационный ад с бесконечной эйфорией и медиадоппингом чувств. Это «UltiMedia» («окончательные медиа»), это и есть окончательно гранулированный рай. Playoæðÿø÷×ãÐsœñ-þRž________zKp-?n?¢ÁºòóÎ…legq pяj?______Ž I œ × ¢º 3 ˜ ? || : &?z?å : || G! u r la tn mualtjeer rpa rAÎÐs

Vladimir Gorlinsky:

Ultimate Granular Paradise is my prediction of our common future. I perceive art in general, and music in particular to be the strongest stimulant of feelings, having its power over the human consciousness. Frequently art is the same product of consumption as the goods lying on the supermarket’s shelf. If looking forward, in case of total consumption art cannot use complex ideas incomprehensible to common people. It has to use only simple constructions familiar to the particular consumer group. Then it is under that logic that the objects of art soon will turn to a sort of “pills of happiness”, stimulants of pleasure for the people who use them. My piece reproduces the condition when the limen of pleasure is as much exceeded, that the situation of perception turns to its antipode — hyper-informational hell with an infinite euphoria and media doping of feelings. These are “UltiMedia” (“definitive media”), which represent Ultimate Granular Paradise. Playoæðÿø÷×ãÐsœñ-þRž________zKp-?n?¢ÁºòóÎ…legq pяj?______Ž I œ × ¢º 3 ˜ ? || : &?z?å : || G! u r la tn mualtjeer rpa rAÎÐs

.

Кирилл Широков — «Шёлк» для женского голоса на текст Дины Гатиной (2012)

Кирилл Широков:

«Шёлк» (2012) — пьеса на стихотворение Дины Гатиной для женского голоса соло. Партитура — последовательность очень простых мотивов, обособленных паузами, некоторые из которых (на свой выбор) вокалистка поет вслух, некоторые — про себя. Длительность пьесы почти не ограничена, поскольку не ограничено количество повторений (чем реже звучит голос, тем больше прохождений партитуры от начала до конца). Таким образом, партитура «Шёлка» — это модуль для формирования каждый раз нового поэтического и звукового текста, предельно тихого и хрупкого. Структура пьесы инспирирована сбитой линейностью нарратива в поэтическом тексте ДГ, а характеристики звука и его развертывания во времени — интимностью его поэтики.

cyril scheer:

“Silk” (2012) is a piece for female voice solo with lyrics by Dina Gatina, from the poem having the same name. The score is the sequence of very simple motifs which are detached by pauses, the vocalist may sing aloud some of them, and others — silently to herself (on her own preference). Duration of the piece is practically unlimited, as the number of repetitions is unlimited (the scarcer the voice is heard, the more times the score can be played). Thus, the score of “Silk” always appears as the module for creating new poetic and sound text, utmost quiet and fragile. The structure of the piece is inspired by knocked-down linearity of narrative in this poem by Dina Gatina, qualities of sound and its development through time — by intimacy of its poetic style.

.

Nam June Paik — “One for Violin Solo” для скрипки соло (1962)

В течение пяти минут Пайк очень медленно и сосредоточенно поднимает скрипку в своей сценической акции 16 июня 1962 года, после чего разбивает ее одним ударом об стол. Одновременно с этим в зале зажигается свет. После длительного ожидания инструмент издал лишь один финальный звук.

Over the course of five minutes, Paik very slowly and intently lifts up a violin in this on-stage action on 16 June 1962 — and then smashes it with one blow on the table. Simultaneously, the lights go up in the auditorium. After the long drawn-out suspense, only one, final sound has been produced by the instrument.

.

Texts were translated by Oleg Krokhalev, Dmitri Karelin and Sasha Moroz.

Photo: Olympia Orlova

Продюсер: Саша Елина

Кураторы: Алексей Сысоев, Владимир Горлинский

Композиторы: Георгий Дорохов, Кирилл Широков, Алексей Сысоев, Владимир Горлинский, Нам Джун Пайк

Исполнители: Андрей Капланов, Александр Маноцков, Владимир Горлинский, Саша Елина, Василиса Филатова, Алина Петрова, Алексей Сысоев, Дмитрий Бурцев, Кирилл Широков, Антон Изгагин, Алексей Круглов, Никита Семенюк, Алексей Вязников, Сергей Малинин, Никита Михайлов, Татьяна Кокорева, Даниил Пильчен

Концерт осуществлялся при поддержке архитектурного бюро BERNASKONI.

Producer: Sasha Elina

Curators: Alexey Sysoev, Vladimir Gorlinsky

Composers: Georgy Dorokhov, cyril scheer, Alexey Sysoev, Vladimir Gorlinsky, Nam June Paik

Performers: Andrey Kaplanov, Alexander Manotskov, Vladimir Gorlinsky, Sasha Elina, Vasilisa Filatova, Alina Petrova, Alexey Sysoev, Dmitry Burtsev, cyril scheer, Anton Izgagin, Alexey Kruglov, Nikita Semenyuk, Alexey Vyaznikov, Sergey Malinin, Nikita Mikhailov, Tatyana Kokoreva, Daniil Pilchen

The concert was supported by the architectural bureau BERNASKONI.