Однажды на одном из артист-токов Таус Махачеву спросили, как у нее получается не бояться чужого мнения. Художница ответила: «Почему [я его] не боюсь? Боюсь. И продолжаю работать». Смелости Таус не занимать: как найти внутреннюю опору и не бояться играть с арт-рынком, попытались выяснить молодые арт-критики из Среды обучения.

Таус Махачева родилась в Москве, выросла в Дагестане, окончила бакалавриат в Голдсмитсе, магистратуру в Королевском колледже искусств в Лондоне, а во время мирового локдауна больше года находилась в Дубае. География проектов художницы еще шире. В марте в Нидерландах в Fries Museum, открылась ее большая персональная выставка «Потолок можно приподнять». В Германии в Кельне и параллельно в Москве готовятся два других проекта Махачевой. При этом физическое присутствие художницы нигде особо не требуется — за время пандемии международное пространство интернета убедительно доказало свою способность объединять людей и быть пластичным. «В моей студии мы выработали такую систему, что можем относительно легко функционировать дистанционно», — поделилась художница.

Тем не менее прошлый 2020 год оказался крайне турбулентным, особенно для сферы искусства. Музеи по всему миру были закрыты, выставки, ярмарки перенесены или отменены вовсе. Да в общем-то и сейчас состояние неопределенности сохраняется: будет ли следующий локдаун или уже минует, покупать билеты на 59-ю Венецианскую биеннале, или снова перенесут? За что держаться художникам в период нестабильности? Слишком много вопросов и сомнений, но Махачева улыбается и выглядит спокойной и уверенной.

Я много лет культивировала свой внутренний столб. Держусь за него, потому что больше держаться не за что. Этот столб пластичный: то гнется, то стоит

Отсюда вытекает следующий вопрос: насколько фундаментальной опорой является искусство для художника и способно ли оно в принципе давать силу и энергию для жизни и творчества? Для Таус Махачевой ответ очевиден.

Я бы не занималась искусством, если бы оно меня не поддерживало. Если бы у меня в зобу дыхание не спирало от фантастических работ моих коллег. Меня поддерживают смыслы, иные миры, которые строю я сама, хотя чаще те, что строят другие люди. Эти смыслы отражают совсем разные оптики на жизнь. Художники, кураторы думают красиво и видят совершенно другие принципы развития нашего мира. Вот такие вещи меня поддерживают и помогают двигаться вперед

Однако не стоит путать: выстраивание миров — это не способ эскапизма для художницы. Она не бежит от действительности, а вносит новые смыслы в матрицу реальности. Махачева также не переступает черту, за которой творческая практика становится чистой формой терапии и проработки собственных переживаний. Напротив, Махачева часто обращается к коллективному и личному опыту, понятному широкой публике. Например, на Йокогамской триеннале (2020) художница представила работу-перформанс «Количественная безопасность задачи». Таус превратила пространство галереи в спортзал со снарядами нестандартных и гипертрофированных форм и размеров. Перформеры методично делали упражнения, а их лица выражали страх и сомнения, с которыми они так же методично пытались бороться.

Сопровождали работу аудио — записанные клише из институциональных и частных пространств вроде «Мужчины не плачут», «Выпрями спину», «Ты же понимаешь, что это ужасно». На поверхности эти фразы вызывали ряд воспоминаний и ассоциаций. Так зрители на чувственном уровне понимали работу, ведь подобное происходило и с ними, если их детство прошло в советском или постсоветском пространстве. Следующий этап погружения — остранение, ведь фразы деконтекстуализированы. И так раскрывался смысл за смыслом: работа и о насильственности и авторитарности патриархального общества в целом, и о более осознанном отношении к языку, который мы используем, и о том, как общество влияет на наши отношения с телом.

Для меня искусство — это не разговор о своем интимном. Как только работа становится только личным переживанием, закрывается очень много дверей, а для меня крайне важно эти двери оставлять открытыми. Хорошая работа — это как «Ротонда» Бродского [1], где у тебя куча дверей, отовсюду продувает, можно войти, выйти и еще напроецировать своего

Свобода проявления себя как художника — это история про Таус Махачеву. Она работает в разных техниках: перформанс, видеоарт, объекты, телесно-ориентированные артефакты. Темы, которые она поднимает в своем творчестве, тоже разнообразны: среди них и современный Дагестан, и его история, и проблемы художественных институций, и опыт восприятия искусства. Каждое произведение Махачевой — исследование, вытекающее из большого интереса к искусству и к методам его создания.

Я обожаю забирать чужие методологии, впитывать их в себя, переваривать и выпускать что-то новое. Может быть, сейчас это прозвучит грубо, но я считаю, что вся история искусства принадлежит мне, принадлежит каждому художнику, и ты просто делаешь следующий шаг. При этом понимаешь, что впоследствии ты можешь быть так же впитан кем-то другим. Однажды я и сама превращусь в методологию, которую кто-то сможет использовать, чтобы пойти дальше

Пример такого исследовательского подхода — недавний проект художницы для бельгийского центра Frans Masereel Centrum. Mining Serendipity (2020) — это телесно-ориентированные артефакты — колье с семью подвесками и кейс для хранения. «Я очень люблю играть с рынком и придумывать новые формы», — говорит Таус и создает украшения в неограниченном нумерованном тираже без подписи. Эта работа — настоящий маленький музей, который можно иметь у себя дома. В результате своего ресерча Таус переосмыслила идеи, предложенные в 1970-х годах советскими футурологами, и наделила объекты-кулоны особыми силами, имеющими значение для новых способов существования в мире.

Несмотря на уговоры галеристов подобные материальные объекты Махачева создает редко. «У меня нет стремления к накоплению и расширению. Все, что я зарабатываю, я пускаю назад в студию. Желание купить машину, квартиру, сумку не может меня замотивировать» — объясняет художница. Поэтому работы Таус чаще можно встретить в больших институциях вроде лондонской галереи Тейт Модерн, французского Центра Помпиду и Московского музея современного искусства, а не в частных коллекциях.

С тем же интересом, с которым Таус изучает многоуровневые работы других художников, она читает «книги-архитектурные постройки» вроде романа Оушена Вуонга «Лишь краткий миг земной мы все прекрасны». По словам художницы, такие книги дают возможность вычленять и нанизывать смыслы, интерпретировать их и формировать собственное новое видение. Для понимания искусства художника от зрителя не требуется слепое следование его маршрутам (те же книги, выставки, биеннале и пр), лишь вдумчивое и осознанное погружение в его проекты, а также полное доверие автору. Необходимо научиться «давать работе, художнику и их встрече benefit of the doubt [2]. Иногда ведь просто не хватает уверенности, что художник все продумал, прошел через эту точку и ведет вас дальше» — подсказывает Махачева.

Автор: Екатерина Таракина

С Таус Махачевой беседовали Александра Рудык и студенты мастерской художественной критики: Анна Герасимова, Екатерина Таракина и Татьяна Леонтьева.

***

1. Архитектурный проект Александра Бродского установленный в Калужской области в парке «Никола-Ленивец» в 2009 году.

2. В данном контексте: безусловное доверие.