Лонгрид Алексея Боровца о странном музыкальном жанре vaporwave, балансирующем между критикой капитализма и желанием продлить существование никогда не существовавшего счастливого общества потребления.

«Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит… Всегда Coca-Cola!». Колонна грузовиков, украшенных лампочками, уезжает в ночь. Многие из моих друзей, родившихся в конце восьмидесятых — начале девяностых, говорили, что этот рекламный ролик — верный способ вызвать «новогоднее настроение». Причём гораздо более верный, чем нарядная ёлка, предпраздничные распродажи, фильм «Ирония судьбы» и снег. Возможно, мы первое поколение, выросшее на ярких рекламных роликах. Конечно, сейчас мало кто из нас любит колу и вряд ли готов купиться на слоган, обещающий вечность. Уважающие себя бренды давно уже строят свои рекламные компании на более приземлённых концептах. Значит, мы родом из мира, который обещал нам счастье, получаемое от потребления шоколадных батончиков, стиральных машин и средств для мытья посуды. Как ни странно, в детстве мы могли искренне наслаждаться рекламируемой продукцией именно так, как показано на экране. Мы были идеальными потребителями.

Это сейчас мы уже знаем, что вся выпускаемая продукция — результат рабского труда, сам процесс создания и переработки товаров губителен для планеты, а крупные компании давно перестали подталкивать нас к выбору своей продукции, вместо этого они стремятся отменить саму возможность выбора. Радость потребления почти недоступна приличному человеку. Мы живём в глобальной деревне победившего капитализма, и она совсем не похожа на утопический мир, который нам предлагали купить по частям в 80-е и 90-е.

Воспоминание об утопии сохранилось в отживших своё логотипах трансконтинентальных компаний, в ранних компьютерных играх и старых операционных системах, в VHS-кассетах и звуках музыки времён квадратных телевизоров. Все эти массовые продукты и культурные поделки давно оказались на свалке истории. Но мы всё же помним, что «праздник к нам приходит» — просто грузовики, наверное, попали в буран. Это коллективное врождённое воспоминание заставило некоторых людей нашего поколения порыться на виртуальной свалке истории и, вытаскивая оттуда всё то, что должно было быть накипью производства, создать новую культурную идентичность, получившую имя «vaporwave».

Про vaporwave говорят, что это едва ли ни первый музыкальный жанр, родившийся в интернете. Действительно, он вышел не из локальной сцены, а из нескольких сообществ на Reddit и Tumblr, где в начале десятых годов пользователи делились картинками, эксплуатирующими глитч-арт, малополигональные 3d-модели, шестнадцати-битные пейзажи с пальмами, античные скульптуры, допотопные компьютерные мониторы, иконографию Windows 95, персонажей аниме, образы из поп-культуры (нередко можно было встретить баночку Arizona Iced Tea), заставки телепередач и многое другое. В палитре преобладали бирюзовый, маджента, циан. Часто изображения снабжались надписями вроде «Where are you?». Эти изображения стали неотъемлемой частью того, что впоследствии назовут vaporwave. Как и музыкальная составляющая феномена, картинки безлики и сделаны по узнаваемому канону. Авторство не имеет значения, а мастерство художника заключается не в том, чтобы выразить себя, а скорее в том, чтобы внести посильный вклад в общую гомогенную эстетику (кстати, все визуальные стороны vaporwave, будь то картинки, гиф-изображения или видео, называют A E S T H E T I C).

Те же пользователи обменивались и музыкой, которая беззастенчиво грабила масс-культурные гробницы 80-х и 90-х, выведя использование семплов на уровень «найденных объектов». Vaporwave имеет дело с готовыми музыкальными единицами: это может быть подзабытый хит Шаде, композиция, написанная для рекламного ролика газировки, или продукция компании Muzak, которая штамповала и проводила лёгкую дешёвую музыку во всевозможные общественные места капиталистических ульев 20-го века. Эта «найденная музыка» отличается от так называемой «конкретной музыки» (направление академической музыки, возникшее в 60-е годы во Франции) в первую очередь содержанием. Современные авторы создают цельное здание — призрачный торговый центр с отдельным этажом под офисы — своеобразный надгробный памятник капиталистическому оптимизму. Едва ли это призрак башен Всемирного торгового центра (хотя хронологически у моего поколения начало века совпадает с периодом утраты иллюзий по поводу капиталистического рая). Скорее это призрак куда более личного характера — призрак детства, а именно той стороны детства, которая связывала своё счастье с яркими изображениями на экране телевизора, счастье, которое обещали этикетки картриджей с играми, счастье, которое должно настать, когда вырастешь, не будешь больше ходить в школу (!), устроишься на работу и будешь всегда иметь достаточно денег, чтобы покупать любых трансформеров, сколько угодно жвачки, фломастеров, а за компьютером будешь только играть (а что ещё за ним можно делать?).

Мы живём в глобальной деревне победившего капитализма, и она совсем не похожа на утопический мир, который нам предлагали купить по частям в 80-е и 90-е

Несомненно, некоторые люди, став старше, пытаются реализовать эту мечту, но подобное поведение часто вызывает насмешки «более серьёзных» сверстников. Те, чьё детство было в дальнейшем запятнано университетской пятилеткой, а позже расплющено годами выполнения никому непонятной «работы», позволяющей снимать жилплощадь, отдельную от родителей, знают эту лёгкую фантомную боль и позабытую наивную радость, возникающие при виде артефактов из 90-х годов. Именно эта боль и эта радость составляют содержание музыки vaporwave. Часто в материалах о жанре встречается слово «ностальгия». Но так как речь идёт о ностальгии по утопии, гораздо лучше подойдёт термин Жака Деррида — «hauntology». После распада СССР прозвучала фраза «коммунизм мёртв». Жак Деррида, вспоминая слова Маркса о том, что по Европе бродит призрак коммунизма, ответил «если коммунизм всегда был призраком, то что мы имеем в виду, говоря, что он мёртв?». Слово «hauntology» созвучно с термином «онтология», но в корень помещён английский глагол «to haunt». Перевести это слово на русский вне контекста не представляется возможным, но когда призрак «бродит», то используется именно этот глагол. Понятие «hauntology» имеет дело с бытием призраков — социальных, культурных, смысловых. Теоретик Марк Фишер, покончивший с собой чуть больше месяца назад, связывал термин «hauntology» с музыкой и рассуждал о «hauntologic music», однако ассоциировал термин с исполнителями другого поколения — скажем, с Burial. Сегодня вполне уместно говорить о связи vaporwave и hauntologic music. Для людей, детство которых прошло в компании улыбающихся и восторженных лиц, рекламирующих всякую муру, возможна ностальгия не по рекламным роликам и не по самим товарам, а по искренней вере в то, что это счастье может быть настоящим и доступным. Ничем подобным авторы «конкретной музыки» не занимались. Они пытались преодолеть в себе ужасы второй мировой войны. То поколение отвечало на совсем другой вызов и не вступало в контакт с заразной массовой культурой. В этом отношении гораздо вернее связывать vaporwave с духом дада и поп-арта.

Vaporwave — аутичная культура. Вместо того, чтобы рассказывать другим про коварство маркетинговых ходов и про отравление, которое получили наши мозги, впитывая информационный шлак в школьные годы, исполнитель vaporwave воспроизводит весь этот шлак. Vaporwave — это комната, обставленная информационным мусором как мебелью. Никакой личной оценки тут не даётся. Единственное отличие — расфокусированное виденье — объекты наплывают один на другой, теряется осмысленность, периодически возникает чувство тревоги, граничащее с эйфорией, и наоборот. Комментаторы не могут понять, что vaporwave делает с капиталистической утопией — деконструирует её или же прославляет. Возможно, идеальный vaporwave герой — тот, кто никогда не приходит в сознание. Он давно живёт в виртуальной реальности и своим творчеством лишь добавляет несколько пикселей к огромному полотну коллективного бессознательного других похожих на него людей. Все они обитатели голографической утопии.

Вторжение интернета и его порядков сделало vaporwave возможным. Пиратство, анонимность и свобода раннего интернета дали толчок к развитию нового сознания — сознания, которому противна идея интеллектуальной собственности. Ещё сто лет назад художники, работавшие с реди-мейдами, встречали непонимание. Сегодняшний реди-мейд не покупают в магазине, как была куплена вешалка для шляп Дюшана. Сегодняшний реди-мейд скачан бесплатно и беззастенчиво, на огромной скорости, которая несомненно казалась в момент скачивания черепашьей, так как провайдерам пока ещё не угнаться за быстротой движений человеческого желания. Музыка vaporwave распространяется бесплатно или же за небольшие деньги через сайты Soundcloud и Bandcamp. Раньше zip-архивы с альбомами распространялись через файлообменники, думаю, теперь это ушло в прошлое. Если артисты vaporwave прибегают к выпуску физических носителей, то обычно в дело идут аудио-кассеты, хотя компакт-диски и винил также причастны к этой истории.

Итак, история. Надо признать, что задолго до появления vaporwave уже существовало огромное разнообразие родственной музыки. Все составляющие рассматриваемого направления уже встречались в 70-е и 80-е годы, но никогда пастиши, коллажирование и «найденная музыка» не ставились во главу угла. Едва ли более ранние работы легли в фундамент музыки пионеров vaporwave — хотя как знать. Идеи витают в воздухе. Предтечами поджанра vaporwave считаются chillwave и hypnagogic pop. Музыку этих стилей даже нередко путают с vaporwave, но есть существенное отличие — chillwave и hypnagogic pop всё ещё нуждались в музыкантах, в личностях. Коллажи семплов оттенялись сыгранными партиями синтезаторов, гитар и голосами вокалистов (или, по крайней мере, тех, кто решился петь). Vaporwave убежал от рефлексирующей личности, вооружённой электрогитарой, на «патриархальную свалку устаревших понятий», чтобы построить там кукольный домик из комков коллективного бессознательного.

Следуя уже укрепившейся тенденции выводить весь vaporwave ровно из трёх релизов, начну рассказ с 2010-го года. Даниэль Лопатин, стоящий за электронным проектом Oneohtrix Point Never, внезапно выпустил сто кассет с альбомом под названием «Chuck Person’s Eccojams vol. 1». Обложкой этой (теперь уже исторической) записи выступили перемешанные фрагменты этикетки картриджа для Sega Mega Drive 2 с культовой игрой Ecco the Dolphin.

Обложка картирджа создана популярным художником Борисом Вальехо. В игре дельфин Экко пытался спасти своих друзей, унесённых пришельцами из космоса. Игра была вдохновлена трудами Джона Лилли — психоаналитика, нейробиолога и энтузиаста психоделиков, изучавшего, помимо всего прочего, коммуникативные способности дельфинов. Лилли утверждал, что в ходе своих экспериментов встречал ряд космических сущностей, которые имели отношение к «Офису по контролю земных совпадений» — в оригинале Earth Coincidence Control Office или E.C.C.O. Так и возникло имя дельфина Экко. Я останавливаюсь на этой истории потому, что пионеры жанра vaporwave называли свои записи «eccojams», что подчёркивает их преемственность по отношению к релизу Дэниэля Лопатина.

Vaporwave убежал от рефлексирующей личности, вооружённой электрогитарой, на «патриархальную свалку устаревших понятий», чтобы построить там кукольный домик из комков коллективного бессознательного

Итак, что же такое eccojams? В оригинале (то есть на кассете «Chuck Person’s Eccojams Vol. 1») это треки, составленные из отдельных, по многу раз повторяющихся кусочков песен Джанет Джексон, Криса Дебурга, Fleetwood Mac и прочих героев взрослой поп-музыки 20-го века. Собственно, эта повторяемость и создаёт эффект эха, и название альбома обыгрывает созвучность слов «ecco» и «echo». Музыка сильно замедленна и обильно сдобрена эффектом реверберации, из–за чего звучит словно в огромном пустом помещении или же доносится откуда-то из–за горизонта. Лопатин не прибавил к семплам ни одной ноты. Фактически весь альбом — искажённый коллаж. Эту запись относят также и к направлению plunderphonic music (музыка, полностью составленная из семплов), которое является ещё одним важным источником vaporwave.

Сам Лопатин ни до, ни после «Eccojams» не делал ничего подобного, а этот релиз назвал шуткой. Позже он говорил в интервью, что скорее всего многим так захотелось испробовать его подход к созданию музыки только потому, что он часто рассказывал о том, как просто сделать нечто подобное. Любой может сам записать eccojams. Это сближает vaporwave с панком и хип-хопом. Никакой философской подоплёки у «Chuck Person’s Eccojams Vol. 1» не было. Лопатин сказал, что отбирал куски песен так: если какой-то фрагмент чужой песни ему нравился, он брал его и повторял много раз. Замедление семплов уже имело место годом ранее при рождении witch-house и ещё раньше: в 90-е годы выходец из Техаса DJ Screw проигрывал семплы в темпе 60-70 ударов в минуту. Этот подход назвали «Chopped & screwed». Трудно найти материал про vaporwave, где не упоминался бы этот термин. Пионеры vaporwave говорят о том, что chopped & screwed не прошёл мимо них. Думаю, альбом «Chuck Person’s EccoJams vol.1» пленил слушателей мелодичностью, оставшейся от поп-песен, и лёгкой меланхолией, вызванной постоянной репитативностью и атмосферностью звучания. Другой адепт hauntologic music Саймон Рейнольдз написал, что этот альбом относится «к культурной памяти и похороненному в капиталистических товарах утопизму. В первую очередь в товарах, которые связаны с потребительскими технологиями в вычислительной и аудио/видео развлекательной зоне».

Определённо «Chuck Person’s Eccojams Vol. 1» является точкой отсчёта vaporwave: от методов работы над семплами до оформления обложки, от музыки, которая выступила первоисточником до ностальгического ощущения — это vaporwave запись. Именно этот релиз дал основной толчок для целого направления. Прежде чем перейти к рассказу о последовательных домашних продюсерах, вдохновившихся работами Лопатина, следует остановиться на релизе, пришедшем из совершенно другой музыки, но во многом определившем смысловые зоны vaporwave. Это альбом Джеймса Ферраро «Far Side Virtual», вышедший в 2011 году.

Джеймс Ферраро — большой художник от электронной музыки. Дело не только в его производительности («Far Side Virtual» был тридцатым альбомом музыканта, которому в тот момент было около 25 лет). Ферраро умеет создавать почти осязаемые виртуальные пространства из звука. Его звук не абстрактен, он всегда несёт в себе культурный код. С помощью таких звуков-обозначений Ферраро умело воссоздаёт ту или иную среду. Ферраро — мастер видений, кинематографист от музыки. В 2010-м году вышли его концептуальные альбомы «Last American Hero» и «Night Dolls with Hairspray», относящиеся к жанру hypnagogic pop: семплы соседствуют с живыми инструментами, звук словно прорывается сквозь радиопомехи или со старой плёнки, на которую уже в десятый раз записали музыку, композиции как будто смонтированы из фрагментов других записей (хотя по факту это лишь искусственный «плохой» монтаж). На альбоме «Night Dolls with Hairspray» Ферраро даже поёт тонким детским голоском про жестокие приключения прыщавых школьников. Ферраро высмеивал культуру, навязываемую журналами для подростков, и показывал тёмную сторону их жизней. Здесь его оценка и сарказм видны невооружённым взглядом. Ирония «Far Side Virtual» оказалась намного более тонкой.

Первоначально Джеймс планировал записать несколько рингтонов и распространять этот мини-альбом именно в таком качестве. Он говорил, что полной реализацией «Far Side Virtual» как арт-инсталляции считает употребление этой музыки в качестве рингтонов. «Эта музыка должна реализовываться (слушаться) через такой постструктуралистский инструмент как смартфон», — сказал автор. Однако Ферраро увлёкся сочинением, и треки разрослись до «полноценных» композиций. Позднее он отметил, что не был уверен в том, что людям будет интересно платить за мини-альбом рингтонов, поэтому расширенная версия должна была оказаться более жизнеспособной.

Взявшись за сочинение утилитарной музыки, Джеймс решил работать в стандартной маковской программе Garage Band, принципиально не используя никакую серьёзную технику и софт. Звучание требовалось в меру пластмассовое, безликое и в то же время ультрасовременное. Не даром на обложке «Far Side Virtual» оказалась фотография города, взятая с Google Maps и парящие в воздухе ай-пады. Ферраро говорит, что одним из источников вдохновения для него были дети, за которыми он наблюдал на улице — они собирались и читали рэп под кое–как звучащую музыку с мобильного телефона.

«Far Side Virtual» можно назвать произведением в стиле капиталистического реализма. Также альбом можно трактовать как позднее переосмысление продукции компании Muzak. Эта фирма за скромную плату поставляла фоновую музыку в торговые центры, лифты, залы ожидания и места производства. У Muzak имелся собственный оркестр. Зачастую они записывали инструментальные версии популярных песен, заменяя голос каким-нибудь духовым инструментом. В 50-е годы президент США Эйзенхауэр наладил трансляцию этой музыки в Белый дом, а НАСА использовали Muzak в космических шатлах для успокоения астронавтов и заполнения тишины во время отдыха.

Для рабочих мест Muzak разработали принцип Stimulus Progression. На производствах включали 15-минутные блоки фоновой музыки. Громкость и скорость каждого следующего блока возрастали, что, как предполагалось, должно было постепенно увеличивать и темп работы. Время от времени цикл прерывался на 15-минутную паузу, затем начинался заново. Думаю, нет ничего удивительного в том, что очень скоро слово «Muzak» стало нарицательным и… ругательным. На компанию не раз подавали в суд. Люди отказывались ходить в торговые центры, потому что их ужасно раздражала вялая бездушная музыка, лившаяся со всех сторон. Удивительным образом в Японии спрос на продукцию Muzak не утихал вплоть до конца 20-го столетия.

Да, Muzak выводил из себя современников, но молодые искатели аудио-артефактов нашли в этой мёртвой музыке особое очарование. Видимо, она напоминает всё о том же детском потребительском оптимизме. «Музыка для лифтов» стала одним из краеугольных камней vaporwave. Кажется, «Far Side Virtual» был попыткой пофантазировать о том, как бы звучал Muzak в наше время (компания давно перестала выпускать музыку и переключилась на создание плей-листов для корпоративных клиентов). Сам Ферраро вновь хотел состроить мрачную гримасу, охарактеризовав «Far Side Virtual» как «резиново-пластиковую симфонию для глобального потепления, посвящённую большому Тихоокеанскому мусорному пятну». Однако критики не спешили называть альбом анти-утопичным. Саймон Рейнольдс отметил, что альбом воссоздаёт существовавший ещё недавно оптимизм интернета 90-х и веру в информационные технологии. Кажется, слушатели были сбиты с толку — имеют ли они дело с прославлением потребления или же Ферраро действительно был полон сарказма, нарисовав этот кристально чистый и светлый «натюрморт 21-го века»? Действительно, музыка получилась воздушная. Её пластмассовое звучание не обременяет серьёзностью. Мелодии благозвучны, но не привязчивы. Альбом населён голосами компьютерных программ и звуками из работы Skype. Использование стандартных звуков операционных систем и приложений станет характерной чертой vaporwave в следующие годы. Невозможность провести чёткую границу между идеализмом и сарказмом, утопией и анти-утопией также будет присуща vaporwave в дальнейшем. Вот что говорит Ферраро о том, как понять его альбом: «“Far Side Virtual” в основном обозначает пространство в обществе, или режим поведения. Все эти вещи действуют синхронно: рингтоны, плоские экраны, театр, кухня, мода, суши. Я не хочу называть это «виртуальной реальностью», я назвал это «виртуальностью противоположной стороны» (far side virtual). Если вы по-настоящему хотите понять «противоположную сторону», то сперва послушайте Клода Дебюсси, затем идите в магазин замороженных йогуртов. Далее зайдите в Apple Store и просто пошатайтесь там без дела, поваляйте дурака. После — идите в Starbucks и приобретите там подарочную карту. У них есть книга об истории Starbucks — купите эту книгу и идите домой. Если вы выполните все эти действия, вы поймёте, что такое «виртуальность противоположной стороны» — потому что люди вроде как уже давно живут в ней». «Far Side Virtual» был тепло принят критиками. Журнал Wire даже назвал его альбомом года.

Сперва пророк эмбиента Брайан Ино написал музыкальную заставку для Windows95, теперь же люди, построившие целый музыкальный мир, оттолкнувшийся от этой заставки, сами взялись писать «музыку для аэропортов»

Итак, первые две записи, определившие дальнейший вектор развития vaporwave, оказались во многом антиподами: с одной стороны, напитанный сладостью поп-песен альбом Лопатина, где словно эхо из детства голову заполняет «радость простых мелодий», с другой — интеллектуальный и продуманный набор стоковой музыки от Джеймса Ферраро. Эти альбомы — сердце и ум жанра. Когда они соединились, возникло самодостаточное явление. Принято считать, что наибольшую популярность жанру vaporwave принёс выход альбома «Floral Shoppe» Рамоны Андре Ксавье, использующей целый ряд псевдонимов (наиболее известна она как Vektroid, однако «Floral Shoppe» был выпущен под именем Macintosh Plus).

Рамона Ксавье не только музыкант, но и графический художник. Она начала писать электронную музыку в 2005 году. В июле 2011-го года интернет-лейбл Beer on the Rug издал её небольшой альбом «NEW DREAMS LTD» под именем Laserdisc Visions. Альбом полон пустых жизнеутверждающих синтезаторов в духе корпоративной музыки для поднятия настроения. Звучание отсылает к эпохе Windows 95. Длительность композиций редко достигает двух минут. В сущности, «NEW DREAMS LTD» содержательно походит на «Far Side Virtual» Джеймса Ферраро, однако выполнен несколько грубее. На обложке красуется счастливая восточная девушка. В дальнейшем Рамона стала использовать название «NEW DREAMS LTD» для обозначения других своих альбомов.

Рамона Ксавье (2012 г.): «“NEW DREAMS LTD” — не что иное, как карикатура на СМИ и их эволюцию в конце 80-х — прямо перед бумом компьютерной культуры в Америке. Я хотела создать некую трещину между реальностью и вымыслом, потому что мне казалось, именно к этому они и стремились тогда. Кажется, что мир медленно покидал реальность на протяжении последних 20-ти лет и это меня завораживает. Всё происходящее в то время было отмечено значительным оттенком сюрреализма — особенно в Японии, и я хотела ухватить это так, чтобы поразить сегодняшних людей так же, как это поразило людей прошлого. То, как далеко зашли люди в рекламе, даже тогда, шокируют меня. Я думаю, фактор шока — огромный элемент таких вещей. Я хотела, чтобы LASERDISC VISIONS звучали отчуждённо, как нечто из другого мира для любого, кто слышит это. Я не хотела, чтобы это звучало очень знакомым. Я хотела взять эту знакомость и поместить её в иной контекст, так чтобы всё оказалось немного не на месте».

Хотя Рамона называет свою музыку саркастичной, она вовсе не собирается ограничиваться горькой усмешкой: «В первую очередь, я надеюсь на то, что люди поймут, что это искренне — я хочу, чтобы люди почувствовали моё присутствие в том, что я делаю, потому что это даёт мне возможность никогда не иметь физической идентичности, чтобы сопровождать это. Я думаю, очень важно, что мы как музыканты влияем на наш мир. Полагаю, какая-то часть меня скучает по протестным песням. Сегодня всё что угодно — это протестная песня, сейчас мне кажется, что наиболее эффективный социальный комментарий — тот, в котором нет диалога, если честно».

Пожалуй, vaporwave и правда является таким комментарием. Ирония здесь слишком тонка; слушая vaporwave, можно не обращать внимание на идеологический подтекст этих звуков. Говоря об альбоме «Floral Shoppe», музыкальный журналист Джеймс Паркер отмечает, что эта запись плавно проскальзывает между чистым удовольствием от поп-музыки и ироничным изображением этого удовольствия.

«Floral Shoppe» вышел 9 декабря 2011 года всё на том же лейбле «Beer on the Rug». Считается, что этот альбом музыкально и визуально определяет жанр vaporwave. И действительно, данный релиз вобрал в себя многие черты, позже ставшие типичными. Обложка содержит ряд элементов, характерных для визуальной эстетики vaporwave: тут и античный бюст, и урбанистический горизонт в низком разрешении, и примитивная 3d-графика. Почти все треки имеют японские названия. Вообще Рамона многие свои проекты называла по-японски — точно так же поступили затем и те, кто пошёл по её стопам. Иероглифы стали одним из трендов эстетики vaporwave. Будем смотреть правде в глаза — немногие понимают японские иероглифы, и вряд ли увлечение vaporwave подталкивает к их изучению. Тут возникает любопытный эффект, знакомый нам как потребителям заграничной (чаще всё же китайской, а не японской) техники: мы имеем дело с товарами, которые покупаем для себя. На упаковках и в инструкциях мы видим иероглифы, которые адресованы как бы нам, но в то же время никому, мало кто может их прочесть. Предположительно на этом же парадоксе пустоты (или таинственности?) знака и спекулирует тренд на японские названия, хотя некоторые объясняют всё проще: чуждая западным людям письменность отсеивает всех незаинтересованных людей. Разумеется, это вздор, ведь всем нам доступны горячие клавиши, позволяющие копировать японские названия для поиска, не вникая в их значения. Если говорить о музыке «Floral Shoppe», то и здесь мы встречаем всё то, что стало ассоциироваться с vaporwave: альбом представляет собой plunderphonic music (то есть состоит целиком из семплов), использованная музыка замедленна, а в качестве материала отобраны поп-песни 80-х и 90-х и нечто, напоминающее «музыку для лифтов». Главным объектом для звуковых манипуляций здесь выступили песни «для взрослых» (то, что называется adult contemporary) таких исполнителей, как Дайана Росс, Шаде, групп Pages, Dancing Fantasy и других. И хотя я уверен, что настоящая мощь заключена в открывающей композиции «ブート», всё же визитной карточкой альбома, исполнителя, да и всего vaporwave стал второй трек с «Floral Shoppe», называемый в народе «420» (оригинальное название — «リサフランク420 / 現代のコンピュ»). Дело в том, что первый трек производит одурманивающий эффект, особенно когда слушаешь эту композицию в первый раз, в какой-то момент музыка как бы выбивает почву из–под ног. Может показаться, что смонтировано всё бесхитростно, однако мастерски выверены все необходимые части, и в целом композиция выстроена безупречно. Можно сказать, что «ブート» не очень близок духу vaporwave, так как слишком агрессивно разрушает безобидный оригинал (песню «Tar Baby» в исполнении Шаде) и почти не заигрывает с радостью поп-культуры. Однако всё быстро меняется, и второй трек «リサフランク420 / 現代のコンピュ» — это привязчивая мелодия, повторяющаяся много-много раз в духе «EccoJams» Лопатина, но без самодурства последнего в употреблении эхо и реверберации. Мелодия, которую сложно вытравить из головы, целиком позаимствована из песни Дайаны Росс; всё, что сделала Рамона — замедлила её, присвоив себе таким образом любовь и благодарность слушателей, ведь песня Росс «It’s Your Move» едва ли была столь популярна, как трек Macintosh Plus. Vaporwave (и альбом «Floral Shoppe» в частности) критикуют за то, что в эту музыку не вложено почти никакого труда (ну да — взяли чужие песни, порезали, растянули и добавили ревербератор). Определённо много труда вложено в создание оригинала «It’s Your Move», но он даже не был выпущен отдельным синглом. Ирония судьбы заключается в том, что музыка ценна не усилиями, которые затрачены на её создание, а тем, что она именно такая, какая есть, и звучит именно в тот момент, когда мы можем получить от неё нечто, очень нужное нам. Ни один человек не приложил сознательных усилий, чтобы летом такого-то года вы услышали в таком-то месте звуки грома, но для многих людей это было потрясающим и вполне музыкальным переживанием. Рамона Ксавье своими манипуляциями поместила чужую музыку в аутентичный контекст. Это и назвали vaporwave.

Мы живём во времена, когда культурный интернет-феномен родился, вырос и устарел на глазах одного и того же школьника

Говорить ещё об иконе стиля, альбоме «Floral Shoppe», не представляется нужным. Полагаю, он не лучший и не самый оригинальный. Правильнее всего сказать о нём — он определяющий. Сейчас, по прошествии пяти лет после его выхода, Рамона до сих пор продаёт футболки с изображениями, обыгрывающими обложку её прорывного релиза. Последующие альбомы Рамоны близки по духу, однако стоит отметить, что она отходит от plunderphonic music и всё больше тяготеет к сочинительству. В прошлом году она дважды выпускала совместные записи с рэпером Siddiq. Говоря о причастности к vaporwave, Рамона сказала, что отнесла бы к данному жанру релизы, выпущенные ею под именем «NEW DREAMS LTD».

Не будет лишним упомянуть и других ранних исполнителей vaporwave. INTERNET CLUB определённо является последователем идей Джеймса Ферраро. Его альбом 2012-го года «Redefining the Workspace» — это «музак» 21-го века. Названия треков могут напомнить названия глав из учебника по бизнес-стратегиям (скажем, «THE NEXT LEVEL OF INTEGRATION AND OPTIMIZATION» и «TIPS AND TRICKS FOR THE NEW WEB MARKETER» или такое оптимистичное название, как «110%»). Если вы работаете за компьютером, то «Redefining the Workplace» действительно может быть подходящей фоновой музыкой — от звуков этого альбома в душном помещении легче дышится, неудобное кресло становится мягче и начинает засасывать, а в голове возникают сонмы солнечных зайчиков. Спокойствие и благополучие этой музыки похожи на кристально чистое отражение бизнес-центра на гладкой поверхности лужи, и лишь слегка это отражение подёргивается из–за внезапных «заиканий» музыки. Впрочем, иногда лёгкие струи этого аудио-душа повышают напор и температуру, и становятся почти невыносимо интенсивными, а пару раз даже проскакивают не на шутку тревожные моменты расфокусировки музыки. Впрочем, всё сбалансированно. В качестве сырья INTERNET CLUB использовал стоковую музыку и саундтреки корпоративных видео-роликов с YouTube.

Особое место занимает проект 骨架的, название которого в переводе может обозначать «остов» или «скелет». Его записи начали циркулировать в виде zip-архивов ещё в 2010-м году и уже во времена популярности vaporwave были загружены на сайт Bandcamp. Замедленные, изуродованные семплы из соул-музыки представляют собой тёмную сторону жанра. Стоит отметить, что дух этого проекта гораздо ближе к мрачной музыке и находится скорее на границе с vaporwave. Кажется, он не столько иронизирует над вселенной товаров, сколько открыто смеётся над нелепостью человеческой цивилизации страшным безумным смехом. Особой популярностью пользуется мини-альбом, названный по имени проекта — «骨架的». На обложке низкопробная трёхмерная графика, изображающая сидящего на траве скелета, скучающего на фоне смутных футуристических строений. По одной из версий от 骨架的 ведёт своё начало менее политизированное, а скорее романтическое направление vaporwave, продвигаемое лейблом Dream Catalogue, но об этом позже.

Ещё один не слишком жизнерадостный проект — Infinity Frequencies. Подобно 骨架的, музыка этого исполнителя является тревожным коллажем из первоначально нейтральной или же «приятной» фоновой корпоративной музыки. Альбом «Computer Death» является образцовым релизом Infinity Frequencies. Альбом почти полностью состоит из зацикленных бесприютных семплов с ухудшенным качеством. Двухминутные треки не обладают ни динамикой, ни композицией. В 2014-м году Infinity Frequencies наряду с другими причастными к vaporwave-сцене исполнителями приняли участие в первом фестивале SPF420, который прошёл не где-нибудь, а на сайте Turntable.fm в формате видео-конференции. Пока исполнители играли (каждый у себя дома), зрители сидели по домам у мониторов и вели активное обсуждение в чате. На тот момент никому из организаторов не было и двадцати лет. SPF420 прошёл также в 2015-м и 2016-м годах и я не вижу никаких причин для того, чтобы он не повторился в этом.

Во времена, когда в сети начал набирать обороты термин «vaporwave», практически все пионеры жанра переключились на другую музыку. Таким образом, всю сцену можно условно поделить на исполнителей, игравших безымянный vaporwave, и тех, кто пришёл в эту культуру позже, чтобы сознательно работать в заявленном стиле. Как видно, первое поколение задержалось в рамках vaporwave на год-два. Считается, что джаз развивался стремительно, проходя за десять лет путь, на который у предыдущих музыкальных традиций уходило одно или несколько столетий. Теперь мы живём во времена, когда культурный интернет-феномен родился, вырос и устарел на глазах одного и того же школьника.

По версии журнала Dummy Magazine, слово «vaporwave» впервые было использовано в октябре 2011-го года в одном музыкальном блоге. Автор писал о некоторых исполнителях в жанре hypnagogic pop, однако не знал о существовании уже устоявшегося термина и решил изобрести свой. Так в результате безграмотности и появилось это слово. Англоязычные видеоблогеры закатывают глаза и говорят, что слово звучит нелепо и бессмысленно. Однако нельзя отрицать, что термин оказался удачным. Нарочно или нет, но его созвучность с другим словом — vaporware — придаёт всему феномену поразительную глубину и осмысленность.

А что же такое vaporware? Термин возник в 80-е. В компьютерной индустрии так называли продукцию, выпуск которой был анонсирован, но так и не свершился в реальности (как вариант — продукт был выпущен, но совершенно не отвечал ожиданиям, либо в силу того, что к моменту выхода морально устаревал, либо потому, что продукт в принципе оказался не столь впечатляющим, как его рекламная компания). Если такой продукт не выпускался, то о его отмене даже не заявляли. Журналист Стюарт Олсоп в 1985-м году наградил Билла Гейтса медалью «Золотой vaporware» за то, что Microsoft так поздно выпустили свою операционную систему. Ранний анонс продукции делался иногда для того, чтобы удержать потенциальных покупателей от приобретения аналогичной (иногда более качественной) продукции конкурентов. В 1983-м году в прессе был разрекламирован офисный пакет Ovation, однако вскоре выяснилось, что он никогда не существовал. Таким образом, в центре понятия vaporware лежат разочарование потребителей и недобросовестность (если не откровенное мошенничество) производителей, а в основе музыки vaporwave лежит наивное доверие к рекламе, вырезанное, очищенное от материальности и опыта, и помещённое в плей-листы людей, которые прекрасно отдают себе отчёт в том, как умело ими манипулируют гуманоидные духи торговли.

Также нередко в происхождении слова vaporwave усматривают связь с «Манифестом коммунистической партии», а именно с пассажем, где Маркс говорит о том, что всё материальное обращается в воздух. Определённо это не противоречит духу vaporwave (и духу времени), однако очевидно, что это лишь ещё одно удачное совпадение.

В мире, где нет ничего приватного, это освежает — найти что-нибудь такое, будто это найдено в мусорном контейнере у комиссионного магазина

В истории музыки много раз повторялся один и тот же сценарий: где-то возникает сцена исполнителей, играющих иначе, чем те, что стал модным пять лет назад. Журналисты достаточно произвольно выделяют несколько новых артистов и придумывают для обозначения их музыки новый жанр. Как правило, сами исполнители пытаются откреститься от навязываемого ярлыка, но это слово (или словосочетание) становится приманкой, на него начинают слетаться новые и новые музыканты, вдохновлённые возможностью поучаствовать если не в революции, то хотя бы в мародёрских набегах. Одни артисты стремятся иметь своё лицо или же очень своеобразно интерпретируют какой-либо старый стиль, другие же музыканты хотят своим творчеством сохранить и укрепить привлекающее их музыкальное направление.

Примеров масса: в начале 70-х музыку Led Zeppelin охарактеризовали как «тяжёлый металл», однако сами музыканты настаивали, что играли рок-н-ролл. Тем не менее, идея «тяжести» и погоня за ней в 80-е годы дала мощный импульс для зарождения многоликого экстремального металла. Ещё более странная история — trip-hop. Содержательно название никак не связано с музыкой Tricky, Massive Attack и Portishead, более того, существовал даже более точный термин — Bristol sound, отсылающий к родине этих трёх китов трип-хопа, однако слово trip-hop стало совершенно привычным, и нельзя отрицать притягательной ауры этого термина, за которым до сих пор тянется вереница малоизвестных последователей и эпигонов. Совершенно анекдотических масштабов этот сценарий достиг в случае с термином krautrock. Дело в том, что в Германии конца 60-х выросло поколение людей, у которых всё детство прошло без родной культуры. Их жизни начались после падения рейха, и всё его культурное наследие было выдернуто с корнем из поля зрения немцев. Не взирая на богатое дофашистское наследие, на несколько лет в Германии возник культурный вакуум, который стремительно заполнялся массовой культурой Америки и Англии и на скорую руку сделанным муляжом отечественного производителя. Некоторое влияние сохранили модернисты Германии. Немецкая молодёжь, выросшая на рок-н-ролле и полюбившая Штокхаузена в студенческие годы, в конце 60-х стала играть весьма своеобразную музыку. В начале 70-х коллективы Kraftwerk, Can, Neu!, Kluster, Faust, Tangerine Dream и другие обратили на себя внимание американской и английской прессы. Чтобы компенсировать комплекс неполноценности, который возник у иноземных критиков, привыкших думать, что всё лучшее происходит в их англоговорящих странах, они решили всю креативную музыку Германии объединить в один жанр и назвать его как можно брезгливее — krautrock — то есть «рок гансов», «капустный рок» или «рок деревенщин». Перевести однозначно не так просто, потому что немецкое слово «kraut» обозначает «капуста», но в то же время этим словом пренебрежительно называют провинциалов, которые, как предполагается, без ума от квашенной капусты. Если обратиться к музыке тех коллективов, можно заметить, что зачастую она даже к року не имела ни малейшего отношения. Единственное, что объединяло творчество этих групп — опережающие своё время смелые идеи. Кто бы мог подумать, что в дальнейшем термин «капустный рок» приживётся, а некоторые группы будут с гордостью относить себя к этому «жанру» просто потому, что позаимствовали у пары немецких групп какие-то черты и теперь считают себя столь же оригинальными.

Полагаю, что этих примеров достаточно, чтобы проиллюстрировать, как появление термина, обозначающего стиль, может послужить катализатором процесса. И если krautrock и trip-hop не дали миру музыки богатого урожая, то история термина heavy metal показывает положительный пример того, как следование за названием стиля расширяет музыкальные границы. Vaporwave, получив своё имя, тоже не остался прежним. Пожалуй, в 2013-й и 2014-й годы произошло наиболее серьёзное обновление стиля: появилось много имён и поджанров.

Наиболее популярным ответвлением vaporwave стал так называемый future funk. Возможно, востребованность этого стиля объясняется беззаботной жизнерадостностью и сведению на ноль критической составляющей vaporwave. Во future funk на семплы режутся бодрые фанк-песни, которые даже после «переработки» нисколько не теряют упругости и весёлости. С vaporwave этот жанр связан тем, что он всё так же опирается на потрошение и замедление чужих песен и китчевую жизнерадостную эстетику рекламных роликов конца 20-го века.

В 2013-м году вышел альбом «Hit Vibes» исполнителя Скайлара Спенса, стоявшего за проектом Saint Pepsi. По сей день этот альбом является одним из определяющих релизов future funk. Также народу пришёлся по вкусу клип Saint Pepsi на песню «Enjoy Yourself», целиком смонтированный из рекламы МакДональдс 80-х гг. Эти ролики шли по ТВ с 1986-го по 1989-й годы и сами по себе были полны аллюзий. Реклама спекулировала на ностальгии. Представьте: в ночном небе на облаке за роялем сидит улыбающийся крунер по имени Mac Tonight. Его голова представляет собой полумесяц. Mac Tonight в пиджаке и тёмных очках в стиле 50-х годов, он играет и напевает песню, звучавшую за кадром — это была знаменитая «Mack the Knife» (созвучно с Mac Tonight) в версии Бобби Дарина (1959-й год), однако с изменённым текстом, направленным на привлечение едоков в МакДональдс в ночное время. Акция оказалась успешной: молодёжь 80-х проглотила образ из 50-х под песню, переделанную из кавер-версии джазового хита Луи Армстронга, который, в своё время, позаимствовал «Mack the Knife» из знаменитой «Трёхгрошовой оперы» Бертольда Брехта и Курта Вайля — знаковой зонг-оперы, проложившей мост между классической музыкой и джазом (на самом деле продолжать можно бесконечно, ведь и «Трёхгрошовая опера» была переработкой «Оперы нищих» Пепуша и Гея, в которой пародировались мотивы из Генделя и так далее). Однако едва ли этот культурный фрактал был намеренно поднят Скайларом Спенсом — по крайней мере, в клипе «Enjoy Yourself» он никак не обыгран. Ещё раз отмечу, что для future funk не характерна двусмысленность vaporwave. Значительной популярности добились также future funk проекты Young Bae и マクロスMACROSS 82-99, специализирующийся на использовании в качестве основы японского электрофанка.

Гораздо более остроумными оказались исполнители, ответственные за создание направления, называемого mall soft. Этот стиль является звуковым пересказом бесконечного и бесцельного путешествия по торговому комплексу. Манифестом направления можно назвать альбом «Hologram Plaza» 2014-го года проекта с говорящим названием Disconscious («бессознательный»). В сущности, это ещё одна разновидность переработанной музыки для лифтов, только в более узком понимании — музыка для прогулки по моллу. В отличие от продукции Muzak альбомы в жанре soft mall имеют характерную для vaporwave призрачность и расфокусировку звучания, напоминающую расфокусировку мыслительных процессов, начинающуюся у любого нормального человека через десять минут блужданий по торговому центру. Само слово «plaza» (буквально — площадь) когда-то обозначало место, где бурлила жизнь — общественная, культурная и экономическая. Сейчас внешние атрибуты сохранены, однако вся коммуникация, хорошо это или плохо, формализирована, а основная цель любой «плазы» — выбивание денег из людей. Теперь это место не принадлежит народу, оно взято под контроль капиталом, повсюду ведётся наблюдение. Наверное, это одна из причин, почему «плаза» на альбоме «голографическая». Она только знак и видимость. Другим занимательным альбомом в mall soft является «슈퍼마켓Yes! We’re Open» от 식료품groceries («бакалея» или «продукты»). Это ещё один призрачный портрет счастливого покупателя, петляющего по магазину. Дух mall soft отчасти был предвосхищён в фильме 1978-го года «Рассвет мертвецов», снятом Джорджем Ромеро. Действие фильма разворачивается в разгар зомби-апокалипсиса. Группа людей скрывается в огромном торговом центре, безмерно радуясь тому, что теперь у них есть всё, что нужно. Постепенно со всех сторон к торговому центру стягиваются толпы зомби. Один из персонажей спрашивает другого: «Почему они идут сюда?». «Они помнят, что это место было важным в их жизни», — отвечает ему товарищ. Позже герои приходят к потрясающему выводу, что между ними и зомби вообще нет разницы. Таким образом, soft mall можно охарактеризовать как muzak ушами зомби. Журналист Дилан Килби из Sunbleach Media пишет: «истоки mall soft лежат в самых ранних поисках vaporwave, где концепция торговых центров как больших бездушных пространств потребления возникла, когда vaporwave был использован для изучения социальных последствий капитализма и глобализации. Такой подход в значительной мере иссяк в пользу чистого звукового поиска и самовыражения».

Действительно, только появившись, vaporwave стал стремительно превращаться в пустую форму и образовывать гибриды с другими направлениями (примеры таких взаимодействий видны в проектах Blank Banshee и Vaporror, соединившие звук vaporwave с характерными для музыки trap барабанами). Звуковые и эстетические черты vaporwave заметны в клауд-рэпе. Новое понимание vaporwave воплощено в музыке исполнителей с лейбла Dream Catalogue, для которых не столь важны критика и ирония. Лейбл основал исполнитель, известный как Hong Kong Express. В 2014-м году он выпустил дебютный мини-альбом «浪漫的夢想» («романтическая мечта»). Этот релиз совершенно далёк от рефлексии на тему жизни в капиталистическом мире. Как утверждает автор, его задачей было воссоздать некое кинематографическое настроение. Предполагается, что музыка Hong Kong Express должна выражать одиночество и уход от реальности. По словам исполнителя, альбом «浪漫的夢想» — это «таинственная и романтичная поездка в ночь неоновых огней Гонконга, путешествие вагонов подземки и быстрых автомобилей, любовь, одновременно потерянная и обретённая, и связь между душами» — своеобразная мелодрама в звуке. Как видно, интеллектуальный и идейно зрелый феномен стал скатываться к банальности, хотя справедливости ради стоит сказать, что дебютный альбом Hong Kong Express действительно хорош и, простите мне это слово, атмосферен. Гораздо больший эффект был достигнут, когда Hong Kong Express объединил усилия с проектом t e l e p a t h テレパシー能力者. Коллаборация получила название «2814» и с 2014-го по 2016-й годы успела выпустить три похожих друг на друга альбома с той лишь разницей, что последний альбом гораздо слабее предшественников. В первых двух релизах («2814» и «新しい日の誕生/Birth of a New Day») прекрасно выдержана атмосфера, треки очень длинные, позволяющие не просто окунуться в неё, а погрузиться на большую глубину и медленно выплыть наверх. В альбомах почти нет голосов, только ювелирно подобранные звуки синтезаторов, редкие штрихи мелодий и грузный полёт сквозь дождливую ночь. Эстетически альбомы оформлены как vaporwave, но в сущности это всего лишь… эмбиент. Да, именно так. В этой музыке практически ничего не осталось от vaporwave — разве что источники вдохновения. В этих альбомах даже нет семплов, вся музыка сочинена заново. История замкнулась. Сперва пророк эмбиента Брайан Ино написал музыкальную заставку для Windows95, теперь же люди, построившие целый музыкальный мир, оттолкнувшийся от этой заставки, сами взялись писать «музыку для аэропортов». Да чего уж там! В 2015-м году альбом «新しい日の誕生/Birth of a New Day» был даже рекомендован к прослушиванию таким откровенно отсталым журналом как Rolling Stone! Сами участники 2814 говорят, что предпочли отказаться от звучания muzak и семплов из песен 80-х и 90-х, но сохранили в своём творчестве вибрации vaporwave и сфокусировались на сюрреализме. Безусловно, эксплуатировать одни и те же шаблоны бессмысленно, тем более если от этого никак не зависит финансовое благосостояние артиста.

Само слово «plaza» (буквально — площадь) когда-то обозначало место, где бурлила жизнь — общественная, культурная и экономическая. Сейчас внешние атрибуты сохранены, однако вся коммуникация, хорошо это или плохо, формализирована, а основная цель любой «плазы» — выбивание денег из людей

В 2015-м году ещё один альбом из мира vaporwave оказался в списке рекомендаций — правда, уже другого издания. Среди 50 лучших альбомов 2015-го года по версии журнала Fact оказался релиз «I’ll Try Living Like This» проекта death’s dynamic shroud.wmv. Данный альбом действительно очень интересен и разнообразен. Кажется, он мог бы быть учебником всего жанра — в нём чувствуются влияния лучших образцов vaporwave — от «EccoJams» Лопатина до mall soft. Реакция на vaporwave в средствах массовой информации (одним из последних, кто написал про явление, был Esquire) — лишь одно из многих доказательств того, что в 2015-м году капиталисты решили взяться за дело всерьёз. Как говорят, капитализм сделал с vaporwave то же самое, что когда-то vaporwave сделал с капитализмом. То есть капитализм обворовал vaporwave. Причём мир капитализма именно нажился на новой странноватой моде, особо не вникая в её суть, в то время как исполнители vaporwave, грабя виртуальные гробницы, стремились скорее к поиску истины, чем к заработку (в конце концов, те из нас, кто хотел подзаработать на ностальгии по детству не шли в vaporwave, а перезапустили продажу доктора Пеппера, жвачек «Love Is…» и «Turbo», а также стали регулярно проводить «дискотеки 90-х»).

Образы, характерные для vaporwave, стали появляться в совершенно непредсказуемых контекстах — будь то клипы исполнителей хип-хопа или видео с упражнениями для йоги (подобное в 2012-м году пережила сходная с vaporwave интернет-эстетика под названием seapunk, которую беззастенчиво присвоила Рианна для выступления на шоу SNL с песней «Diamonds»). Но это совсем безобидные примеры. Главное событие — ребрендинг MTV. В 2015-м году канал был оформлен «под vaporwave», что, кстати, совершенно не гарантирует того, что хоть один vaporwave исполнитель появится в эфире или будет хотя бы упомянут. Как знать, может быть, ещё одним свидетельством смерти жанра служит выход отдельной книги о vaporwave — в 2016-м году была издана «Babbling Corpse: Vaporwave and the Commodification of Ghosts» («Лепечущий труп: vaporwave и превращение призраков в товар») Грэфтона Тэннера. Увы, я не читал этой книги, но приведу две найденные выдержки: «vaporwave есть художественный стиль, который стремится изменить наши отношения с электронными медиа, заставляя нас признать, что мы не знакомы с вездесущими технологиями», «Vaporwave — музыка не-времени и не-места, так как она очень скептична по отношению к тому, что потребительская культура сделала со временем и пространством». Добавлю слова артиста, стоящего за проектом ECO VIRTUAL: «В мире, где нет ничего приватного, это освежает — найти что-нибудь такое, будто это найдено в мусорном контейнере у комиссионного магазина… где не имеет значения, откуда это взялось или кто сделал это, но, наверное, это заберёт вас куда-то в другое место, куда-то далеко от реальности».

В то время, когда одни говорят, что vaporwave находится в самом начале пути своего становления как жанра, по привычке апеллируя к возрасту (жанру всего 6 лет!), другие давно уже думать забыли про этот стиль и не ждут от него никаких свершений. Я считаю, что смотреть надо шире. «Ностальгия по утраченному будущему» существовала задолго до возникновения vaporwave (весь ретро-футуризм стоит на этом чувстве), и эта ностальгия никуда не денется. Vaporwave был ярким и своевременным эпизодом в историческом преображении этого чувства. Нам повезло, что нашлось несколько молодых талантливых личностей, которые своему ощущению пустоты и неподлинности мира, превратившегося в охраняемую виртуальную плазу, сумели придать современную музыкальную форму. Безусловно, инструменты и наработки vaporwave будут продолжать свою жизнь в пограничных и далёких жанрах, но не думаю, что изолированное существование этого жанра может иметь какое-то значение сейчас. Интересен сам прецедент возникновения новой культурной идентичности на базе социальных сетей — без имён, без денежных вливаний, без помощи старших поколений. Созданный американцами vaporwave выработал свой универсальный код, позволивший войти в честную игру людям, чьи тела находятся в самых разных уголках планеты. Быть может, перед нами только что пронёсся первый в истории глобализованный фольклор, а мы в его тени пока не видим побегов новых цифровых культур.

Больше обновлений от «Стенограммы» можно найти здесь.