Максим Скулачев, Кандидат био­логических наук, ведущий на­учный сотрудник биологического факультета Московского го­сударственного университета.

…Жемчужница—моллюск, который живет на дне рек. До некоторой степени чем жемчужница старше, тем меньше у нее вероятность умереть. С возрастом она становится более сильной и приносит больше потомства, а умирает по совершенно дурацкой причине. Вес жемчужницы растет быстрее, чем сила мышц ноги, держащей ее на дне, и в какой‐то момент она становится слишком тяжелой, падает. Ее заносит илом; она уже не может питаться и умирает от голода. Говорят, она живет до двухсот лет.

Смена поколений—это эволюционное изобретение: она нужна, чтобы вид развивался. Мы считаем, что старение как способ эволюции также полезно. По этому поводу есть умозрительный пример, который называют теоремой двух зайцев.

У одного из двух зайцев происходит случайная мутация, и он становится немного умнее, чем зайцы в среднем. Пока оба зайца молоды, они прекрасно убегают от лисы, и преимущество зайца с мутацией практически не проявляется: оба они выживают и размножаются. С возрастом у зайцев, как и у других стареющих видов, слабеет сердце, саркопения уменьшает мышцы, хуже работает голова и портится зрение. В какой‐то момент за счет старения зайца лиса получает шанс его поймать. И вот в этот момент заяц с полезной мутацией чуть раньше замечает лису, чуть лучше путает следы и за счет этого спасается, а обычного зайца съедают. В среднем возрасте умные зайцы получают колоссальное преимущество размножения по сравнению с глупыми. Благодаря старению эволюция может выявить и закрепить маленькие признаки, обогатив следующее поколение. Нам кажется, что старение—один из самых важных механизмов ускорения эволюции. Получается, что отбор во многом происходит не на уровне молодых, а на уровне старых.

Эволюция—очень дорогое удовольствие: нужно сменять поколения, стареть, умирать раньше. Если какой‐то вид себе приобрел что‐то, позволяющее ему не эволюционировать так быстро, не тратить так много ресурсов, можно предположить, что такой вид не будет стареть. Возьмем землеройку—несчастное существо, которое живет на поверхности земли, умирает от голода, холода, становится жертвой хищников. Землеройка живет два-три года и проявляет все признаки старения. Очень близкое к землеройке существо, того же размера, с той же скоростью метаболизма, тоже насекомоядное—летучая мышь. По сравнению с землеройкой она изобрела всего лишь полет и эхо‐локацию, и в результате у нее нет никаких проблем, которые есть у землеройки: если ей холодно, она ищет теплую пещеру; если нет еды, она пролетает десятки километров и находит еду. Хищникам очень сложно поймать ее из‐за ее способности к эхолокации. Летучие мыши, в отличие от таких похожих на них землероек, живут до 50 и более лет.

Еще один любопытный зверь—голый землекоп. По-английски он называется naked mole rat, то есть голая помесь крысы с кротом. Это практически полный аналог мыши. Единственное, что изобрел этот грызун по сравнению с мышами,— социальная структура общества. Живут они своеобразными муравейниками, в которых есть царица с парой-тройкой мужей, которым одним разрешено размножаться. Порядка трехсот особей обслуживают этих правителей: кормят, защищают, строят огромные подземные лабиринты в Центральной Африке, где они обитают. С точки зрения эволюции интерес представляют только те особи, которые размножаются: у них в жизни, как и у летучих мышей, нет никаких проблем. И если обычная мышь живет два-три года, то голые землекопы живут больше 30 лет. Если для человека смертность с возрастом растет по экспоненте, для голого землекопа график зависимости смертности от возраста—горизонтальная линия: это значит, что он не стареет.

Я категорически уверен, что и человек изобрел что‐то такое, что позволяет ему больше не эволюционировать. Мы больше не приспосабливаемся к окружающей среде—мы приспособили ее под себя: когда нам холодно, не обязательно ждать, пока вырастет шерсть,—надо надеть одежду. Самое главное, что мы изобрели,—способ передавать информацию следующим поколениям не с помощью наших генов, а с помощью речи.

Если за горой живет пещерный лев, нам не обязательно ждать, пока появится мутация и гора будет ассоциироваться с опасностью,—можно просто сказать молодым: «Не ходите туда, там лев». Это обеспечило человеку преимущество, позволившее захватить планету.

Есть два вида людей: одни действительно пытаются объяснить молодняку, где лев; другие—по разным причинам — этим не занимаются. Мы предложили понятие «полезных» бабушек и дедушек. «Полезные»—это те, которые объясняют про льва, а «вредные» просто занимают место в пещере. Звучит грубовато, но с точки зрения биологической целесообразности «вредные» бабушки и дедушки должны стареть быстрее, а «полезные»—чувствовать себя нужными и стареть медленно.

Согласно нескольким исследованиям, люди, работа которых связана с общением с молодыми людьми, вроде профессоров в университете, живут дольше. Аномально долго живут дирижеры, которые ничему не учат, но внешне их работа напоминает сборище молодняка в пещере и человека, который всем этим управляет. Есть несколько признаков социального положения человека, которые заметно ассоциированы с долгой жизнью.

В этом, конечно, есть существенная доля спекуляции, но чем дальше мы этим занимаемся, тем больше убеждаемся, что есть и доля правды.