Перевод с французского Яны Михалиной

На сегодняшний день [1] в мусульманских сообществах проживает 450 миллионов женщин. Мы говорим о странах, законодательным фундаментом которых является толкование Корана, а также о мусульманских сообществах, проживающих на территории светских государств, но чей статус меньшинств позволяет им применять законы шариата, — как это происходит, например, в Индии.

Положение женщин в большинстве случаев остается зависимым. Несмотря на некоторое число исключений, общая картина в полной мере свидетельствует о сыгранности, присущей патриархальной системе, чье лицо к тому же не ограничивается исламскими сообществами [2].

Первое общее место всех законодательств заключается в том, что женщины являются объектами дискриминации, которая касается не только их. Та часть закона, которая регламентирует и мужчин, и женщин, игнорируется, вследствие чего можно было бы сделать вывод, что общие законы чаще всего не касаются отношений между людьми. Тексты, на которые опираются исламские законодательства, являются дополнительными к общему кодексу и порой ему противоречат, но такое противоречие не признается недействительным. Напротив, специальные нормы права берут вверх над общим кодексом. Речь идет либо о семейных законах о личном статусе, либо о так называемом законе о защите женщин, как в Пакистане[3].

Второй характерной чертой является ограничение прав женщин, почти полностью находящихся в ведении мужчин (отцов, мужей, дядьев…) Несмотря на разнообразие культур от Африки до Индии, законодательства дискриминируют женщин повсюду, что приводит к их исключенности как на общественном уровне, так и на уровне личной, повседневной жизни:

— Женщины не имеют права распоряжаться своей жизнью. Вопросы брака решает брачный опекун (вали);

— Женщины лишены возможности развода. Это привилегия мужей, которые пользуются правом иметь несколько жен наряду с правом расторжения брака в одностороннем порядке (талак), являющимся простым способом выдворить жену без всякого суда;

— Неравное право наследования: в соответствии с законами шариата, женщина наследует долю в два раза меньше мужской;

— В случае расторжения брака женщины также лишены права опекунства и попечительства над детьми. В разных странах возраст, по достижению которого детей забирают у матери, разнится: от двух до десяти лет для мальчика и от восьми лет до пубертата для девочки. После этого отец или его семья забирают детей себе;

— Подавляющая доля мусульманских законов ограничивает свободу передвижения женщин, вверяя последних мужьям, отцам или другим родственникам мужского пола — то же самое касается и работы;

— В отдельных случаях запрещаются и другие виды деятельности: вождение автомобиля (например, в Иране оно запрещено со времен правления Хомейни[4]), профессии судьи, графического дизайнера, а также работа в сфере кино;

— Сексуальная жизнь женщин — особый объект попечения законодательства. Секс вне брака осуждается единогласно и жестко. Он составляет грех зина (внебрачная связь, проституция и прелюбодеяние), и в некоторых странах карается смертью: в нескольких Арабских Эмиратах, в Пакистане со времен принятия закона «худуд» — который также налагается на изнасилованных женщин, в Иране…

В большинстве мусульманских стран, а также стран, в которых мусульманским меньшинствам предоставлены статутные права, меры, которые мы только что перечислили, не соответствуют государственным конституциям, которые теоретически признают равные права за всеми гражданами. Лишь Турция избежала этого противоречия: в 1926 году гражданский кодекс запретил полигамию и наделил женщин и мужчин равными правами в случае развода, а также в вопросе опеки над детьми. Полную независимость женщины получили в 1931, вместе с принятием в Турции светской конституции.

Все эти законодательства были ориентированы на зависимый статус женщины от рождения и до самой смерти, зависимость от отца, мужа и, в случае необходимости, сына. Полнейшее отсутствие автономии. Даже в наиболее либеральном тунисском законодательстве подчиненный статус сохраняется.

В настоящее время существуют проекты унификации кодов личного статуса на уровне нескольких мусульманских стран, которые, однако, не согласованы с наиболее либеральными из них! Для арабских стран был подготовлен общий текст, который ждет своей ратификации всеми странами. В настоящее время такой проект разрабатывается для азиатских стран.

За последнее время в ряде стран специальные нормы права[5] усугубились новыми мерами.

В Алжире, благодаря участию женщин в борьбе за независимость, последние подпали под юрисдикцию общих норм права. Однако в 1981 году, несмотря на многочисленные протесты, был одобрен и реализован семейный кодекс, превращавший алжирскую женщину в зависимого члена семьи. Несмотря на то, что закон 1989 года, разрешавший отцу семейства голосовать за жен по предъявлению свидетельства о браке, был аннулирован, известно о большом количестве нарушений, имевших место при голосовании от имени женщин.

В 1984 году в Египте после смерти Садата, несмотря на слабые протесты, был отменен закон о предоставлении возможностей женщинам. Речь идет о так называемом «Законе Джихан Садат», который, среди прочего, требовал разрешения первой жены в случае заключения полигамного брака, позволял жене и детям остаться в супружеском доме при расторжении брака в одностороннем порядке (но не бездетной жене).

В Сенегале мусульмане с 1981 года добиваются упразднения существующего гражданского кодекса и введения шариата.

В 1935 году в Индии под натиском мусульманской общины государство приняло Protection of the right to divorce Bill, запрещающего женщинам-мусульманкам, а также представительницам другим национальных меньшинств пользоваться правами всех граждан (например, алиментами), то есть ссылаться на центральное светское законодательство, избегая личного закона. После его принятия женщины, рождающиеся в мусульманских общинах, становились гражданами второго порядка. Закон был введен после громкого разбирательства: впервые судья постановил выплачивать символическую пенсию женщине шестидесяти трех лет, выставленной за дверь мужем после сорока трех лет брака. За этим последовала забастовка сотни тысяч мусульманских мужчин, оспаривающих этот приговор.

На Шри-Ланке в 1986 году с трудом удалось избежать ужесточения законодательства, благодаря усилиям женского движения.

В Иране времен правления Хомейни не был принят ни один из новых кодексов, однако заявления самого аятоллы побудили правительство к приятию серии мер, за соблюдением которых строго следили стражи исламской революции[6].

Март 1979: запрет на юридические профессии (применительно к женщинам и полукровкам) и заявление Хомейни: «Женщины должны продолжать работу, но…». Речь идет о подобающем мусульманке одеянии, хотя ношение хиджаба впервые было отменено еще в 1936 году[7].

Апрель 1979: отмена закона «о защите семьи», запрещавшего развод без суда (для мужчины), полигамию без разрешения жены; разрешение временных браков[8] (от часа до двадцати девяти лет), число которых неукоснительно росло.

Май 1979: легальный брачный возраст снижен с 18 лет до 13. В своем труде «Исламское государство» Хомейни пишет: «Настоятельно рекомендуется как можно скорее выдавать половозрелую девушку замуж. Счастье мужчины составляет усвоение дочерью правил не отцовского дома, а мужнего». Смешанное обучение в школах находится под запретом.

Июль 1979: разделение пляжей.

Октябрь 1979: разрешение мужа обязательно при приеме женщины на работу.

Апрель 1987: ко всем прочим «фантазиям», недопустимым для иранки, напомним, что есть «хорошие» и «плохие» чадры.

Июнь 1987: университетское образование в области искусства (живопись, кино, фотография, театр, графика) отныне запрещено получать женщинам. Добавим к этому уже длинному списку то, что свидетельство женщин в суде больше не котируется.

И, наконец, закон, дозволяющий забивание камнями за измену и проституцию (забрасывание камнями было издревле распространено на Среднем Востоке до принятия ислама; оно встречается, например, в истории евреев).

Показание о забивании камнями, отрывок из доклада Amnesty International 1987 года:

«Грузовик сбросил кучу камней и булыжников рядом с местом экзекуции. Привели двух женщин, одетых в белое, их головы были накрыты мешками… Забрасывание камнями началось. Под дождем из камней мешковина стала красной от крови… Женщины упали на землю, а стражи исламской революции добили их лопатами, чтобы удостовериться в их смерти».

Подобное исключение женщин из сферы публичной жизни законно и одобрено «природой, которой Бог наделил» женщин. Хомейни обращается к Корану:

«Разведенные женщины должны выжидать в течение трех менструаций. Не позволительно им скрывать то, что сотворил Аллах в их утробах, если они веруют в Аллаха и в Последний день. Мужья в течение этого периода имеют право вернуть их, если захотят примирения. Жены имеют такие же права, как и обязанности, и относиться к ним следует по-доброму, но мужья выше их по положению. Аллах — Могущественный, Мудрый» (2:228). «Мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими, и потому что они расходуют из своего имущества. Праведные женщины покорны и хранят то, что положено хранить, в отсутствие мужей, благодаря заботе Аллаха. А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте. Если же они будут покорны вам, то не ищите пути против них. Воистину, Аллах — Возвышенный, Великий» (4:34)[9].

В своей книге «Политические, философские, социальные и религиозные принципы» Хомейни пишет, что мужчины обладают «характером спокойным и организованным» и должны «контролировать и побеждать проблемы, вызванные беспорядочными женскими страстями». Женщины же «естественно» и «биологически» находятся на более низкой ступени.

В Пакистане, начиная с правления Мухаммеда Зия-уль-Хака, был принят ряд мер, усугубивших положение женщин, в особенности принятие в 1979 закона «худуд», который возвел употребление наркотиков и алкоголя, адюльтер (зина), кражу и лжесвидетельство в ранг преступлений против государства. Зина каралось смертью. Закон наделил мужчин неограниченной властью над женщиной. Как следствие, изнасилованная женщина обвинялась в измене (развернулась огромная общественная кампания вокруг дела слепой девушки, изнасилованной и приговоренной к смерти), а растленная женщина, спрятавшаяся в доме у соседей, была повинна в адюльтере с хозяином этого дома! Ко всему прочему, судьи «случайно» забывали зарегистрировать развод, и человек, считавший себя разведенным, женился, и попадал под действия закона о зина (приговор, касавшийся супружеских пар…).

Недавние перестановки в правительстве не принесли ничего хорошего. Параллельные с этим изменения в мусульманском законодательстве, по всей видимости, вызвали сложности, упрочившие подчиненное положение женщины. В настоящее время сосуществуют требования к возвращению положения женщин согласно строгому прочтению шариата, и практики угнетения, помноженные на противоречивые взгляды и провоцирование трагических ситуаций, нисколько не осуждаемые поборниками традиций. Ничто не может ограничить власть мужчин над женщинами. Даже те, кто изо всех сил не признают эту власть, говорят от имени традиции, так как вообще-то именно она пропагандирует женскую покорность.

Так, Шри-Ланка активно экспортирует женщин мусульманской общины в качестве обслуживающего персонала в страны Персидского залива и в Пакистан. Агенты государства принимают их на работу самым официальным образом. Они в одиночестве (вопреки мусульманским законам), без семьи, уезжают на два или три года со своими надсмотрщиками. Часть зарплаты отправляется прямиком к семье, обычно к мужу, который — вполне вероятно — использует эти деньги для приобретения еще одной супруги. Ни фиксированного рабочего дня, ни выходных, ни социального страхования у этих женщин нет. Они подвергаются тотальной эксплуатации — в том числе и сексуальной — своими работодателями.

В Бангладеше исламские власти легализовали фетвы[10] (فتوى), разрешающие использовать контрацепцию, тестирование потенциально опасных методов контрацепции, аборт, не требующую согласия стерилизацию (мужскую и женскую).

Во многих мусульманских странах идентификационные документы женщины до сих пор выпускаются на имя мужа, тогда как по традиции женщина есть дочь своего отца.

В Алжире широко распространено расторжение брака в одностороннем порядке, что приводит к череде браков у мужчин и материальной незащищенности у женщин на фоне высокого уровня безработицы и ограниченного доступа к трудоустройству.

В Юго-Восточной Азии женщины — главные жертвы все обостряющейся атмосферы насилия (убийства, сексуальные домогательства, нападения с использованием кислоты…, ни в коей мере не порицаемые традиционалистами). Ни одна из вышеупомянутых практик не вызывает общественного возмущения, несмотря на то, что они противоречат Корану.

В этом общем обзоре юридического положения женщин в мусульманских странах примечательно, что женщины относятся к меньшинствам, гражданам второго порядка. Находясь под контролем — как это понимается юридически — мужчин, женщины не имеют никаких правовых возможностей защищаться. Законодательство просто закрепляет подчиненное положение женщин. В то время как все юрисдикции основываются на религии и четких отсылках к выдержкам из Корана о неполноценности женщины, к данному моменту нет ни одной серьезной попытки провести переоценку существующих толкований текста Мухаммеда по этой проблеме.

Ислам и женщины

После распространения ислама в Аравии в VII веке арабское общество было полностью преобразовано и положение женщин регулировалось новыми законами. Мухаммед, посланник священных откровений, положил начало новому социальному устройству, сыграл роль, подобную роли Моисея в иудаизме. Об этом написано в Книге — Коране. Возникла новая монотеистическая религия-завоеватель, избавившаяся от политеистического пантеона, в состав которого прежде всего входили женские божества.

Политико-религиозная операция, осуществленная Мухаммедом, стала ответом на кризис, возникший в арабском обществе в начале VI века. Кризис появился в результате трудностей адаптации кочевых племен к развитию торговли в городах и близости двух могущественных империй — Сасанидской и Византийской. Ислам должен был разрушить традиционное сообщество, основывающееся на клане и его ценностях, чтобы заменить его религиозным сообществом — уммой (أمة). Сообщество верующих, впредь связывающее всех людей, пришло на смену прежним племенным связям.

Какие новые типы связей мужчины-женщины были учреждены? Как была преобразована структура семьи? При чем здесь личное-общественное? Патриархальная система, чье обновление поддерживает подчинение женщин, но как именно? Оставляя [их положение] неизменным, улучшая или усугубляя?

Как правило, доисламские общества по отношению к женщинам настроены весьма негативно, потому роль ислама рассматривается как освободительная. Поскольку женщины не обладали ни общественным статусом, ни правом наследования, а практика умерщвления младенцев женского пола была привычным делом, считается, что Мухаммед даровал женщинам человеческое существование. Существование подобных практик не поддается сомнению, однако этого недостаточно для характеристики общего положения женщин в доисламских сообществах. Как представляется, статусное разнообразие женщин не позволяет делать выводы об их бедственном положении с той легкостью, с какой это сделал ислам[11].

Прежде всего, стоит начать с замалчивания презрения всех монотеистических религий в отношении предшествующих им политеистических. Адепты политеизма всегда фигурируют как идолопоклонники, а значит варвары. В то же время к обществам, устроенным по родоплеменному принципу, применяются критерии обществ, в которых понятия человек, личность играют ведущую роль.

Особенно подозрительны два факта. Во-первых, легкость, с которой проституированные женщины во времена Мухаммеда отказались от ислама и хиджаба. Это говорит о многом! Тем более, что речь очевидно шла о женщинах из аристократических семей. К слову, они же устроили праздник по случаю смерти Мухаммеда; это событие не осталось безнаказанным: ответные меры были чудовищны.

Во-вторых, остервенение, с которым были ликвидированы три богини из доисламского пантеона, известные как «дочери Аллаха».

Положение женщин в доисламский период[12] напрямую связано с семейным устройством и с разновидностью брачного союза. Одновременно сосуществовали две основные тенденции: патрилинейная и матрилинейная. В патрилинейных семьях женщины должны были жить с семьей мужа, их пропитание зависело от мужчины, а дети принадлежали клану отца; таким образом, физическое отцовство являюсь вещью крайне важной, как, соответственно, и женское целомудрие. В матрилинейной, или матрилокальной системе женщина остается со своим племенем, которое продолжает ее кормить и защищать; дети принадлежат племени матери; женской девственности придается намного меньше значения, равно как и физическому отцовству, так как в любом случае дети остаются в племени; женщина имеет право отказаться от мужчины. Что касается разновидностей брака, то в патрилинейной системе практиковались патриархальные и полигамные браки, в матрилинейной — полиандрические, в которых женщина решала, кто является отцом ее детей. Существовал брак для воспроизводства потомства, в котором женщина целенаправленно готовилась [к рождению детей], и временный брак мут’а ради удовольствия. В случае проституции вопрос отцовства рожденных детей решался судьями.

Без всякого преувеличения можно сказать, что на смену всему множеству условий пришел единственный тип отношений между мужчиной и женщиной. Ислам установил патрилинейный и патриархальный брак. Все остальные формы отношений, в том числе матрилинейные союзы, были запрещены, превратившись в зина. Нормой же стал полигамный брак, в котором женщина переходит в семью мужа, а требование девственности, ношение хиджаба и ограничение передвижения женщин получают широкое распространение («Хиджаб и четыре стены»). Сравнение с замурованными заживо не будет преувеличением для женщин, которые, согласно традиции, выходят из дома только дважды: один раз при переходе в семью в мужа, второй раз на свои собственные похороны.

Подобным радикальным образом все общество было реструктурировано и приведено к единой модели. Отныне женщины отправлялись в патрилинейную, патриархальную и полигамную семью, как никогда завися от воли мужа. Именно он, согласно исламу, ответственен за мораль в семье. Никакого убежища в своей семье, своем клане женщина больше не имела, так как с появлением единой общины — уммы — общественное устройство перестало основываться на кланах, его базовой ячейкой стала семья, где женщина оказалась заключенной. Женщина — несамостоятельное, подведомственное мужу существо. Ислам подразумевает прямую связь с Богом. Обладающему авторитетом — мужчине — не нужно отвечать ни перед кем, кроме самого себя. В исламе отсутствует даже минимальное посредничество в виде священнослужителей, как это происходит, например, в случае с католической церковью. Появление человека как личности в мусульманстве породило проблему в патриархальной системе, существующей в различных формах. Решением проблемы стало эксплицитное провозглашение второсортности женщин и их помещение под опеку семьи, иными словами, создание «недочеловека» (sous-individu). Между этой операцией и той, что реализовал Наполеон после Революции, прослеживаются некоторые общие черты. 1789 год также привел к возникновению личности и ее прав, тогда как женщины заявляли о себе сами. Наполеон отправил их в лоно семьи, в подчинение к мужу. Одни лишь вдовы и незамужние избежали этой участи и могли воспользоваться всеми общественными правами. Политические гражданские права остались мужской привилегией.

С возникновением мусульманского сообщества женщины стали мишенью операции по захвату и были водружены на территорию семейной ячейки без возможности выхода. Происходит оперативное и слаженное «отключение» внешнего мира, он попадает под запрет, неповиновение которому карается смертью. Тела и желания женщин оказываются полностью в руках мужчины, также под страхом смерти. Целибат невозможен, незамужние женщины рассматриваются в качестве нарушителей общественного порядка. Нет ни одного способа уберечь свое тело и отказаться от исполнения сексуально-репродуктивных услуг, находясь вместе с этим за пределами публичного пространства. Перед нами не стоит задачи идеализировать положение женщин в доисламском обществе. Однако больше не представляется возможным поддерживать несколько популистское утверждение о том, что ислам по своей сути является освобождающим движением.

Египтянин Мансур Фахми (1886-1959) в 1913 году в Сорбонне работал над диссертацией под названием «Положение женщины в традиции и развитии Ислама». Будучи атакованным со всех сторон, он был вынужден отказаться от своей работы, которая никогда не была переведена на арабский и была забыта на стеллажах парижского университета. Вот его заключение:

«[В доисламский период], несмотря на более низкое положение, женщина существовала в социальном смысле: она говорила, думала, реагировала. <…> Играла социальную роль, хотя все остальное было ограничено семейным кругом. <…> Так как она оставалась в лоне своей семьи, это служило защитой от насилия мужа. В некоторых случаях она также могла подать на развод. Литература предоставляет множество примеров из жизни женщин, которые были сами себе хозяйками, выбирали своих мужей и могли выгнать последних, когда заблагорассудится».

Закрепление женщины в семейном кругу, за пределами публичной сферы, является чем-то вроде краеугольного камня социальных институций мусульман. Жестокость в применении телесных наказаний для всех, кто раскачивает эту конструкцию, играет важную роль и по сей день.

Священное писание устанавливает положение женщин. Аят 33:59 предписывает носить хиджаб сначала женам пророка, затем всем женщинам, принявшим ислам, чтобы отличать их от остальных:

«О Пророк! Скажи твоим женам, твоим дочерям и женщинам верующих мужчин, чтобы они опускали на себя свои покрывала. Так их будут легче узнавать и не подвергнут оскорблениям. Аллах — Прощающий, Милосердный»[13].

Можно также вспомнить аят 4:38: неполноценность женщины выражается в разрешении применении силы против нее. Женщины могут «законно» быть подвергнуты побоям и ограничениям. Таким образом женская неполноценность, право на изоляцию и избиение прямым текстом прописаны в Коране.

Вырисовываются три фронта угнетения. Во-первых, женщина всегда подлежит контролю, никогда не свободна в своих действиях, независимо от того, касается ли дело ее замужества, развода, детей, работы, передвижения…, несмотря на полную юридическую ответственность за все свои действия. Во-вторых, она укрыта хиджабом и в некоторых странах пребывает в затворничестве, исключенная из публичной сферы. Наконец, у нее не равное право на имущество, поскольку ее часть наследства — половина от той, что получает мужчина. Наш тезис состоит в предположении, что поддержание традиций угнетения не является частью ислама, однако распространено среди его верующих. Это относится, например, к женскому обрезанию, практика которого (в местах существования) объединена с обрядами и никогда не осуждалась. Все это происходит на фоне легитимации насилия в отношении всех женщин, выступающих против мужского надзора.

Способы борьбы

Ежедневно тысячи женщин протестуют против своего положения. [Мир мусульманских женщин] — не тихий и смиренный мирок, он наполнен бесчисленными усилиями, неустанными операциями, всевозможными кампаниями, — порой в особо трудных обстоятельствах.

Как анализировать их борьбу? В 1987 году сеть «Женщины под мусульманскими законами» заявила:

«Долгое время женщины из мусульманских стран и мусульманских общин испытывали угнетение и предпринимали попытки сопротивления в тотальной изолированности своего национального контекста. Этот привело нас к анализу конкретных ситуаций в конкретных странах, признающихся большинством государств как антидемократические. Тем самым был упущен один важный элемент нашего угнетения — факт, общий для всех стран, от дикого капитализма до самопровозглашенного социализма, от тоталитаризма до гипотетического парламентаризма: все они используют ислам для того, чтобы мы поддержали идею о том, что в нашей ситуации, не оскорбив религию и не предавая общество, в котором мы родились, ничего изменить нельзя».

Потому для разработки стратегии борьбы чрезвычайно важно, чтобы женщины мусульманских сообществ познакомились друг с другом и сообща противостояли ситуациям, в которых они живут. Иными словами, после выявления национальных особенностей угнетения в их странах, они объединяются для общей работы. По их собственному мнению, это принципиальное условие для появления солидарности и начала совместной борьбы, на практике нуждающейся в преодолении государственных границ. Необходимо исходить из принципа трансверсальности, который позволяет разом распознавать модальности угнетения и инструменты сопротивления и борьбы, способные преодолеть изоляцию женщин. Это также позволит им поднять вопросы о локальных особенностях, не практикующихся в других странах. Например, почему мусульманки стран Африки, расположенных к югу от Сахары, не обязаны накрываться платком? Являются ли они худшими мусульманками по сравнению с остальными? Здесь можно выделить направления сопротивления.

До тех пор, пока наложенный на них образ жизни, законы, регулирующие их подчиненный статус, будут прямо опираться на Коран, женщины не смогут поставить их под вопрос и сражаться с религиозным законом. В то же время религиозные правила, указывающие на место женщины в исламе, гораздо более недвусмысленны и точны, чем, например, аналогичные в христианском Евангелии. Опереться на них [в борьбе] затруднительно. Особенно если учесть, что решающего слова в вопросе интерпретации священного текста по женской теме нет, как, например, это произошло в случае с запретом на изображение человеческой фигуры в телевизоре. Некоторые, как Гассан Аша (Ghassan Ascha[14]), крепко убеждены, что либеральная интерпретация Корана в вопросах о положении женщин — вещь невозможная. Сам текст, — говорит Аша, — не оставляет ни малейшего пространства для маневра, те же, кто переводит его заново, либо лишь подтверждают минимальность разночтений, либо прямо противоречат Корану.

В силу сложности либерализации ислама в части, касающейся положения женщин, и в той мере, в какой выдвинутые аргументы, которые используются для законодательной отсрочки требований женщин, всегда являются аргументами религиозными, часть женского движения решила забросить обязательную отсылку к религии и отстаивала светский характер Государства[15]. Именно этот костяк в декабре 1989 года составил автономное движение женщин в Алжире. Созданная платформа ни в коей мере не ограничивалась религиозным вопросом и занималась участием женщин в освободительной борьбе по всем фронтам: экономическом, социальном, идеологическом, на работе, в образовательных институтах, политике и, конечно, в правовом поле. Слово «светский» никогда не произносилось, но их посыл укрепил общий фронт борьбы против колонизации во время войны в Алжире, а их требования придерживались светской точки зрения. «Спустя двадцать лет после обретения независимости женщины ощутили потребность борьбы, не оправдываясь и не принимая предварительных условий», — говорят они, сразу добавляя, что «силы, используемые религией, силы политические, …настроенные против просвещения».

С политикой агитации за светское государство мусульманские женщины присоединись к международному феминистскому движению, сплотившись в величайшей битве женщин за свое достоинство и равенство прав, проводимой в разных уголках мира, международной перспективе, выходящей за пределы конкретных культур.

Однако в настоящее время светский демарш часто наталкивается на обвинение в вероломстве, а сама идея «вероломства» необходима для понимания альтернатив, за которыми стоят женщины мусульманских сообществ в поисках стратегий борьбы. В исламе правила, регулирующие отношения мужчина-женщина, принципиально важны и составляют саму суть религии. Ставить их под сомнения — значит предавать культуру, ее корни и людей. Религия, погрязшая в догмах, стала объединяющей основой для людей, униженных историей, загнанных в нищету и изгнанных их своих домов. Вероломно вдвойне, поскольку женщины в таком случае избегут традиционной системы господства и встанут на сторону феминистских ценностей другой культуры. Как будто мусульманские женщины сами по себе не смогут вдохнуть свободы, будто та, другая культура, не содержит противоречий и механизмов угнетения.

Отказ от вмешательства в религию гражданским законодательством как способ сопротивления угнетению автоматически взывает к формуле «светскость-атеизм-вероломство». В результате этого исламские группировки в Алжире оскорбляют и нападают на женщин, не придерживающихся правил. Они преследуют свободных женщин, студенток в университетском кампусе. Насилие может дойти до изувечивания лица, обливания кислотой и порки, поджога дома (в 1989 году это привело к смерти ребенка). Но помимо банд фундаменталистов есть еще большая часть общества, на чей взгляд место женщины должно полностью зависеть от мужской воли и находиться за пределами общественной жизни.

Сомнительное приравнивание практических действий отдельной культуры и обязательства следования традиционному укладу было хорошо сформулировано иранскими женщинами из группы «Пробуждение», которые также продемонстрировали, как женщины подставляют сами себя:

«Тысячи женщин соглашаются на хиджаб, протестуя против шаха, тем самым символизируя союз всех антиимпериалистических сил. Мы же считаем, что борьба идет по всем фронтам, и опасностям религиозного фундаментализма не придается должного значения. Вместе с тем фундаменталистам такая избирательность, в их стремлении постепенно установить свои правила над женщинами и над всем обществом, только на руку. На заре иранской революции хиджаб был символом самоидентификации мусульманской женщины, сейчас превратившись в очевидное обязательство. Женщины, не надевшие или “неправильно” носящие хиджаб, подлежат избиению плетью и заключению в тюрьму. Изначально это было совсем не так…» («Пробуждение», октябрь 1989).

В таких странах как Иран, Саудовская Аравия, Эмираты, в мусульманских общинах Индии для женщин немыслимо даже завести разговор о светскости; риски слишком высоки. Мыслям и действиям вне Ислама нет места. Все должно ссылаться на учение. Женщины, проживающие в этих странах, не выбирают стратегию [борьбы], только если это не тактический маневр. Во имя собственной безопасности они ограничиваются маленькими шажками в рамках мусульманской доктрины, ради результатов, без сомнения, небольших, но необходимых. Некоторые из них посвящают себя теологии. Одна из самых известных, Риффат Хасан (RiffatHassan), пакистанская теологиня, разрабатывает точку зрения, согласно которой ислам требует пересмотра, так как [его священные тексты] были записаны и интерпретированы мужчинами с патриархальными взглядами. Особое внимание она уделяет вопросу Творения, взятому из Библии, с целью опровергнуть тот факт, что женщина была создана из части мужчины, и аргументирует это [лингвистической] случайностью: существует различие между «sur le côté» [из части] (например, côté [бок, часть], а не cote [рейтинг] одного и того же [начала]), а не части [мужчины], как это традиционно переводится. Значит, существуют два творения без отношений превосходства одного над другим. В Индии Шах Бано (Shah Bano) и Шейназ Шейх (Shehnaz Sheikh) использовали аналогичный подход. Это огромный труд, который может дать исламским женщинам своего рода «освободительную теологию», в русле которой, тем не менее, женщины в который раз в истории обязаны проявить человечность, оправдывать собственное существование и доказывать свою полноценность.

Женщины не имеют возможности выбора стратегии [сопротивления], особенно если учесть, что сама проблематика подвергается как государственному, так и общественному давлению. В Турции, например, государство стало светским уже давно: женщины получили право голосовать раньше, чем во Франции. Однако социальное давление таково, что за пределами больших городов — Стамбула, Анкары и Измира — права женщин не соблюдаются.

Там, где люди пострадали от колонизации, проживаемой как беспредел на задворках мирового развития, а большая часть населения вынуждена бежать, разложение общества влечет за собой, особенно в городах, масштаб насилия и жестокости (бедность, преступность, проституция, наркотрафик…), который потрясает; возврат к религиозным законам становится требованием минимального социального порядка, усвоенного и соблюдаемого всеми. Поэтому для простого народа — и женщин в том числе — религиозный закон позволяет избежать хаоса. Для семей в обществах в состоянии разрухи, в которых никакие новые формы отношений между мужчинами и женщинами не одобряются, это способ уберечь дочерей от проституции, а для самих женщин — возможность избежать сексуальной агрессии мужчин.

Поскольку ислам придерживается своих взглядов на протяжении многих веков, проблема, которую пытаются урегулировать все общества, неизменна: отношения между мужчинами и женщинами. Эти отношения зависят от наличия детей и собственности, — иными словами, общественного воспроизводства, распределения домашней работы (которая тем более в традиционных обществах требует огромного труда), сексуальной доступности и, следовательно, удовольствия (по крайней мере, для гетеросексуалов). Мы говорим обо всех обществах, созданных за счет более или менее принудительного подчинения женщин — иными словами, о патриархате.

Необходимо признать, что институционализация, осуществленная в VII веке, была организована чертовски эффективным образом. Обеспеченное тогда социальное равновесие на протяжении тысячелетий не претерпевало никаких изменений и демонстрировало свою эффективность на всех мусульманах. Так и угнетенные женщины, растворенные в семейных структурах, разобщенные полигамией, заточенные, [как класс] дожили до наших дней.

Если, например, обществу однажды покажется, что традиционные законы потворствуют социальному поведению, которому необходимо положить конец из–за причиняемого им вреда, станет очевидно, что за поддержкой религиозных традиций, главным образом тех, что касаются женщин, скрывается государственное вмешательство. Когда государство формулирует свои обвинения в вероломстве, это может быть вызвано несколькими мотивами. Государствам с диктаторским режимом, в любом случае недемократическим, выгодно удерживать половину населения в порабощенном состоянии, доказавшем свою эффективность на практике. К тому же в рамках проекта модернизации общества Государства хотят избежать эмансипации женщин, то есть той теоретической, политической и социальной работы, которую она за собой влечет. Их миссия заключается в удержании женщин — в рамках модернизируемого общества — в статусе недолюдей (sous-individus), так, чтобы подчиненное положение женщины не было воспринято как архаизм. Достаточно вспомнить Японию, развитую индустриальную страну, в которой женщины лишены экономической независимости, так как большинство из них вытесняется с рынка труда в предполагаемом для замужества возрасте. Женщины мусульманских обществ вполне могут оказаться в ухудшенной версии событий «по-японски».

От сегодняшней борьбы зависят формы отношений между мужчиной и женщиной, принятые на уровне семьи, общества, политики и в мире трудоустройства… Мы можем ясно представить себе политические и социальные перемены, которые могут закрепить подчиненный статус женщины еще на неопределенно долгий срок. Надеяться на международное давление не приходится. Наблюдая, с какой легкостью права человека попраны в угоду экономическим интересам (Китай последних лет), нет никаких оснований быть оптимистами в отношении прав женщин. Распределение оплачиваемой и домашней работы давно является объектом жарких споров, потому как от него одновременно страдает женская независимость и экономическое положение семьи. Программы фундаменталистов заинтересованы именно в этих сферах жизни.

Ничто не позволяет прогнозировать в среднесрочной перспективе, какая сторона восторжествует. Но одна из сторон полна решимости, и для женщин она имеет принципиальное значение. Никогда и ничего нельзя сбрасывать со счетов. Изменения в Европе, сопровождающиеся высоким уровнем безработицы и низким уровнем заработной платы, усугубляют бедственное положение женщин. Борьба, которую ведут мусульманские женщины, нас, европеек, тоже касается. Это еще и [звонок] о том, что во всем мире отношения между мужчиной и женщиной должны быть пересмотрены. В разных модальностях их воспроизводят повсеместно, и на сегодняшний день нигде в мире равенство не достигнуто. Исключением из правил — во всех странах — являются женщины, занимающие руководящие должности, только начавшие давать систематический отпор. И мусульманок, и европеек впереди ждут прекрасные десятилетия борьбы…

Примечания:

[1] Перевод текста выполнен по изданию: Donnard, Gisèle. Les femmes dans les sociétés musulmanes. Revue Chimères № 15, 1992. Pp. 21-40. – Прим. пер.

[2] Среди ряда использованных публикаций и документов я бы особенно хотела выделить материалы, собранные через сеть «Женщины под исламскими законами», чей трансверсальный подход, а также альтернативные взгляды, ими сформулированные, показались мне особенно важными для понимания как условий жизни женщин, так и их попыток эти условия изменить.

[3] Вероятно, речь идет о законе, регламентирующем пурду (پرده) — практику пожизненного женского затворничества. — Прим. пер.

[4] С июня 2018 года иранские женщины получили возможность получать права и садиться за руль — последние в мире. Чтобы пользоваться автомобилем, им по-прежнему необходимо спрашивать разрешения у мужчины. — Прим. ред.

[5] В русском юридическом словаре понятие «специальный закон» (loi spécifique, или lex specialis) отсутствует, будучи переведенным как «специальные нормы права». — Прим. пер.

[6] Правое военно-политическое формирование в Иране, созданное в 1979 году из военизированных отрядов исламских революционных комитетов, сторонников лидера иранских шиитов аятоллы Хомейни. — Прим. ред.

[7] Полный запрет на ношение хиджаба был отменен через четыре года, так как агрессия полиции, сдирающей платки со всех женщин, привела к массовому затворничеству религиозных женщин, особенно старшего поколения, сделав их еще более зависимыми от родственников. — Прим. пер.Источник

[8] Распространен у шиитов, у суннитов временный брак запрещен. — Прим. ред.

[9] Перевод Эльмира Кулиева.

[10] Фетва (фатва, фатуа) — богословское толкование, вытекающее из шариата. — Прим. пер.

[11] См.: I’ouvrage de Fatima Mernissi, Sexe, idéologie, Islam, ed. Tierce, Paris, 1982, et le numéro spécial de la revue Sou’al, «Les femmes dans le monde arabe», 1983.

[12] Фатима Мернисси цитирует Ибн Сауда в пересказе антропологини Гертруды Стерн (1939); работы Робертсона Смита; вышеупомянутый номер журнала Sou’al; работы Мансура Фаями (Mansour Fahmi) (1886-1959).

[13] Перевод Эльмира Кулиева.

[14] Ghassan Ascha, La condition inférieure de la femme dans l’Islam, L’Harmattan, Paris, 1987.

[15] Об этом свидетельствует ряд интервенций во время «Съезда за права женщин на территории Магриба», который состоялся в Париже в марте 1990 г.