Donate
Уральская индустриальная биеннале современного искусства

Паскаль Гилен: «Нужно отказаться от утопий»

В книге «Бормотание художественного множества. Глобальное искусство, политика, постфордизм» Паскаль Гилен, известный социолог искусства, описывает сценарии взаимодействия между традиционными и креативными индустриями. Он выстраивает нарратив, в котором современные сотрудники IT-сектора и высокотехнологичных индустрий становятся наследниками художественных практик 60–70-х годов XX века. Права на ошибку, на гибкий рабочий график, на ценностно ориентированную работу, на саморазвитие, по мнению Гилена, переданы индустрии от перформеров, музыкантов и живописцев. Однако это наследование ударило по сфере художественной практики. Согласно Гилену, в постфордистском мире современное искусство не дает художникам и креативным профессионалам инструментов для стабильной самоидентификации.

В беседе с сотрудником Уральской биеннале Дмитрием Безугловым, состоявшейся зимой 2016 года, Гилен подчеркивает, что современность вышла за рамки модерновой картины мира и что люди, занятые в креативных индустриях, оказываются в постутопической ситуации. Большого мифа, большой надежды более не существует. Целью современного искусства может быть возвращение сомасштабности человека миру.

Паскаль Гилен на конференции Art Field as Social Factory, 2014
Паскаль Гилен на конференции Art Field as Social Factory, 2014
Книга «Бормотание художественного множества», AdMarginem, 2015
Книга «Бормотание художественного множества», AdMarginem, 2015

Мы проводим исследование, выявляющее связь между современным искусством и промышленностью. Памятуя о вашей концептуализации «плоского мира», хочу спросить — каковы могут быть побочные эффекты взаимодействия художников и художественных институций с промышленными компаниями? Например, что вы думаете о так называемом «подвижном/текучем» рабочем процессе, который сейчас приобрел широкую известность?

Что интересно, сегодня дегуманизация рабочего процесса, созданная для того, чтобы высвободить наше время и повысить эффективность, делает производственные нововведения неэффективными — и оттого она получает странную негативную оценку. Машина не реагирует на взаимодействие с человеком так же, как человек реагирует на другого человека. К тому же все более широкое распространение получают машинное мышление и организационный менеджмент.

А человек не может придерживаться одной лишь алгоритмической модели, верно? Я беседовал с Томашем Седлачеком, который был консультантом Вацлава Гавела. Он — как теоретик — стремится гуманизировать экономику и демонтировать миф о том, что макроэкономическая модель и ее «человек, рационально совершающий выбор» представляет действительное положение вещей.

Я думаю, это очень интересно, ведь из–за последнего финансового кризиса мы понимаем, что экономика и специальные экономические модели провалились, потому что они не учитывают человеческий фактор.

А что мы можем сказать про креативные индустрии? Они вокруг человеческого фактора и строятся, и существуют.

Мы должны смотреть шире: творческие города, индустрии скрывают в себе проблему. В чем же она заключается? Прежде всего, они привносят креативность, но вместе с тем и конкуренцию. Конкуренцию в рыночном значении, экономическом; эта конкуренция создает нечто очень интересное: некий механизм, который я называю «отзеркаливание», — люди всегда находятся в соревновательном состоянии. Есть и обратный процесс, который социология называет «конкурирующий изоморфизм».

Классический вид «креативного пространства», появляющийся по запросу creative hub openspace
Классический вид «креативного пространства», появляющийся по запросу creative hub openspace

Он подразумевает, что все больше и больше наблюдая за другими, ты все больше и больше делаешь так же, как другие. Это создает нечто вроде большого рынка «одинаковости». Одна из самых важных проблем творческой индустрии — введение конкуренции в творческую сферу. Кроме того, творческая индустрия пытается дать искусству фиксированное место в городе, но это сковывает искусство.

Так же, как и с Силиконовой долиной?

Да. В Москве у вас есть фабрика «Красный Октябрь», верно? Подобные вещи построены везде, они могут быть построены везде. Именно это и делает индустрия, для меня это изоляция, отстранение креативности. Поэтому я и сказал, что мы должны смотреть шире, — настоящее искусство случается в серой зоне, между креативностью и преступностью. Оно всегда появляется в неожиданных местах, где оно неприемлемо.

Все звучит так, будто человеческая бюрократия сменяется машинной и думать мы принимаемся все одинаково.

Боюсь, прогресс еще не завершен. Поэтому первая вещь, которую необходимо сделать, — отказаться от утопий, от этой мечты о лучших обществе, мире, жизни, и отважиться сделать шаг в сторону горизонта. Для меня это и есть прогресс, в конце которого стоит, как ни странно, человечество, — жить человеческой жизнью. К сожалению, этому мешают неонационалистическая политика, консервативная политика, религиозные фундаменталисты, общество потребления.

Пытаясь контролировать креативность, ты убиваешь её.
В этом парадокс креативной индустрии.

Но в то же время она выстроена вокруг человека, вокруг его планов на жизнь, вокруг его представлений о будущем. По крайней мере, в каждой компании человека могут спросить: «Где вы видите себя через пять лет»? — и, по крайней мере, в разговоре с ним — обозначить, что создадут условия для поддержки.

Что интересно в таких процессах, ты должен сказать работодателю: «Да, мои цели на следующие два месяца такие-то». Что ты думаешь про себя в этот момент: «Так, хорошо, я могу, конечно, сделать больше, но я об этом не сказал, потому что боюсь, что не успею». Так устроен микроменеджмент: мы всегда не отваживаемся сделать шаг дальше, потому что боимся рисков.

Нужно абстрагироваться от социальных сетей, общества, времени — например, когда ты пишешь книгу и говоришь: «Я буду писать ее столько, сколько хочу, и не знаю, когда закончу». В конце концов, это будет продуктивнее. Двадцать лет назад тебе требовалось около восьми лет, чтобы получить докторскую степень. Сейчас — 3–4 года. Чтобы успеть вовремя, ты ежемесячно повторяешь себе: «Так, сейчас я сделаю это, затем то» — и тем самым сильно систематизируешь процесс мышления. Я не говорю, что ты перестаешь связно думать. Я говорю о том, что это укрепляет горизонт мысли; то, что ты можешь мыслить и представить за определенный отрезок времени.

Утопии невозможны, тем не менее медиа много говорят об универсальном базовом доходе. Но всерьез к нему относятся только венчурные капиталисты.

К сожалению, то же происходит в Европе — универсальный базовый доход не приемлют ни государства, ни ЕС, ни большие корпорации. Все они основываются на рабочей силе и боятся потерять ее из–за того, что доход больше не будет требовать труда.

Беседа проходила в рамках проекта «Философия и практики современного искусства»; первая публикация — издание «Новые миры. Искусство и производство», 2017.

Konstantin Baidakov
Ekaterina Rudaia
Volt Agapeyev
+5
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About