Похожая на подростка Мария Кувшинова — журналист и критик, которая уже давно пишет о кино и не только для разных газет и онлайн-изданий, а сейчас работает в журнале «Сеанс», где замещает главного редактора. Но с недавнего времени, пожалуй, главным пунктом в ее послужном списке стало авторство книги «Балабанов», неакадемической, но живой биографии режиссера «Брата». Однако если «Балабанов» будет наиболее интересен откровенным синефилам, фанатам героя Бодрова или вообще тем, кто в более или менее близких взаимоотношениях с кино, то другую книгу Кувшиновой, «Кино как визуальный код», можно (и нужно) читать всем.

В целом, в книге рассказывается о трех вещах. 1) О самом важном в истории кино, авторских манифестах и географических «волнах» мирового синематографа. 2) О неизбежных параллелях кино — как самого молодого вида искусства — с живописью, архитектурой и литературой. 3) О месте кино в нынешней эпохе гаджетов, Интернета вообще и гифок с коубами в частности, а также всё более расширяющего свои границы современного искусства.

Это не разные части, а составляющие единого, простого, но интересного экскурса в мир визуального. И третья составляющая здесь, пожалуй, самая интересная — потому, что, как бы это просто ни звучало, она, хоть и отчасти, объясняет реальность, в которой мы живем. А в этом нуждается отнюдь не только любитель кино, но и вообще человек по своей сути. Мы ждем этого сегодня (в ужасно насыщенное переменами время) от художественной литературы, но, согласитесь, все–таки не получаем. Нон-фикшн этим вообще, как ни странно, не занимается — этому жанру факты важнее смыслов. Остаются философы, из которых с публикой готовы общаться только какие-нибудь Жижек и Гройс. Но не с широкой публикой, конечно. Книга же Кувшиновой доступна для широкой публики (еще лучше будет сказать — для любой), хоть и основана она на лекциях, прочитанных для студентов школы Photoplay и Московской школы нового кино.

Так вот, в той самой, третьей, наиболее интересной части книги автор описывает явления, которые в XXI веке сопровождают и меняют кино — и анализирует их как в контексте всеобщей истории искусств, так и с точки зрения молодой истории самого же кинематографа. Кино, публичный показ которого превращается в перфоманс (Secret Cinema); кино, которое начинается гораздо раньше и заканчивается много позже двухчасового сеанса (нагнетающий пиар «Нимфоманки» Триера); кино, по форме и содержанию скорее являющееся абстрактным видеартом (Гринуэй); кино, снятое клипмейкерами (Гондри или Финчер), художниками (Хиггис) или вовсе чудаками-домоседами (О'рейли)… Будучи весьма пластичным и свободным от жестких ремней исторических правил, кино с легкостью становится площадкой демонстрации наших реакций на человеческую эволюцию и технический прогресс.

«Кино как визуальный код» — книга редкая во многих отношениях. Для образовательной книги она написана на редкость коротко и понятно. При этом исследует довольно большой массив вопросов: любитель познакомится с самыми значительными этапами истории кино, а «бывалый» найдет пару пропущенных ключей к известным и не очень фильмам. Для исследования визуального восприятия мира эта книга, как ни странно, на редкость иллюстративна. И наконец, она на редкость детально, со скрупулезной продуманностью собрана, сверстана и оформлена.

Остается сожалеть только о том, что у нас нет подобной книги про литературу. Или хотя бы про одну из ее многочисленнейших (в отличие от кино) ветвей.