Из окна автобуса утро было не таким холодным, не таким ярким и резким. Игнат листал ленту в фейсбуке и не глядя ставил лайки. Интернет заполонил шум о возвращении Навального из Берлина регулярным рейсом «Победы». В закрытом чате двое коллег собирали неравнодушных скинуться и поехать с плакатом во Внуково. Женский голос прервал размышление. «Следующая остановка — станция метро Площадь революции, пожалуйста, следите за вашими вещами, если вы увидели в салоне незнакомый предмет сообщите водителю или по номеру 121». Площадь Революции. Когда Игнат переехал из Казани у него была здесь пересадка в Мневники. А все-таки занятно что здесь бушевал народ. А теперь Макдоналдс.

— Ты едешь завтра? — загорелся экран телефона.

— I guess, да… Подумаю… — набрал сообщение Игнат

— Подумай, в демократию не возьмут без действия! 

Москва ошеломительно одинаково движется вперед и назад при любой погоде. Казалось бы холод должен был заставить многих в эти январские дни позволить себе остаться дома, но люд валил она улицу, в автобусы, метро, в здания и обратно. Игнат сфотографировал Кремлевскую звезду выглядывающую из-за угла здания и поморщившись от холода забежал в офис.

Михаил Сергеевич покачивался на кресле посреди кристально чистого кабинета то и дело смотрел в монитор, иногда отвлекаясь на сообщения в телефоне. В дверь постучали.

— К вам Исмаилов, говорит вы ждете.

— Да, Игнат, дорогой, проходи

Игнат редко бывал в кабинете у директора отдела, обычно Михаил либо отправлял свои мысли к команде при помощи тимлида или на большом собрании раз в квартал.

— Добрый день, Михаил Сергеевич

— Ой, ну чего-ты, Игнат, ты же старше меня кажется?

Игнат не нашелся, что ответить.

— Садись. Да, да, я вот, подумал и решил что, ну, в общем, мы решили.ты знаешь, я и так белая ворона для вашего коллектива, и странно, но все же…нам в компанию, от руководства…а.может ты хочешь чего-нибудь? Чай? Напитки?

— Да нет, спасибо, я только что завтракал

— Отлично! Так, о чем это я….да, руководство получило, странный, учитывая что мы живем…в общем нам пришло письмо о завтрашних возможных нежелательных мероприятиях…в связи с.

— Так… — кивнул Игнат

— Ты знаешь, я не политик, я и здесь работаю потому что мне повезло, мой отец… в общем мне нужно донести до сотрудников имеющих важные для нашего подразделения контракты, информацию…черт я изъясняюсь как дед…прости меня

— Да что вы, кажется я вас понял?

— Правда? Отлично, потому что нам…нам очень не хочется вас…тебя терять.

Игнат встал и начал было собираться уйти. Но вдруг спросил:

— А почему вы не позвали всех?

— А…да нет, я…решил что лучше будет с каждым, кто по уровню теста, вы же помните тест который мы проходили, в Селигере на поездке летом, да, всех кто показал лидерские качества, даже зачаточные, оповестить…

Игнат удивился еще больше. Он этот тест решал с похмелья и правой рукой, будучи левшой.

— Хорошо, я пойду? У меня там с отделом сегодня предпросмотр по Татнефти, смотрим алгоритмы в предложении финально.

— Конечно, что вы, вы молодец, ступайте, ой то есть ты! Игнат, я на вас надеюсь.

Офис оживал, отдел разработки медленно пополнялся загоревшимися над столами зеленых огоньков «СБЕРовульф». «Это точечное, но современное решение проблем опоздания!» — вспоминал Игнат речь главного инженера Игоря Владимыча по случаю ремонта в их части здания.

Он вышел в открытую часть офиса, несколько раз кивнул и пожал руки знакомым, нашел себе удобное кресло и открыл ноутбук.

Прошел час. Работа не шла, а еще и Медуза отказалась на этой неделе от рубрики с добрыми котами, одни только заголовки про отравителей и серая призывная компания на митинг и жаркий антагонизм на сайте РИА Новости. От него нельзя отписаться с офисного ноутбука.

— Встретимся за обедом в Караваевых? — пришло сообщение от коллеги.

— Ofc

— Ты учишь английский заново)?

— Да нет, вчера засиделся в DOTA…

— Было…

Очереди в Караваевы на Солянке ужасны, особенно для тех кто хочет убежать от реальности. Люди смешивались своими разговорами в одно очень мутное варево.

— И я ему, Лена, говорю — ты накопи на европейскую тачку, тогда поедем в Сочи, а так я и сама могу! Ага, да, мужики жесть

— Разберись с ним, Ира, я что, я работаю, — шептал тучный мужчина в обтягивающей футболке — я стою в очереди на обед, может же как-то ребенок справиться с едой при твоей помощи?

— Ты идешь? — кинул парень в очках стоящему рядом другу

— А ты? Конечно иду…

Кто-то похлопал Игната по плечу.

— О, ты ж занял мне? Здрасьте, мне занято — улыбнулся Василий женщине которую невольно толкнул — извините, это мой товарищ

— Занял…ты как?

— Полон уверенности в нашей победе! — Василий расстегнул свое пальто и показал товарищу футболку «Н! 2018».

— Ну ты стенд!

— Ты стенд, стоишь, а ветер дует, ты пойдешь?

— Меня Хворостовский сегодня обрабатывал, типа… я лидерские качества проявляю, и не стоит мне завтра идти, прикинь?

— Хуила! Вот же дают — Василий нервно шаркнул ногой — папенькин сынок бля, я ненавижу эту коррупцию и кумовство, ну как не идти?

— Слышь, Дзержинский, убывай тогда отсюда! — кинул хриплый голос откуда-то слева от толпы.

В толпе послышались смешки.

— И это народ? Это рабы… — шепнул испуганный Василий.

Когда дождались своей очереди, согревшийся коллега продолжал агитацию:

— Если завтра промолчим, а ведь мы дорогой уже довольно молчали, все, кабзда, задушат нас, возввращается наш президент.

— Ага…но только вот…страшно

— Ему не страшно — Василий жевал сендвич — и ты не бойся.

— Красиво…

— Это правда, чего ты ерничаешь

Игнат не поехал в аэропорт и остался дома. Написанное сообщение кажется прочли единицы. Это был ужасно долгий день, полный сообщений, видео с прилетом, инструкций как не выйти из себя, как обезопасить себя, как поговорить с родными, бесконечные ответы на вопрос как, при внутреннем вопросе к самому себе — почему ты остался дома? В ночи Навального задержали прямо на границе и отправили в автозак. Новости кажется лились всю ночь, когда Игнат засыпал — в одних чатах собирались на митинг, во вторых — однообразно констатировали факт.

— Неужели…

— Да…вот разве возьмут и посадят

— Ребята, никого нельзя посадить в Химках я из Химок!

— Не смешно…

— Пиздец

— Да…

— Ага.

Игнат вспомнил что на последнем свидании, девушка очень долго рассказывала ему про «сенсорные перегрузки». Кажется это были они. Он отложил телефон увидев сообщение от Василия:

— Эх, приятель! Я так ждал тебя.

В вагоне метро было практически очевидно — кто и куда, зачем сейчас едет. Обед только что закончился. Люди ехали молча, с цветами в руках, полный вагон: обмотанные лозунгами и заваленные транспарантами. Небольшой процент откололся при переходе с ветки на ветку. Но вот серая. Станция Чеховская притягивает свое внимание тем, что выходя на ней из поезда, ты очень выгодно оказываешься в поле зрения для полиции, которая облюбовала эту точку, кажется сразу после отмены перчаток, а после их возвращения уже и не стали уходить с теплого насеста. На Чеховской страшно быть «неславянином», страшно быть другим, страшно просто идти, ведь если схватят и начнут давить, вообще все что угодно забудешь. Один друг, приехав в отпуск из Казани говорил Игнату, что Москва и правда точно описана Скриптонитом, в ней нет места тем кто не умеет иногда замереть и плыть по течению. Странное получается сито.

Василий улыбаясь стоял в центре зала в той же самой футболке и спортивной куртке поверх. Всю дорогу на выход из вестибюля он подогревал революционное настроение.

— Это правильно, что ты пришел, мы должны и за Казань и за Нижневартовск не молчать, там не молчат, мы не молчим.

— Я удивляюсь, почему ты стал фронэтендером, а не оппозиционером.

— Я вообще вне политики. Был. Но по-моему теперь совсем. произвол.

На улице, даже у самых дверей метро уже слышна была напряженная борьба. По всему бульвару сновали «космонавты» и лился изрядно измененный помехами голос Олега Газманова из огромных колонок. Таким образом московская полиция очень давно заставляет народ почувствовать себя некомфортно.

«Пусть время нас бурным потоком несет

За нами Россия, за нами народ

Традиции святы и тысячи лет

Продолжится летопись наших побед

А если врагов налетит воронье

Их снова Отечество встретит мое

Россия, Россия — в этом слове огонь и сила

В этом слове победы пламя

Поднимаем России знамя

Россия, Россия — в этом слове огонь и сила

В этом слове победы пламя

Поднимаем России знамя»

Толпа стягивалась к памятнику Пушкину, из мегафонов слышны были громкие призывы «не молчать и не бояться». Люди были подавлены, злы и намерены добиться справедливости.

— Я знаю, — говорил в мегафон невысокий дедушка — знаю как это бывает, все политики боятся нас, мы сила, я…я диссидент, мне уже ломали ноги эти власти, вы знаете, брались за хребет, и я не боюсь! — старичок вскинул плакат «Режим Путина — кровавая баня». Послышался визг и толпу начал разрывать небольшой отряд крепких омоновцев. Люди пытались смыкаться руками, чтобы не дать им пройти к центру и вырвать старика из рук протестующих. В какой-то момент начались удары дубинками, Игнат видел это не очень близко и все же решил сдать назад пока Василий снимал происходящее на камеру.

— Позор! Позор! Позор! — скандировала толпа. Улыбающийся старичок был вы вынесен из круга под овации и свист.

Василий толкнул Игната и показал экран телефона.

— Они сейчас будут делать из нас колбасу и выдавливать потихоньку. Давай отойдет в хвост?

Толпа и правда начала тектонически вздыматься, слышен был мат и крики «лежать, лежать бля!». Но идти было еще можно и многие вместе с Игнатом отправились в сторону театра, но и там «винтили» у входа в метро. Медленная, но вязкая тревога распространялась по толпе. Говорили что какой-то боксер вступил в открытый бой с тремя космонавтами и это значительно озлобило силовиков. Река протестующего люда вылилась на близлежащие улицы, смотря в экраны телефонов активисты призывали идти шествием Петровке или уходить в сторону Большого Каретного. Игнат не видел задержаний, толпа начинала успокаиваться, машины сигналили митингующим и позитивное настроение возвращалось. Кто-то начал кричать: «свободу политзаключенным» и толпа подхватила. Люди на тротуаре снимали происходящее на телефоны, так, словно это добрый хэппенинг.

— Бегут! Там бегут! — кричал кто-то в середине колонны.

— Началось — затягивал лямки рюзказака Василий

— Что началось?

— Ты не читал памятку? Сейчас придется заняться кардио.

Толпа начала толкать в спину и Игнат побежал. Слева, справа, сзади слышна была паника и хриплый вой мигалок.

— Доберемся до Садового и врассыпную! — кричал Василий.

Публика редела, люди разбегались по переулкам или падали на землю, все громче было близкое и грубое приказание «лежать, сука!»

У видневшегося вдали края Садового, Игнат увидел мигалки. Со страшным криком слева на их часть колонны выбежало около пятнадцати человек в черном и начало сбивать их с ног. Это были точно иные, новые методы работы с толпой, к такому никто не готовился. Игнат бежал и понимал, что скоро уверенная подножка собьет его и он вероятно разобьет себе нос. Он не знал когда ему лучше лечь и замереть. Автобусная остановка пронеслась мимо, переулок, вот еще одна.

Василий бежавший перед ним, резко упал на землю и принял позу готовности к задержанию. Игнат же прислонился к краю остановки. И выпрямился. Внутри него все сжалось. Звуки берц на грязном снегу и асфальте. Революция закончилась здесь. Шипя рациями, спокойные омоновцы поднимали с земли людей и по двое вели их в переулок где уже стоял автозак. Игнат смотрел перед собой: пар ударялся в красивое детское лицо над которым было написано: «мой город начинается с доброго сада!». Прошло около пяти минут. Рации пропали. Игнат повернулся и увидел пустую улицу. Для него не досталось двух безликих шлемов и четырех пар рук. Проехал автобус. Ощущение что — ничего будто и не произошло. Он вышел из пространства остановки и увидел как в сотне метров выстроилась очередь у автозака.

Сухой и мрачный лейтенант со шлемом на поясе стоял возле входа и холодно требовал паспорт, имя и открывал дверь входящим внутрь. Люди в очереди снимали его на телефон, чем страшно злили молодого офицера. В какой-то момент он быстро зашел за автозак и исчез. Из автобуса вышла молодая девушка в новой форме. Поправив очки, теперь уже лейтенантша продолжила переписывать данные у людей и пропускать их внутрь. Когда пришла очередь Василия, девушке позвонили на рабочий телефон, она отвлеклась, зашла обратно в автозак и белые двери закрылись. Автозак медленно завелся и отъехал в сторону от проезжей части. Кажется, никто не замечал оставшегося одним посреди дороги Василия. Перед его лицом показался микрофон с желто-черным набалдашником и красное от ветра, молодое женское лицо:

—  Добрый день, меня зовут Дарья Белогривая, я сотрудник издания Московский Улий, вы можете дать нам комментарий о случившемся? Вы остались здесь один, но почему? Вы работает в полиции?

— Что? Вы чего? Я?

— Расскажите что случилось?

— Меня зовут Василий, я…живу в Москве, работаю в Сбербанке. А? Да я и не знаю, давка, я вышел как все. Ну вышел и вышел. Вы что, телефонов не видите, интернета не читаете? — говорю коллегам. Взял, тоже зашел, увидел это все, подумал, что выйду, а потом узнал, что коллега пойдет вместе со мной. И мы отправились, в общем, да.

— Ваш коллега здесь?

— Где-то в толпе был. Вы знаете Было холодное утро, и мы кое-как выбрались из своих домов с другом. Я думаю, это обоим довольно тяжело далось. Как там сказал Лев Додин — демократия во льду! И вот мы встретились на станции Чеховской и отправились. Очень много людей было,  я всеми горжусь и я думаю, что невероятно это заряжало всех вокруг в какой-то момент общее присутствие. Но, да, потом мы смешались с людом поактивнее, началось какое-то давление. Потом я узнал, что… Да, началась давка, столкновение, стаканчики кидали я видел. А потом уже мы побежали. Сначала просто быстро шли, потом колонна начала толкаться, и все побежали. Да, вокруг куча народу, журналисты, все снимают. Ну и мы, да, бежим. Кто куда.

Журналистка кивнула. Оператор направил камеру на толпу.

— Спасибо.

Растрепанный и явно напуганный Игнат быстро шел по улице. Он озирался, но кажется сытая до зевак полицейская агрессия совсем спала, никому не было до него дела. Вокруг бегали журналисты, оставшиеся на свободе. неравнодушные люди с телефонами и бутылками стояли возле набитого до отказа автозака, кричали слова поддержки. Полицейские, словно из вселенной огромных муравьев, сверкали отблесками черного стекла на шлемах. Начинало темнеть.

Тучный старшина неспешно проходя мимо собирающихся людей спокойно, но грозно объявлял в мегафон:

— Граждане, происходит несанкционированное шествие, согласно статье 20.2 КоАП за участие вы можете быть наказаны административным иском. Расходимся!

— Какого хера, Вася? — удивленно и все еще переводя дыхание Игнат положил руку ему на плечо.

— Да у них не хватило, кажется, ты представляешь, не хватило места!

— Чего?

— Ага…пиздец

— А ты? Я думал тебя утащил тот огромный космонавт, к нему в руки двое поместятся.

— Какой, ты о чем? Я ничего не видел, прислонился к стене и замер.

— И мы все так — кинул проходящий мимо старик с пакетиком «Их тактика — убивать оппонентов».


Игнат закурил. Автозак тронулся в сторону Петровки под негодующее «ууу-ууу» собравшихся неподалеку.