Ранее я описал опыт студенческой самоорганизации в России до 1917 года и в постсоветское время. В заключительном тексте этой мини-серии я хочу поделиться своими соображениями о том, что нам стоит иметь в виду при возрождении и развитии самоорганизации студентов после смены путинского режима.

Ключ к переменам

Образовательный статус студента по сравнению с молодежью в целом предполагает повышенную социальную ответственность. Образование — это не только про информацию и прикладные навыки, которые позволяют дороже продать себя на рынке труда; это и лучшее понимание того, как функционирует общество и гражданские институты. Базовый уровень знаний создает из «населения» граждан и учит брать на себя ответственность за страну.

У студентов чаще всего еще нет семьи и большой ответственности за других, поэтому они не ограничены в своих действиях так, как более взрослые люди. У них есть свобода маневра и возможность рисковать. Молодежь и студенчество, будучи и топливом, и двигателем развития общества, содержат в себе большой потенциал и по праву считаются самой активной и прогрессивной частью общества.

Разобщенность и слабость

Проблема в том, что в России сегодня есть студенческая масса, но нет студенческой корпорации. И ведь нельзя сказать, что студенты в России — это недалекие и безвольные люди, которые способны только на сдачу зачетов и пьянки в перерывах между сессиями. Есть множество прекрасных, горящих и осознанных студентов, но они крайне разобщены. Из них могла бы получиться достойная и независимая общественная сила с собственным мнением, но они просто не знают, как объединяться, или даже не понимают, зачем.

Студенты были приучены к тому, что любая организация — это что-то спущенное сверху, когда во главе уже стоит назначенная работница деканата, которая все сделает «как надо». Как надо администрации, а не студентам, разумеется.

Если молодые люди считают, что могут не участвовать в определении будущего страны, отворачиваться от проблем общества или сотрудничать с любыми беспринципными силами, лишь бы добиться личной выгоды, то что они вообще забыли в стенах университета, который должен готовить самых мотивированных и ответственных? За десятилетия после распада тоталитарного СССР, спустя годы «управляемой демократии» и не менее управляемых молодежных организаций и движений, студенческой корпорации не удалось сформироваться. Отсутствует низовая самоорганизация. И государство очень хорошо поработало, чтобы все было именно так.

Впрочем, есть и хорошие новости: опыт участия в коллективных действиях не исчезает, даже когда растворяется принесенная ими польза. Мы все получаем удовольствие от совместной работы, тем более если она приводит к каким-то победам: это в нашей природе. Люди, которые однажды прошли через подобное, навсегда закрепляют в своем сознании сдвиг в представлениях о гражданской активности и политике. Если человек однажды приобщился к самоорганизации и впитал гражданскую культуру, память об этом очень сложно «выбить» из него.

Как изменить непростое положение дел в России? Развивать сообщества на основе самоорганизации, которые дают такой опыт.

Новые возможности

Вместе с трансформацией российского политического режима откроются и новые возможности для самоорганизации и участия в жизни гражданского общества. Сейчас, внутри наиболее репрессивного момента современной истории, это непросто представить, но при устранении или сильном снижении угрозы государственного преследования самоорганизация в России переживет настоящий расцвет в очень короткие сроки. Запрос на нее колоссален, и он найдет выход, как только риски перестанут быть столь высокими.

Сегодня студенты боятся оказаться объектом манипуляций, так как не способны на самоорганизацию, а потому в принципе дистанцируются от любой «большой» политики. Они не доверяют государственным институтам, но не верят и в возможность улучшить их, поэтому еще сильнее отдаляются от гражданского и политического участия, чтобы не быть фрустрированными. Власть, в свою очередь, делает все возможное, чтобы отбить у молодых людей желание заниматься независимой общественной и политической деятельностью. Невозможно не согласиться с Григорием Юдиным, так описывающим сегодняшнее отношение власти к молодежи:

“Это презрительное, уничижительное отношение к молодым группам, за которыми не признается право на собственную субъектность, на понимание собственных интересов”.

Когда политика начнет возвращаться — я бы даже сказал, врываться — в жизнь нашего общества, у студенчества появится масса острых тем для обсуждения и проектов, так или иначе связанных с политической сферой. Появится небывалый по силе запрос на открытое обсуждение общественных проблем и гражданскую активность. Где студенты смогут найти все это, а точнее — кто сможет им это предложить? Как раз сообщества. Именно в сообществах неравнодушные студенты могут найти место для обсуждения волнующих вопросов и взаимопомощи. Оттуда же будут выходить люди с политическими амбициями, обзаводясь связями и единомышленниками. Студенты, без сомнений, станут одной из важнейших движущих сил перемен, и не удивительно, что именно с ними и их самоорганизацией нынешняя власть борется настолько усердно.

Это не значит, что студенческие сообщества непременно должны объединяться вокруг политических тем и интересов. Совсем нет. Скорее, возвращение политики станет тем топливом, которое разогреет саму студенческую среду и интерес к обсуждению, объединению и совместной деятельности.

Наконец, у студентов появятся новые партнеры. Кроме новых тем, вокруг которых будет развиваться такая самоорганизация, появятся и новые акторы, с которыми можно сотрудничать, чтобы развиваться быстрее. В первую очередь, это университеты.

За границей администрации университетов естественным образом выступают одними из главных партнеров и выгодоприобретателей студенческой самоорганизации. Можно найти немало примеров того, как студенческие сообщества создают проблемы на территории кампусов (например, нарушением правил университета), однако примеров конструктивного взаимодействия с руководством несравнимо больше.

Сегодня в РФ такая кооперация просто невозможна: автономии университетов фактически нет, администрации полностью подконтрольны власти и являются борцами с независимой студенческой самоорганизацией. В постпутинской России, при возврате автономии университетам и деидеологизации образования, кооперация с университетскими администрациями станет возможна. В таком взаимодействии можно будет находить взаимную выгоду. Это же касается и возможности кооперироваться с различными НКО, не опасаясь давления и преследования. Одним словом, простор для деятельности и поиска партнеров и ресурсов станет гораздо больше.

От того, насколько эффективно студенчество воспользуется этими открывшимися возможностями, напрямую зависит успех демократических преобразований в России в целом. И это не выглядит преувеличением, если не забывать ту роль, которую студенчество играет в масштабах всего общества. А чтобы ими эффективно воспользоваться, как минимум, стоит избегать ошибок, которые совершались ранее.

Ошибки, которые не стоит повторять

Я не пытаюсь написать инструкцию по развитию студенческих сообществ, более того, считаю, что такая инструкция принесла бы не очень много пользы. Студенческая среда слишком разнообразна, чтобы пытаться предложить какие-то универсальные практики и подходы, тем более, детальные. Тем не менее, я убежден, что можно выделить несколько важных моментов, на которые стоит обратить внимание в будущем.

Самовоспроизводство

Студенчеству в России остро не хватает своих независимых институтов самоорганизации, которые бы стабильно существовали на протяжении многих лет, объединяя поколения, приумножая возможности каждого из своих членов и прививая им деятельное отношение к реальности вокруг. Обычно максимум того, что есть — политические, протестные объединения, которые возникают по конкретному поводу и быстро угасают. Люди редко выносят из таких объединений связи, опыт и другие ресурсы, которые можно в дальнейшем использовать за пределами сообщества. Почти всегда они становятся складом упущенных возможностей: люди, которые бы могли создать сообщество и помогать друг другу далеко за рамками отдельной проблемы или университета, в итоге просто расходятся спустя некоторое время.

Самовоспроизводство — основа, на которой строятся, например, студенческие сообщества США и Западной Европы. В основе их функционирования лежит принцип ежегодного набора, который обеспечивает стабильное пополнение сообщества, развитие преемственности, традиций и связей, сохраняющихся за пределами университета после выпуска. Это же позволяет аккумулировать большие ресурсы: деятельность сообщества и его проекты поддерживают многие поколения участников, в том числе те, кто уже построил хорошую карьеру и обладает значительными возможностями. Поэтому студенческие организации за границей — это “конвейеры”, которые готовят активных граждан на протяжении десятилетий и веков и дают им ресурс в виде социального капитала, который остается с ними на всю жизнь.

Я убежден, что и в России нужно стремиться к построению таких долгоживущих сообществ. В конце концов, приятно вкладываться во что-то, что будет существовать долго после нас и сможет отвечать на вновь возникающие проблемы, с которыми уже помогало справиться в прошлом.

Связи, а не подписчики

Такая сильная сеть — противоположность тому, что часто понимают под сообществами в РФ. Нередко можно услышать, что примером такового является, например, Докса. Хотя на самом деле Докса — это медиа. С точки зрения структуры с сильными связями и общей деятельностью Докса является сообществом разве что для редакции и небольшого круга наиболее близких ей людей. Все остальные — подписчики, читатели, но не люди, объединенные с ними в сообщество.

Медиа, конечно, играют огромную роль и могут выступать инструментом сообществ, их внешними проектами, через которые можно влиять на положение дел вокруг и извлекать пользу для собственного развития. Через них можно удобнее рассказывать про себя и свои ценности и привлекать новых членов. Но ценность, которую они несут, совсем иная.

Сообщества же могут быть совсем не видны, но это и не является их основной целью. Более того, часто они специально избегают внимания со стороны или даже подчеркивают свою закрытость и непубличность. Если это не мешает им проводить набор и делать важные с их точки зрения проекты на основе своих ценностей, то это не минус или изъян, а хорошая со многих точек зрения стратегия.

Самое большое значение имеет опыт демократического, коллективного принятия решений в реализации общих проектов. Люди смотрят друг на друга в деле, формируют круг надежных друзей и приобретают новые навыки. Те навыки, которые и необходимы больше всего для развития демократического общества в России. А главное — радость, которую люди получают от рабочей коммуникации и совместного результата, переходит в удовлетворенность сообществом — и в итоге общественной работой в целом.

Одним словом, важна структура, общая деятельность и демократия внутри. Оставление лайков, очевидно, не имеет к этому прямого отношения.

Проверенные форматы

За рубежом уже более двух веков существуют и развиваются разнообразные форматы студенческих сообществ на любой вкус. И это пример, на который, без сомнения, нам стоит обратить самое пристальное внимание, когда дело дойдет до создания сообществ студентов в России.

Зарубежные форматы самоорганизации хороши не просто потому, что кто-то их уже придумал. Деятельность этих сообществ — это очень длительная валидация потребности целевой аудитории с одной стороны, и форматов организации работы — с другой. Проще говоря, глядя на эти форматы, можно с высокой уверенностью сказать, какие группы студентов и зачем хотят объединяться и как таким объединениям эффективно организовать свое внутреннее устройство. Они развивались, конкурировали и адаптировались к изменяющейся среде на протяжении столетий. Если после этого они продолжают быть популярными и успешными — это не просто совпадение, и тут точно есть чему поучиться. Какими бы разными мы ни были, основные потребности и запросы у студентов из США, Западной Европы и России по большому счету не отличаются. Поэтому такой опыт — очень прикладной.

Используя его, можно очень сильно снизить риски гибели вновь создаваемых сообществ из–за того, что они, например, нацелены не на ту аудиторию или неэффективно организуют свою внутреннюю работу.

Это не значит, что зарубежный опыт нужно копировать — тем более, что и “темная” сторона у таких сообществ тоже есть, например, хейзинг в американских братствах. Скорее, это ориентиры, которые можно использовать, изобретая новые форматы, стараясь взять лучшее и избежать ошибок. У нас есть свобода изобретать свое, не будучи связанными устаревшими традициями.

Сотрудничество, а не изоляция

Здоровая конкуренция полезна, но она не должна работать в ущерб сотрудничеству, обмену опытом и объединению ресурсов. Студентам не стоит ограничиваться теми небольшими сообществами, в которых они принимают участие. Нужно уметь выстраивать широкие коалиции и договариваться о защите общих интересов.

Перейти от частных дел к общественным внутренне очень непросто. Многим людям и организациям не хватает идейной общности и структуры, которая бы координировала их действия. Сегодня тем отдельным группам, которые все–таки возникают, недостает чувства общей динамики: каждая из них сражается поодиночке в своем поле. И даже если связи между разными объединениями и движениями возникают, то, как правило, они завязаны на отдельных участников и не носят системного и организационного характера: в итоге с уходом ключевых людей все начинает разваливаться.

Очень важно не замыкаться в себе. Даже если вы создаете закрытую организацию с уникальной внутренней культурой и сильными традициями, не стоит отвергать общение с другими сообществами. Если вы уверены, что они объединяют адекватных людей, ничто не мешает вам хотя бы обмениваться с ними информацией. А если вы лично знаете людей оттуда и уверены в них, то открыта и дорога к общим проектам. Как вы будете их позиционировать, вы можете решить в каждом отдельном случае. Такое сотрудничество не ведет к потере идентичности или атмосферы внутри сообщества, но оно открывает для вас новые возможности. Вы сможете делать мероприятия, которые не смогли бы организовать в одиночку, получить доступ к ресурсам самых разных видов и, наконец, очень сильно расширить свой круг полезных связей. Наконец, вы сможете совместно защищать свои корпоративные интересы, объединившись. А главное — это делает изменение общества вокруг немного ближе.

И здесь снова будет полезно посмотреть на опыт из–за рубежа. Так, братства и сестринства США активно сотрудничают друг с другом в масштабах страны и за ее пределами. Существует большое количество так называемых зонтичных организаций. Их главная цель — координировать деятельность разных сообществ, объединять ресурсы и обмениваться опытом, чтобы вся система братств и сестринств стала сильнее и обширнее.

Например, наиболее крупная ассоциация братств The North-American Interfraternity Conference (NIC) была создана в 1909 году, и каждое братство представлено в ней одним делегатом. Исполнительные и административные полномочия передаются избираемому совету директоров, состоящему из девяти добровольцев из разных братств. Сегодня в NIC входят более 60 братств, у которых есть около 6 100 чаптеров в 800 кампусах. Они объединяют около 350 000 студентов и 4,2 млн выпускников. Ее женский аналог — The National Panhellenic Conference (NPC) — зонтичная организация для 26 сестринств на всей территории Соединенных Штатов и Канады. Конференция вырабатывает основные принципы, предоставляет ресурсы для своих членов и служит рупором жизни сестринств в государственном масштабе. Основанная в 1902 году, NPC представляет более 5,49 млн женщин в более чем 670 университетских кампусах в США и Канаде. В 2019–2020 годы ее члены пожертвовали около 22 млн долларов на благотворительность, предоставили стипендий в размере 7,1 млн долларов и потратили 3,3 млн часов на волонтерскую работу. Помимо кооперации на национальном уровне, такие зонтичные организации помогают выстроить сотрудничество и на уровне университета.

Все вместе это помогает распространить тот лидерский опыт, который дают братства и сестринства, на большее количество студентов. Там же происходит координация совместных усилий, если приходится защищать свои интересы перед лицом администрации кампуса. Нам действительность есть чему поучиться.

Всё впереди

Российская политическая жизнь, конечно, меняется и будет меняться еще сильнее. Хочется верить, что это наконец-то будет эволюция, а не дальнейшая деградация или революционный взрыв. Однако важно понимать: до тех пор, пока в обществе нет структур, способных предложить альтернативные формы организации людей, изменения в политическом поле крайне маловероятны и неустойчивы. Такими структурами должны быть независимые и самоорганизующиеся сообщества, которые и станут фундаментом развития гражданской культуры в России и, как следствие, политической активности граждан.

Сообщества помогают людям не сдаваться, не отрекаться от своих прав выбирать и участвовать в принятии решений. Они дают веру в свои силы — сделать вовлеченных в них людей покорными крайне сложно: с ними приходится говорить и договариваться. Самоуправление и самоорганизация — лучшее лекарство от апатии и беспомощности.

В деле развития гражданского общества в России такие институты сыграют без преувеличения одну из самых важных ролей. Нам предстоит создавать их практически в чистом поле, и у нас есть шанс стать теми, кто заложит основу системы сообществ, которая будет жить дольше, чем любой из нас. По-моему, звучит достаточно амбициозно и смело, чтобы как следует поработать над этой задачей.