Один из основных пунктов экологической критики капитализма заключается в том, что владелец фирмы, особенно крупной, не ограничивает себя нормами морали, ведь основной целью системы является не обеспечение человечества необходимой продукцией, без избытка, а получение прибыли. Поэтому природные ресурсы используются быстро, в большом количестве, оставляя за собой выжженное поле. В борьбе двух приоритетов, экологической безопасности и рыночной эффективности, разгромно лидирует последний.

Радикальная повестка левых космополитов в свою очередь была адаптирована системой сначала в реформистскую программу, а теперь и вовсе оказалась в лагере консерваторов. Хорошая мысль была в немецкой комедии «Он снова здесь!», про прыжок Гитлера во времени. Фюрер, размышляя о политических перспективах, приходит к выводу, что надо подмять под себя зеленую партию — «Земля-родина — как национально», и он добивается в этом больших успехов. Мой прогноз таков — в ситуации экологического апокалипсиса страны “центра” будут защищать свою империалистическую экспансию под зелеными флагами. И вот почему:

После глобализации все вредное производство было перенесено на периферию — в Китай, Африку, Индию [1]. И политические, и экономические верхи быстро перекрасились в прогрессивных, экологичных ребят, осуждающих неразумное потребление. Это, в некотором роде, напоминает древнюю тактику — запихивать в катапульты, обстреливающие осажденный замок в осаде, гниющие трупы, чтобы вызвать там холеру. Дает ли это моральное право сжечь зараженный город дотла? Ещё бы. Те, кто напрямую влияет на ухудшающуюся экологию планеты — богатые — сейчас скидывают свои запачканные перчатки в страны третьего мира, чтобы потом обвинить эти перчатки и сжечь их (и остальные 90% людей) с чувством очищения.

Тем не менее, даже в центре мир-системы экологи борются за привычки мелких собственников и обывателей. Их цель есть превращение нерациональных агентов в рациональных, настолько, насколько это возможно, что демонстрирует либо исключительную слабость, либо недалекость экологического движения. (Более того, основными спонсорами этих движений часто являются самые “грязные” компании, например, нефтедобывающие и перерабатывающие [2].) Но вместо того, чтобы увеличивать количество рациональных потребителей, следует повлиять на нерациональных таким образом, чтобы их необдуманные действия не ухудшали ситуацию. Наилучшим же вариантом представляется вообще отсутствие возможности “нерационального” выбора.

Например, переработка мусора. В данный момент, во многих странах Европы, она реализована следующим образом: есть разноцветные урны, есть правила вывоза мусора — по каким дням вывозится техника, по каким дням одежда и так далее. Человеку предлагается следующий паттерн поведения: проверь, перерабатывается ли твой мусор, выбери правильную урну и брось туда. Даже зная, что человек бросает мусор в нужную урну, нам необходимо содержать дополнительную рабочую силу для фильтрации и валидации выбора уже на заводе переработки, проделывая двойную работу. Почему бы не избавиться от а) множества урн, б) необходимости человеческого выбора, в) излишней человеческой валидации?

Хорошим решением могли бы стать межгосударственные стандарты требующие производить определенную продукцию разных категорий, как продукт определенной формы, но что более важно, как продукт определенного цвета. Тогда бытовой мусор (исключая одежду, технику и подобное) не требовалось бы фильтровать потребителю — отфильтрованность стала бы его внутренним, заложенным качеством. Зная, что нам нужно определить только цвет и форму — нам было бы достаточно установить набор датчиков, сведя человеческую валидацию к компьютерной, а десяток урн — к нескольким.

Но почему данное решение маловероятно в рамках капиталистической системы?

Проблема комплексная. Во-первых, рыночная эффективность — индийская корова, трогать которую запрещено не то что на политическом уровне, но и на религиозном. Вмешиваться в рынок — то же самое, что объявить войну христианству, с кострами и тому подобным. Стоит ли думать, что “прогрессивные” компании сами откажутся от своих прибылей? Ведь вопрос не только в том, чтобы переделать заводы, окрашивая тару в красный цвет, но и вести рыночную конкуренцию в рамках одного цвета, переделывая дизайн, рекламные компании.

Второй вопрос уже в конечном потребителе. Способен ли он ограничить свое потребление? Рационально, если все пластмассовые бутылки будут красного цвета — то сам состав и вкус, то есть сам продукт, не изменится. Но с точки зрения эстетики, человек пытается выбрать наиболее красивую оболочку для продукта, пытается выразить свою индивидуальность через потребление. Маркузе пропагандировал “Великий Отказ”, но способен ли покупатель хоть на какой-то отказ в самом центре супермаркета?

В этом я достаточно пессимистичен, и вот почему. Победивший нарратив изобилия и достатка склоняет разум человека мыслить не в макро-, а в микрокатегориях. И это можно понять: “маленький мир” намного важнее реального мира, особенно для носителей идеологии среднего класса, когда край познания находится на краю видимости и не выходит за него. Так, владение маленькой компанией есть погружение в реку рыб, что также означает и невозможность быть наблюдающей сверху птицей. Отказ от изобилия вне интереса рыночной эффективности. Конечность продуктов грозит прибыли, поэтому этой конечности не должно существовать.

Следы этой бесконечности прослеживаются во многих культурных продуктах, а также подкрепляются техническим исполнением. Я буду рассматривать тут компьютерные игры, а точнее — процедурную генерацию в играх. Следует понимать, что генерация — это дешевый способ наполнить игру, и в тех случаях, когда она делается на продажу, эта генерация, в некотором смысле, продиктована рынком. Этакая альтернатива финансовой спекуляции от игровой индустрии, когда сильно ограниченную и конечную рабочую силу можно перегнать в неограниченный генератор, который даст достаточно игрового контента.

Тут я выделю две тенденции. Слабую линию конечной генерации и преобладающую бесконечную генерацию. Рассматривая жанр Rogue-like и Rogue-lite, ключевой чертой которого является новая генерация мира на каждую игровую сессию, мы можем найти достаточно примеров мнимого изобилия и лишь небольшую горстку конечности.

Неисчерпаемость Minecraft — это тот тип генерации, который поддерживает сегодняшний нарратив. Мир игры представляет собой бесконечно генерируемые блоки пространства, которые покоряет игрок. Природа подчинена изменению и зависит от внешнего фактора, но что более важно, природа существует лишь там, где прошел игрок и никогда не заканчивается. Если бы мы жили в таком мире, это было бы замечательно. Только представьте: происходит экологический апокалипсис — и что делают все жители этого мира? Бегут в ту сторону, на которой природа еще не была сгенерирована! Напоминает утопическую мечту мигрантов, которые, спасаясь от разрухи в своей стране, мечтают о “дивном новом мире”. Проблема в том, что этого мира не существует, существует только старый.

Более честным примером генерации может послужить Dwarf Fortress [3]. Мир в данной игре генерируется, в некотором смысле, единожды за одну игровую сессию. Причем эта генерация содержит в себе и историческую подоплеку — от создания городов, рождения и смерти индивидов до обоснованности торговых путей, смертей цивилизаций, экологических катаклизмов и прочего. Этот подход намного ближе к реальности, но все равно дает игроку некую возможность для перезапуска, нового старта — условность необходимая для большей реиграбельности.

Обличать разработчика в этом, конечно же, дурной тон. Но необходимо понять, что эта часть игрового подхода — возможность перезапуска, присуща нашему мышлению.

“Начни с чистого листа”, “переверни эту страницу своей жизни”, “обнулись” или более архаичные и мистические формы — кармическое перерождение в иудаизме и буддизме, или нереальный земной мир и переход в реальный Рай-Ад в христианстве, вуду и зомби.

В субъективную идеологию заложен побег от конечности. Согласиться со своей окончательной смертью, значит признать объективный мир, а это очень неудобно. Капитализм идет рука об руку с субъективностью. Отказ от первого приведет к отказу от второго и наоборот. Такая позиция эгоцентризма не даст выйти за пределы микроэкономики, микросоциологии, микросуществования, ведь нерациональный капитализм до последнего будет отрицать макроподход, а значит о каком-то рациональном позитивном переустройстве мира в данной системе мы говорить не можем.

Илья Вязбук

Список источников

[1] По данным EPI из 180 стран Китай является 120, а Индия 177. [Электронный ресурс] URL: https://epi.envirocenter.yale.edu/epi-topline?country=&order=field_epi_rank_new&sort=asc

[2] Например, компании ExxonMobile и BP PLC являются и одними из крупнейших спонсоров в нефтяном секторе и, соответственно, четвертой и шестой по размеру компаниями, ответственными за выбросы углерода. [Электронный ресурс] URL: https://www.investopedia.com/articles/markets/030816/top-4-oil-companies-protect-environment-xom-sun.asp // https://www.visualcapitalist.com/companies-carbon-emissions/

[3] О генерации миров [Электронный ресурс] URL: http://dfwk.ru/World_generation

Нашему издательству нужна ваша поддержка, чтобы в условиях войны и цензуры продолжать издавать радикальную литературу и доставлять ее каждому, кто стремится получать знания и с их помощью менять мир. Как это сделать — смотрите тут