Кэти Акер «Все девочки вместе»

Spice Girls — крупнейшая, супердерзкая девчачья группа, когда-либо прорывавшаяcя в британский мейнстрим. Кэти Акер — авангардная американская писательница и исследовательница. Они встретились в Нью-Йорке, чтобы обменяться мнениями — о мальчиках, о девочках, о политике. И о том, чего бы они по-настоящему сильно хотели.

52-я улица. Нью-Йорк, Вест-Сайд. “Адская кухня” (Hell’s Kitchen) — одно из тех мест, куда никто не пойдёт, пока не зарядится. Оружием или наркотиками или и тем и другим одновременно. Но сейчас это место джентрифицировалось: красивые люди победили. Мужчина в костюме “рокер средних лет”: узкие чёрные джинсы и непримечательная футболка — пропускает Найджела (фотографа) и меня, через дверь студии, затем парень, похожий на бурундука в шортах, с набитым на руке Буддой, тепло приветствует нас. Это Маф, представитель группы. Мы собираемся встретиться с Girls…

Они здесь репетируют выступление на Saturday Night Live. Это не только их первое живое выступление на телевидении, это ещё и первый раз, когда они будут играть как “настоящая группа”, по выражению Мел Си. Если Girls хотят какой-то долговечности в музыкальной индустрии, им необходимо прорваться на американский рынок, а для этого им будут нужны американские медиа. И сами Girls, и их звукозаписывающая компания убеждены, что выступление здесь, этим вечером, может ловко сработать им на руку. Музыкальные критики Америки отказываются воспринимать Spice Girls серьёзно. Rolling Stone в своей рецензии на Girls, на их первый альбом, описывает их как “привлекательных молодых штучек… собранных менеджером с маркетинговой концепцией”. Основная претензия или объяснение пренебрежения к ним — “коммерческий проект”. Что это может значить в обществе McDonald’s, Coca-Cola и En Vogue? В то же время, фанат Girls в своём электронном письме упоминает, что, несмотря на свою любовь к девчонкам, он замечает “…парочку стереотипов в отношении женщин в общем образе группы. Брюнетка — это женщина, с которой каждый мужчина мечтает попасть на свидание. Идеальна для приключения в ночном поезде, или чтобы нанять её как любовницу-секретаршу. Блондинка — это женщина, которую ты бы привёл домой, чтобы она стала матерью, тогда как рыжая — это дикая женщина, женщина с множеством коварных способностей”. Так кто же такие эти Girls? И насколько политична их пресловутая “Girl Power”?

Даже несмотря на то, что я видела много их фото и видео, находясь перед этими женщинами, я поражена тем, как замечательно они выглядят, в сравнении с тем, что я ожидала, хотя Мел Си и пытается выглядеть не такой очаровательной, какая она на самом деле. Я хотела сказать, что-то другое, но вместо этого я вдруг поймала себя на том, что спрашиваю: “Если бы рай существовал, то, как бы он выглядел?” — Джери отвечает первая, и она, как мне кажется, ругает меня за идеалистичность. “Деньги сделали мир таким, какой он сегодня, — говорит она, почти до того как у меня появляется время подумать о своей внезапной вспышке, — мир, наводнённый злом. Все возможные войны происходят сейчас. Все виды ссор, в желании кого-то быть лучше, потому что у их соседей напротив газон лучше. Всё в таком роде”. “Жадность” — добавляет Виктория.

Мел Си: “Вместо того чтобы пытаться быть лучше кого-то, надо пытаться быть лучше самим по себе”.

Несколько минут они объясняют мне, что Spice Girls — это вид рая, Spice Girls — это образ жизни. “Это сообщество” — это опять Джери. Она и Мел Би — первая в какой-то старомодной гавайской рубахе, другая в просвечивающих жёлтых клёшах и топе — говорят больше всех. Мел Си, в её спортивном костюме — самая тихая. Джери: “Мы коллектив, в котором каждая из нас, по отдельности, излучает индивидуальность, но так, чтобы другие, при этом, не чувствовали себя неуверенно. Мы делаем друг друга свободными. Коллектив должен быть освобождающим. Нельсон Мандела говорил: “вы великолепны тогда, когда рядом есть кто-то, кто помогает вам чувствовать себя хорошо”. “Без зависти” — добавила её соратница Мел Би. Эти две — самые крутые в Girls. По крайней мере, с виду. Во всяком случае, мне так кажется. “Это вдохновляет” — опять Джери. “Это и есть жизнь. Люди должны вдохновляться”.

Я не могу идти в ногу с этими Girls. Моё поколение, вскормленное Марксом и Гегелем, думало, что мы можем изменить мир, изменив то, что существует — политическое и экономическое устройство, всё то, что, казалось, составляет историю. Эмоции и личные — особенно сексуальные — отношения были для девочек, потому что девочки были неважны. Феминизм изменил эту картину; в Англии появление Маргарет Тэтчер, к сожалению, изменило её ещё больше. Индивидуальность стала самой важной вещью в мире.

Для моего поколения это свидетельство возрастания эгоизма, а для поколения Spice Girls — самовнимание и самоанализ — политичны. Когда Spices говорят, “Мы пять абсолютно независимых личностей” — они говорят политически. “Так же как когда у тебя отношения с кем-то, — берёт слово Мел Би, — и ты влюблена, ты чувствуешь себя собой только, когда ты с этим человеком, так что когда вы расстаётесь, ты думаешь: “Я — больше не я”. Это очень неправильно. Это так духовно удручает лично тебя и всё твоё окружение в целом. В этой группе это не так. Каждая из нас лишь та, кто она есть, и каждая из нас уважает это”.

“Как говорит Мелони, — добавляет Джери, — каждая из нас хочет быть собой и, не отнимая чужой энергии, привносить что-то творческое, новое и индивидуальное в группу. Мы — живое тому подтверждение. С самого начала существования нас как команды, мы уважаем качества, которые мы нашли друг в друге, которыми не обладали сами. Это было типа: “Вау! Это ли не живая энергетика Spicey!”” Джери стала ещё более парадоксальной: “Обычно, когда у вас появляются фанаты, они хотят подражать вам, они копируют то, что вы носите, например. Тогда как наши фаны могут носить косички, и они же могут носить ванильные прикиды, но они так индивидуальны, это невероятно. Когда вы говорите с ними, они такие охрененно смелые! Ну, типа как будто мы собрали целую группу наших людей вместе! Это правда, просто невероятно. Вспоминаю, как кто-то подходит к нам и начинает: “Знаете что? Я только что порвала со своим парнем! И вы вдохновили меня на это: ‘Да пошло оно нахуй!’”

Ну вот, Spices развеселились. Бросив всякую надежду на последовательную беседу, я спрашиваю девочек, хотелось бы им мальчиков. “Кое-кто из нас состоит в отношениях, — Мел Би, — я живу вместе со своим парнем. Уже три года, да”.

Я говорю им, что у меня никогда не получалось соблюдать баланс сексуальных отношений и работы. “Ну, разумеется, это возможно. Это не делает меня личностью в меньшей степени; состоять в отношения с кем-то — делает из меня личность в лучшей степени. Потому что я всё ещё могу пойти куда-то и… флирт — это нечто естественное”. Я слушаю Мел Би, но всё о чём я могу думать — это то, как она красива. “Я могу уходить на всю ночь и возвращаться, когда хочу. Вся твоя жизнь не должна меняться только потому, что ты с кем-то встречаешься”. “Это зависит от личности” — говорит Джери. “Я думаю, с кем бы мы ни выбрали быть вместе, он должен уважать то, какие мы… так же как и нашу работу” — Мел Би. “То, как мы взаимодействуем вместе. Никому из нас не был бы интересен мужчина, который хотел бы доминировать, принижать тебя, хотел бы, что бы ты делала, то, что он захочет”. Я спрашиваю себя: интересно, какой мужчина был бы способен на всё это. “Если бы одна из нас встречалась с каким-то чуваком, — говорит Мел Би, — он бы чувствовал угрозу от нас пятерых, потому что мы действительно делимся между собой тем, что касается наших отношений, так что это как банда. Как банда, но на самом-то деле мы не такие. У нас могут быть отношения, но они должны быть на совершенно другом уровне”.

Эмма говорит только о маме, а Мел Си — самая тихая. Интересно, что скрывается за этим лицом, которое кажется намного более изящным и впечатляющим, чем на фотографиях? Виктория, как я узнала позже, расстроена из–за того, что её бывший предал её доверие; на протяжении нашей беседы она выглядит слегка расстроенной. Возможно, рай не так прост, как кажется.

Я понимаю, что чтобы узнать побольше об этих Girls, мне стоит сменить тему, но вместо этого я просто выпаливаю: “Давайте прекратим говорить о мальчиках!”

“Да” — соглашаются Girls.

Думают ли они, что Spice Girls будут существовать вечно? А если нет, что они будут делать после? Чем бы они по-настоящему хотели заняться? “Мы говорили об этом на днях, правда?” — Джери, сидя на полу, оборачивается к трём девчонкам, развалившимся на чёрном диване. Эмма, в белом платье в стиле 60-х, усаживается на высокий стул. Их волосы уложены, лица припудрены, и они готовы позировать на камеру. “Я бы хотела иметь рестораны” — Виктория берёт инициативу. Она одета в обтягивающий дизайнерский наряд, идеально сидящий, подчёркивающий грудь бюстгальтер, и каблуки, кажется, слишком высокие, чтобы на них можно было ходить. В отличие от остальных девочек, она никогда не позволяет сорвать с неё маску. “Предприниматель” — наивно комментирует Мел Би. “Рестораны и искусство” — продолжает Виктория. “Я всегда любила искусство. Ещё с тех пор как я была… — она сделала паузу, — и мне бы хотелось большой дом, и наполнить его, знаете…”

“Скульптурами!” — Мел Би.

“Обнажёнными мужчинами” — это Мел Си.

Все девочки смеются. Виктория признаётся, — и её эмоции, наконец-то начинают проявляться — что её постоянно преследует желание заниматься искусством. Несколько лет назад, они с Джери хотели вернуться в колледж, но у них не было времени. Теперь остальные дразнят её из–за её обуви.

Мне нравятся эти девочки. Мне нравится быть с ними.

“Я не знаю, чем бы мне хотелось заняться” — Мел Си. Spices, которые до этого ничего не говорили, теперь говорят. “В настоящий момент я полностью погружена в то, что я делаю сейчас, и мне кажется сложным думать, прямо сейчас, чем бы я хотела заняться позже” — Мел Би.

“Я бы хотела большую семью, как у Уолтонов” — добавляет Эмма. “Мне нравится заботиться о людях, я люблю детей”

“Ты можешь присматривать за мной” — Мел Си.

Каждая что-то сказала. Виктория хочет жить с её сестрой, и может быть, её братом; Эмма думает о её маме. Я начинаю осознавать, насколько девочки отличаются друг от друга. Мел Си говорит, что любит жить одна, но хотела бы географически находиться ближе к семье.

“Мы с Джери, — заводит Мел Би, которая, действительно, молчала больше минуты, — мы с севера. Это как жить в маленьком поселении, правда же? И переехать в Лондон — это как переехать в большой бушующий мир. Я даже не знаю, кто мои соседи, а ты знаешь?”

“Нет” — отвечает Мел Си.

Мне нравятся эти девочки. Они домашние.

“Я бы обратилась в культ ну или бы в лагерь нудистский поехала или что-то типа того, и просто жила бы там, типа как назад в 60-е, во времена хиппи, — Мел Би жестикулирует, -где всё типа One Love, всё бесплатно, и где не установлены правила, никто тебя не судит…”

Джери говорит мне, что она мастер на все руки. После размышлений могла ли бы она делать её собственное ТВ-Шоу или уйти в кино, написать киносценарий, она заявляет, что её эталон — это Сильвестер Сталлоне.

Мне приходит на ум Бриджит Нильсен. “Я скажу вам почему”. Он не мог получить роль в Голливуде, объясняет она, так что он написал, срежиссировал и спродюсирвал Рэмбо сам. “Я просто думаю, что это то, чего он добился сам. Мне всегда очень нравилось, когда аутсайдеры пробиваются”.

Girls в шоубизнесе уже годы. Эмма начала, когда ей было три. Все остальные были профессионалками уже в возрасте 17-18 лет. Я начинаю понимать, почему эти Girls были выбраны, сознательно или неосознанно, их поколением, для того, чтобы его репрезентировать. Особенно, но не только, женскую его часть. В обществе, в котором всё ещё преобладают классовая иерархия и сексизм, очень немногие из тех, кто не были рождены, чтобы править, в особенности женщины, обладают возможностью делать свой собственный выбор в отношении их работы и образа жизни. Очень немногие познают свободу. Никто из Spices, даже Виктория, не были рождены ни привилегированными, ни, как они сами отмечают, классическими (по общепринятым меркам) красавицами. Кристин, моя студентка, посмотрев Saturday Night Live с ними, поделилась со мной своим наблюдением: “Да они даже не крутые танцовщицы или выдающиеся певицы! Они просто девчонки со двора!”

Да, действительно, они — просто девчонки; и ни одна из них помянула: “У нас никогда в действительности не было шанса, пока это всё это не произошло!” Это девочки, о которых до этого не слышали в Англии; смотрите, да таких полно; те, кто кроме тэтчеровского и пост-тэтчеровского общества ничего не видели, а теперь, благодаря славе и странности британского рок-поп сообщества, они обрели голос. Слушайте голоса тех, кто не кончали Оксфорда или Кембриджа, или, хотя бы, Сассекса или художественной школы…

Джери: “Я не так хорошо знала, знаете, историю, но я знала про суфражисток. Они боролись. Это было не так давно. Они отдавали жизни, чтобы получить право голоса. Право голоса для женщин. Грёбаное безумие, вы понимаете, о чём я говорю? Ты вспоминаешь об этом и думаешь: ёбаный ад. И, возвращаясь к тому, что говорила о нас Виктория, что нас никогда нигде не принимали, ну понимаете, аутсайдерская фигня. Вот почему я настолько увлечена. Нам говорили снова и снова: “Вы недостаточно привлекательны, вы слишком толстые, вы слишком худые…””

Все Spice Girls разом загалдели “…Ты недостаточно высокая, ты не белая. Ты не чёрная. Что я остро ощущаю так это то, что это ужасно плохо быть вынужденной подходить под роль или шаблон, чтобы быть успешной. Что мне кажется офи-блин-супер-генским в нас сейчас, так это то, что мы не совершенны и мы сделали себя успешными. Меня распирает от гордости”. Но вы красотки. Они все протестуют.

“Мы все были индивидуально подавлены… В коллективе, мы получили что-то, что сработало, — говорит Джери, — по отдельности, я не думаю… что мы были бы настолько хороши”. “Есть что-то, что проходит через нас и даёт нам… если я в чём-то плоха, то в этом хороша Мелони, или Джери хороша в том, в чём плохи остальные” — говорит Виктория.

Смотрите, говорю я, я чувствую себя всё более и более странно от всей это политики, основанной на индивидуализме. Есть куча девочек, с таким же бэкграундом как у вас, так? “Да”

Так что же их удерживает? Удаляет их от того, чтобы заниматься тем, чем они дейсвтиельно хотели бы заняться? Они начали обсуждать это. Я с трудом могу расслышать, кто, что говорит в такой суматохе. Я слышу “общество и его условности”; кто-то ещё, Эмма, вероятно, говорит о том, каково быть в шоубизнесе, получать отказ за отказом в работе; она говорит о том, как сильны вы должны быть, чтобы держаться в норме. Джери упоминает Фрейда, затем заявляет, что убеждения родителей зачастую сдерживают ребёнка, родителей и затем восприятие ребёнка в школе.

“Когда ты идешь на встречу с работником службы занятости, — размышляет Мел Си, — и ты садишься и говоришь: “Я хочу быть космонавтом”, вместо ответа “Иди изучать астрофизику”, они заводят: “Ага, но чем бы ты действительно хотела заниматься?” Это так плохо. Я думаю должны существовать курсы по — как это называется? — самомотивации. Курсы по самомотивации, по самооценке”.

Всё ещё есть ощущение, что некоторый экономический реализм здесь отсутствует, но мне и слова не удаётся вставить. Не все девочки вечно всем довольны. Эти женщины злятся.

“Я думаю, что всё это восходит к желанию каждого быть частью существующего общества” — Джери пытается анализировать, — рутинное “с девяти до пяти”, понимаете как это… Что вы делаете, когда заканчиваете школу? Вы идёте и устраиваетесь на работу, чтобы заработать денег на выплату ипотеки, у вас появляется квартира и замечательный бой-френд, чтобы уплатить ваши налоги, вы ходите на работу с дипломатом и в костюме, вот так вот. Вот жизнь нормальных людей, обычная фигня, так ведь? И если вы от этого отходите, это… так, да что она делает? Это как бы немного против шерсти — то, что делают немногие. Это даже не против шерсти; это, просто, как держаться немного того, чем ты хочешь заниматься и думать о том, что ты собираешься это реализовать — и не волнует”.

Girls, включая Джери, говорят мне, что они заразились американской философией, американской мечтой. “Но я, — говорит Мел Би, — до группы я думала о том, что мне бы хотелось стать проповедником. Я всё ещё хочу. Что-то типа того. Они сделали такое место в Лондоне, которое называется “Ораторский уголок” (Speaker’s Corner). Вы стоите на сцене; вы можете говорить что угодно. Я бы хотела говорить о людях, об эмоциональных или ментальных блоках, которые есть у людей, особенно в отношении других людей, и всё в этом роде. Это то, о чём моё тату на животе: “Дух Сердце и Разум” — потому что это то, что мной движет, коммуникация мной движет”. Она говорит, что она писала с 11 лет, записывала всё: “Почему мир имеет такую форму, что было бы, если бы все на земле умерли…” “Странные вопросы…” — бормочет другая Spice.

“Мне бы хотелось отправиться обратно в 60-е” говорит Эмма её чистым голоском. “Мне бы этого хотелось. Хотя я бы не стала носить ленточку на голове”.

А что по поводу какой-то политики 60-х? — спрашиваю я. Малкольм Икс? Борьба против расизма?

“На днях я посмотрела ‘Поля смерти’ Сейчас Джери говорит. “Это было в 60-е, во Вьетнаме. Я думаю, это очень правильно, что элемент этого присутствует сегодня. С помощью медиа сегодня мы можем видеть, как люди выступают на демонстрациях за права человека. В Камбодже, в другой части света. Я считаю, это великолепно, когда ты видишь, как люди противостоят, как они возвращают себе голос, это пинает систему, слегка, по касательной”.

Но что насчёт Англии сегодня? Я упоминаю, что в США расизм всё ещё большая проблема.

Мел Би и Джери начинают говорить о расизме. Джери рассказывает мне, что она узнала о расовых предрассудках от Мел Би, которая говорит: “То, что мне кажется действительно диким в Америке и Англии… Вы говорите, что расизм хуже в Америке, при этом, если мы посмотрим на телевидение здесь (в Нью-Йорке), они очень щепетильны в отношении того, чтобы гарантированно иметь чёрную семью в рекламе. В рекламе в Англии вы такого не найдёте”.

Внезапно все Spices говорят между собой. Я ничего не могу понять. Потом мы говорим о Мадонне, о людях, которые нас вдохновляют, и Джери начинает говорить о Маргарет Тэтчер. Почему она восхищается ею. “Но не будем в это углубляться!”

“Лучше не углубляться в это!” советуют Girls.

“Мы не будем углубляться, но…” и Джери, которая, кажется, никогда не прислушивается к голосу разума, начинает. Она говорит, что когда политики обсуждают экономику, они просто говорят о перемещении денег с одного места в другое, и кто-то всегда страдает. Это то самое недоверие к правительству, которое так многие Американцы, и правые, и левые — и особенно среди низшего и рабочего класса — чувствуют и выражают.

Мел Си говорит мягко: “Мы говорили о суфражистках и праве женщин голосовать, и обо всём этом. Но многие женщины не голосуют. Я не голосую. Я не чувствую, что мне стоит это делать, потому что я ничего не знаю о политике…” “Я тоже хотела это сказать” — добавляет Эмма.

Они осуждают недостаток политического образования в школах. Нравятся ли им Маргарет Тэтчер или Тони Блэр или не нравятся, они не доверяют ни политической индустрии, ни связанным с ней СМИ.

“Интеллектуалы беседуют в клозетах” — комментирует Мел Би. “Мы — часть общества” — восклицает Джери, — так что, на самом деле…” “Мы должны им управлять” — завершает мысль Мел Би.

“Я бы поуправляла денёк” — говорит Виктория, глядя прямо на меня.

“Но, Виктория, кто тебе позволит?” — напоминает ей Джери.

“Единственный путь — это саморазвитие” — говорит Мел БИ.

“Мне кажется, все немного обратились к духовной жизни”. “Знаете, — вставляет Виктория, — согласно теории эволюции, мы используем только 20% нашего мозга…максимум. Так что, это естественно, что мы можем развиться до следующего уровня. На самом деле мы должны”. “В наше время, люди садятся и спрашивают самих себя: “Почему я это делаю?”, — продолжает Мел Би, — они вопрошают в отношении себя и в отношении того, что их окружает. Вы знаете, что делаете, и вы находите свою маленькую миссию. И вы, чёрт возьми, работаете на неё. Большинство людей сейчас — именно такие”. Все ли они чувствуют то же самое? Вначале стоит общая тишина, а затем меня окружает хор “да”.

Я прошу Spices описать самих себя. На минуту они растерялись. Виктория: “Мне нравится то, что делаю. Я вместе со своими пятью лучшими подругами, и я побывала в великолепных странах. Я очень счастлива. Я очень забочусь о моей семье. Что касается моего характера — я скрытная. Есть вещи, которые могу знать только я, и никто другой их не узнает”. Задумывается. “Я просто принимаю себя такой, какая я есть. Надо делать очень много, делать лучшее из самой себя. Я немного дотошная. Если я собираюсь что-то делать, я хочу сделать это правильно. Я хочу сделать всё, что в моих силах. Я перфекционистка”. Эмма: “Я, я определённо немного избалованна. Я беспокоюсь о том, что чувствуют другие, ну и всё такое”. Джери: “Я очень любознательна. Очень эксцентрична, на самом деле. Общительная. Я верю в судьбу, очень сильно верю”.

Мел Би: “Я всё время задаю глубинный вопросы обо всём. Я живу за счёт энергетики, ну да, которую дают мне люди. Если мне кто-то не нравится — я не буду говорить с этими людьми, даже они если озвучивают то, к чему мне стоит прислушаться. Мне нравиться думать, что я немного свободолюбива. Я не живу по какому-то своду правил. Я живу слегка на грани. Я всё время думаю, что, ну, по крайней мере, я умру счастливой сегодня, и не буду беспокоиться об том завтра”. Мел Си: “Я очень организованная. Я по-настоящему наслаждаюсь своей собственной компанией, хотя мне и нравится быть с другими людьми”.

Я смотрю исполнение Spice Girls песни Wonnabe на Saturday Night Live, но я не вижу их. Для себя я вижу Англию. Когда я вернулась туда, в июле прошлого года, подростковая мужская культура находилась в самом разгаре. Loaded заняли нишу, которую когда-то занимала относительно интеллектуальная журнальная культура.

Феминизм, в особенности женщины-интеллектуалки, вымерли. “Куда подевались все женщины?” — спрашивала я. Затем появился новый поворот под названием Spice Girls. Spices, несмотря на то, что они это отрицают, — красотки, но они ещё и нечто большее. Они одновременно и воплощают, и репрезентируют голос, который слишком долго подавляли. Голоса, на самом деле, а не голос, молодых девушек и, что не менее важно, девушек из необразованного класса.

Не только парни, стоящие за культурой красоток, благослови господь их души, думают, что красотки или симпатичные девушки из низшего или низшего-среднего класса — тупые. Ещё есть образованные женщины, которые, глядя свысока на девчонок типа Spice Girls, думают так, и думают, что например, девчонки типа Spice Girls обнажаются, потому что они больше ни на что не способны.

Spice Girls взяли своё и наслаждаются. Они обрели популярность и широкую аудиторию, которые интеллектуалы, тем более женщины-интеллектуалки, почти никогда не имели в этом обществе; и, более того, они оказались, возможно волею случая, частью социальной и политической ситуации. Это уже не так важно, как Spice Girls начинали — были ли они “коммерческим проектом” или нет.

Так причём же тут феминизм? Когда я жила в Англии, в 80-е, множество женщин: все разные и все интеллектуалки, были постоянно на слуху — такие люди как Мишель Робертс, Джанет Уинтерсон, Сара Мейтланд, Жаклин Роуз, Мелисса Бэн. Но, может быть, английский феминизм 80-х имел те же проблемы, что и Американский феминизм 70-х? Английский феминизм, как я его сейчас вспоминаю, был анти-секс. И, так же как их американские аналоги, английские феминистки были интеллектуалками из образованных классов. Там всегда скрывалась проблема элитизма, и, таким образом, класса.

Это всего лишь мои догадки, но, возможно, из–за Маргарет Тэтчер — хотя сложно приписать ей что-то хорошее — в Англии произошёл популистский поворот. Spice Girls и девочки типа них, и те девочки, которым они нравятся, напоминают их американских коллег в двух измерениях: они — сексуально интересующиеся, определённо про-секс, и они не чувствуют, что они глупые, или что они не должны высказываться, потому что они не закончили правильных университетов.

Если какие-либо из этих догадок верны, тогда феминизму следует развиваться и прислушиваться к тому, что Spice Girls и женщины типа них говорят, и делать то, что феминизм всегда делал в Англии — продолжать трансформировать общество, так как общество — это то, что лучше всего трансформируется с помощью лёгкости и удовольствия.