Филипп Гуфлер — художник и активист самоорганизованного архива Forum Queeres Archiv München. Живет и работает в Амстердаме и Мюнхене.

В рамках проекта «Политические измерения культурной практики и производства знаний» мы публикуем шестую главу из книги Филиппа «Непрямой контакт», которая дает представление о его работе в контексте деятельности архива и существующей вокруг него среды. Предваряет главу введение в практику Филиппа, написанное соредакторкой серии Йоханной Клинглер.

Подробнее о проекте — https://syg.ma/@sygma/politichieskiie-izmierieniia-kulturnoi-praktiki-i-proizvodstva-znanii

Text in English can be read here — https://syg.ma/@sygma/philipp-guflers-indirect-contacts

18+

Введение в практику Филиппа Гуфлера

Посещение выставок Филиппа всегда приносит удовольствие. Помимо прочего, потому, что я никогда не видела, чтобы он, как это обычно бывает, уделял кому-то особое внимание, а от кого-то дистанцировался. Филипп не устает быть внимательным к незнакомым людям, у которых могут возникнуть вопросы о его работах, и использует свое время на виду для того, чтобы снова и снова объяснять публике истории, стоящие за ними.

В своих работах Филипп прослеживает и рассказывает истории людей, которые были маргинализированы из–за своей сексуальной ориентации и гендера, и вместе с этим знакомит зрителей со сложными структурами социальных и политических репрессий, ответственными за это насилие. Говорит он и об остатках этих структур — или, вернее, их лишь слегка изменившихся формах существования. Важно подчеркнуть, что художественные исследования Филиппа не заканчиваются с реализацией конкретных проектов и развиваются на основе его участия в общественных и политических инициативах, в тесной связи с людьми и сообществами. Например, Филипп активно участвует в жизни Forum Queeres Archive München (здесь их инстаграм) — пространства, которое собирает истории людей, инициатив и мест, которые по причине своего квир-прошлого оказались вовлечены в историю Мюнхена или наоборот были исключены из нее.

_____

С самого начала в «Форуме» меня заинтересовало то, как в этом самоорганизованном архиве главным становится частное — интимность, сексуальность, гнев и страх, то есть те стороны жизни, которые в обычных государственных хранилищах в основном игнорируются. Личные архивы и дары, в том числе непубличных людей, составляют основу нашего каталога. Как пишется история, какие истории становятся частью канона, какие исключаются и почему иногда кажется, что история повторяется? Простой пример: почему в Мюнхене так мало известно о преследованиях гомосексуалов, секс-работников и -работниц и наркоманов 1980-х годов, в начале кризиса СПИД, вне контекста старой ЛГБТИК-сцены? В «Форуме» каждый день практикуется другой вид истории. Ничто не остается числом в архиве — это живая история, которая через личный контакт начинает пониматься иначе.

Речь Филиппа Гуфлера на двадцатилетие Forum Queeres Archiv München

В 2014 году Филипп создал видеоинсталляцию и выпустил книгу «Проекция на кризис: гаувейлеряейшества в Мюнхене» (Projektion auf die Krise: Gauweilereien in München). В обоих работах используются материалы из Forum Queeres Archiv München и обсуждаются жестокие политические репрессии и общественная дискриминация геев, жертв эпидемии СПИД, секс-работников и работниц, а также общественных мест вроде гей-клубов и баров, которая производилась посредством функционализации вируса ВИЧ консервативной политикой. В частности это происходило при Петере Гаувейлере, который (Филипп не устает обращать на это внимание) остается действующим членом Христианско-социального союза, баварского отделения Христианско-демократического союза — очень влиятельной правоцентристской консервативной партии в Германии. Важно отметить, что до начала преследований Мюнхен был центром творчества и культуры и славился своей клубной и гей-сценой, а город часто посещали такие люди, как Фредди Меркьюри или Дэвид Боуи.

_____

Когда я впервые посетил Forum Queeres Archiv München в 2013 году, я очень мало знал о начале эпидемии СПИД в Германии и Баварии и о социальных и политических репрессиях бывшего правительства региона, инициированных Петером Гаувейлером, Хансом Цехетмайером и Францем Йозефом Штрауссом. Основой для преследования стал так называемый «каталог мер», который включал в себя принудительные тесты и насильное расселение ВИЧ-положительных людей. Эта политика имела и продолжает иметь последствия для многих — кроме Гаувейлера и других ответственных чиновников. Сегодня, скорее, умалчивается о политике борьбы со СПИД и чистках Гаувейлера, в том числе и потому, что ВИЧ и гомофобия больше не могут быть использованы таким же популистским образом, как тогда. Тем не менее, эта риторика по-прежнему служит основанием его политического статуса — 29 ноября 2013 года Петер Гаувейлер был избран заместителем вице-президента ХСС. Вскоре после этого я впервые показал видеоинсталляцию «Проекция на кризис: гаувейлеряейшества в Мюнхене» и представил одноименную книгу.

Речь Филиппа Гуфлера на двадцатилетие Forum Queeres Archiv München

С тех пор Филипп занимался разными вопросами — например, последствиями введения параграфа 175, который до 1969 года запрещал сексуальные отношения между мужчинами. В 2014 году Филипп в сотрудничестве с Лианой Клинглер и Кристофером Ауном записал воспоминания Эриха Хааса (1919-2019) о его жизни гомосексуального мужчины во времена действия этого параграфа, а также инициировал обмен мнениями на эту тему как в сфере искусства, так и в сообществе Forum Queeres Archiv München. Эрих и Филипп продолжили отношения уже как друзья и регулярно встречались до тех пор, пока Эрих не умер в прошлом году, незадолго до своего 100-летнего юбилея.

Один из килтов Филиппа — шелкотрафаретных текстильных изделий — посвящен Petit Café Эриха, которым тот управлял вместе со своим партнером Клаусом с 1958 по 1960 год. Это заведение было одним из первых гей-баров в послевоенной Германии. С тех пор серия работ с килтами стала своеобразным оглавлением художественных исследований Филиппа и тесно связана с его работой в контексте «Форума». Последняя книга Филиппа Quilt #01–#30 рассказывает как раз об этой серии текстильных скульптур.

Помимо других проектов, в последнее время Филипп занимается исследованием жизни и прискорбно ранней смерти транссексуальной немецкой певицы Ланы Кайзер. Она стала известна широкой публике под именем Даниэль Кюблбёк, приняв учатие в немецких кастинг-шоу начала 2000-х годов. Тогда в обществе ее посчитали «сумасшедшей»: люди строили догадки о ее сексуальной ориентации и половой принадлежности. Филипп, как, наверное, и многие другие, идентифицировал себя с Ланой в то время, когда квир-жизни — даже в большей степени, чем сегодня — не было места в концепциях, предлагаемых общественными структурами. Недавно Филипп выпустил видеоинсталляцию и журнал о жизни и творчестве артистки.

В серии наших публикаций рассматриваются разные методы, расширяющие пространство для политического действия в области искусства, а также способы взаимодействия теории и практики — это именно то, что я попыталась артикулировать выше. Филипп особым способом вводит свою общественную и политическую позицию в художественное творчество. Его работы не производятся как артефакты в узкоспециализированной, автореференциальной или эксклюзивной сфере. Его озабоченность проистекает из реального участия в социальных и политических структурах и в то же время поддерживает среды, в которых его искусство распространяется и воспринимается. Таким образом, он выходит за рамки простого изображения и, можно сказать, становится посредником. Он не устает предлагать помощь, брать посетителей за руки и рассказывать им одни и те же истории снова и снова, потому что они имеют значение — не только для него.

Книга «Непрямой контакт» отражает опыт взаимодействия Филиппа с Forum Queeres Archiv München. Превращаясь в Йеки — вымышленного персонажа, позаимствованного им у писателя Хуберта Фихте, он посещает Архив Какаду, своего рода фантазийное перевоплощение «Форума».

Йоханна Клинглер, 2020 год

«Джеки для Йеки»

(«Непрямой контакт», 2017 год, BQ, Berin, стр. 1)

Глава 6

ЙЕКИ ИЗОБРАЖАЕТ АКТИВИСТА В АРХИВЕ КАКАДУ

— Может быть, энтузиазм — это единственное, что я могу тебе предложить.

Он смотрит видеозапись в Архиве Какаду в Мюнхене и слышит:

— Кроме того, планировалось пригнать автобусы к местам встреч гомосексуалов и подвергнуть их принудительному тестированию.

Как и Рональд М. Шерникау, он встречается с доктором Йегером, который говорит:

— Войдя в кабинет Гаувейлера, я увидел над его столом два скрещенных меча, что мне показалось немного странным. А за дверью стояла такса, которую мне показалась весьма симпатичной — живая такса. Он как-то тихо сообщил мне об этом, и, кажется, звучал совсем не расстроенным: «Господин Йегер, вы все еще стремитесь быть кем-то».

22 ноября 2013 года, незадолго до того, как Йеки опубликовал в Мюнхене свою работу о политике борьбы со СПИД в 1980-х годах, Петер Гаувейлер был избран заместителем вице-президента партии ХСС.

Йеки хочет воскликнуть:

— Для многих людей его политика борьбы со СПИД имела материальные последствия — временные запреты на работу, стигматизацию и социальное исключение. Но не для Гаувейлера и многих других политиков того времени, которые должны были понести за это ответственность. Сегодня хранится молчание по поводу его лицемерной политики. Это объясняется в том числе и тем, что гомофобия и популистская риторика относительно ВИЧ в наши дни имеют другие формы. Но эта политика остается основой его политического статуса и по сей день.

— В личных беседах (разумеется, мы искали возможности для диалога с нашими врагами) Гаувейлер говорил, что уничтожение гей-культуры вполне может считаться одной из его целей.

Йеки спросил Гвидо Ваэля:

— Значит, распространение презервативов тоже было запрещено?

— Это считалось уголовным преступлением и классифицировалось как пособничество и подстрекательство к аморальному поведению. Кроме того, утверждалось, что продажа презервативов в барах нарушает закон о закрытии магазинов в ночное время. Это было подкреплено утверждением о том, что презерватив не имеет ничего общего с функциями бара. Паб Die Spinne [1] был закрыт на этом основании Гаувайлером. Это было местом встречи транссексуалов. Они там где-то нашли презервативы.

Йеки не хочет быть незваным гостем в архиве.

— Сопереживать всему, а не просто заниматься исследованиями.

— Могу ли я здесь остаться, пока сам не переживу все это?

Человек сам по себе не историчен: время не исходит из него самого, он формирует себя как субъект истории через сплетенную историю живых существ, вещей и слов.

— В моих мыслях телесные жидкости вроде спермы и смерти находятся в непосредственной близости.

— Когда Мишель Фуко узнал, что у него СПИД, он полетел в Сан-Франциско. В гей-сауне ему выебли душу из тела. Или по крайней мере так рассказывают Йеки.

— Один вирус должен уйти первым, и имя ему Штраусс [2]. Остановите Штраусса. Остановите Штраусса. Остановите Штраусса.

Для того, чтобы поля выглядели как поля, должны быть обозначены их границы. Это существенное свойство любого поля.

— Я хочу проникнуть в горло вируса! Курт говорит ему.

Он меняет свою позицию:

Обыкновенная болезнь Какаду перестала быть незваным гостем.

Курт атакует вирус.

Снятый им документальный фильм «Ожидание Содома» повествует о его последних месяцах перед смертью от последствий болезни.

Курт не хочет быть жертвой, заклейменной и замолченной. Для Йеки это наиболее очевидно в сцене, где Курт играет роль своего врача и имитирует объективацию людей со СПИД:

— Рааб болен, и он уже не поправится. Поэтому я не понимаю, почему мистер Рааб позволяет рекламировать себя таким образом. Позволь мне сказать тебе кое-что. На мой взгляд, Рааб уже не полностью психологически здоров, что, конечно, связано с его болезнью, которая поражает в том числе и мозг. Я должен защищать пациентов, в том числе и господина Рааба, который, как мне кажется, даже не в состоянии решить, хочет ли он снимать фильм или нет.

— С помощью письма ты вырезаешь вирус из тела Курта.

— Когда ты глубоко погружаешься в определенную вещь, бывает, начинаешь перенимать жаргон болезни. Тем, кто снаружи, это трудно понять.

Мышление, которое открывается болезни, получает шанс разоблачить «здоровое» как конструкцию.

— Ты не можешь взять отпуск. Вирус тоже не берет отгул. Сам Йейки становится частью Архива Какаду:

— Вот что ты пережил тогда, прогуливаясь и размышляя, — ощущение, что все эти дома полны каталогов, которые будут определять тебя до конца жизни. Теперь все прошло, но тебе нужно остерегаться, как бы снова не пришлось идти по улице и чувствовать каталоги слева и справа.

— Мы не можем справиться с возможностью смерти на протяжении каждой секунды нашей жизни.

В середине разговора один художник говорит Йеки:

— Надеюсь, у тебя СПИД. Это дарит более глубокие переживания. Преувеличенная идентификация.

Противоядие от ритуалов, отравляющих Йеки. Но также и мера против стремления Йеки не подчиняться им.

Наконец Йеки заявляет:

— Я не хочу превращаться в одного из тех, кто охотится за панорамным снимком.

Примечания

[1] В немецком языке слово Die Spinne значит «паук», но его также используют, когда хотят подчеркнуть и этим стигматизировать якобы асоциальное или аморальное положение людей, например секс-работников или гомосексуалов, в связи с их профессией или сексуальной ориентацией.

[2] Франц-Йозеф Штраусс — председатель партии ХСС с 1933 по 1969 год и глава федеральной земли Бавария с 1978 по 1988 год.