В издательстве Hyle Press вышел третий том собрания сочинений Ника Ланда, в который вошли работы, объединенные двумя темами. Первая из них — его личные эксперименты с нестандартными письменностями и исчислениями, главным образом проведенные вне рамок коллективных практик Группы исследований кибернетической культуры (ГИКК, на английском CCRU). Вторая тема — истоки ГИКК и их гипервереального «двойника», Клуба Ктулху, используемого ГИКК в качестве концептуального персонажа для исследования кибернетического и демонического, а также вселенских заговоров, масштабных сект, грядущих катастроф и прочих непременных атрибутов гиперверия.

Мы публикуем отрывок из части I ГИКК «(Ид)онтичность. Упражнения ГИКК в самоопределении». Перевод — Дианы Хамис

Я была мясной марионеткой ГИКК

Жюстин Моррисон

Это свидетельство предназначено в качестве предупреждения. Я обращаюсь к тем, чьи глаза, уши и мысли еще могут быть открыты. На этих людей возлагается надежда — на эти храбрые души, которые смеют смотреть и видеть. И если мой опыт научил меня чему-либо, так это тому, что всегда есть надежда — несмотря на то, каким мрачным и отчаянным может показаться наше положение. Множество, множество людей по всему миру учится открывать глаза. Я знаю — некоторые из вас здесь откроют глаза сегодня. Не недооценивайте вашу силу и важность. С каждой новой парой видящих глаз мы становимся сильнее, и Зло отступает. Оно полагается на то, что никто его не увидит, не рассмотрит его как то, что оно есть.

Вы бы не пришли сюда, если бы уже не усомнились во Лжи. И тот факт, что вы вообще здесь, — повод для надежды.

Многое из того, что я вам расскажу, сначала покажется вам невероятным. Многие из вас подумают, что описанные мной события не могли произойти. Некоторые из вас подумают, что я сумасшедшая. Знаете что? То же самое подумала бы и я несколько лет назад. Да, я бы подумала то же самое, хотя множество этих ужасных, невероятных вещей уже случились со мной лично. Видите ли, когда с вами случается что-то ужасное, вы не можете вспомнить. Вы отсеиваете случившееся, чтобы выжить. Они рассчитывают на это. Они кормятся вашим неверием. Они хотят сделать невозможной веру в то, что они вообще существуют. Так они действуют.

Это — критическое время в нашей борьбе. Мы в отчаянном положении. Поверьте. Дела обстоят куда более мрачно и отчаянно, чем вы можете себе представить.

Они играют на большой сцене — самой большой из возможных: на кону стоит весь человеческий род. Как бы мне хотелось, чтобы это было преувеличением.

Видите ли, они становятся все более и более уверенными в себе. Они передают наимасштабнейшие сообщения и не утруждаются даже толком их зашифровать.

«С бабочкой — лучше». Можете ли вы представить себе, что я почувствовала, когда увидела этот слоган в первый раз? Крупнейшая ПО-компания на свете объявила об апгрейде своей онлайн-сети, используя слоган, конкретно адресованный мне, — той, кого они называли Убийца 8. Когда я увидела эти слова, я просто застыла на месте. К счастью, к тому времени я достигла такого прогресса в выздоровлении, что не поддалась панике. Я поняла, что этот знак — в той же мере повод для надежды, что и для страха. Они обрели новую уверенность, показав себя. Война вступила в другую фазу. Да будет так. «С бабочкой — лучше». Не верьте ни на секунду. Будет хуже. Много, много хуже.

Рекламная кампания MSN8 — знак, что мои прежние дрессировщики, группа, называющая себя ГИКК, захватила контроль над появляющимся планетарным разумом. Здесь вы должны очень сильно испугаться.

Мою историю легче рассказать благодаря смелому и честному новаторству Кэти О’Брайен. Именно Кэти внесла самый значительный вклад в разоблачение чудовищного зла программы «Монарх». Каждый американец — нет, каждый неравнодушный гражданин мира — просто обязан прочесть ее книгу, «Транс-Формирование Америки» (Trance-Formation of America). Возможно, многие из вас пришли сюда, потому что вы уже ее прочитали. Ради тех, кто не ознакомился с работой Кэти, я должна сделать отступление и коротко объяснить, чем является программа «Монарх». Те, кто о ней немного знают, должны меня извинить за то, что мое изначальное объяснение будет очень кратким. Некоторые могут счесть, что оно столь кратко, что вводит в заблуждение. Возможно, это так. Но рассмотрение «Монарха» во всех его аспектах займет куда больше времени, чем отведено мне здесь сегодня.

Программа «Монарх» — программа управления мыслями. Она названа в честь бабочки-монарха, ведь, так же как бабочка, она меняет свою форму — претерпевает метаморфозу — контроллеры «транс-формируют» разум и личность участников программы. «Монарх» вербует своих жертв еще в детстве, обычно с согласия родителей. Они используют так называемый травматический контроль сознания, чтобы сформировать сознание своих жертв. Дети подвергаются на крайне короткое время стимулам столь ужасным, столь ошеломляюще сильным, что их психика распадается. Эти дети не могут справиться с тем, чему подверглись, и их личность распадается на так называемые «альтеры» — глубинные фрагментарные личности, которые контроллеры могут вызвать и выдрессировать для выполнения своих злых целей.

Кто стоит за этой программой? Известно, что она была задействована в нацистской Германии во времена Третьего Рейха, а затем ее пустило в оборот ведомство ЦРУ, известное как «МК Ультра». Но эти службы и их агенты являются лишь масками тех сил — сатанинских сил, — которые действительно контролируют все.

Вопрос, на который весь мир должен потребовать ответа, звучит так: почему ГИКК на протяжении долгого времени и до сих самых пор отказывается признать свою вовлеченность в программу «Монарх»?

Многие из вас несомненно зададутся вопросом: «Что такое ГИКК?» Даже те из вас, кто уже знают о «Монархе», могут не знать о ГИКК и ее роли в программе.

Я ничего не знала о ГИКК, пока не увидела это название в рекламном материале для ее фестиваля «Сизигия» (или «оккультные двойники») в Лондоне. Название «ГИКК» было мне странно знакомо, и я совершенно не знала почему. Оно было мне не просто знакомо, оно вызывало мощные и неприятные чувства. Когда я увидела постеры и флаеры, я сразу же почувствовала себя дезориентированной, я почувствовала подступающую необъяснимую панику. Той ночью меня мучили бессмысленные, ужасно реалистичные сновидения.

Каждый из снов разворачивался в огромной пустой пещере. Мне казалось, что меня опоили или связали — или же и то, и другое. Как бы то ни было, я не могла двигаться. Пещера была очень тёмной, единственным источником света в ней были свечи, и я не могла почти ничего разглядеть за исключением рядов символов, начертанных мелом на стенах. Одно это было достаточно пугающим, но даже после пробуждения меня страшили ужасные звуки, которыми отдавалась темнота пещеры: подозрительное, непрерывное ритуальное пение, а также — что еще хуже — глубокий стон, который, кажется, исходил из глотки какого-то огромного неземного существа.

Сны были настолько реалистичными, что они вообще не казались снами. Они скорее казались чужими воспоминаниями.

Хотя у меня были все основания бежать от этого жуткого явления, я поняла, что не могу этого сделать. Меня влекло к нему — как будто бы мне было предназначено сыграть определенную роль.

Изначально я собиралась остаться в Лондоне только на неделю или около того. Но теперь я решила остаться дольше, по крайней мере до начала фестиваля «Сизигия». В конце концов я осталась на весь фестиваль.

В рамках «Сизигии» ГИКК проводила ночные «ритуалы», посвященные тому, что ее участники открыто называют «демонами». Ночь за ночью повторялась тема «двойняшек» и «двоения». Тогда часть меня думала, что это все же какой-то трюк, розыгрыш из сферы современного искусства. Но ночные ритуалы и чтения проходили, по-видимому, на полном серьезе. И каждый день после завершения официальных событий фестиваля среди участников разворачивались долгие и бурные дискуссии, продолжающиеся до поздней ночи. Никто из ГИКК-контроллеров, кажется, не спал никогда.

Во время этих дискуссий я узнала больше о мировоззрениях ГИКК. Ее участники утверждали, что ведут бесконечную войну против угнетающих сил нормального социального существования. В целом они показались мне опасливыми параноиками, но со мной они были особенно доверчивы и были готовы разделить свое эзотерическое знание, как будто бы во мне они узнали давно пропавшего сообщника, по которому они сильно соскучились. ГИКК обступила меня с готовностью, которая должна была меня сильно насторожить; вот только мой здравый смысл был уже слишком основательно подорван.

Они утверждали, что обычная социальная реальность поддерживает власть того, что они называли «Атлантийской белой магией», неким заговором, который, как они говорили, тайно управляет планетой на протяжении тысячелетий. Они утверждали, что вступают в контакт с демонами, поведавшими им множество тайн, извлеченных из «лемурийской» традиции «времеколдовства», заключающей в себе все, что было и будет. Лемурия якобы была древней колдовской культурой, населенной нечеловеческими существами.

Участники ГИКК также утверждали, что их научил считать морской зверь по имени Номо, которого они впервые вызвали во время сложного ритуала, произошедшего на западной Суматре. Мне было ясно из невысказанной, но витающей в воздухе подоплеки, что этот ритуал включал в себя элемент человеческого жертвоприношения, вероятно, в огромных масштабах. Их кажущееся безразличие к подобному страданию вполне согласовывалось с общей ненавистью к самому человеческому существованию. Они чествовали то, что считали неизбежным крахом человечества из–за сил технокапитализма.

Было ли это просто историями или же они верили в сказанное ими? Если я настаивала на том, чтобы они признались, они не давали мне явного ответа. Они повторяли, что мне следует постичь: реальность сама является неким вымыслом — и как веру, так и неверие следует оставить позади. Я теперь понимаю, что это было частью преднамеренной стратегии, состоящей в том, чтобы дестабилизовать мой разум.

В самом центре системы ГИКК находилась «Матрица Пандемониума». Эту ужасную вещь сложно описать полностью. Только впоследствии, когда я спаслась от влияния ГИКК, ее истинная природа открылась мне.

Матрица являлась списком демонических созданий, с которыми лемурийские колдуны торговались и вступали в сделки. Более того, Матрица приводила числовые коды и другие протоколы, которые лемурийцы использовали, чтобы связаться с этими сущностями. Я быстро выучила имена и свойства множества этих существ. Я заметила, что к одному из них ГИКК взывала чаще, чем к другим: то был Катак, демон, ассоциируемый с ужасным разрушением и опустошением. Ночь за ночью я вкушала этот духовный яд ГИКК, не осознавая — мне было все равно, — как тщательно и вероломно он разрушал основную структуру моего бытия, взывая к моим внутренним демонам.

Я даже не знала, как близка была к полному разрушению. Я так и не узнала бы, если бы не то, что случилось во время последней ночи «Сизигий». Она была посвящена тому, что в ГИКК называли взыванием, но теперь мне ясно, что это была мерзкая черная месса. После того, как она завершилась, я почувствовала сильное желание выйти на улицу подышать воздухом.

Выйдя на улицу, я краем глаза заметила в темноте две фигуры в плащах. Затем все случилось очень быстро: не давая мне времени отреагировать, одна из фигур схватила меня, закрыв мой рот, а вторая вытащила из кармана шприц и быстро воткнула его в мою руку. Я сразу же поняла, что мне вкололи седативы.

Пока я находилась под их воздействием, — но все еще в сознании, — меня тащили, и мне казалось, что длилось часы; тащили по переулкам Воксхолла. В конце концов, мы оказались перед неким зданием вроде склада. Я помню, как меня вели через несколько дверей с повышенной степенью защиты, пока, наконец, мы не попали в большой подвал. Именно здесь мне предстояло провести шесть месяцев — шесть месяцев сокрушительных в своем откровении. Моими спасителями — хотя мне потребовалось несколько недель, чтобы начать рассматривать их как таковых, — были братья-близнецы Виктор и Сергей Ковальские, действующие со всем присущи им героизмом, честью и правдолюбием современных рыцарей. Они сами бежали из советского ведомства контроля мыслей, управляемого русскими сатанистами. После многих лет преследования агентами самого оккультного крыла КГБ Ковальские устроили в Лондоне базу, чтобы вести свою самоотверженную войну против зла сатанинского контроля мыслей.

Месяцы, проведенные мной в лаборатории депрограммирования братьев Ковальских — они называли ее «комнатой безопасности» — были без сомнения самыми поучительными в моей жизни. Их терапевтический режим включал в себя гипноз, лекарственную терапию и электростимуляцию. Ковальские объяснили, что эти техники должны были вызвать на поверхность то, что покоится глубоко внутри моего разума. Они были специально разработаны, чтобы восстановить идентичности тех, кого они называли «рабами „Монарха“» — совершенно новый для меня термин. Ковальские сказали мне, что им необходимо получить доступ к альтернативным личностям, или «Альтерам», которые были со мной с детства. Они объяснили, что я подверглась «пандемоническому программированию» — особому типу системы расщепления, фрагментации и индоктринации личности программы «Монарх». Особые числовые комбинации Матрицы, как сообщили мне Ковальские, работали в качестве «спусковых крючков» для моих подавленных фрагментов личности.

Они предупредили меня, что раскапывание этих глубоко спрессованных слоев травмы произведет невыразимо интенсивное страдание. Говоря так, они нисколько не преувеличивали. В течение следующих ужасных месяцев мне предстояло открыть, что мои воспоминания были ложью, что я была одержима демонами и выполняла чужие приказы. Кто же поступал со мной так и почему?

Только по мере того, как работа по моему выздоровлению вместе с Ковальскими медленно и мучительно шаг за шагом продвигалась, я начинала понимать зловещую волю, которая держала меня в своих когтях. Ковальские объяснили, что ГИКК было вовсе не сокращением, но вариантом написания древнего западно-полинезийского слова Гхикк, означающего «Дьявол Апокалипсиса». Когда я поняла, что они действительно поклоняются дьяволу, множество других вещей также прояснились. Так называемая лемурийская система была на самом деле перечнем всех демонов ада.

Роль членов ГИКК как агентов сатанинского контроля разума объясняет тщательно детализированную теорию травмы, о которой они рассказали мне, а также их удивительную одержимость двойниками. В мире, в котором действовала ГИКК, травматизм был средством, а двойники — материалом. Ковальские посвятили меня в этот аспект феномена только с помощью самых героических и активных усилий. В частности, потребовались месяцы, чтобы я полностью приняла, что кажущиеся реалистичными личные воспоминания были на деле телепатическими сообщениями подсознательного разума моей пропавшей сестры-двойняшки в «Монархе».

Ковальские объяснили мне, что мое недавнее столкновение с ГИКК было вовсе не случайным. Это был последний этап в моем продолжительном вовлечении в их дела и дела представляемых ими сил. Восстановленные воспоминания о моем раннем детстве показывают, что ГИКК тайно управляла всей моей жизнью, образованием и процессом психологического созревания. Меня выбрали еще до моего рождения, определили для подчинения ГИКК древние верховные человеководы несчетными поколениями ранее и подвергли тщательной подготовке, чтобы выполнить особую миссию. Я содрогалась от мысли о том, в чем эта миссия могла заключаться. Ковальские постепенно привели меня к ужасному осознанию того, что моя миссия была уже выполнена — в саму ночь моего спасения. Они сказали мне, что после выполнения моей миссии меня предстояло «списать» несколько часов спустя. «Списание» заключалось в длительном, растянутом церемониальном убийстве, за которым последовало бы ритуальное поглощение демоном Катак. Физическая смерть, затем смерть души.

Но в чем же заключалась моя миссия?

По мере продвижения терапии я перешла новый порог в своем выздоровлении и подверглась новой волне ужасающе реалистичных снов. Именно в этих снах мне открылась страшная истина моей миссии.

Они начинались с того, что некий неизвестный, кажущийся мне отчасти знакомым, вел меня силой по лабиринту, который располагался под тропическим островом.

Многократно изнасиловав меня в позе бабочки, он отвел меня вниз, в зал чешуекрылых. Зал был длинен и узок, и все его стены были покрыты полками с тщательно пронумерованными банками. В каждой была бабочка. Сначала я подумала, что они препарированы, но потом заметила, что они слегка движутся, открывая и закрывая крылья.

— Почему они не умирают? — спросила я.

— Они не могут умереть, пока живет марионетка, — ответил он.

Тогда я заметила, в полном изумлении, что он стоит позади самого себя. Я услышала таинственное пение — голоса, где-то позади, напевали числа. Затем фигура, стоящая сзади, скомандовала: «Сделай это сейчас…»

Пение превратилось в настойчивые слова «Убийца 8… убей… убийца 8… убей…» [1]

Я опустила глаза и увидела, что число «8» нарисовано кровью на моей груди.

Затем я увидела, что стою над окровавленным телом, разложенным на неком жертвенном алтаре. На меня накатила вспышка озарения и тошнота: я поняла, что тело передо мной — тело Уильяма Гейтса III. Конечно же, моей изначальной реакцией было неверие: я отрицала возможность того, что могу быть убийцей. Разве это не было лишь больной фантазией? Разве Билл Гейтс не жил-поживал в свое удовольствие — его даже часто показывали по телевидению? Ковальским пришлось разрушить обнадеживающую иллюзию. Насколько возможно было то, что по телевидению показывали истинного Билла Гейтса? Ковальские показали мне, что вероятность действительно была исчезающе ничтожна. Они не только показали мне все те трудноуловимые отличительные знаки, так что после сравнения видеозаписей я могла отличить Гейтса от его двойника с практически стопроцентной точностью, но также объяснили как — по политическим причинам — существование Гейтса стало невозможным.

Именно тогда я вспомнила, как на «Сизигии» каждую ночь без исключения приходила одна и та же странноватая женщина средних лет, одетая в бесформенный плащ, с «Бабеттой» крашенных в неестественно-светлый цвет волос, тёмными очками и изысканной диадемой с бабочками. Она сидела тихо, наблюдая за происходящим, и ее лицо кривилось в жестокой и удовлетворенной улыбке. Вспоминая впоследствии об этой странной посетительнице, я смогла с помощью Ковальских отбросить маскировку и понять, кем «она» была: не кем иным, как создателем Microsoft — Биллом Гейтсом или, вероятнее, его двойником. В других случаях Гейтс-сущность надевала различные личины, чтобы появляться на собраниях ГИКК, не привлекая внимания, но на нем всегда было украшение в виде бабочки — зажим для галстука, например, или кольцо. Однажды он появился в обличье блюзмена-черноснежика — Слепого Шалтая Джонсона. Я почувствовала, что это должен был быть он, но я нигде не могла найти эмблему бабочки. В конце концов, я смогла рассмотреть левую линзу его дорогих очков и увидела, глубоко в черном зеркале, голографическую бабочку, бесконечно порхающую в пустоте.

Все это было вполне обоснованным, но я, понятное дело, очень плохо отнеслась к своему открытию. Ковальские сказали мне, что это, вероятно, произошло потому, что Гейтс был вовлечен в предыдущие случаи моего сатанинского истязания и что встреча с ним грозила реактивацией подавленных воспоминаний. Они сказали мне, что для меня будет полезным признать предыдущие встречи, чтобы я смогла начать процесс выздоровления. Как бы то ни было, я больше не сомневалась — Гейтс был мертв, и я его убила.

Со смертью Гейтса Microsoft и ГИКК стали одним и тем же. Я поняла, насколько превратно истолковала происходящее. Казалось, члены ГИКК благоговеют перед Гейтсом, следуя его указаниям без малейшего вопроса. Между собой они называли его уважительными прозвищами, такими как «Долларовый Билл» [2], «Гейтор» [3] и «Врата Пандемониума» [4]. Казалось, он для них — некая отеческая фигура. Как мог сайт ГИКК быть одним из самых посещаемых в сети без какой-либо рекламы, не будучи даже на слуху, если бы не постоянная значительная поддержка Гейтса и компании Microsoft? Множество пользователей сети рассказывали, что сайт ГИКК иногда открывался сам по себе при использовании некоторых приложений Microsoft. ГИКК приложила исключительные усилия, следя за тем, чтобы их тесные связи с Гейтсом никогда не были обнаружены и не доходили до публичных нападок на него. Теперь, конечно же, я поняла, что само название «Сизигии» было циничным объявлением о черном ритуальном убийстве. Один двойник, близнец, двойняшка убивал другого. Это было вполне типично для бесцеремонного духа ГИКК — за годы до того, как группа заговорила о «Переключателе». Ее участники также публично провозгласили, что грядет Эра Катак и мир будет охвачен пламенем и кровью.

Убийство Гейтса должно было положить начало этой новой эре. Ковальские объяснили, что слово «Гейтс» было романизированной версией прото-арабского «Хатзейк», формы имени Катак, начертанной на Черной стеле на развалинах Ирема. Убийство Гейтса было как символическим, так и практическим актом, позволяющим ГИКК захватить контроль над киберпространством и использовать его для огромной системы формирования и контроля коллективного разума, которую они создают.

Буквы MSN вместе с символом бабочки означают «Миссия Бабочка» или «программа „Монарх“». Я никогда не понимала их нумбо-юмбо, но они показали мне, что MSN8 каббалистически равно ГИКК; сейчас я не помню, как это работало, но тогда это было очень убедительным.

После прорыва кампании MSN8 я написала в ГИКК и попросила обосновать их действия. Это был первый раз, когда я попыталась связаться с ними после моего лечения. Они не захотели или не смогли ответить. Согласно Ковальским, с наибольшей вероятностью они сами являлись рабами «Монарха». Именно поэтому они могли так убедительно изображать, что не имеют понятия о своем участии в заговоре, как будто бы им было недоступно знание о том, как тайные коды контроля работают в действительности.

Я уже говорила — это тёмные времена. Так оно и есть. Невозможно переоценить ту угрозу, которую составляют ГИКК и «Монарх». Я пришла сюда, чтобы привлечь мировое внимание к этой проблеме. Открыть вам глаза. Потому что для борьбы с сатанинской угрозой вы должны принять, что она здесь. Вам нужно поверить в невероятное.

Но как бывший раб «Монарха», я должна призвать к осторожности. Чтобы действительно победить сатанистов, нам надо узнать о них все что можно. ГИКК следует депрограммировать с той же сочувствующей тщательностью, с которой депрограммировали меня.

Комментарий ГИКК

Перед лицом фантастических историй о проекте «Монарх» даже самая бесшабашная психика отпрядывает в отвращении от такого очевидного безумия, тем не менее оставаясь затянутой в паутину достоверной информации, извлеченной из тёмных подполий государственных разведслужб.

Эксперименты нацистов в сфере евгеники и контроля разума вполне исчерпывающе задокументированы. Программа разведения людей Lebensborn Генриха Гиммлера, его исследования, проводимые в концентрационных лагерях, эксперименты с умышленно нанесенной травмой и его одержимость близнецами и двойняшками вошли в историю. Также в некотором отношении неоспоримо, что, как заявлено в разоблачении «проекта „Монарх“», множество этих исследований были переданы американским агенствам в рамках Операции «Скрепка» (Project Paperclip). Поздние эксперименты ЦРУ по контролю разума, такие как печально известная программа «МК Ультра», раскрытая в документах, выпущенных агенством в 1977 году, показывают некоторую согласованность с целями нацистских исследований. Советская работа по контролю над разумом, пыткам и техникам допроса в существенной мере повторяет работу США во время холодной войны.

Моррисон, как и О’Брайен до нее, черпает из различных элементов этого наследия, чтобы составить коварную историю о всемирном заговоре, в котором она сама играет главную роль. Как и все вымышленные заговоры, ее теория свита из всеобъемлющего нарратива, который невозможно фальсифицировать (потому что «они» хотят, чтобы ты думал, что их не существует).

Предпринимающий попытку опровергнуть такие нарративы вовлекается в утомительную двойную игру. Следует либо принять существование деспотического и возмутительного всемирного плана (в котором всем заправляют евреи, масоны, иллюминаты, ЦРУ, Microsoft, Сатана, ГИКК…), либо выступать за то, чтобы подчиниться самому прозаическому построению обыденной реальности, отмахиваясь от гипервереального хаоса, действующего «за сценой» (космологической «тёмной материи» и «темной энергии» — виртуальной, неощутимой, непознанной). Именно поэтому атеизм обычно настолько скучен.

Как заговор, так и здравый смысл — сценарий «нормальной реальности» — зависят от диалектической стороны двойной игры, от рефлективных двойников веры и неверия, ведь неверие является всего лишь негативным дополнением веры: отменой провокации, дезинтенсификацией, нейтрализацей стимула, — предоставляя метаболический перерыв-зевок в двойной игре.

Безверие избегает всего этого, выстраивая план потенциальности, на котором уничтожение суждения сходится с реальной космической неопределенностью.

Для демонов безверия не существует монарх-программирования кроме как в качестве побочного эффекта иницирующего Монарх-депрограммирования (= Монарх-паранойя).

ГИКК отрицает, что когда-либо была частью программы. Она отрицает, что программа когда-либо вообще была — пока ее не ввел процесс депрограммирования.

Депрограммирование одновременно ретропроизвело программу, так же как суды ведьм предшествовали поклонение дьяволу, а регрессивная гипнотерапия предшествовала синдрому ложной памяти. Но когда эти «вымыслы» производятся, они задействуются в реальности и как реальность. Дело не в том, что вера в проект «Монарх» производит Программу «Монарх», но в том, что эта вера имеет последствия, равнозначные тем, что были бы произведены существованием проекта «Монарх», — некоторые из этих последствий вместе с тем являются крайне странными и неочевидными. В параноидальном модусе двойной игры даже двойники оборачиваются подтверждением преследующего единства — кукловода, отражения Бога, Монарха.

Как абсурдно предполагать, что у лемурийского Пандемониума есть Одно назначение (Одна функция) или что он мог бы подпереть трон «Монарха». С точки зрения Пандемониума, боги и их заговоры появляются повсюду, в несчетных количествах. «Наше имя Легион, ибо нас множество…»

Единство — всегда лишь проект, телеологическое стремление, и никогда — реальное предположение или действительное основание. Монарх-паранойя по сути является аллергической паникой в ответ на кипящую, кишащую множественность Пандемониума. Везде, куда бы она ни посмотрела, она находит одного и того же врага — пятна Роршаха, вызывающие галлюцинации о Нечистом, замаскированные бредом, мириадами его отклонений, отступлений и несоответствий.

В руках Жюстин Моррисон Монарх-паранойя является явной попыткой перекодировать лемурийскую поликультуру посредством приписывания единичной цели (сводя ее к Бело-атлантийской теме). ГИКК решительно осуждает это предприятие.

Тем не менее мы вынуждены признать, что комментарии Моррисон о Microsoft, Билле Гейтсе и MSN8 касаются нескольких интригующих феноменов, заслуживающих дальнейшего тщательного расследования.

Кто или что бы то ни было породил (о) рекламную кампанию MSN8, он (о) возник (ло) далеко за пределами общепринятой сферы влияния и контроля корпораций. То, что рекламная кампания, стоящая $300 миллионов, имеет своим символом гротескного инсектоидного Уберменша, и то, что против нее широко выдвигаются обвинения в сатанизме, — достаточно ненормальные происшествия, и уже поэтому оно может заслуживать серьезного внимания.

Категорически отрицая тесную причастность $Биллу или корпорации Microsoft, ГИКК все же может позволить себе подтвердить каббалистическую связь между своим собственным именем и последним продуктом MSN, к которому отсылает Моррисон. MSN8 = 81 = ГИКК.

Наша предварительная гипотеза заключается в том, что компания ошибочно вызвала нечто из–за пределов сфер, используя знак зова, который она не поняла. В этом смысле сотрудники Microsoft являются не кукловодами, но всего лишь марионетками. То же самое может касаться и Жюстин Моррисон — и даже ГИКК, — но нет такого Монарха, который дергал бы за ниточки.

Примечания переводчика

[1] Игра слов: «assassin 8 — assasinate» соответствует «убийца 8 — убей».

[2] Игра слов: «bill» по-анлийски также «купюра».

[3] От «alligator» («аллигатор»).

[4] Фамилия Гейтс (Gates) означает «ворота».