_{Шорт-лист V международного конкурса коротких пьес «Stories»}

_{Шорт-лист международного конкурса драматургов «Евразия-2023»}

_{Лонг-лист конкурса пьес о 90-х «Зачем я это помню-2023»}

Текст для исполнения

Я: Ой, ну, когда родители ругались день или там вчера вечером ругаются, например, а потом я сижу дома, вернее, вернулся домой из школы, поел, сижу. Жду. Никого. Жду еще. Звоню матери. Или отцу. И никто не отвечает. Жду еще. День заканчивается. Когда он заканчивается, невыносимо. Никуда не можешь пойти. Сидишь и смотришь за тем, как заканчивается день — из окна видишь тень, которая все выше и выше забирается на соседней дом. Из окна был виден дом. Его называли «Титаник», потому что он слегка проседал. Грунт проседал. Наш поселок строили немцы. Или пленные или просто рабочие. Так вот по «Титанику» шла и шла вверх тень. День заканчивался. Я не занимался ничем. Потом подходил к трюмо. Или это был просто шкаф с тремя дверками. И ручки были очень тонкие, настолько, что даже неприятно их трогать — как железные прутья. Их можно было поддевать ногтем, настолько они были тонкие. Я вставал на колени — я совершенно серьезно! — и начинал молиться, чтобы с родителями все было в порядке. Естественно, я не читал Евангелие или что там читают. Где написаны молитвы? В молитвеннике? В молитвослове? Меня не смущало, что я их не знал. Я их читал, стоя на коленях перед трюмо или сервантом с неприятно тонкими ручками и молился, чтобы с родителями ничего не случилось. Кончался день. Он заканчивался на моих глазах. Не каждый день, но в моей памяти — каждый. Потом я вставал, подходил к окну в спальне. На окне была решетка. За решеткой — такое пространство для огородов, а потом пустырь, а потом дорога. Еще — огромная труба, обернутая стекловатой. По ней можно было гулять. Это была граница огородов и пустыря. А по дороге ездили машины. Я подходил и смотрел, какая из этих машин привезет маму или папу. Я помню папину машину. Иногда он звонил — Скоро буду. Значит, если я подойду и простою у окна десять минут, то увижу, как его бордовая машина проскользит вдалеке. Конечно, она ехала, и вряд ли я слышал звук. Но она скользит, а не едет. Я мог угадать, на какой машине едет мама, если ее подвозили прямо домой. То есть ко двору. Я стоял и смотрел на эти машины. Это все еще один и тот же вечно заканчивающийся день. Не знаю, может быть, мне иногда хотелось, чтобы они не приехали. 

***

Конец 90-х. Папа собирается ехать в другую страну, чтобы купить там машину и перегнать ее домой.

ПАПА: Я собираюсь поехать в другую стану, чтобы купить там машину и перегнать ее домой

МАМА: Перегнать ее домой?

ПАПА: Купить ее и перегнать домой

МАМА: Хорошо. Предлагаешь мне остаться с ребенком одной?

Я: Ребенок — это я

ПАПА: Да. Нет. Не предлагаю. Но нам нужна машина. У нас ее нет. Нужно ее купить, чтобы на ней кататься. Мне. Тебе. Вот ему. (Берет меня на руки)

МАМА: Зачем тебе уезжать?

ПАПА: Там дешевле.

МАМА: Но это опасно. И я не хочу тебя ждать, чем мне заниматься одной?

ПАПА: Ничем. Вот деньги. (Кладет деньги)

МАМА: Этого мало.

ПАПА: Этого мало. Но на месяц хватит.

МАМА: Ты уезжаешь на месяц?

ПАПА: Да. Но я не один, и тебе не нужно волноваться.
МАМА: Да я и не волнуюсь. 

ПАПА: Понятно. Я тебе привезу…

МАМА: Ничего мне не нужно. (Берет меня на руки и выходит со сцены)

Пауза.

ПАПА: Нам нужна машина. У нас ее нет. Нужно ее купить, чтобы на ней возить продукты. Я водитель. (Показывает, что такое «водитель»: крутит руки туда-сюда) Мне без машины жить тяжело.

Я: Ж-ж-ж-ж…

***

Мама лежит в больнице

Я: Мы с мамой лежим в больнице. Я болею

МАМА: Как ты болеешь?

Я откидываю голову назад, что-то такое делаю, вроде болею

МАМА: Ой, как же это, где же мой муж…

Я делаю так, словно болею, еще раз.

МАМА: Ой, ой, помогите

Входит Медсестра.

МЕДСЕСТРА: Что с вами?

МАМА: Мой сын умирает

МЕДСЕСТРА: Что с ним?

МАМА: Я не знаю

МЕДСЕСТРА: Вот это да. Давайте я позову врача

Входит Врач.

ВРАЧ: Что с вами? 

МЕДСЕСТРА: Это не со мной

МАМА: Это с моим ребенком

ВРАЧ: Вашим ребенком? (подходит ближе, что-то делает) О-о-о. С ним все в порядке.

МАМА: Правда?

ВРАЧ: Но я не уверен, что все и дальше будет в порядке. Где ваш муж?

МАМА: Мой муж…

ВРАЧ: Не стесняйтесь попросить помощи, если вы в ней нуждаетесь (садится на кушетку). Знаете, сейчас такое время

МАМА: Мой муж в командировке. Он военный.

ВРАЧ: Он… там?

МАМА: Там

Врач встает.

ВРАЧ: У вас есть с ним связь? Вот, держите

Протягивает матери телефон. Мать смотрит на телефон. Достает бумажку с номером, набирает. Никто не отвечает. 

МАМА: Никто не отвечает

ВРАЧ: Я запишу номер, и если он перезвонит, я дам знать

Я: Что страшнее умереть на руках матери ребенком — или (не успеваю договорить, снова плохо)

Крик. Вбегают другие врачи и медсестры. Кто-то несет носилки, капельницу, шприцы. Многие одеваются на бегу в белые халаты.

***

Я: Я не общался с родителями целый год. Что они, как они? Я не знаю. Мне и неинтересно. Наверное, ходят на работу. Заходят после работы в продуктовый магазин с красно-белой или красно-зеленой вывеской. Останавливаются напротив прилавков с замороженными или свежими продуктами. Что страшнее: умереть на руках матери ребенком — или подавившись мясной косточкой перед телевизором, когда потянулся за телефоном — звонит сын — и не смог откашляться, не откачали, не спасли, но тепло, я сыт, ты сыт, дорогой папа, по телевизору вести 24, на мой звонок никто не ответит — я спрашиваю: что лучше?

Входит Бабушка.

БАБУШКА (Матери): Мне звонил твой муж. Он сказал: я скоро вернусь, все хорошо, целую. С ним все в порядке. Сказал так и передать: все в порядке. Машину купил. Новую, хорошую. На ней можно долго ездить. (Показывает, как ездить) Ребенка возить в детский сад. А если детский сад близко, и можно ходить пешком, то на машине можно возить продукты или людей и зарабатывать на этом деньги. А в выходные ездить за город или на речку или на море (поворачивает голову в сторону зрителей), в зависимости от того города, который вы себе представляете. 

МАМА: Это потом, а сейчас? Все деньги закончились. Ты знаешь, сколько он оставил. На что мы будем жить? У нас даже нет еды

БАБУШКА: У вас нет еды?

МАМА: Да, у нас почти закончилась еда

БАБУШКА: Вот это да. Я сейчас принесу ее.

МАМА: Где ты ее возьмешь?

Бабушка уходит. Шуршит чем-то за сценой. Возвращается с двумя пакетами.

БАБУШКА: Вот еда

Достает разную еду, называя каждую

БАБУШКА: Хлеб, хлеб, макароны, салатные листья, огурцы, вафли (и так далее)

МАМА: Вау, откуда все это?

БАБУШКА: Это все для моего внука. Как хорошо, что он не умер.

МАМА: Не напоминай. Он был так близок от смерти.

БАБУШКА: Хорошо, что его спасли.

МАМА: Болезнь была неопасная, но возникли сложности

БАБУШКА: Осложнения

МАМА: Осложнения. И он чуть не задохнулся. Как он кашлял… (вздыхает) Мне было страшно слушать, как он кашлял. У меня все внутри перехватывало.

БАБУШКА: Ох

МАМА: Я думала, он не выживет

БАБУШКА: Я помню, как ты задержалась однажды ночью. Я ждала тебя и не спала. А потом услышала крик и выбежала на улицу. Оказалось, что в соседнем подъезде зарезали женщину

МАМА: Мама… Это же было так давно…

БАБУШКА: А ты пришла домой только утром… Ой, и сейчас сердце колет (Держится за грудь)

МАМА: Ну только тебя не хватало…

Входит Подруга. 

ПОДРУГА: А что тут у вас? (Маме) Слушай, я твоего видела. Мужа. Он был. На машине. На новой, как я поняла. Даже капот блестел. Я такой крутой тачки не видела никогда. 

МАМА: Где ты его видела?

ПОДРУГА: На площади. Думала, он уже приехал. 

МАМА: Давно?

ПОДРУГА: Час назад

Подруга уходит.

БАБУШКА: Он уже должен быть здесь

МАМА: Да, должен быть здесь.

БАБУШКА: Где же он?

МАМА: Не знаю…

БАБУШКА (в сторону): Я расскажу историю про моих маму и папу. Для тебя это прадедушка и прабабушка.

Я: Я помню только прабабушку.

БАБУШКА: Ничего страшного… Папа и мама познакомились еще до войны. Папу не пошел на фронт, он чинил пути. Ну, на железной дороге. Но это было далеко от станции. Он ходил пешком очень долго. Иногда оставался на ночь, потому что возвращаться не было сил. Сперва казалось, что он так много работает. А потом — что он просто… как бы это сказать… крутит романы. (Смеется) Почти все мужчины же ушли. А это самое начало. И далеко от фронта. Мама говорит, бабы на него вешались. Ну, это и раньше было, а тут совсем. Она пошла как-то к нему, а он там… На улице курит. Она на него смотрит, он на нее смотрит. Она возвращается и домой идет. Он за ней не пошел, дальше курит. Она сказала, что затылком чувствовала, что он не пошел, а только ей вслед смотрит. Затылком. А утром за ним пришли. Она пошла и доложила, что нужно его отправить на фронт на перевоспитание. Так заревновала, что сдала его можно сказать. 

Я: Как-то не верится

БАБУШКА: Так все и было. 

Я: Может, она ему пригрозила и он пошел сам? Добровольцем?

БАБУШКА: Может и так. Это же детали. 

Я: Да

БАБУШКА: Он ушел на фронт. И дошел до Берлина. У меня даже была такая медаль. За взятие Берлина. Но я ее потеряла. Но я показывала ее тебе, когда ты был совсем маленький.

Я: Я помню

Входит Подруга. 

ПОДРУГА (матери): Пришел Володя. (В сторону) Это мой муж. Он сказал. Он сказал, что тоже видел твоего мужа. И его машину. Недалеко отсюда. Там его подрезали. Он вышел из машины. Его несильно ударили, затолкали в его новую машину, но на заднее сиденье. Кто-то сел за руль, и все уехали. 

МАМА: Твой Володя уверен, что видел его?

ПОДРУГА: Уверен. К тому же машина была того же цвета. И он помахал, пока еще машина не остановилась.

МАМА: Нужно позвонить в милицию

ПОДРУГА: Да, позвони. Я пойду

МАМА: Стой

Подруга уходит.

МАМА: Куда ты пошла? А как же? 

БАБУШКА: Как же это. Среди белого дня.

МАМА: Нужно позвонить в милицию

Бабушка подходит к телефону, набирает

БАБУШКА: Алло! Алло, милиция. Да, моего зятя похитили. Да, среди белого дня. Как же это, скажите? Как его зовут? (Матери) Как зовут? Ой, ну конечно… Андрей Валерьевич (улыбается) Ан-дрей! Ва-лерь-е-вич! Записали? Фамилия: Е-ли-за-ров. Как выглядит? Блондин, круглая голова. Приметы? У него новая машина. А я даже не знаю, какого цвета. Точно найдете? Все будет в порядке? Обещаете? Ну спасибо!

Кладет трубку.

БАБУШКА: Пообещали найти, все будет в порядке. 

МАМА: Как ты им веришь

БАБУШКА: Я — им?

Бабушка уходит.

***

МАМА: В детстве отец уехал в командировку. Он сказал бабушке, то есть маме, что уехал в командировку. Сколько мне было? (Считает) Двенадцать. Мне было двенадцать лет. Вечер, я иду по улице. Мама должна быть дома, отец в командировке. Я иду с подругой. Вечер. На другой стороне улицы — а это поселок, улицы маленькие — мужчина, похожий на отца, с женщиной. Вечер, темно. Я останавливаюсь, смотрю. Мужчина проходит под фонарем. Это отец. Он с женщиной, которую обнимает. Тоже останавливается, смотрит на меня. Я стою, а потом ухожу не оглядываясь. Иду домой. Через три дня отец возвращается из командировки. Заходит ко мне в комнату. Сидит. Ничего не говорит. Подходит, садится рядом. Смотрит на меня. Потом смотрит в окно. Выходит. Ничего не сказал. Я не выходила из комнаты. Может, уснула даже.

Звонит телефон. 

Я: Этого не было, этого не было, этого не было

МАМА (отвечает на телефон): Да? Что? Я не слышу. Нашли документы? Документы? Да, это его. (Садится) Больше ничего? Приметы. Какие приметы? Ну на мизинце родинке. Не на руки, на ноге. На левой. Вы палец чуть в сторону… (вздрагивает, роняет телефон)

Пауза.

Я (скороговоркой): Прабабушка умерла, когда мне было семь лет, а когда мне было шесть лет, я забирал палку, на которую она опиралась и бегал от нее по квартире. А однажды у нас был праздник, все собирались к столу, готовили шашлык, и на столе, в железной миске, стояли маринованные куски мяса. Их должны были жарить. Прабабушка собиралась сесть за стул. Я должен был отодвинуть стул, потому что самой ей сделать это было очень трудно, но когда я взял в руки спинку стула, то вспомнил, как в американских комедиях вынимают стул у людей, которые согнули ноги в коленях и вот-вот сядут. Это было смешно. А бабушка упала, и падая, ухватилась за миску с маринованными кусками мяса, которые, как и она, упав рассыпались по земле. Сначала мне было смешно или скорее радостно, что моя шутка удалась. (Теперь медленно) Потом стало не по себе. Меня никто не ругал. Не ударил.

МАМА: В одиннадцать лет я возвращалась на самолете домой. Группой детей мы возвращались из лагеря. Солнце, степь. Кого-то приехал встречать отец. Он был на мотоцикле. Тогда на аэродром, на взлетную полосу можно было въезжать просто так. Он хотел сделать сюрприз: ехать параллельно самолету по полосе, чтобы его было видно в иллюминатор. Он так и ехал — на него смотрели из иллюминаторов и кричали. Он не слышал. А кричали от радости. А потом самолет что-то открыл, а он не успел отъехать, и его задело. У него оторвалась голова и покатилась по взлетной полосе.

Я: Спустя несколько лет я напомнил маме об этом рассказе, а она сказала, что этого не было

МАМА: Этого не было, этого не было, этого не было

Звонит телефон. Мама подходит к телефону. Стоит, не снимая трубки. Отходит, садится. Телефон звонит. Перестает звонить. Звонит еще раз. Все повторяется. Телефон замолкает. Мама подходит к нему и отключает.

Пауза. 

Входит Бабушка. 

БАБУШКА: Мне позвонили из милиции. Тебе нужно ехать на опознание. 

Мама закрывает лицо руками, не издавая ни звука.

БАБУШКА: Где Саша? Пусть он побудет у меня.

Я: Мама, что такое?

МАМА (не сразу): Побудь у бабушки, я скоро вернусь.

Я: Мама, папа что, умер? Я так понял, его забрали лихие 90-е

МАМА: Где ты это услышал?

Я: Что?

МАМА: Ну, лихие 90-е?

Пауза

Я: Мама, ты не смотри, что я маленький, я на самом деле уже большой, и придумал эту историю, а на самом деле все в порядке, и папа жив, он просто уехал на три месяц в Казахстан, чтобы купить машину, а все остальное я выдумал

МАМА: Подойди ко мне (Я подхожу) Ты правда это выдумал?

Я: Не знаю. Наверное. А какая разница? С папой же все в порядке?

МАМА: Ты знаешь, что такое опознание?

Я: Нет

МАМА: Опознание — это когда мертвое тело, бывшее недавно живым, нужно признать тем, которым оно является по найденным вместе с ним документам. А если документов нет или возникают сомнения, то родственники должны явиться и засвидетельствовать, вернее, сказать, да или нет, подтвердив или опровергнув, короче, сказать, знают ли они тело, бывшее человеком, лежащее перед ними. Понимаешь?

Я: Если честно, то нет

МАМА (садится на корточки): Сынок, слушайся бабушку. Я скоро вернусь, и мы будем кататься на машине, которую нам привез папа — самую модную, наверное, красного цвета — на море, в лес и на набережную.

Я: Хорошо

Я и Бабушка уходим. Мать собирается, одевается, вдруг останавливается и стоит одна, опустив голову. Я возвращаюсь, но тайно, стою где-то в стороне, как бы прячась

Я: В семейном альбоме я нашел фотографию, на которой совсем молодая мама прыгает на руки к совсем молодому папе. Даже лиц их не видно. Вид со спины: отец держит на руках мать, которая запрыгнула на него. Это счастливая фотография. Черно-белая фотография. Я забрал эту фотографию и повесил у себя в комнате над кроватью. На фотографии мои родители, но я их не узнаю. Если сегодня мама попытается запрыгнуть на руки к папе, он не сможет ее удержать, а она не сможет выполнить это вроде бы очень простое действие. Мне не страшно, что они стали в два или три или четыре раза толще, чем люди на фотографии, но мне страшно, что они стали настолько другими, что я не уверен, что они узнали бы на этой фотографии самих себя. Когда они присылают мне в Вотсапе фотографии, на которых они сидят на берегу реки или сидят в кинотеатре или фуд-корте торгового центра, я смотрю на фотографии, ставлю смайлики типа «сердечко» или «поцелуйчик» и закрываю переписку, потому что не могу смотреть на эти фотографии. Я не знаю, как объяснить, от чего мне становится не по себе. 

МАМА: Так не бывает, так не бывает, так не бывает

Шум за сценой. Мама оборачивается. Входит Папа в очень грязной одежде, с кровью на лице. Мама смотрит на него, потом снова резко, без звука закрывает лицо руками.

ПАПА: Куда ты? Хотя правильно. Нам нужно быстро… Где Саша? Нам нужно срочно уехать. Прямо сейчас. Что ты сидишь? (Трясет ее) Ну, что ты молчишь? Нам нужно бежать прямо сейчас. Я сделал неправильно, слышишь? Но все будет хорошо, все наладится. Просто нам нужно уехать. Где Саша?

Мама поднимает голову.

МАМА: У мамы

ПАПА: Хорошо. Жаль, что я его не увижу. Но ладно. Как вы? Ждали меня? Испугались? Вам наговорили чего-то?

Мама кивает

ПАПА: Ладно, забудь. Мне повезло. Но здесь нельзя оставаться. Собирай вещи

Отходит в сторону, роется в вещах, бросает их без порядку в сумку. Мама сидит в сторону. Резко встает.

Я: Этого не было, этого не было, этого не было

МАМА (Папе): Я тебя люблю

Папа сперва не замечает

МАМА: Я тебя люблю!

Папа оборачивается, улыбается, не понимая, о чем она, кивает. Продолжает собирать вещи. Мама чуть-чуть отходит в сторону и каждый раз резко ударяя ногой об пол бежит в сторону отца. Он чудом успевает обернуться, чтобы поймать ее, прыгающую ему на руки. Она кладет голову ему на плечо. Они так стоят долго.

ПАПА: Мы ненадолго, мы скоро. Мы скоро, не бери много

Уходят, но часть вещей остается. Я выхожу на самый центр сцены.

Я: Больше я их никогда не видел.

Пауза. Возвращается Папа. Смотрит на меня молча, я смотрю на него молча. Он берет вещи, едва заметно кивает мне. Едва заметно я киваю ему в ответ. Он уходит. Я остаюсь.

2023

Больше подобных материалов в телеграм-канале «Озарения А. Елизарова» и на канале «Новой Школы Притч»