Довольно занимательный доклад прочитали Мария Есипчук и Александр Абрамов на конференции "Лакан и Бион". 

Кратко и грубо его суть можно выразить в следующем виде: после личной встречи, Лакан позавимствовал и переработал модель картелей по аналогии с опытом того, как Бион "осваивал" невротиков для пользы армии, что были неспособны служить во время в. м. в.

Тут в неожиданном ракурсе встаёт щекотливый момент о дискурсе господина. Александр Смулянский в недавней речи заметил, что распространение лакановской институции может проходить по принципу растространения коллониальной инфрастуктуры.

Поначалу подное высказывание может показаться забавной и удобной аналогией, однако в свете вышеупомянутого доклада с опорой на документальный прецендент — уже может заставить перевести аналогию из ранга "удобных безделиц для ума" в ранг криптоисторических эвристик и отнестись к нему более серьёзно.

Ведь гипотеза, гласящая: "Что присутствовало исторически, то в последствии будет присутствовать и структурно", — уже не раз оправдывала свою объяснительную силу и ставку на неё. Скажем, А. Абрамов ставит занимательный вопрос: является ли картель аналитиков, структура создания которого вдохновлена трудовой терапией в госпитале Нордфилда, "женским" в сексуационном смысле по своей сути — в противовес механизму образованию группы по принципу идентификации с фрейдовским Я-идеалом?

Уже в предверии этого вопроса возникают любопытные ключи к попыткам дать на него ответ:

1) в 16-м семинаре Лакан указывал на сходство между тем, что нам неизвестно, чем наслаждается раб и женский субъект,

2) в 17-м семинаре был выдвинут смелый тезис, что труд знания не производит, Смулянский же этот тезис расширил до того, что упорный труд с определёнными объектами "окупается" извлекаемым наслаждением и в каком-то смысле призван поддерживать принцип "знать ничего об этом не желать",

3) Известно, что с манифистацией дискурса университета класс аристократов — претерпел раскол между т. н. военными аристократами почвы и крови, что наследовали свой символический капитал посредством структур кровного родства и аристократией "самостановленцев", т. е. тех, кто мог достичь даруемого монархом титула лишь благодаря "верной" бюрократической службе, поднимаясь "с самых низов в табеле о рангах". Последние — организовывали инфраструктуру при колонизации новых пространств и осуществляли регулятивный идеал уже на основе бюрократических "политик знания".

Хотя "закат Европы" и выражался повсеместно в "элитных сословиях", тем не менее культура запечатлела наиболее яркий распад в лицах т. н. эстетизма, декаденства и дендизма. То есть те, кто о наслаждении действительно мог что-то знать — сошли со сцены и нам на данный момент остаётся только фантазматически предполагать, что собой представляла форма наслаждения аристократии.

4) Ещё с первых семинаров кожевско-гегелевской оптике Лакана занимал диалог Платона, в котором над рабом господа проводили "эксперимент", суть которого заключалась в "доказательстве", что "благу знания" причастен "даже раб". В таких практиках действительно будто нарушается негласный консенсус, согласно которому восхождение посредством знания к истине верховного блага, ставя под вопрос смычку между следованием за знанием извлечение наслаждения.

Исходя из приведённых тезисов, закрадывается довольно пикантный посыл. Иносказательно его можно выразить в одной крайне не политкорректной шуточной загадке: "Почему чёрный-чёрный негр делает белый-белый сахар?". Действительно, аналитическая практика не подразумевает прямого вмешательства в этатистское измерение внутри культурной динамики. Однако от требования "послужить на пользу" — будто уклониться, ускользнуть, — подчас оказывается невозможным. Всегда стоит вопрос, каковы следствия того продукта, который извлекается в ответ на эту адресацию и статус акторов, кто вписан в действительный символический порядок.

Мы можем лишь указать на чаяния, на которые рассчитывает аналитик (единица исследовательской группы) в преследовании цели "чистоты желания" и "производства нового". И всё же нельзя не вспомнить заявление Лакана о том, что "я не ищу — я нахожу", имплицитно опирающийся на эффекты настоятельности, отрытые и зафиксированные Фрейдом. Некоторые обвиняют подобные высказывания в "фаллическом произволе". Оставим привилегию ответить на вопрос А. Абрамова — на суд читателя.

Наш канал в Telegram: https://t.me/GonzoAnalyst