Когда в 2013 году я ходила в кино на «Жизнь Адель», я, конечно, знала, что она снята по графическому роману «Синий — самый тёплый цвет», но читать его не стала — меня оттолкнула рисовка. Теперь, спустя 8 лет, имея возможность сравнить экранизацию и первоисточник, я с уверенностью могу утверждать, что не так страшен чёрт, как его малюют. Но обо всём по порядку.

Как ни странно, фильм достаточно точно следует фабуле книги, а также частично воспроизводит панели комикса. Как пишет Маро в своём эссе, посвящённом выходу фильма, «я удивлённо моргала», увидев в офисе киностудии фотографии предполагаемых локаций. И дальше: «Две трети из них полностью соответствуют местам действия в “Синем”. Я узнавала даже кадры и задние планы».

Что касается содержания, то в книге есть почти всё из того, за что принято ругать фильм. Так, критикесса с Autostraddle пишет: «Таким образом, мы сталкиваемся с одним из множества тропов лесбийского фильма: обязательная постельная сцена, в которой персонажка, что позже найдёт однополую любовь, должна сперва заняться гетеросексуальным сексом, где мы сможем засвидетельствовать её скуку, неловкость, очевидность её дискомфорта от этого события». В романе до секса с парнем у Клементины (в фильме Адель) не дошло, но она уже лежала с ним в постели голая и зарёванная, а мы имеем несчастье лицезреть на одном из кадров его лобковые волосы (у кого-то искусство Франции ассоциируется с красотой и воздушностью, у меня — с натурализмом и физиологичностью).

Основательница Telegram-канала «“Лесбийское» лобби» в недавней статье «‘Нелепые моменты»: Культовые фильмы об ЛГБТК-людях, которые не выдержали проверку временем» заявляет: «“Жизнь Адель» воспроизводит очень много клише, которые касаются бисексуальных женщин, лесбиянок и их отношений. «Неверные» «запутавшиеся в себе» бисексуальные женщины, которые не могут определиться, нужен им мальчик или девочка, и лесбиянки, которые в паре, конечно же, показаны по классической для массовой культуры схеме: одна «феминнее”, другая «маскулиннее’, одна другую «совращает” и так далее. И, конечно, очень много скандалов, слёз, криков. Измены, рукоприкладство и оскорбления». Как вы думаете, чего из этого нет в книге? Неоднократная измена с мужчиной — есть. Скандалы, слёзы, крики — есть. Рукоприкладство — с Клементиной нет, зато с предыдущей партнёршей у Эммы доходило до драк. И да, она старше и значительно опытнее Клементины, которая в начале их отношений совсем ещё ребёнок — ей нет и 17. Глупо отрицать, что они не равны.

То, за отсутствие чего она хвалит «Жизнь Адель» («у нас так мало картин, где ни одна лесбиянка не умерла, её проблемы не упираются в каминг-аут, противостояние с обществом и семьёй, а отношения с другими женщинами не рассматриваются исключительно через призму «запретной любви»»), также присутствует в «Синем». В нём всё максимально сложно и болезненно, есть несколько неправдоподобных моментов (вроде того, как мать Клем узнала, что Эмма ей не просто подруга). Маро не упускает ни единой возможности для драмы: гомофобные друзья и подруги бросают Клем, а родители фактически выгоняют её из дома и отказываются от неё. Всё то время, что длятся её отношения с Эммой, она живёт в шкафу (ненавидя себя и проецируя внутреннюю лесбофобию на партнёршу), и они часто ссорятся: для Эммы её лесбийство — политическое высказывание, Клем же полностью устраивает прятаться под одеялом (в фильме она идёт с Эммой на гей-парад, но и там хорошо заметны её смущение и робость). Как им удалось столько времени быть вместе??? 13 лет! В порыве доказать гетеро, что геи и лесбиянки «такие же люди», и вызвать у них сочувствие, Маро обрушивает на свою героиню все беды, какие можно: после расставания Клем с головой уходит в работу, плохо ест и пытается заглушить боль таблетками, в результате чего заболевает и умирает. Финал фильма гораздо более логичный и без лишнего пафоса.

Также в «Жизни Адель» меньше внимания уделяется гомофобии и борьбе за её преодоление и принятие себя (что составляет основу графического романа), а больше — классовым различиям. От этого она только выиграла. Впрочем, мнение а-ля «классовое/расовое угнетение важнее/серьёзнее, чем дискриминация по признаку сексуальной ориентации» я не разделяю. Некоторые, например, считают, что сейчас в Израиле вероятность получить по голове выше, если ты израильтянка и встречаешься с палестинцем, чем если ты женщина и встречаешься с женщиной. Но замените того же палестинца на палестинку и посмотрите, что будет.

В фильме воинственная настойчивость Эммы в «лесбийской политике» не проявляется ни в каком реальном смысле: она не видит эксплуататорского характера своих отношений с Адель и жалуется, что та пишет исключительно «в стол», но даже если бы Адель захотела посвятить себя литературе, как бы у неё это получилось? Эмма использует её — Адель и муза, и домохозяйка; в конце концов, позволив ей готовить и убирать на протяжении всего фильма, Эмма выставляет Адель за дверь (в книге 13 лет их совместной жизни уместились на трёх страницах).

А теперь о печально известных лесбийских постельных сценах. У меня лишь один вопрос: чего вы ожидали? Во всё том же эссе Маро пишет, что встретилась с режиссёром за два года до начала работы над фильмом, что её доверие к нему было обусловлено этой встречей — и тем, что она любит и восхищается его картинами; плюс она сразу обозначила, что не намерена принимать участие в работе над фильмом, что это «его» фильм. Зачем продавать права на экранизацию мужчинам и гетеро, а затем возмущаться? Зачем упрекать режиссёра в том, что он не приложил усилий, чтобы избавиться от своей мужской точки зрения, — а кто приложил? Сама вера в то, что мужчина может (и хочет) от неё избавиться, на практике подтверждений не имеет.

Все говорят: поскольку фильм снимался под мужским руководством, вопрос о том, создаёт ли он подлинное представление о женской сексуальности, всегда будет предметом споров. Самое смешное, что одни и те же люди сыплют шишки на режиссёра и говорят о «смерти автора». Ведь известно, что фильм делает не только режиссёр. Преобладание мужского взгляда и отсутствие женского таким образом не подтверждается: соавторкой сценария и одной из трёх монтажёрок выступила гражданская жена режиссёра. Чем тогда женский взгляд отличается от взгляда му, если взгляд этот — взгляд гетероженщины? Здесь как нельзя кстати будет упомянуть, что, критикуя эпизод, где Адель и Эмма восхищаются скульптурами обнажённых женщин, неизменно приводят следующую цитату: «Мужчины смотрят на женщин, женщины смотрят, как на них смотрят». Фраза эта принадлежит мужчине. Критиковать мужской взгляд, в доказательство своей точки зрения приводя цитаты му, — иронично, не находите?

Исполнительница роли Эммы как-то сказала, что во время съёмок она почувствовала себя «проституткой». Несколько странно раз за разом наблюдать, как одни и те же люди одобряют и поддерживают порнографию и проституцию, прославляют «великих художников», писавших проституток с натуры в самых разных позах и ракурсах (а нередко и насиловавших их), но как только дело доходит до них самих, всё сразу же меняется. Им это не нравится. Двойные стандарты такие двойные.

Сами сцены секса в чём только не обвиняют: они и «нелепые», и «смешные», и «далёкие от действительности». Лично я с этим не совсем согласна: да, они избыточные, холодные и механистичные, но смеяться над ними мне не хотелось, так же, как и декларировать, что так лесбиянки сексом не занимаются. Откуда вы знаете? Вы знакомы со всеми лесбиянками на планете? Вот я ни разу в жизни не смотрела порно, но то, что я увидела в «Жизни Адель», меня не слишком удивило и не показалось «бесконечно» далёким (скорее, далековатым) от того, что делаю я (в отличие, например, от «Аммонита», gspd prst, тоже, кстати, снятого и написанного мужиком с двумя гетероактрисами в главных ролях и кринжовой — а ещё избыточной, холодной и механистичной — постельной сценой… но он почему-то всем нравится). И нравится вам это или нет, но существуют лесбиянки, которые смотрят «лесбийское» порно и повторяют то, что там увидели, и это не делает их менее лесбиянками.

Маро, кстати, ничего против порно не имеет: она видит проблему не в самом порно, не в эксплуатации женщин, не в их коммодификации и объективации, а в том, что «лесбийское» порно снимают не для лесбиянок! Ей вторят критикессы, причитая о «сложности реалистичного изображения лесбийского секса на большом экране». Почему никто не обсуждает сцены гетеросекса и почему они не считаются насилием — зато им считаются сцены лесбийского секса между гетеросексуальными актрисами (на этот вопрос у меня есть ответ: потому что это всё та же старая добрая лесбофобия)? На другие вопросы у меня ответа нет: насколько постельные сцены этичны сами по себе? Подушки, муляжи, всяческие ухищрения, на которые идут кинематографистки, — действительно ли они делают секс на съёмочной площадке не сексом? И зачем он вообще нужен в фильмах, если показать лесбийские отношения можно и без него?