Перед началом интервью — предложил чай и сделал вид, что обрадовался: когда мы с фотографом отказались. Раскрывал холодильник, выкидывал меня из окна, когда показывал балкон. Ходил в мягких домашних туфлях и курил электронную сигарету.

Дмитрий Воденников: Мне хотелось продемонстрировать ребятам, что литературное произведение, если оно выдающееся, строится по законам музыкальным (Д.В. преподавал литературу в школе, — все прим. А.Б.).

Антон Боровиков: Но остальные произведения?

Д.В.: А плохие строятся на говне. На насилии над текстом, на произволе авторском. Если настоящее произведение, то оно тебя строит. «Большая вещь — сама себе приют» (цитата из стихотворения Ольги Седаковой). Оно тебя пишет, а не ты его. Мне кажется, вы ничего не понимаете.

А.Б.: Жизнь — она вас строит?

Д.В.: Ну, конечно, жизнь строит. Как у… э-э… Бродского, что ли, было — «Ты теряешь зубы, волосы, цвет лица» (неточная цитата). Конечно, она тебя строит. Э-э-э… Но она будет тебя строить только в том случае, если сначала — вы, во-первых, не сломаете мне холодильник (фотограф облокотился), а во-вторых…

1. Настоящая жизнь

Что «во-вторых»?

(с ироничной издевной, немного шепеляво): Не отвлекайтесь. Просто смотрите и все, этого вполне достаточно. Жизнь тебя строит только тогда, когда ты её сам из себя вытянешь, свою настоящую жизнь. Когда ты угадаешь её.

Я не могу быть уверенным, что правильно угадал.

Нет-нет-нет-нет. Нет, ничего, нет. Вот вы по-настоящему великий мореплаватель. Вы! Блондинчик с голубыми глазами. А вместо этого просидите на кухне. Вот вы — великий путешественник. Если вы не догадаетесь, не посмеете, если вы не проломите ситуацию и действительно не станете путешественником, то, когда вы очнетесь в свои сорок, пятьдесят, те же тридцать лет на своей кухне, вас жизнь строить не будет. Потому что это будет уже не ваша жизнь, и вас строить будет все, что угодно. Ваше окружение. Ваша жена, которую там себе найдете, друг, которого ищите, соседи, собственные неврозы.

Но, если надо проснуться — в тридцать, в сорок или в пятьдесят, — кто-то может умереть в двадцать девять.

Моя мама умерла в двадцать девять.

Как узнать, «вытянул жизнь», или «не вытянул»? Можно не дожить до момента осознания.

Есть драма молодых смертей. Почему жалко молодых? Даже ребенка не так жалко. Когда умирает парень, девушка, — потому что они ничего не сделали. Ни до чего не догадались. Не расшифровали свой намек. Бесполезно ушли, к сожалению. Всё очень печально. Поэтому это и печально. В ребенке нет такого — он все равно какой-то законченный. Умирает — это ужасно, конечно, это трагедия для родителей, но это никогда не трагедия… тут нет трагедии неразрешенной жизни. Это просто цветок, он еще не человек. Цветок можно сорвать. А вот когда умирает подросток, юноша — это ужасно, конечно. Есть какая-то бесчеловечность войны и всего прочего.

Нельзя жить не свою жизнь, она начинает гнить в тебе. Правда, начинает гнить абсолютно объективно. В смысле? Отравление тебя продуктами гниения. Так может гнить не только котлета, которую ты неправильно съел, лист или яд, который ты заглотил. Иногда не надо быть с каким-то человеком. Или теперь не надо быть с этим человеком. С этой женщиной, с этим мужчиной. И дружба гниет иногда. Понимаешь, что не хочешь общаться людьми, связанными временем — десятью годами, например. Что-то не то. Мне кажется, надо очень четко прислушиваться к своим внутренним процессам, к брожению. Не уверен, что моя жизнь самая лучшая, что она самая завидная, но она моя. Вы заснули, да?

2. Голод

Вы сейчас будуте мне помогать. Как называют этих девушек, которые худеют до безобразия?

Фотограф: Анорексички.

(Певуче): спасибо. Я анорексиком был. Довел себя до такого состояния — но было потрясающе. Никогда не употреблял наркотики, но понял, что голод — это самый сильный из всех.

Не могу понять, постоянно жру.

Тоже постоянно жру и не понимаю. Всегда нравились эксперименты над собой, преодоление — тогда я ел восемьсот килокалорий в день (норма строгой диеты). И проходил двадцать километров в день. Сорвал себе желудок и болел ангинами. У меня было пять ангин за год. Но все очень круто. Даже когда болел.

Что вы чувствовали?

Сидел, разобрана кровать, кто-то печатал на компьютере — и вдруг я увидел ярко-красный шар, который на меня наплывает. Была жуткая жара, горели торфяники… Накатывала высокая температура. Началась следующая ангина. И вдруг я понял, что если умирать, то так. Ослепительный шар, который приближается к тебе, красный. Растворяет тебя, ты умираешь.

Это визуальный образ?

Это бред. Когда вы были маленьким, у вас поднималась температура, и возникал бред. Во взрослом состоянии он возникает в более серьезных моментах. Это была галлюцинация от жара. Может быть, даже не галлюцинация — просто закрыл глаза, и э-э… увидел.

Тот эксперимент вы уже закончили?

Ну… Я… Потом я умер безо всякого шара, потерял память — лежал в Бурденко (институт нейрохирургии им. Бурденко в Москве), все–таки немножко терял контроль над собой… Не мог оттуда выходить. Секундочку! Стал много есть. Сидишь, тебе забили холодильник — пельменями, например, — я сейчас открою свой холодильник (открывает, видна бутылка вина). Предлагают: Дима, давай лепить пельмени? Я посижу и думаю: «Алика, давай еще, давай вареники». Варим их. Вы можете представить человека, который ест сначала пельмени, потом вареники?

Я ем.

Ну, поэтому вы — толстенький, смотрите, что у вас (пододвинулся ко мне, ущипнул за живот, отодвинулся). А посмотрите теперь, какой красавчик, — (на фотографа) и врач по профессии.

Какие еще у вас были?…

Какие еще у вас заболевания были (через смех)? Извините. Вы для какой газеты, извините, это самое? Когда тебе под шестьдесят? Вы для этой газеты? Недуг после пятидесяти.

…какие еще у вас были эксперименты?

Смотрите, она смотрит-смотрит на вас (о домашней таксе). Вот, головку поднимает. Чего вы ее не фотографируете, Чуню мою? Да, хорошо? Потом скинете мне эти фотографии? Мне очень нужно. О чем мы говорили?

Другие эксперименты, кроме анарексии.

Не знаю, мне сейчас трудно вспомнить… Не знаю.

Как хотите экспереминтировать в будущем? Вы говорили, что любите.

Я не говорю, что я их люблю, я говорю, что я могу это сделать. Все, я не знаю, как ответить на ваш вопрос. Следующий.

3. Расставанье

Чем людей притягивает друг к другу? Страхом?

Нет, магнитит тем, что они непохожи. Когда они видят то, чем бы хотели любоваться. Мне нравится мужественность, отвага физическая — ввязаться в драку, готовность защитить, не труханув, кого-то перед кем-то. Выйти в ночь. В сумерках мне иногда бывает паршиво, в сумерках у меня есть тревога. Ну, и ночью иногда. Мне нравится в людях ум — я им тоже не обладаю. Выдержанность, отстраненность, холодок, чего-то жирафье… Ум — как у крота, физическая сила — как у гепарда. Или леопарда, тигра.

Человеческие примеры можете назвать?

Людские примеры чего (близко к крику)?! Вы не в себе просто (смеясь). Как я не догадался. Зачем это пустил в квартиру… (фотографу): вы часто с ним сотрудничаете? Не сотрудничайте больше.

Вы часто расстаетесь?

Да, да. Часто. Это, конечно не эксперимент — по живому все режет. Но я — человек уходящий. От меня, конечно, тоже уходили… Часто готовлюсь к тому, чтобы прервать, закончить и так далее.

Как?

В какой-то момент чувствую, что… Это тоже все было. Как раз когда я… очнулся в Бурденко, мне уже позволили ходить. Вышел в холл и увидел себя я в отражении зеркала — или вечернего окна, или утреннего. И вдруг ясно, что я — такой дядька. Просто простой дядька уже. Ничего нет ни от цветка, ни от гепарда — ни от лисы китайской. Уже стареющий дядька. Сразу же написал эсемеску «беги, кролик, беги» — человеку, который у меня в этот момент был. Не клялся себе, не божился — просто понял, что расстанусь. Конечно, это длилось — нельзя сразу расстаться с человеком — с вами если только… Слишком прорастаешь, и человек в тебя прорастает — но я сделал — и через полгода был уже один.

Человека легче всего проверяешь по попсовым песенкам. Не классика, не рок. У меня есть песенка… Как она называется, группа? Как мусор по-английски?

Фотограф: garbage?

Гэрбач. Была группа такая. Девочка пела: «И целого мира мало». Там сделан клип достаточно известный, как Джеймс Бонд. Женщина-робот. Вживляют электроды, что-то вставляют и кладут… бомбу. Она приходит в театр, где выступает эта певица, убивает ее, она аутентичная ей… И дальше следует уже последний куплет, и она поет это на земном шаре… И видно, как тикают цыферки в обратном отсчете. В последний момент она выходит в красном платье, уже расставив руки голые, а зал поднимается, а циферки бегут — уже 05, 04… В клипе был взрыв… Это — моя песня. Она попсовая, она не великая. Она моя песня. Это не значит, что я все время ношу в себе бомбу замедленного действия. Но я всегда был готов к расставанию. Раньше — считывал знаки.

Считывали знаки?

Глупость какая-нибудь. Влетевший лепесток с соседнего балкона в виде пламенеющего сердца. Я понимал, что надо расставаться. И к вечеру был уже один.

А когда вы расстаетесь…

Расставался. Я уже ни с кем не расстаюсь, я старый толстый дурак, я живу один с собачкой.

Когда расставались, не было желания чем-то заполнить это?

Не-а. Нет, ты освобождаешь всегда для пустоты. Для космоса. В ней находиться — блаженство. Вообще одиночество — блаженство.

Зачем тогда ищут девушек?

Не знаю, зачем кто-то ищет девушку. Но я никогда не оставлял людей, которые были в депрессии. На такое я, конечно, не был способен.

4. Дружба и любовь

Дружбу и любовь вы разделяете?

А вы не разделяете? Ваша девушка об этом знает? С друзьями я никогда не смог бы спать в одной постели. Просто, отвернувшись. Не смогу много терпеть. Все–таки человек, которого ты любишь — это история сильного запаха, который может быть неприятен, но который — твой.

А в запахе друзей?

Другая история. Хотя мы их тоже выбираем почти телесно, я верю в это. В любовной истории — пройдена последняя грань. Не телесная.

Дружба может превратиться в любовь?

Нет. Моя дружба не может превратиться в любовь.

При встрече человек — кто для вас?

Хуй в пальто. Знакомый.

Девушка — знакомая?

Да.

Любовь начинается потом. Или вы любили только с первого взгляда?

Нет. У меня не было с первого взгляда. Мне надо выпить, я чувствую.

Так кем был человек, пока вы его не любили?

Просто человеком, пока я его не любил.

Как получилось, что у него нет ярлыка — ни знакомого, ни друга, ни приятеля?

У нас вообще нет ярлыков. Мы переливаемся все.

В каком случае вы решаете, что этот человек — друг?

Я не понимаю, о чем тут говорить, не сердитесь на меня. Сталкиваешься с человеком, и тебе становится смешно. Это заметила моя Оля, с которой я семь лет был вместе. Нет ничего неприятнее, чем двое людей из компании стоят вдвоем и очень сильно смеются. Как будто обносятся невидимой линией. Смех — неожиданный, радостный, — говорит о том, что между людьми бежит искра. Ни одно животное не умеет смеяться. Громкий, беспричинный, длительный смех — это знак того, что между людьми что-то есть. Просто поразительно. Не плач, не серьезный разговор, не прикосновение, а громкий, длительный, беспричинный смех. Который очень быстро уходит. Начинается страх. Мы хотим только тех людей, которых немножко боимся, от которых берет оторопь. Я сейчас не имею в виду амбала или красавицу. Страх перед чужим миром, перед чужим телом.

Молчание вдвоем когда начинается?

Очень большая степень близости. Ахматова любила выкидывать похожие штучки. Когда она была уже вся богиня, в шестидесятые, к ней там ходили паломники по одному-два человека. Сидели в комнате, о чем-то говорили, и вдруг она замолкала. Люди не умеют молчать. Можем попробовать.

(Тишина, меньше минуты).

Мальчик мой, вы разговариваете. Жесты — это тоже разговор. В какой-то момент понимаешь, что не нравишься себе, замолчи — поставь себе такую задачу. С человеком вообще очень трудно молчать. Мы много чуши произносим.

5. Жесткий жест

Давайте молчать.

Ну это — пятьдесят минут? Будет лучшее ваше интервью.

Вообще, счастье - нужно?

Ну, конечно, это подоснова. Вся жизнь — только погоня за счастьем. Человек обуян этой идеей. В идеале, все практики просветления и внутреннего молчания — в отказе от ожиданий, от счастья. Слушать, как через тебя проходит серый или розовый ветер. Просто быть. Не гнаться за счастьем и не испытывать его. Как только попытаешься его поймать, оно сразу уйдет. На этом строится все телевидение, вся музыка, все наркотики, весь алкоголь — вся любовь. Поэтому: нет — наркотикам, нет — любви, нет — алкоголю. Нет любви.

Много что стало неинтересно. Тусовки всегда были неинтересны. Фуршеты или премии… Скучно разговаривать, видеть людей. Трудно называть себя затворником, когда у тебя три тысячи френдов в фейсбуке, но вытянуть меня на личный контакт — значительно трудней. Я могу сбежать из ситуации.

Почему вы одинокий?

Господи, просто ахуеть (смех), извините меня, пожалуйста. Просто а-ху-еть. Я не понимаю, как ответить. Почему я одинокий? А) Потому что мне нравится быть одиноким. Б) потому что я никому не нужен. Никто меня не хочет, никто в меня не влюбляется. Две причины… Надо написать книгу: две причины быть одиноким. «А» — никто не нужен, «б» — ты на хуй тоже никому не нужен.

Вы часто материтесь?

Есть захотелось… Я употребляю, конечно, слова. У вас темы закончились? Я уважаю людей, которые не как артикль употребляют: «бля», «мля» — которые умеют ругаться. Больше всего я ненавижу людей, которые пишут «х.й». Нет ничего хуже этого… В этом есть какое-то бесстилье. Нет ничего хуже в человеке бесстилья. Меня это раздражает и в людях, которые пишут стихи — либо ты пишешь правду, вытягиваешь ее из себя — либо не пиши. Мне кажется, надо всегда уходить, надо всегда рвать — не только отношения, но делать жесткий жест. Рвать себя. А в противном случае — зачем?

Как давно в последний раз себя рвали? Если этот разговор не в счет.

Это — не считается, нет… Не могу вспомнить. Может быть, по этому мне и надо умирать.

А почему бы не рвать себя регулярно?

Потому что это… ложью тогда будет. Разнорядочку, как зарядочку…

Цветаева же садилась с утра и писала.

И что там было, в итоге? Все несправедливо было, и накручено, и нечестно. Себя можно очень сильно вздрючить. А зачем? Обвинить всех в непонимании, в том, что ты одинокий, как медведь? Бабушка или какая-то тетка с красивой стрижкой, тоже устраивает ад всем. Полагая, что живет на разрыв аорты.

Post Scriptum. Сознание старости

Дмитрий Борисович, когда вы впервые почуствовали, что стареете?

С вами. Вот сижу и чувствую, что старею катастрофически. (фотографу): Пальчиком не трогайте помытое окно… пасибо. (журналисту): Мне кажется, мужчина начинает чувствовать в двадцать пять лет. Перестает расти организм. Все, он уже идет на зрелость, он уже будет костенеть, раздаваться. Женщина — раньше, в двадцать три. Всегда интересовался переходными периодами. Кстати…

Очень люблю самолеты — взлетать, садиться. Очень люблю воздушные ямы — находишься непонятно в каком состоянии. Опять понять, что такое период спуска. Долгого-долгого, но спуска. И я отследил этот момент. Как охотник. Тебе вся охота нравится — вставать с утра, свистеть собаке. И даже промахиваться тебе нравится — ты говоришь «еб твою мать»!

Но в жизни вы — не охотник, а рябчик, которого подстрелят.

Ты сам — всё. Сам себя отслеживаешь, сам себя подбиваешь, сам себя ощипываешь.

Как человек себя подбивает? Как отслеживает — понятно, а как подбивает?

Вы знаете, мне кажется, мы преуменьшили степень его невменяемости. Вы понимаете, что слова имеют символический смысл? Это было сравнение. Что такое подбить — это отследил и бац! — попал в цель. «Да, это оно. Все. Оно началось». Вот любовь пришла. Она пришла, и это — не обманка. Был первый поцелуй. И ты понял, что все будет продолжаться. Или — был первый поцелуй, а потом пришла sms. У вас, наверное, было часто — когда был первый поцелуй, а потом вам девушка не перезванивала никогда.

Нет.

(громко): Ой, ну конечно. Ваш поцелуй — это самое сладостное, что она получала.

Вы с собой смирились?

Ну, да.

Абсолютно со всем?

(Чуня хлопает хвостом) Было бы странно не смириться с собой, изучив себя.

Каких-то усилий это стоило?

Всё больно, к сожалению. Усилие — признаваться самому себе в правде. Осознать. Идешь и думаешь: «я буду один». С этого отрезка всегда буду один. И ужасно здорово — смотришь на людей, на лица, понимаешь, что тебе это не надо. Началась пустыня. Новый период. Круто же? Круто же? Чем когда ты идешь, и думаешь: «может быть?» Во всем себе признался.

Вы ностальгируете?

Нет. Это самое постыдное, что может быть. Я не умею, я ностальгировал только до двадцатилетнего возраста. Не хочу вернуться ни в один из своих возрастов. Не получаю удовольствия от прошлого. Пойдемте. Мне с собачкой надо погулять, я заодно сейчас вас провожу.

(фотографу): Пописать хотите?

(фотограф отвечает):Можно вас попросить улыбнуться с балкончика?

(собачке): Пошли, Чуня, а то обоссышься.

Фотографии:

Ссылка 1

Ссылка 2