Мы живём вместе с искусством около 60 тысяч лет. Мы не знаем, что заставляет одних людей создавать произведения, а других — смотреть, слушать, трогать, изучать результаты творчества первых. Весь мир делится на художников и зрителей. И только в такой связке этот вид человеческой деятельности смог просуществовать так долго.

Имея в виду это простое обстоятельство, нельзя не удивиться тому подчинённому положению зрителя, которое сформировалось с тех пор как искусство стало восприниматься в качестве профессионального занятия. Высокомерие и снобизм художников часто охотно поддерживаются группами «профессиональных» зрителей: искусствоведов, критиков, продавцов искусства, коллекционеров. Без преувеличения можно назвать это картельным сговором («заговором искусства»), о чём сказано уже много и убедительно. Позиция зрителя рассматривается не более как прикладной элемент творчества — наряду с выбором типа грунтовки или концентрации скипидара для разведения масляных красок.

Тоталитарный патернализм со стороны «профессионалов» ограждает зрителя-любителя от «плохого» искусства, навязывая свои стандарты и стереотипы восприятия. Это лишает его возможности совершать ошибки и учиться думать самостоятельно.

Итог такой профессиональной герметичности — кризис искусства. Мы слышим монотонное бормотание художественного множества о смерти искусства, деспотии рынка, предвзятости институций и несправедливости капитализма. Арт-критикам кажется, что конец искусства недостаточно эпичен, они требуют добавить чёрных красок в картину апокалипсиса (искусства и всего мира). Институции превращаются в торговые бренды, организуя выход через сувенирные лавки. Коллекционеры эпатируют публику своими затратами, используя ситуацию для собственного PR.

Надо отдать художникам должное. Попытки вернуть искусству зрителя предпринимались в различных проектах не раз — от авангарда до реляционной эстетики. Но все они по разным причинам не принесли устойчивых результатов, хотя безусловно обогатили общую базу знаний.

Нам кажется, что пришло время изменить ситуацию и придать новый импульс эволюции искусства. Зритель должен стать полноправным участником художественного процесса, обогатить его, сформировать свой вектор влияния. Искусство загнало себя в тупик. Необходим принципиально другой взгляд на то, что может придать ему новую жизнь.

Зачем искусству зритель?

История знает очень мало художников, которые могли бы обойтись без зрителей. Большинство работ создаётся для того, чтобы их предъявить Другому в надежде получить свою толику признания. Если не сейчас, то через 100-200 лет. Если не самого произведения, то его документации, воспоминаний, мифов. Но «в будущее возьмут не всех». Художники это знают. Они, может быть, с радостью и обошлись бы без зрителей, но мы — их путь к бессмертию или, как минимум, к признанию.

Но кто такой зритель? Здесь мы намеренно не даём никаких предвзятых определений. Зритель — любой человек кроме авторов творческого замысла. Та, кто пришла на выставку, и тот, кто остался дома. Те, что посмотрели фильм в кинотеатре, и те, что его проигнорировали. Кто прочитал книгу (хотя мы называем таких читателями) и кто даже не знает о ее существовании. Мы все —глобальные зрители, без всякого деления на массового и элитарного.

Нет зрителей «разбирающихся в искусстве» или «профанов», мещан или обладающих тонким изысканным вкусом, способных заплатить за входной билет (картину, книгу, копию фильма и пр.) или ищущих возможность бесплатного знакомства с искусством. Делить зрителей таким образом — значит осуществлять искусственную сегрегацию, выгодную только «профессионалам» рынка и оправдывающих их неспособность сделать искусство интересным и увлекательным для всех.

Но что даёт нам основание для столь широкого обобщения? Говоря современным языком, искусство — это определённый, возможно, очень специфический вид информации. В таком качестве оно обладает рядом чудесных свойств: доступность потенциально неограниченному количеству зрителей, возможность для коммуникации между различными людьми, оно рефлексивно для зрителя и как что-то усвоенное нашим мозгом оказывает влияние на наше поведение.

Таким образом, каждый художественный жест, предъявленный зрителю, находит своё отражение в реальности, хотя мы не можем заранее точно знать как именно и в каком объёме.

Наши возможности управлять этим влиянием ограничены, но они есть. Искусство чувствительно к мнению групп больше, чем к индивидуальному мнению. Если зритель находит своих единомышленников, то их коллективная точка зрения может быть существенна для искусства, усиливать влияние на него. Хотя художники, как правило, утверждают обратное и часто справедливо сопротивляются общественному мнению, для нас важна не финальная истина (она невозможна и всё равно субъективна), а само состояние перманентного конфликта между художником и зрителем, столкновение идей и их восприятия, форм и представлений о них. Такой диалектический конфликт движет и искусство и зрителей вперёд.

Зачем зрителю искусство?

Сегодня организация доступа к искусству такова, что зритель находится в состоянии постоянного давления. Авторитарность музеев, поддерживающих образ «храмов» искусства с контрольными пунктами и размеченным путём следования, сложность (и часто бессодержательность) текстов кураторов выставок, брутальность столкновения с самими произведениями искусства вызывают у неподготовленных зрителей чувство фрустрации и комплекс неполноценности.

Иногда это чувство сознательно поддерживается ложным впечатлением открытости работы, но как только зритель пытается наладить взаимодействие с ней, его жестко останавливают. Зритель не понимает, что ему можно, а что нельзя. Где от него ждут активности, а где она запрещена.

Всё это не мотивирует зрителя исследовать территорию искусства. И всё-таки, повинуясь необъяснимому влечению, мы идём в места обитания творчества, чтобы испытать уникальный опыт, переварить его в себе и отправить дальше странствовать по миру.

Чем же так привлекательно искусство для сегодняшнего зрителя? Чем оно может быть полезно нам в мире полном неопределённости, сложности и бесконечного многообразия? Сама постановка вопроса о его «полезности» вызывает много споров. Но даже присущая искусству бесполезность,«неутилитарность», является смыслообразующей для зрителя.

Попытка художников пропустить через себя все судьбы мира и прозреть судьбу миров формирует множественный контекст, в котором есть различные варианты ответов на огромное количество вопросов нашего бытия. Обозревая эти результаты художественных практик, зритель может воспринимать искусство как конструктор собственного жизнестроительства, принимая одни модели решений, предложенные художниками, и отвергая («Я не такой и так не думаю») другие. Медитативное созерцание цвета, агрессивная провокация слова, вновь изобретённая форма, режущая атональность звука — все может быть пущено в дело. Никогда не знаешь, что послужит «замком, а что ключом от замка».

Искусство даёт нам бесценную возможность получить новый опыт в относительно стерильных условиях. Давайте же активно пользоваться этим!

Жизнь требует от нас способности быть гибкими в попытке адаптироваться к ее каверзам и выпендрёжам. Искусство способно помочь нам в этом!

Искусство помогает нам найти единомышленников или понять, что с кем-то нам точно не по пути. Объединиться друг с другом и с понравившимися художниками. Давайте открывать для себя новых людей и себя для новых идей!

Искусство даёт нам возможность бесценного опыта эмоционального переживания. Сегодня уже нет дискуссии о том, что эмоции важны для нашей полноценной жизни. На уровне гигиены. Как основа успешного существования в этом мире. Неважно плачем ли мы на опере, сопереживаем героям фильма или разжигаем своё любопытство на выставке science art — эту возможность предоставляет нам искусство.

Сегодня работа всё больше сливается с личной жизнью, а время сложно разделить на труд и отдых. Мы принципиально иначе должны смотреть на наполнение времени. Искусство перестаёт быть только средством проведения досуга. Оно даёт нам силы, вдохновение, ресурсы для реализации собственных представлений о мироустройстве, возможность создавать свои персональные утопии.

Что делать?

Почувствовать себя равными участниками художественного процесса и вести себя соответственно. Требовать то, что нам полагается — возможность увидеть и оценить. Право художника не показывать свою работу. Но если оно представлено публично, мы имеем полное право знать о ней всё. Мы можем рассчитывать на уважение.

Смотреть, слушать, читать, обдумывать, обсуждать, давать обратную связь как можно больше. Со временем количество перерастёт в качество. Это верно и для нас и для искусства.

Использовать все доступные средства для знакомства с произведениями и их создателями. Если есть возможность, то «живьём». Если нет, то любым удобным способом: сайты, журналы, соцсети. В метро, на беговой дорожке, на кухне во время завтрака.

Использовать все доступные инструменты, чтобы транслировать миру свою позицию. Посты, блоги, комментарии, фото. В социальных сетях и книгах отзывов. В обсуждении с друзьями на вечеринке и в дискуссии с коллегами по работе.

Помнить, что все в мире взаимосвязано, нейросеть анализирует каждое наше слово и возвращает нам мир таким, каким мы его видим. Мы учим её, а она нас. Это наш инструмент и наша ответственность. Надо наполнять её мыслями об искусстве, чтобы искусство стало приобретать материальность в нашей жизни.

Не поддаваться на легкую наживку. Когда всё в работе художника понятно и радует глаз, то это повод задуматься, что что-то не так. Хорошее произведение искусства всегда должно оставлять хотя бы толику недоумения и несколько грамм вопросов.

Учиться критически мыслить. Часто мы получаем доступ к произведениям искусства через фильтр отбора «профессионалов» рынка. Это может быть классно сделано, а может быть абсолютно надуманно. Не надо полагаться только на авторитет искусствоведов и галеристов. Надо стараться понять, что они говорят и делают, но доверять собственным чувствам и опыту. Если художник сделал по-настоящему хорошую работу, то мы это чувствуем сами, даже если сразу ничего в ней не поняли.

Задавать себе вопросы. Если понравилось, то почему? Если нет, в чем причина?

Если есть силы, время, желание, то надо учиться. Искусство прошло длинный путь своей эволюции, и многие вещи покажутся интереснее, если знать о них больше. Это пазл, у которого нет образца для сборки. Точнее, их великое множество.

Этика зрителя на свободе

Мы претендуем на место в искусстве? Придётся вести себя соответственно. Мы заявляем о своих правах и признаём свои обязанности.

Искусство — это конфликт, но этот конфликт должен быть позитивным и конструктивным. Мы уважаем чужую позицию, потому что она делает сильнее нашу собственную.

Искусство — это эксперимент, поэтому здесь может быть всякое. Наш метод несогласия — игнорирование. Однако если затрагивает за живое, если нет сил молчать от возмущения, мы можем кричать, доказывать, стучать ногами по полу. Но мы не требуем запретить, закрыть, раздавить бульдозерами и не грозим тюрьмой. Оскорбленной нравственности это не поможет, если она так уязвима. Мы помним, что импрессионизму потребовалось несколько десятков лет, чтобы из маргинального направления стать иконой стиля и объектом массового восхищения.

Искусство — это исследование, использующее разные гипотезы, необычные факты, тайны серых зон. Но это не наука и не зеркало. Мы не ожидаем от него достоверности и не требуем правдоподобия. Мы ожидаем честности и честны в ответ.

Искусство — это свобода. Нарушение правил — его метод. Мы тоже готовы нарушать правила и конвенции, но лишь тогда, когда это не нарушает права других зрителей.

Искусство — это труд. Труд художника и тех людей, которые ему помогают. Лучшей формой уважения к труду художника является труд зрителя.

Великий Зритель

Когда-то клич «Искусство в массы» носил сугубо политический характер, обслуживая практическую реализацию утопии большевиков. Мы же понимаем его буквально. Как средство придать современному искусству новую жизнь. Точнее, наш лозунг «Массы в искусство!».

Мы — пользователи продуктов художественного творчества. Мы — проводники. Мы осуществляем их конечный отбор. Мы включаем искусство в нашу жизнь.

Мы смотрим на искусство как на конструктор, из множества форм мы создаём свою картину мира. Её отличие от замысла художника и мнений «профессиональных» зрителей — это повод для диалога и для дискуссий, питающих эволюцию искусства. Мы не боимся спорить и использовать конфликт как метод.

Наши инструменты — слова и молчание, лайки и дислайки, билеты и регистрации, просмотры и игнорирование. Мы наполняем сеть историями о пережитом с искусством опыте.

Наша сила — в разнообразии. Мы вместе, хотя индивидуальны. Мы везде и нигде. Из миллионов разных голосов сложится поток суждений и мнений, с которым придётся считаться «профессионалам» искусства.

Мы — Великий Зритель, идущий навстречу новой эры искусства после конца его смерти.