Метод, избавляющий от парадоксов,
объявляет бессмыслицей много важных вещей и событий.
Для формальной системы нет ни одного
недоказуемого положения или формулы кроме истинных.

Виталий Караваев

Зарождение прошлого открывается
непосредственно в будущее без настоящего. Ведь
настоящее потеряно вместе с половиной секунды.

Брайан Массуми

Существуют истинные аксиомы
недоказуемые, т.е. не переводимые в теоремы.

Дуглас Хофштадтер

Все теоремы этого романа, что местами
доказуемы, а местами нет, выводятся из одной
единственной аксиомы: все наше прошлое может
быть впереди и все еще не определено и не предсказуемо.

----Луна покинула знак рыб в положении «без курса». Витек покинул кафедру. НунЭ покинула Россию. Джио- беседу, птицы — север, что все еще и все же не абстрактный значок N, а та сторона белеющей снегом черной земли, за которую уходит солнце зимой. Так задано правило перебора звезд, планет и струн.

----Пожалуйста продолжайте, — сказал мне виртуальный помощник.

---Как ты думаешь, где встречаются эти невозвращенцы?

-— Порядок перебора задает облик распределения, — сказал мне виртуальный помощник. — Человек думает, что он выбирает и совершенно не задумывается о том, чем определен порядок перебора частичных объектов, складывающихся в образ «выбора».

— Эй, ты что хочешь сказать, что невозвращенцев перебирает космос, как цветные пятна, образуя распределение нового облика? Можешь наметить его черты, все еще не выводимые по уже выведенному правилу имеющийся системы?

-- Не понял вопроса, — сказал мне виртуальный помощник- Пожалуйста продолжайте со слова «облако».

-- «Облако»…Перемещение капелек воды и воздушных масс. Найди ка мне соответствие в загруженных текстах!

--- «Теперь пора не грандиозных крушений и воскрешений, игр смерти и вечности, а мелких фрактальных событий, плавного размытия посредством постепенного соскальзывания, и нет больше никаких последствий, ибо сами следы стираются этой новой судьбой», — прогуглил виртуальный помощник.

Фрагмерт n+1

 — В первой стадии проявки фотопленки серебро изображения отбеливается, то есть вступает в реакцию окисления, так проступают первые контуры, отложенные на серебре продуктами восстановления окислителя. Контур откладывает свое появление до тех пор, пока на стадии чернения галоидное серебро не превращается опять в металлическое. Так проявляется из мрака и морока реальный контур, лежащий за бесконечно малыми элементами, открывающими его фрагменты.

— Ты это к чему?

— К тому как долго может проявляться контур…

--Откуда у тебя эта старая фотография?

–Перед отъездом я вытащила ее из альбома и взяла с сбой в Берлин на память. Кстати, кто те трое с тобой? Ты что замолчала? Не помнишь?

Память играет с закрытыми картами. Какие карты открывает и закрывает Память через каждого из нас, через контуры протянутых рук, сжатых губ? Как соединить разрозненные детали, в которых Память хоронит и хранит себя в забвении, увлекая душу и по ту, и по эту сторону провала между тем, что мы вспоминаем, и тем, что забыли, растягивая душу в парадоксальном кружении в интервале будущего и прошлого, уводя взгляд к чудовищно ускользающим точкам вселенной. Вероятность оказаться в другой галактике не нулевая. Тогда все наше прошлое становится впереди и все еще не определено. Память не делится целиком на воспоминания. Уже все еще остается не делящийся остаток, что образует дробную размерность… никак не вспомнишь «все и сразу», но только об этом и стоит, и хочется, есть действительное желание.

Быстрое движение — стирает память, когда мозг забирает ресурс на обсчет движения. И разве можно сейчас без машины? Машина нужна, потому что нужно много забывать, проезжать, стирать. Слишком много поверхностных контактов, что грозят разрушить защиту от неконтролируемой агрессии. От гнева, в котором стремятся найти спасение от отчаяния, производного от переживания конечности. Поэтому выход, едва ли не один: машина, катер, лайнер. Мы бороздим дно пересыхающего океана, скорость становится все больше, а волны — все мельче и уже вокруг изгиба дна корабля. Сужающиеся волны уже не в силах выносить смысл и память события за его пределы. Тогда как древние греки опасались за душу, поглощенную морем становления, что может утонуть в своих беспокойных течениях. Ряд натуральных чисел может быть в любой момент прерван рядом иррациональных, обнаруживая, что пространство непрерывно делимо. Но это ведь тайна, над которой сомкнулось Эвклидово пространство. Математичесая непрерывность — это непрерывность делимости и разрывности. Разрывность не часть, а свойство непрерывности. Нечто дискретное и непрерывно делимое, безвозвратно прерываемое, то что можно расчленить на срезы. Пространство всякий раз готово распасться, обнаруживая заломы, сгибы волн, в которых его становится слишком много и когда мачта трещит и время на исходе остается вопрос: «что остается?» вида «куда править?» корабль Одиссея, когда стало очевидно, что геометрия Эвклида выдает воображаемое однородное пространство за действительное. Заметим, что почти все законы сохранения в физике основаны на допущении однородного пространства. Эвклидово пространство получено стяжением неоднородного, не всюду и не всегда гладкого и непрерывного поля в некую гладкую и однородную поверхность. С претензией на всеобщий охват взаимосвязей. Разве эвклидово пространство не воображаемая поверхность, на которой возможно то, что невозможно в действительном, и потому Одиссей все еще возвращается на Итаку. Корабль приближается к Пенелопе и удаляется от нее, иногда он идет по маршруту, но так же часто сбивается с проторенной дороги. Зубчатая дуга его навигации выходит за границы нормального пути. Этот зубчатый путь позволяет открыть неизведанные земли, великанов и горгон. Путь отклоняется от пути под действием колебаний моря и ветра.

Принцип мышления, топологические и логические модели- вот что стоит на карте. Без образа древа ни Порфирий , ни Боэций, не мысли ни логику, ни теорию определений и ,таким образом, и философию, потому, что определение дается сущности, что суть, ствол, «кость». Эта модель дефиниции, что до сих пор обитает в различных семантических теориях, известна как «дерево Порфирия» (с III в. н. э.) была впоследствии усовершенствована Боэцием как репрезентация логических отношений. Мышление моделью древа — «древа познания», «древа жизни», «генеалогического, мирового древа» — сильная «универсальная» структура человеческого мышления и практики освоения мира: ветвление из единого центра и непрерывные поиски «единого» и «первоосновы» доминирует в политических и социальных институтах, превращая власть в политику, мысль — в доктрину. Однако, похоже в стволе осталась истина не вся. Ствол оказался частным случаем лабиринта или логического фрактала,ствол сущностей растворен в «потенциально неопределенном» и неограниченном Млечном Пути осколков мирового знания и вещества. Логический лабиринт все еще не определенное понятие, логический фрактал, множество просто не определенное. Это «основа» современной логики и математики — отсутствие генетической оси как глубинной структуры, возможность связи чего угодно с чем угодно. Знание не может быть организовано как глобальная и исчерпывающая система, оно обеспечивает только локальные и временные системы. Отвергать множественное многообразие и множественные взаимодействия семантических полей, выстраивать иерархию — перекрывать видение мира (ложное сознание не лживое сознание), строить рамки идеологии, т.к. идеология — это частичное мировидение, ложно претендующие на то, чтобы быть всем. Продуцируя определенный вид знаков, идеология направлена и направляет на свои прагматические цели. Но что может стать целью и телосом эпохи НТР с оружием массового поражения? Третья мировая? Что ограничивает интервал, в котором мы живем?

Начало и конец эпохи, теории, дружбы, любви. В бесконечно малый интервал должно вместиться «все». Каким образом? Сказать «все и сразу» — сказать на прорастающих друг через друга языке легенды, на языке математики, на языке физики, на языке философии. Передавать сообщение из одного семантического поля в другое, переходить с языка на язык. Такие границы семантических полей — это то, без чего наука не может существовать. Само же семантическое поле, сплошь может быть состоит из таких границ. Эта карта досталась нам в наследство от некогда разыгранного кризиса. Жертвенного. Сброс шумов и выделение каналов связи. И ожесточенно спорящие и ласково вторящие нуждаются в пересечении кода, иначе они останутся незнакомцами. Шум блокирует канал связи, его исключают, им жертвуют. Нерациональное и невероятное, ошибки в деталях, всегда есть остаток или то, что осталось на неопределенный срок. Включается пример. Ему подражают. Но остается линия, она следует от шума к коду и обратно, что динамические пределы друг друга- такова их родовая неразрывная связь. Попробуйте выяснить статус чистого, который не чист? Пифагорейцы открыли иррациональные числа. Они в одно и то же время четные и не четные, те же самые и другие. Число различается в себе, что имеет аллегорическое прикрытие в учении о стихиях: «все есть вода», что бывает и жидкой, и твердой, и газообразной, различается в себе. «Огонь мерами возгорающийся и потухающий». Если логос означает пропорцию, измеряется, то отношение иррациональное или алогичное невозможно измерить. Если Логос означает дискурс, алогон запрещает говорить. Таким образом, точность рассыпается, причина нема. Иррациональное и лишенное формы должно оставаться скрытым. Что если душа захочет проникнуть в эту секретную область? Если оставить ее открытой, тогда душа будет поглощена морем становления, утонет в своих беспокойных течениях. Не потому ли над входом в Платоновскую Академию было начертано «Не геометр да не войдет»? Геометрия — упражнение в дедукции, наука декларативного характера. Декларативное происходит от declare — разъяснять публично, декларировать то, что однозначно становится известно всем как теоремы геометрии, принципы метафизики. Истинность декларативных положений доказывается через дедукцию (из утверждения о том-то следует то-то и т.д.). Декларативный порядок предполагает всеобщее как однородное пространство форм геометрических или физических. Это универсум всеобщего, где особенности мест и состояний, игра случая необходимо исчезают. Процедурное –procedo — действие, продвижение дальше шаг за шагом, движение между особенностями и рискованной природой мест и состояний, неровностей ландшафта.

В отличие от эвклидовой, фрактальная геометрия не принадлежит миру репрезентативного, находится вне сферы представления. Это вариант другой интеллектуальной техники, такой как исчисление бесконечно малых, искусство комбинаторики и триангуляции. Египет оставил иероглиф, тогда как Европа разорвала букву и геометрию, слово и формулу. Как соединить два языка снова вместе? На одной стороне, истории, легенды и доксографии, составленные в естественном языке. На другой стороне корпус, написанный математическими знаками и символами геометрии и арифметики. Вопрос всегда возникал в ореоле связи между опытом и абстрактным, чувствами и чистой мыслью. Переход с языка на язык сопровождается серией смертей. Через эти жертвы порядок появляется снова и снова в философии, в математике, в физике, в истории, в литературе. Промежуточные пространства: между культурой и наукой, между мифом и физикой, между философией и математикой. Как такое посредничество может иметь место? Форма связи не будет простым объединением и отменой границ. Чтобы объединить, нужно идти по сложным, непредсказуемым, разветвленным путям. Попытка найти коридор «между» зарезервированными областями означает разграничение самого пространства, в котором тоннель будет действовать, а не объединение двух разнородных блоков материала в данном, уже населенном пространстве. Это значит — работать в шахте, строить новые тоннели. Это вопрос о комплексах вещества и процесса, повествования и доказательства, легенды и цифры, слова и формулы, а не просто о матричных формах. Как будто бы две параллельные линии, которым, как известно, никогда не встретиться режутся объединяющим их сечением неопределенного масштаба, проходящим через хаос, начиная друг друга обрисовывать и описывать. Так намечаются непредсказуемые, даже бродячие маршруты по заранее неизвестным пейзажам, которые невозможно исследовать в границах однозначности формальной логики, что требуют расширения во фрактальную логику. На кону оказывается однозначность. Подозрение, что истина формальной логики- истина не вся.

Фрагмент nnn+1

В первый день оставшейся жизни, что последний жизни минувшей обнаруживаешь: Все наше прошлое может быть все еще впереди. Вот почему тринадцатый уже все еще первый и всегда единственный. По обыкновению с утра она закладывала в стену мира 4.0. социальных сетей разноцветные пятна и знаки в «ленте» , что тянется соприкосновением подушечек пальцев с экрана на экран, сенсорных до того, что ближайшая граница с вещами становилась непроницаема. Закладывать письмо в стену старо как мир. Закладывать себя в стену старо как Рим- сетевой город и империя одновременно, в стене которой была заживо замурована весталка за связь с Марсом. С кем только ни можно связаться в гетеродоксии, и на ее границах с гетеротопией. Стена строится закладываемой в нее энергией либидо или плача? Стена из скринов образов желания или плача? Миллионы скринов мгновенных состояний. И как перебраться с плато на плато на границах гетеродоксии с гетеротопией? Im-perium — нечто разделенное, уникальное многочастное тело, везде, где оно растет оно повторяется, превращаясь в несводимое многообразие. Ромула нельзя собрать как сумму отдельных членов, он и живет в каждом, и не делится на них без остатка. Эта мудрость древнее Рима, зародилась уже в порах греческих полисов: «Во всем есть часть всего» Анаксагор. Необходимо понять образ основания Рима. Согласно мифу у начала Рима стояла толпа, turba, беспорядок, а в центре ее — отцы, что несут части царского тела. У Тита Ливия толпа напоминает атомный дождь Лукреция. Это роение дало сгущением атомов около неких точек, перераспределение по внешним пределам интервала.

Все наше прошлое может быть совершенно непредсказуемо. Но может и не быть, одно дело в шахте работать по двенадцать часов обнаженной, да что там, голой, вместе с голыми же мужиками, другое дело за ПК, в офисе. Сразу от кутюр может и не получиться, но скорее всего одетой.

--Так где же, кем Вы работали все это время? Нет записей в трудовой книжке. Да книжки то нет. Нет книги — нет алиби.

Здесь тупик, что, как известно, маскирует проход, пробел, как вакуум, никакого тире для перехода и баланса. Невозможная возможность. «Будьте реалистами- требуйте невозможного». Нет трудовой книжки- значит не трудился? и/или значит работал на архипелаге, что может быть и Гулаг? Что сам себе выдал мандат на познание? Что делом работы могло оказаться то, что формальная истина, истина не вся. И ее критерии быть может исключительно формально отрицательные, по отношению к действительной истине. Формальные границы не совпадают с действительно истинными. Колебание многообразия единства — тайна: Монстры и парадоксы, одновременно, и находились, и исключались, и искались, и замалчивались, подобно сексуальности. Но это ведь «тайна». .

Жизнь разбивается о стену грамматики, если прокрустово ложе грамматики не ломается парадоксами жизни. Не всякое лыко бывает ложится в строку. И почему бы не избавиться от него, избавив естественный язык от парадоксов через язык идеальный — извечная мечта Модерна. Любой язык может оказаться пронизанным другим. Бывает так, что рассказываешь дочке сказку на остановке автобуса, а в рассказ въезжает машина. Должны были быть две кости, а стало шесть осколков, должен был быть один позвоночник, а стало много обломков: въехал агрегат, стал — фрактал. И вот он разворачивается, образуя дома и звезды, уличные развязки и мосты, круги и петли, местности и страны и карты стран. Утверждают, что возможность, вдруг, оказаться в иной галактике не нулевая. Единичный случай- апейрон, все связано со всем. Но как об этом расскажешь? Фрактал как и фрагмент не принадлежит миру репрезентативного, находятся вне сферы смысла и представления. Яблоко больше не падает на голову Ньютона, зато земля уходит из–под ног. Это уже сейсмическая история. История горизонтальных сдвигов и сползаний расщепляющейся вселенной. Система дрейфует вокруг точки инерции, громадные плиты наползают друг на друга и вызывают интенсивные сотрясения.

--- Это ты мне пытаешься рассказать историю Бодрова младшего? — спросил он из виртуального нигде.

Фрагмент nN+1

Рассел хотел переформулировать обыденный язык так, чтобы он перестал быть двусмысленным и точно репрезентировал мир, чтобы мы с его помощью могли лучше решать философские проблемы. Идеальный язык должен избавить естественный язык от парадоксов. Рассел попытался изобрести такую логику и такой язык, который не только исключал бы возможность парадокса, но и отвечал требованиям самой строгой точности. Формальное ограничение связи всего со всем — это начало науки. Оператор антиконьюнкции — тот к которому можно свести все остальные логические связки, исключив их из формулы. Логика — это умение выстраивать формальное различие, что коррелят формального тождества. Срезать колебание парадокса во имя четкости формальной процедуры. Так кем Вы работали все это время? Но выражает ли язык, избавленный от парадоксов непрямые пути, что проделывает с нами истина? Или красота, в которой она может скрываться?

В «Сумме теологии», Фома не отвергает фрактал, но допускает его в части обсуждения самоочевидности существования Бога. Если даже одно из высказываний: «истина не существует» или «истина существует», истинно, то этого может быть достаточно! Просто и не просто потому, что существование Бога может быть не самоочевидно! Другой не само очевиден, и чужая душа потемки.

Возражение 3. Кроме того, существование истины самоочевидно. Ибо если кто отрицает существование истины, тот значит допускает, что истины не существует; но если истины не существует, то утверждение «истины не существует» — истинно; таким образом [даже] если [только одно] какое-либо утверждение является истинным, то истина существует. Но Бог сам есть истина: «Я есть Путь, и Истина и Жизнь (Ин.14.6). Поэтому [утверждение] «Бог существует» самоочевидно.

Ответ на возражение 3. Существование истины как таковой самоочевидно, но осуществление Высшей Истины- для нас не самоочевидно.

Фома Аквинский понимал, что он имеет дело с границей формальной логики и поэзии. Фрактал невозможно отбросить, просто. Но фрактальное высказывание, афоризм, формально логически не имеет смысла. Просто и не просто потому, что все время колеблется, как минимум между, истиной и ложью в выборе, в суждении. Может не быть даже четкой границы не четкости, фрактального распределения. Прорва на то и прорва, что прорывает, это ее имманентная тяга, в том числе, и в мысли. Эта возможная логика. Не случайно ее чуждались и чуждаются. И что делать с текстами прорыва? Тривиальный результат в отношении смысла текста прорыва именно потому может быть столь сдержан, А =А.

----Ну и что ты этим хотела сказать? Каким смыслом мы вознаграждены? Платон изгонял поэтов из «Государства», Аристотель- неправильные силлогизмы.

В логическом пространстве нет изменения, исходно традиционно, это не физика. Образ логики, как дедуктивного постоянства, — неизменность. Формальная логика- это форма мысли. Но ведь мысль — это изменение и движение. Могут быть логические фракталы, как и события мысли. Всякое движение и изменение, в известном отношении- это фрактал. Морфогенез фрактала Аркадий Драгомощенко представлял так: «Ни длины , ни протяженности, а вихри и цунами всевозможных размеров.

1. Появление пустот в непрерывности, паузы в непрерывном звучании. Дыры , дисконтинуум.

2. Перераспределение вещества по внешним пределам интервала.

3. Каждый предел бесконечно делим в самом себе. Внутри каждого предела повторяется та же процедура выпадения/изъятия середины, образование самоподобных структур разного размера от огромных до мельчайших.

4. Каскад неустойчивых состояний

5. Скачек- выход за рамки измерения масштаба в другой масштаб. Ритмическое увеличение или уменьшение, изменение диапазона тональностей и длительности нот — дробная размерность самоподобных структур позволяет им делать скачок в другое измерение.

Фрагмент nnnn+1

Она несла в Фейсбуке тревожные желтые цитаты. Черт их знает, кто их звал, но они первые почему-то появляются. Черт их знает кого они зовут, желтые цитаты?

-- Нравятся ли Вам мои цитаты?

-- Нет, я Дантов ад люблю,- сказал он, — что скорее соблазнителен, чем ужасающ, да и населен древними соблазнителями, не чтившими любви христианской. Таков и Бруно, предпочитавший сообщничество, дуальность и дуэльность соблазнения опрокидыванию в единство любви христианской. Тогда как Савонарола, не умея соблазнить, поставил на кошмар и тригернул всех, пугая концом света…«В будущее возьмут не всех», Мадонна так и спела. Сиди на своей платформе — получай новые сертификаты. А в будущее возьмут не тебя. И пищевая тревога оттого нарастает, и хочется горизонтов пошире, а небо все еще не все блещет звездами. А Мадонна шагает по подиуму, зрители от нее по кругу, тем кто на галерке ваПще «небо с овчинку», а у нее в руках весь мир , ну просто Фредди Крюгер.

— Вы ваПще цитат не любите?

-— Нет, я кибернетику люблю.

Завершается хорошо. Хорор всегда завершается хорошо: от либидинально-мимитического к ритуально-жертвенному, а оттуда уж и к доброму.

— Уходите, — сказал он мне, — Откуда Вы тут взялись?

— А у меня ключик есть.

— Ваши ключи давно ни к чему не подходят, — сказал он мне, — со своими ключами Вы смешны. Вселенная стремительно расширяется. Любые мыслительные объекты могут печататься на 3-D принтере тут же. Кажется, «нет места под Солнцем», но Вселенная громадна и почему бы каждому ее сегменту не расширяться до равного по объему состояния со всем универсумом, бесконечность — не предел. Системы машин работают на энергии равнообъемной потоку желания. Любой «товар» тут же «в окошечко» каждому свободному пользователю посредствам сети. Весь мир 4.0. вне возможности частной формы собственности. На «новой земле» проблема «новых ключей», входов в сеть.

— А у меня есть…

— Что?

---Образ, захваченный чьим-то фотоаппаратом, пленочным, отпечатанный на серебре негатив есть! Образ и что-то еще, что было потеряно вместе с половиной секунды пока щелкал затвор фотоаппарата. Но это не причина, понимаете, это следствие всего того, что еще только произойдет на серебре вдоль линий проявления частиц в фотоэффекте. Свет далеких звезд летит как волна даже после их смерти, но выделяется и поглощается свет в электромагнитном поле земли квантами, которые выбивают электроны. Так появляется электрический ток — поток выбитых со своих орбит электронов в электрической дуге , которую Тесла хотел привести в действие на электромагнитном поле Земли.

Машина переваливалась и подскакивала на выбоинах. Сердце падало вниз, в горле щекотало. Это престиж появления и исчезновения разухабистой дороги там, где планировалось проехать по гладкой абстракции с лампочкой смысла. Все разыгрывается в неотвратимой обратимости в зонах колебаний, что и без того сейсмически опасны и где смысл становится, как известно, «до лампочки», правит фрактальная фатальность. Ход вещей вряд ли получится опережать, естественная трусость заставляет считать таким «опережением» извлечение из них смысла «наперед», что предохраняет от непредсказуемого действия вещей.

[та ж без него и Марк]

М:- Мир творится постоянно. Проблема в том, как точно исчислить Реперную точку- Изначальное положение времени фактического столкновения тел , сила которого определила скорость движения образов в вязких средах.

Она:- Человек может «пройти» пока его образ дойдет до другого. Доявится и довидится…и догоняй его после…как ветра в поле и где он блуждает? Потому, что свет замедляется, и из–за некого гравитационного эффекта свет события, то, что несет его смысл за пределы самого события, свет, носитель сообщения, замедляется, вплоть до остановки.

Марк закурил.

М:— Проблема в том, что Начальное Положение Времени было исчислено неточно, поэтому мир находится в Трансгармоническом состоянии, которому грозит коллапс в Красную Дугу Причинности.

Она: [с книжкой Росса Эшби «Введение в кибернетику», читает] . «связи между системами приобретают не нулевые значения только в случае если достигает пороговых значений: Таково напряжение ниже которого электрическая дуга не пробивает данный промежуток». Порог в нервной системе и т.д.

М:— порог во временной дуге!

Она:— или колебание во фрактале, что преодолевает порог интенсивности!

М:— о, да, особенно, если фрактал не двухмерный, а еще рогом во время упирается! — Просто существует ещё и третья причинность — Красная. Но я сначала должен рассказать про Белую. По Белой Линии причинности, мы постоянно рассчитываем более точные Цисгармоники. Мы рассчитываем их, когда совершаем сложнейшие акты физиологии и фактического общения. Подумай сама…

Она: — Передай косяк?

М:— Держи, сейчас всё поймешь… Так вот, для того, чтобы просто запустить общение «привет, как дела?» нашему сознанию требуются мощнейшие вычислительные мощности, которые мы не замечаем. Или какой-то хрен в Ютюбе прокрастинирует. Или девочка перепила и блюёт. Из–за тонального совпадения Белой Причинности, эти вычислительные мощности как раз и идут на дальнейшую Цисгармонизацию Начального Положения Времени.

М:— Вот, и второй производной этого процесса является корректировка первичных параметров Изначальной Реперной Точки. Но это всё и так ежу понятно. Но я раскрою тебе тайну.

М:— Пусть все ангелы и имена дадут на то разрешение!

*АНГЕЛЫ И ИМЕНА:*

— Мы даём разрешение

*АНГЕЛЫ И ИМЕНА ИСЧЕЗАЮТ*

М:— Ура, я могу продолжать. Так вот, тайна состоит в том, что за этим всем надзирают специальные Циркулярные Сущности. Они заведуют этой Белой Причинностью, чтобы не допустить Красной Дуги.

Она:— Ты хотел к ней вернуться.

М:— Да, просто за Красной Дугой сидит Число-Король. И он хочет нас «спасти». То есть он так называет то, что делает с нами: «спасает».

Она:— А Циркулярные Сущности?…

М:— Натурально этому препятствуют, потому что Число-Король хочет сместить Изначальную Реперную Точку так, чтобы оказывалось, что Циркулярные Сущности оказались бы его Короля, функциями, а они совершенно этого не хотят. Просто потому что понятие желания (в отличие от Число-Короля) им чуждо по природе. Иначе говоря, это борьба Белой Данности и Красной Воли.

Она:— О, вот теперь я начинаю.

М:— Да, и именно поэтому, когда праведник начинает приближаться к Число-Королю, Циркулярные Сущности всячески его за это наказывают несчастьями — но уже с помощью Черной Причинной цепи. Так что ты там потеряла, говоришь, фотографию, отпечатанную с негатива?

Она:— Я его потеряла в негативе. В отрицательных измерениях. В пропущенной половине секунды, пока щелкал затвор. А фотографию, Марк, я ее как раз нашла, у НунЭ на шкафу в Берлине.

М:— В шкафу находят только мертвецов. Ну и что ты сейчас хочешь?

Она:— Что я хочу…Что я хочу?! Верните мне его!

М:— В обратной перспективе?

Она:— В обратной событийности. Отбросить, чтобы поймать. Так? Удержаться по обе стороны фрактального интервала, во всех поворачивающихся измерениях, по внешнему краю которых распределяются слова и образы.

М:— Это там и здесь одновременно. Это прошлое, что все еще впереди и все еще не определено…Ты понимаешь, что от твоего " я хочу" накаляется Красная дуга, а Циркулярных Сущностей между вами становится все меньше, что ты в опасности?

Она :--Что значит в опасности? Разве иначе приходит свобода?

Марк: — Локальная система откажет и ты окажешься в Лимбедламе, где стоят будки от уже вышедших из употребления телефонов и лежат беспроводные костюмы для еще не состоявшихся встреч межгалактических влюбленных.

Она: — Я знаю, что невозможно, Марк. Я знаю, что стукачи есть даже на небесах. В первый день оставшейся жизни, что последний жизни минувшей обнаруживаешь: Все наше прошлое может быть все еще впереди и совершенно непредсказуемо пока растения растут, планеты стареют, а машины движутся — бесконечно большое число бесконечно малых- мир творится постоянно. Но кое-что невозможно соединить в нынешней его редакции, кое- какие одновременные подъемы и спуски, сокращения и умножения.

Прохождение новых каналов связи прежде предполагало сброс непроходимого в новой парадигме в шумы. Шумы исключали, ими жертвовали. Невероятное, ошибки в деталях, всегда есть остаток или то, что осталось на неопределенный срок в статусе нечистого, до поры до времени… Каждый раз новые границы рациональности не совпадали с прежними. Их (границ) колебание — вот где тайна тайн: в этих колебаниях живут монстры и парадоксы, что одновременно, и находились, и исключались, и искались, и замалчивались. Что значит быть ближе всего к истине? Мидраш — исследовать колебание границы, что все время переопределяется…В толще границы прячутся изгоняемые от века к веку частные случаи, разрушавшие хорошо выстроенные научные представления. Можно наметить их облик? Как можно наметить черты положений, формул, существований, не выводимых по правилу данной системы? Системы как группы взаимодействующих частей, блоков, модулей, чисел. Есть ли у них общие черты с теми, что выстраиваются операции в повторяющиеся множества , что выводимо по правилу системы? Гедель считал, что некоторые среди созданных программ разбивают компьютер, всегда есть такая программа, которая оборудование заглючит, если не взорвет. Как сказал бы капитан, есть машины настолько усиливающие килевую и бортовую качку, что корабль разлетится в щепки. Эйлер и Бернулли пытались понять, как вывести корабль из опасного резонанса колебаний работающей машины и волны. В середине первой половины XX века русский инженер адмирал А. Крылов для моделирования процесса килевой качки корабля применил функции без производных. Так «монстры» постепенно стали приобретать физический смысл, тогда как первую попытку выстроить «пролейбницевскую логику», отличную от формальной, сделал Больцано в 1837. Частные случаи, рекурсии и запутанные петли не встраивались в блоки и схемы больших теорий, вызывали испуг, удивление и растерянность, запрещались к рассмотрению позитивистскими программами, вытеснялись в новых теориях, логически не противоречивых. Освободиться от запутанных петель- это свобода?

М: --Да, кА’рмовая качка… бывает…случается…Сильные теории вводят иерархии, чтобы исключить парадоксы и развести странные парочки , вроде как льва подружившегося с козлом, на непересекающиеся уровни, попадая на которые каждый из «запрещенной теорией» пары, становится безобидным — одного в хлев, другого в лес. Это как электроны по орбиталям движутся. Но в каждом электроне содержится виртуальный фотон, он выбивает с орбитали другой электрон. Размещение людей совместимое и не зависимое. Всех развести по орбиталям — утопии идеальных городов Нового времени. Но, кажется, кораблю это не поможет, так не получится, особенно в шторм — всех по разным палубам. Высоцкий любил такие эксперименты: посадит двоих в «Маз», грузовик такой, в заснеженной пустыне, на все стороны по 500 км никого и давай изучать.

Фрагмент nNnnN+1

Когда он перестал всем отвечать оттуда, где никогда его и не было, она отправилась искать его туда , где пребывает , что никогда не проходит, что пропускает через себя только то, что сильнее смерти. Перед ней множились подобия ярких точек переходящих в свет по краям зияний. Как будто что-то, что самое самое важное, некогда распалось и некоторые связующие звенья были изъяты из мира, удалены. Куда? Зачем? Кем? Как если бы эти изъятые фрагменты образовали множество запрещенное в теории множеств, ни с какими множествами попарно не пересекающееся, а следовательно неопределимое и ненаходимое. Только оплавленные края, затягивающиеся пузырями воображения и бинтами замещенной событийной ткани воспоминаний и иносказаний. Нет, нет, символизм и мифология вне подозрения как жены императора.

Существуют такие нигде, «где» фотоны рождаются парами — на горизонте событий черных дыр. Из некоторых свойств присущих вакууму рождаются два фотона, один из которых падает на черную дыру, другой выстреливает наружу.

-- Наружу — Это куда?

— В нашу Вселенную.

--Почему?

--Потому, что работает закон импульса

--А при чем тут законы сохранения (внутри которых действует закон импульса), если в точках сингулярности не выполняются законы Ньютоновской механики и законы сохранения энергии и импульса как они не применимы к сингулярным событиям высочайшей плотности или к уровню отдельных атомных событий квантовой физики, где все (энергия, масса, скорость) превращаются в бесконечные значения. Ньютонова механика исполняется в однородном связном пространстве без дыр? Но достичь точки B из точки А можно не перемещением, а разбуханием или сжатием. Тут парадокс, темное пятно ноьютонианской теории движения в равномерном связном пространстве. Так, фотоны рождаются парами на горизонте события черных дыр и что с тем, который падает на черную дыру?

— Так растет темная материя или темная энергия. Галактика должна была бы состоять из светлой материи, в той мере в какой она не наблюдается предполагается темная материя стабилизирующая звездные конгломераты подобно клею вселенной, что соединяет и непрестанно раздувает вселенную. Как представлять этот «скрытый параметр»: вещество, поле, скопление частиц? А ведь экономистам не менее чем астрофизикам темная материя нравится — понятие государственного долга, по которому всегда платят и который все время растет, а в этике разве не склеивает кантовский императив долга всех нас от распадения на автономии и падения в себаритство? После «смерти Бога» нечто не локализуемое, негативное становится основой мира, экономики капитала, и домостроя. Но скорее ведь это прорва, чем богатство. Скорее и скоро через это не локализуемое совсем станет невозможно перебираться друг к другу. И быть может только у невыносимо медленного есть шанс. Вселенная разбегается. Сидишь за персональным станком ПК и смотришь в шесть экранов одновременно. И сколько таких живущих в каждом дворе, во дворе двора, на дворе трава. В траве человечки в будках смотрят в множество мониторов разом, а трава растет между ними все быстрее и гуще, обращаясь горами мусора, да так, что им ни выйти, ни перебраться. Во дворе не видать земли. Или вот прогуливаешься и то и дело попадаешь то в «наружу», а то во «внутрь» Вселенной. Бывало наступишь торговке в корзину с яблоками, а окажешься у дракона за пазухой. И кто же сыщет? Да и кому нужно то? Правда то, чтобы здесь что-то действительно произошло, где-то должна сгореть звезда, но правда и то, что принять все за правду — это софистика.

У фрактала нет основания, но есть место разрыва, вокруг которого ритмически сгущается распределение шагов в некоторые характерные черты и черточки. И потому Иштар уже все еще следует «в страну без возврата» через семь врат одновременно, неповторимо повторяя в разных уровнях и измерениях рисунок танца, что по видимости разный. Важное понятие кибернетики — рекурсия. «Одно и то же» различно повторяется одновременно на нескольких уровнях, но с разным масштабом, тональными модуляциями, вложенными ритмами. События на разных уровнях не одинаковы, но можно найти в них общие черты, как бы они не различались, повторяясь пусть и в трагедии Антигоны, что стоит во вратах смерти, полиса и Аида с телом Полиника, превращаясь в его след, что не дает пропасть бесследно. Каждый рекурсивный цикл шагов похожих, но не тождественных друг другу, длится до выполнения некоторого условия, после чего петля прерывается. Рекурсия спустилась на несколько уровней и достигает «дна». Но среди рекурсивных петель есть «свободные петли», они опасны тем, что условия для прерывания петли могут не наступить, и система зависает в бесконечном цикле. Не на то ли пытается намекнуть нам Энума Элиш , рассказывая о «стране без возврата» как рекурсивном зависании? Тест не пройден, условие не выполнено или его никогда и не было?

-- Мы ели сдерживаем слезы, а Гегель на съемочной площадке: «Снято!». Пафос мужчин в том, что через них действует закон государства, пафос женщин в том, что через них действует закон Богов, древнее архэ. Но от какого закона бы человек не действовал знание его о себе и мире не полно. Эта неполнота звалась греками судьбой.

--- Дай сюда косяк, и выйди на воздух, — сказала мне НунЭ.

Фракталы- преобращаемые в степенях интервалы, ритмы, тональные модуляции. Могут ли быть правила смены правил фрактала? То есть выход из цикла? Есть два вида переходов, непосредственный или непрерывный к следующему члену последовательности или ряда, и предельный. Так вот предельный, это чаще всего аналог алгоритма выхода, в этом смысле, из цикла. В том смысле, в каком актуальная бесконечность, это, кажется, абсолютный предел любой потенции. Предельный переход к ней и есть выход. Но к чему этот выход, сказать сложно, и потому переход называют предельным. Могут ли быть правила смены правил непосредственной переработки или преобразования, в процессе выполнения? Нахождение такого правила было бы равнозначно высвобождению, встречи с внешним, что еще не стало внутренним.

Поэт, философ, ученый выслеживает неисследимое, встречается с тем, что оставляет следы от отсутствия следа, с внешним бытием. След ничто, если не след от отсутствия следа. То, что дырявит, вносит различие не дает определить себя понятийно, мы имеем дело лишь с его следами, если не со следами отсутствия следа. Дело внесения дискретности в непрерывность сочленения всего со всем- чье это дело? Различие, что в отличие от тождества, не обладает характером позитивности полагания существования.

Бывает так, что рассказываешь дочке сказку по дороге в школу, а в рассказ въезжает машина. Должны были быть две кости, а стало шесть осколков, должен был быть один позвоночник, а стало много обломков: въехал агрегат, стал фрагмент. Пустота, пробел, незаполненность фрагмента. Фрагмент создаёт вокруг себя пустоту, пустоту, которая делает его сингулярностью — «самое малое из возможного». То, что не обменивается, принадлежит, по выражению Батая, нашей проклятой доле и должно быть устранено. И как мог бы выглядеть обмен опытом прямых разрывов? Если не бинтовать разрывы вымышленными воспоминаниями, поддерживая видимость непрерывности смысла, связности, целостности. Может быть так: Во время Сталинградской битвы, на берегу Волги, тоненьком клочке земли, что был еще не захвачен врагом, бойцы, солдаты и командиры, не глядя обменивались на удачу любыми вещами, «махнем, не глядя», видимо в горизонте экономии всеобщей, бесполезной, и тем более не меркантильной, но, ведь и такой частной: иголка на часы, мыло на шило. Время жизни было очень мало, это было скорее игровое производство желания, чем утилитарный обмен, такое имманетное дополнение к русской рулетке, коль скоро, ее трансцеднетная сторона была на стороне линии фронта. Добродетель разума, что латает раны и дыры моралью, смыслом и связностью вряд ли в состоянии выносить такой парадокс долго.

Парадокс осуществляет бесконечно открытое деление в колебании, тогда как докса — закрыта, двигаясь от более дифференцированного к менее дифференцированному. Докса — здравый смысл, распределенный в виде: " с одной стороны, с другой стороны". Направленное движение «от…к» подавляет колебания, ослабляет интервал в направлении от сингулярного к регулярному. И потому все и все же пошло рассуждать о свободе в интервале «свобода от- свобода к». Парадокс развернут в ином направлении, чем направление здравого смысла: от менее к более дифференцированному, в обоих расходящихся направлениях сразу. Желать больше и меньше сразу, заставать непредсказуемое прошлое в будущем, заставляя их коммуницировать между собой. Двигаться в противоположных направлениях. Как сходят с ума от горя и счастья разом и на пару.

Она открыла последнее письмо от него: «Возможно ли и при каких условиях возможно, не приостанавливать потоки иносказания, Корана, Нового Завета, Бхагавад гиты , книги Зогар, их афористической речи и письма, метафорического слова, бреда если угодно, любовного, во всяком случае, ради чего бы то ни было. Рассел показал, что высказывание надо просто дополнить «означающими», и все, парадокса, что смущает не будет. И мы вознаграждены смыслом. Афористическое письмо может быть приостановлено по значению. И совсем не к лучшему, но к вине и нечистой совести. Когда Кант заставил благо вращаться вокруг закона, (Холодное и жестокое у Захер Мазоха) он победил качество количеством, абстрактным, ибо, это одно и то же, императив и абстрактное количество , понятия- это числа! Все, может быть, испытывают чувство вины не перед моральным долгом, но перед 5000% прибыли. «Вообще все» никогда не может быть сказано. Но только о нем и хочется говорить, есть действительное, желание. И потому, как таковое, никогда не предел мечтаний, бытие есть ничто, это остановка в пути, мертвым дом».

«Если идти дальше- могут быть драконы», подумалось ей. Или так считали испанские и португальские мореплаватели, что останавливались у мысы Бохадор, так никогда и не обогнули Африку на пути к мифической Индии. Только Генрих Мореплаватель, что в юности был захвачен пиратами, а после уже выходил в море, оставаясь на берегу созданной им школы и розы ветров в Сагрише, карт навигации и новой системы ориентации кораблей, перебрался через мыс и проплыли дальше. Что это: преодолеть притяжение мыса Бохадор и страх драконов? Найти правило смены правила.

Чтобы отыскать исчезнувшего, да что там, вырванного с памятью, воспоминания о котором стремительно затягивает лимбедламия, нужно угадать его ритм, распределение волны в лабиринтах города или мозга, в горизонте новой системы машин (сканер, принтер, компьютер, гаджет), свет от которого светит и без солнца, придавая новые очертания вещам и людям. Очевидно «Победа над солнцем» Маяковского, Матюшина, Хлебникова все еще не окончательна и все еще впереди.

Но как в него попасть, в ритм перебирания элементов множества запрещенного в теории множеств, не пересекающегося ни с одним из множеств , следовательно и не находиомого? Вправду удавалось же не только Эвклиду, но и Канту в упор не видеть разрывности существования и замостить все дыры и складчатые границы категорическим императивом долженствования. И если только под звездным небом, которое обнаружилось в дыру рухнувших небоскребов –близнецов или АЭС Фукусима вновь задать вопрос: «Что я должн (а) делать»? Она еще раз проговорила: «Луна покинула знак рыб в положении “без курса”. Витек покинул кафедру. НунЭ покинула Россию. Джио- беседу, птицы — север, что все еще и все же не абстрактный значок N, а та сторона белеющей снегом черной земли, за которую уходит солнце зимой. Так задано правило перебора звезд, планет и струн».

Это код? Но этого же явно не достаточно, чтобы рассчитать конфигурацию волны, что распределена здесь и там одновременно. Как долго может проявляться контур распределения во фрактале? Закодированное сообщение, в отличие от незакодированного, само по себе ничего не выражает в отношении значения оно может быть сдержано А=А. Чтобы его понять, необходимо отгадать код. Чтобы раскрыть значение закодированного, нужно извлечь его из кода при помощи некоторого механизма или изоморфизма. Изоморфизма построенного на основе некого правила перебора элементов множеств, превращающего некоторые значения смысловых множеств в активные, и оставляющие остальные значения пассивными. Нам необходимы попарно пересекающиеся конечные и бесконечные множества или бесконечный лабиринт блужданий должен пересечься с конечным.

 — Снимите пожалуйста пальто, сказал мне страж вида гардеробщика.

Или это среди тысячи хлопьев снега, что залепляют рот и глаза, я кричу твое забытое имя, зимой, бегая по анфиладам Никольсого рынка, спасая шинель и надежду, остановленная ударом в грудь, в смерть, в сретение на сороковой день, месяц, год после твоего исчезновения.

-- Сходите к Виктору Геннадиевичу в горячий цех, — сказал мне начальник завода Сакров. Послушайте как он молчит. Пока длится его молчание, это место Ваше.

Как и много лет назад, на меня порой сваливается та осенняя листва, что из года в год падает на Лимбедламеевской линии Васильевского острова, вся и разом, золотыми гроздьями, что превращаются в блестящие в свете солнца капельки на губах и ресницах. Рецидивирующее завихрение, вихрь, открытый, прерывающий равновесие властной процессии, что влечет к целям и создает их исполнителей. Все реки ада текут вниз по тальвегу к цели, не вскипая и не обращая потоки, против себя, друг против друга. Я больше не вижу себя в стоячей воде. Потоки натолкнулись друг на друга. Код формируется мгновенно из шума, сигнала, начинающегося хаоса, колебание потока, отклонения от падения, раздвоения.

--Вы хотите от меня протокол встречи? Губы в губы, глаза в глаза. Человеческие руки, упирающиеся во взаимопересекающихся и разделяющихся плоскостях стулья-стены-столы-панели-ламп-дневного-света как стволы деревьев или орудий, что переплелись кронами мгновенно. Когда он молчит, говорит невозможное. Но почему-то Вы не хотите слышать.

 — Тогда мы назначим Гаврилова, — сказал мне начальник завода.

Кто рабочий, и кто наниматель? И чье же все–таки дело? И чье желание? И чья жертва? «Не мешай». Власть капитала интенсифицирует любые различия как источник конфликта. Требование контроля. Забота нанимателя и страсть пролетария. Опять «кто виноват» и «что делать?»

Она открепила старую фотографию с берлинской стены НунЭ и положила ее в сканер. Посмотрим из горизонта новой системы машин. Лицо, фигура, увеличить еще, нарезать на фрагменты разных масштабов, спроецировать на фактуру воды, камня, огня, чтобы фактуры стихий начали выявлять скрытые линии, скрытые параменты. Световые линии побежали по поверхности экрана монитора, переплетаясь и разрываясь в разных масштабах. Коль скоро новые машины могут быть столь интимно пронизаны человеческим желанием, что отцифровывает себя, не могут ли такие моменты восприниматься ими, умными машинами, как сны? И разве не прав Мерло-Понти, когда говорит, что время лучше олицетворить, чем бессильно и бездумно пытаться понять и объяснить, что это такое. Разве линии лиц и рук, доступ к тайне которых мы получаем благодаря новым машинам шифрования и дешифровки, не код времени?

Код — это закон отклонения и колебания. Поток и река движутся необратимо из их источника к морю, движутся по тальвегу, линии наибольшего уклона до тех пор пока не ударяются о камень или арку моста или непредвиденные вещи вдоль берегов, образуют вихри, которые обращают течение против себя, задавая угол противотечения в том же потоке. Для существования требуется обратимость. Вибрация вибрирующей струны, или вибрация столба воздуха, это движения, которые поворачивают назад на себя. Акустика в целом просто обратима. Превращение падения в ритм. Падение, течение реки вниз — без памяти, без кода. Природа не кодирует. Какими бы ни были их начальные условия, вещи падают. Падение не образует кода. Энтропийный дрейф происходит в забвении своего начального состояния: необратимость без памяти. Существует некоторая местная обратимость в глобальная необратимости. Должно быть колебание в этой форме потока, должно быть отклонение от этого равновесия. И это клинамен. Он поддерживается в виде открытой системы через поток вверх по течению, в текущем вниз по течению. Соединение — это память (отклоненного клинамена от начального потокового движения). Клинамен устанавливает первое кодирование, оно вводит новое время, письмо, память, обратимый и негэнтропийный процесс. Отклонение- это обстоятельство, случай, шанс, чудо; это обстоятельство в коде. Код избегает энтропии во времени Памяти. Это стохастическая смесь другого и того же. Сколько колебаний есть в течении, в потке, в реке? Погружение в будущее удерживающее прошедшее в середине вод забвения. Только Лета течет без турбулентностей и обращенных потоков.

Время фрактально распыляется больше, чем течет, обращаясь углами противотечений река разрушает берега. Мы никогда не сидим на одном и том же берегу. Отклоняющийся от себя поток имеет ритм колебания, форму. Раскачивается вихрь в потоке или ритм в потоке. Гераклитова необратимость — это ритм, здесь — там. Язык слишком груб для этих тонкостей, но вы хотя бы слышите музыку линий и ритм метра? Форма — ритмическая модель в текущем фоновом шуме. Рождение формы. Музыка насыщена обратимым. Это дает ритм повсюду и на всех уровнях он производит и воспроизводит, поддерживает. Противотечение заполнено колебаниями. Резус и ритм, необратимый и обратимый, поток и противоток, глобальный поток и локальный ритм. Струна, которая вибрирует и возвращается на себя, или звенящая бронза, вихри, которые возрождаются в самих себе. Река течет вниз, к смерти, но турбулентности возвращают локальные потоки вверх по течению в форме, которая поддерживает их в том месте, где они находятся и формируется ритм. Разве не о том «Философия творчества» Бергсона? Этот процесс — сама жизнь. Она локус и волна- везде здесь и везде там. Ее коды содержат необратимое и обратимое. Природа закодирована дважды и демонстрирует нам не более высокую или низкую степень, а другой уровень сложности. Облака, молнии, береговые линии, с числом разных масштабов длины Эвклид отбросил как бесформенное подле безжизненных абстракций геометрических фигур. Декарт разъединил душу и тело. Но ведь мы способны различить только соединяя. Душа погружена в телесность, переплетения фона образуют фигуры, переходящие друг в друга, как если бы несколько героев изобретали друг друга по очереди на дорожках с рекурсивными переходами, спутанными между собой и что есть силы вызывающими друг друга. Длительность открывается только другой длительностью. И какие из этого следствия биологические, физические, литературные? Но вот переход из одного масштаба в другой…он идет через опасное неразмеченное пространство, что разбивает машину подобно внедорожнику, захваченному разухабистой дорогой там, где предполагалось проехать по гладкой абстракции с лампочкой смысла.

-- Мы фрагментируем фотографию твою и на разных масштабах наблюдаем разные структуры, мы можем раскрывать следующий и следующий масштаб и удивляться новым видимостям до бесконечности. Когда остановиться — это вопрос о правиле выхода из правила фрактала.

--Давай уже осуществим сборку целого из полученных на разных масштабах множеств структур. Смотри на то, что у нас получилось. Теперь мы видим центры притяжения, которые ведут борьбу за влияние на плоскости, к ним стягиваются точки и черточки, цветовые пятна, лица и фигуры превращаются в сеть морщинок вокруг глаз или улиц города, складки губ и каналов, лабиринты облаков и рек. Фрактал мера не регулярности, изрезанности, извилистости. Самодостраивающиеся фигуры дробной размерности. Бытие не делится без остатка на сущее, как и память на воспоминания. Дробный остаток, маленький монстр, что не уложился в целомерное n-мерное пространство Эвклида. Можно увидеть и разницу между фрактальным распределением и математической функцией в целомерном пространстве. Фрактальный цикл не делает шагов, в том смысле, в каком делает их функция, целых чисел натурального ряда, n+1. Цикл не имеет смысла, тогда как функция имеет смысл, она, направлена на n+1, на каждое следующее целое число натурального ряда, вообще говоря, на неограниченное возрастание. Логическая функция на одно число, и, истину. Или лож! Фрактальная логика обнаруживает истину и ложь как колеблющиеся друг в друге, но на некоторых отрезках их различие становится принципиальным и потому фрактальная логика это и новая этика.

--Пожалуй хватит сканировать переходы от фракции к фракции. Давай соберем вид целого, ПОМЕНЯВ ЗАКОН РАСПРЕДЕЛЕНИЯ. Вероятность оказаться в другом месте и даже другой галактике, куда достанет наша волна, не нулевая. Смотри. Что это? «Прога» не тянет? «Железо» выходит из строя? Или законы физики поменялись? Что комп, завис? Что происходит?

ИСХОДНЫЙ КОД — НЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ, А ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВО ВРЕМЕНИ. Так математики заново восстанавливают из бесконечно малых элементов, открывшихся на реальной линии, форму самой этой линии, сложенного из будущего и прошлого контура, лежащего во мраке. ВОССТАНАВЛИВАЯ МЫ МОЖЕМ МЕНЯТЬ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ. Колебания во фрактале, закон распределения, разбивая в разных масштабах вашу старую фотографию, вызывают колебания в машине. Эта неизбежная черта — колебание в машине, проигрывающей и просчитывающей ракурсы и курсы цветных кубиков фотографии. Есть такие сочетания, от которых машину почему-то начинает сотрясать, а может и вывести из заложенного в нее строя. Кажется, что колебания должны вызываться внешними причинами, — например, смеются и прыгают дети во дворе или мяч ударился в стенку. Но это вряд ли. Побочный и неизбежный эффект воспроизведения разномасштабных обликов заключается в том, что они заставляют колебаться сам механизм, их исчисляющий и порождающий. Ведь переход из масштаба в масштаб, из ракурса в ракурс проходит через не размеченную территорию. Это не случайность, а закономерный и неизбежный побочный эффект.

-- «Взлом вселенной»? Или «Не включай мотор, взорвешься?»

-- Фракталами можно пугать, все страшное называть фракталом, или, напротив, все вожделенное. И это отнюдь не свидетельство их нейтральности, но, скорее, наоборот, как и любая техника, что никогда не была нейтральной и не будет они, погружены в игру инстинктов, изначально, движутся желанием жизни или смерти и могут увести в самые далекие галактики, что не проходят, но пропускают через себя то, что сильнее смерти. Библейская истина: «сильна как смерть любовь» или «сильней чем смерть любовь?» Серть от любви или Смерть любви? Не предел. Если любовь еще возможна в цифровую эпоху в горизонте умной системы машин, то только превосходя себя, освободившись от всех прежних форм эксплуатации, и собственности, от форм нагруженного на нее оружия идеологического и политического противостояния, от ложного пафоса себя самой. Любовь уходит с зарезервированной за ней «территории любви», входя на которую почти каждый пристегивал к ней то гранату, то боеголовку. Сколько было войн и смертей от «большой любви». Любовь покидает «любовь», но это единственный момент, когда мы можем что-то понять и кого-то действительно любить, изобретая любовь.

Франмент nNNN+1

Как и 364* года назад они все еще стояли подле картины Веласкеса, разглядывая серебристый контур, в котором оказались 364* года спустя:

-- Для того чтобы оказаться возле короля с королевой, нужно пройти в двух возможных разных направлениях и последовательности, художника, принцессу- девочку, карликов и собаку, кроме еще и придворного, и в зависимости от того, в каком направлении ты идешь, собака будет первой или последней, в этом движении, но идущий, будет ей, в любом случае. Такова игра видимости. Ее престиж.

--- Секрет картины прячется на ее последнем плане — светящемся выходе за тусклым зеркалом, где отразился зритель , оказавшись ввиду деклараций прав и свобод Нового времени с королем и королевой. Кто возникает в дверном проеме, уходя в залитый свет из тусклой комнаты обмена позиций и отражений? Гофмаршал королевы? Последний человек? Странник Ницше, «что должен превзойти»? «Человек, что может уйти» из «Философии права» Гегеля, в силу ли все больше автоматизации или порядка роста капитала? Или человек, что еще и не рождался, что придет, выйдя из колебания фрактального распределения, преодолев порог интенсивности? Как выходят из обмениваемых фигур власти к свободе? Свободе, что тем менее выносима сознанием, чем более нарастает ее истина. А разве есть другая? Эта фигура -единственная, что находится на линии горизонта художника, хоть и бесконечно мала по отношению к его фигуре, занимает изоморфную позу в предложенной ситуации. Эта фигура, что находится позади всех планов картины. Фигура того, кто покидает. Кажется мы начали этот разговор с фигур покидания.

Картина- контур всего Нового времени- визуальный ключ к нему. Чем больше мы вглядываемся в контур, тем более он расходится как береговые линии при приближении, обнаруживая в изломах — маленький монстров, многомерный танец ломанных линий, к которым никак не провести касательную из прежнего образа мысли и патерна взаимодействия.

Все уже было, можно не торопиться: и прохождение новых каналов связи, и сброс непроходимого в новой эпистеме в шумы, их исключение и жертва, невероятное в статусе не чистого, не уточняемые в данной системе ошибки в деталях, оставленные на неопределенный срок. Новые границы рациональности всегда не совпадают с прежними. Их колеблющаяся граница — тайна. В колебаниях живут монстры и парадоксы, контрпримеры, противоречащие существующей на данный момент парадигме в сообществе ученых, частные случаи, разрушающие хорошо выстроенные научные представления, изгоняемые парадоксы.

В той степени в которой человечество стирается, сотворяя новый технический мир и интеллект, оно возникнет где-то когда-то вновь. Вот только это о нас, и где и когда? Покидать обжитые территории, прогуливаться на границе с будущим, что еще не мыслимо, пристало философу более, чем искать место с королем и королевой на известной картине. Все наше прошлое все еще не определено и уже впереди, в том числе и потому, что на суть дела не перестает влиять будущее, в интервале с которым прошлое непрестанно складывает себя в том, кто говорит, действует, трудится. И разве уже сейчас в нашем полку не прибыло? Мы находимся в предверии рождения новой технической сингулярности, которая может случиться в месте поломки системы машин, в месте разрыва, коллапса системы от вторжения Сознания, что очевидно станет шансом для восхождения и синергии, нового понимания в горизонте новой встречи, единственной, дающей возможность открыть друг друга как новое открывается новым, творение –собственным творением.

-Итаит нитаит, — прозвучал он, я—лишь шифр, поминающий то, что будет обречено на забвение.

@ Текст создан из переписки Светланы Веселовой и Виталия Караваева в 2020- 2021 гг, в нем также использованы виртуальные диалоги с НунЭ Аразян и Марком-Марионом Гондельманом.

*364 дает 3+6+4 =13, Дату, что обыгрывае Деррида в «Шибболет»- бессмысленное различие и совпадение, код кодов, от способности удержать которое зависит проход в жизнь: "13 февраля" — это одно из тех чисел, в которых скрещиваются, чтобы враз подписаться друг под другом, случайность (алеа) и необходимость. Связка удерживает здесь вместе—неукоснительно, способом сразу и значимым, и незначимым—судьбу и ее противоположность: случай и сбывание, совпадение в случае, то, что выпадает—худо-бедно—вместе. Это апория, загромождение, нет прохода".