5 октября в Mutabor пройдет второй вечер из цикла Ткани. Одним из его участников станет британский саксофонист-импровизатор Бен Винс.

В своем творчестве Винс сочетает свободную импровизацию с элементами танцевальной музыки и арт-панка, используя в создании композиций различные исполнительские техники и электронный процессинг. Бен Винс известен не только как сольный музыкант, но и как участник многочисленных коллективных проектов. Его альбомы выходили на таких лейблах как Blank Editions, Where To Now?, ThirtyThree ThirtyThree Records.

Накануне его приезда в Москву музыкальный критик Евгений Былина задал Бену Винсу несколько вопросов о различии между сольной практикой и работой в коллективе, взаимоотношениях панка и джаза, импровизации, любви к фильмам Лео Каракса и киберпанк-аниме.

Со времен твоего дебютного альбома «The Purge» и до выхода последнего, «Don’t Give Your Life», прошло совсем немного времени, однако мы можем услышать разительные перемены. Как бы ты сам описал эту эволюцию? Изменилось ли твое отношение к музыке?

За последние три года, с тех пор как я начал выпускать свою музыку, многое сильно изменилось, но я чувствую, что некоторые вещи все же остались прежними. В моих музыкальных записях меня больше всего захватывает взаимодействие различных инструментов и звуковых решений, и хотя очевидно, что саксофон играет скорее второстепенную роль, я тем не менее думаю, что он остается движущей силой в композиции. На последнем LP я много играл на клавишных и стремился создать музыкальное полотно, которое бы обладало внутренней динамикой, являлось историей. Однако я по-прежнему отдаю предпочтение импровизации и использую именно этот формат, когда играю вживую или участвую в коллаборациях. Возможно, это изменится когда-нибудь в будущем.

Одна из ключевых черт твоего нынешнего периода — это любовь к коллаборациям. Почему ты принимаешь в них активное участие? Чем отличается, на твой взгляд, сольная работа от работы с кем-то?

В совместной работе — будь это студия или концертный зал — я чувствую себя комфортней всего. Но нужно понимать, что современная международная сцена требует от артистов сольных выступлений, поскольку это более рентабельно и целесообразно с финансовой точки зрения. Не пойми меня неправильно, мне нравится близость и непосредственность сольных концертов, но всегда здорово, когда есть пространство для движения. Я также уверен, что каждый может импровизировать. Импровизация не только самый быстрый способ создания музыки, это еще и коллективное высказывание, событие или история, которые мы разделяем друг с другом. Я всегда ощущал, что другие музыканты помогали раскрыть мою лучшую игру и идеи.

Тем не менее на данный момент я играю во многих местах впервые, и мне кажется, что лучше всего знакомить слушателей с миром моей музыки так, как это все когда-то начиналось: балансируя между игрой на саксофоне и электроникой, работая с пространством в одиночку. Для меня нет разницы между сольной и совместной работой, но надеюсь, что в будущем я смогу делать вживую и то, и другое. Во время записи альбомов я сам не знаю, что мне покажется интересным. Сегодня — это коллаборации, завтра — всё может быть по-другому.

Можешь ли ты выделить особенно важную для себя коллаборацию? Если да, то почему она так важна?

Должен сказать, что больше всего меня впечатляет сотрудничество с Якобом Самуэлем. Может быть, мне так кажется потому, что я сейчас вовлечен в этот многообещающий проект и непосредственно им занят. Я правда чувствую очень сильную связь между нами. У нас уже был опыт спонтанных совместных импровизаций до этого, однако теперь мы рассматриваем работу нашего дуэта совершенно по-новому. Ты можешь услышать это на альбоме, который только что вышел на лейбле First Terrace: мы не работали с электроникой и практически не обращались к каким бы то ни было формам студийной манипуляции со звуком. Саксофон и пианино — лишь два инструмента звучат на этой пластинке, которая состоит из нескольких импровизационных дублей. Когда находишь кого-то, с кем можешь разделить личные и профессиональные интересы, в звуке появляется своего рода синергия и целостность.

Не могу не спросить про твою работу с Чарльзом Хэйвордом в «Data Quack». Каково это работать с легендой арт-панка и экспериментального рока? Как вы с ним познакомились?

Все произошло само собой и вполне естественно, возможно, потому что я не имел ни малейшего представления о том, кто такие This Heat, не знал, как они повлияли на музыку и не испытывал того восхищения перед ними, которое испытывают многие. Несколько лет назад я увидел, что неподалеку от места, где я жил, проходит концерт Терстона Мура. Выяснилось, что его организатором был Чарльз Хэйворд, который сыграл сольный сет перед Терстоном, а после присоединился к нему для совместного джема. Меня накрыло по полной. На следующий день я пошел на его лекцию, проходившую в Голдсмитсе — университете, где я прежде учился. Лекция Хэйворда была частью большой панельной дискуссии, посвященной импровизации. Cвое выступление он завершил потрясающим музыкальным перформансом, где единственным инструментом был деревянный стул. Тогда я только сделал свои первые саксофонные записи и отправил их ему. В итоге все закончилось тем, что я выступал перед ним на разогреве несколько раз в Лондоне — это были мои первые концерты! Работать с таким энергичным музыкантом — по-настоящему круто. C одной стороны, он был локомотивом нашего ансамбля и буквально выжимал все соки из нас, а с другой — всегда позволял нам взять инициативу на себя. Чарльз меня многому научил. Надеюсь, мы найдем время, чтобы вновь сыграть вместе.

Вообще, если анализировать звучание твоих альбомов — особенно последнего — то очевидно, что тебе в большей степени импонирует не джаз, а арт-панк, ноу-вейв и другая близкая им экспериментальная музыка 80-х. Не столь очевидно для саксофониста. Как так вышло? Насколько я прав? Можешь ли ты выделить что-то, что оказало непосредственное влияние на твое творчество?

Скажу, что джаз всегда влиял и продолжает оказывать огромное влияние на мою музыку, несмотря на то, что я не издаю и не слушаю постоянно то, что люди называют «джазом». Мне кажется, что джаз и панк — это достойные уважения традиции, которые выражают определенный подход в сочинении и исполнении музыки. Для меня это очевидно, но, к сожалению, многие не чувствуют силы сближения между этими традициями и не отдают должного их протестной составляющей. Честно говоря, мне кажется, что джаз недостаточно панковый, а панк недостаточно джазовый.

Мне интересна та музыка, которую называют «экспериментальной», насколько бы проблематичным этот термин ни был. Я присутствовал на множестве отличных выступлений, которые повлияли на мою работу. Если постараться выделить кого-то конкретного, то это будет японский мультиинструменталист, нойз-рокер Кейдзи Хайно. Как-то он мне сказал, что его музыка — «это йога». Не единожды я наблюдал на его выступлениях поразительную музыкальную «текучесть», которая обладает панковской энергетикой и очарованием, но подчинена экспериментальной форме. Он ненавидит термин «импровизация» и вместо него использует японское выражение, которое я, к сожалению, не могу вспомнить, но которое, по существу, означает «не повторяться». Для меня не столь важны жанровые ярлыки, сколько определенное мироощущение, которое присутствует в джазе и панке. По крайней мере, на данный момент.

В одном из интервью ты сказал, что мечтаешь о работе с Лео Караксом? Почему именно с этим режиссером? Какой твой любимый его фильм или сцена?

На самом деле я не то чтобы постоянно смотрю кино, но фильмы Каракса всегда меня всегда увлекали. Актеры играют очень интенсивно, персонажи запоминаются с первых кадров, музыка вступает редко, но со страстью. Мне особенно нравятся Holy Motors за художественное мастерство и актерскую игру, зритель действительно вовлекается в сменяющие друг друга эпизоды с их участием. В этой антиутопической истории актеры должны играть разные сцены из реальной жизни, из которых они внезапно и бескомпромиссно выламываются, разрушая «четвертую стену». Это заставило меня задуматься над идеей «акта» и колебанием между фантазией и реальностью, которые как на социальном, так и на художественном уровне должны контролироваться и уравновешиваться.

Ты работал как композитор над звуковым оформлением кино? Как, на твой взгляд, уживаются изображение и звук? Можешь назвать режиссеров или те фильмы, в которых, по-твоему, крутой саундтрек (или имена композиторов, которые работали в кино)?

В этой области я только начинаю делать свои первые шаги, я работал над отдельными короткими сценами для телевидения и анимации, но только сейчас по-настоящему взялся за фильм. Я знаю, что у меня есть определенный вкус в плане цвета и движущегося изображения, но мне очень сложно выразить себя через визуальные образы, возможно, потому что мой разум слишком одержим звуком. Что я действительно знаю, так это то, что кинематограф — это самое влиятельное медиа, потому что совмещает в себе множество мощных каналов воздействия. Музыка и изображение в связке производят более сильный эффект, чем по отдельности. Их соединение производит двойной эффект: изображение может реально влиять на восприятие звука, а звук — на восприятие изображения. Саундтрек, который остался со мной навсегда и который, как мне кажется, прекрасно работает с визуальным, сделала моя подруга, Мика Леви, для фильма Under The Skin. Его очень приятно слушать и отдельно, но все–таки он блестяще дополняет фильм, контрастно и интенсивно очерчивая видеоряд.

Продолжая про визуальное и кино — мой друг, который тоже очень любит твое творчество, считает, что твоя музыка отлично резонирует с киберпанковым аниме. Что ты об этом думаешь?

Мне нравится эта мысль, хаха! Попробую проработать эту связь.

Ну и напоследок — чего ждать на концерте в России, и чтобы ты мог пожелать твоему русскому слушателю?

Я правда не знаю, чего ожидать от концерта в Москве, я стараюсь особенно не думать об этом — у меня есть конкретная задача, и я не пытаюсь строить догадки о том, каким будет выступление. Я буду импровизировать и хочу, чтобы мое музыкальное послание пространству и аудитории было кристально ясным. Я только могу пожелать, чтобы слушатели пришли с открытым сердцем. Я люблю Россию, русское искусство и культуру, поэтому я надеюсь, что публика хорошо проведет время и получит уникальный опыт.