Как российские тролли встали на пути у Женского марша
Когда в 2017 году американские феминистки собрались вместе, чтобы протестовать против Дональда Трампа, российская пропагандистская машина начала разжигать разногласия между ними. Исследование NYT, перевод — Арина Иванова, редактура — Саша Талавер, Лёля Нордик и анонимная редакторка.
Проснувшись утром 23-го января 2017-го года, Линда Сарсур зашла в интернет и обомлела.
На прошлых выходных она была в Вашингтоне, во главе Женского марша, движения против президента Дональда Дж. Трампа, превзошедшего все ожидания. Люди начали собираться ещё до рассвета, и к моменту, когда Сарсур поднялась на сцену, край толпы уже затерялся вдали.
Более четырёх миллионов человек со всех Соединённых Штатов собрались на марш, что, по оценкам экспертов, сделало его одной из самых масштабных однодневных акций в истории страны.
Но потом, за ночь, что-то изменилось. Утром понедельника в Твиттере она столкнулась с волной недовольства, направленной конкретно на неё. За пятнадцать лет активистской работы, преимущественно борьбы за права мусульман, она сталкивалась с критикой, но в таком объёме — никогда. В её голове назрел вопрос: неужели меня настолько сильно ненавидят?
В то утро случилось то, чего Линда Сарсур не могла и представить.
В более чем шести тысячах километров от неё, в организациях, связанных с российским правительством, были сформированы команды, целью которых был Женский марш. Сидя за столами в блёклых петербургских офисах, копирайтеры под видом выдуманных американ_ок, пользуясь опытом из рекламы и PR, тестировали сообщения с критикой в адрес Женского марша.
Они притворялись темнокожими женщинами-противницами белого феминизма, консерваторками, чувствующими себя исключенными из повестки, и мужчинами, обзывающими участниц нытиками с небритыми ногами. Но один посыл прижился лучше других.
Он касался той части марша, которая на первый взгляд кажется незначительной — среди четырёх членов организаторов была мисс Сарсур, американка палестинского происхождения, явно показывавшая принадлежность к исламу ношением хиджаба.
В последующие восемнадцать месяцев российская фабрика троллей и дружественная служба разведки стабильно пытались дискредитировать движение, распространяя обличающие и часто клеветнические слухи о Сарсур, чей активизм сделал её политическим громоотводом для Трампа и даже для части его оппозиции.
Материалы о Сарсур публиковали сто пятьдесят два российских аккаунта. Согласно данным Advance Democracy Inc., некоммерческой негосударственной организации, проводящей общественные опросы и расследования, открытые архивы российских аккаунтов в Твиттере содержат 2 642 твита о Сарсур, многие из которых разошлись на широкую аудиторию.
Многие знают историю раскола в Женском марше, оставившем след на левой политике Америки.
Коалиция изначально была хрупкой, но
Но есть и другая история, ставшая явной лишь годы спустя благодаря научным исследованиям. Это история о российском влиянии.
Более века Россия и Советский Союз старались ослабить своих соперников на Западе, подогревая расовые и этнические волнения. В шестидесятые годы находившиеся в США офицеры КГБ платили агентам, чтобы те рисовали свастики на синагогах и оскверняли еврейские кладбища. Они подделывали расистские письма африканским дипломатам, притворяясь сторонниками превосходства белых.
Они не изобрели эти социальные разногласия — те существовали и до них.
Ладислав Биттман, до своего бегства в США работавший в тайной полиции Чехословакии, сравнил советские методы дезинформации с коварным врачом, который безошибочно диагностирует уязвимости пациента и использует их, чтобы «вместо лечения усугубить болезнь и свести его в могилу».
Десять лет назад президент России Владимир Путин возродил эти методы, стремясь незаметно ослабить демократии по всему миру.
Социальные сети позволяют с легкостью вбрасывать идеи в американскую повестку (что до интернета полвека с трудом удавалось КГБ). Согласно опубликованному на прошлой неделе отчёту американской разведки, с 2014 года российское правительство тайно выделило более 300 миллионов долларов политическим партиям более чем в двадцати странах, чтобы склонить их на сторону Москвы.
На вопрос о том, как эти вмешательства повлияли на американскую демократию, мы сможем ответить ещё нескоро. А может, и никогда. Социальные сети и так усугубляли политические конфликты в Америке, оставляя после себя след из разрушенных сообществ. Доверие к институтам и так снижалось, в социальном поле и так накапливалось недовольство. Всё это происходило бы и без российского вмешательства.
Но если проследить за российскими вмешательствами, происходившими в течение нескольких месяцев после первого Женского марша, мы можем увидеть настойчивые усилия по усугублению ситуации.
Холодильники и гвозди
В начале 2017 года операция троллей переживала подъём, продвигаясь семимильными шагами.
Аккаунты «Агентства интернет-исследований», петербургской организации под началом приближённого Путина (речь идёт о Евгении Пригожине, основателе ЧВК «Вагнер» — прим. редактора), хвалились своей причастностью к победе Трампа. Согласно внутренним перепискам, обнародованным американской прокуратурой, в тот год бюджет организации возрос почти вдвое. Только спустя год социальные сети предпримут попытку искоренить аккаунты российских троллей.
Для троллей то время было золотой порой.
По словам бывшего федерального прокурора Алекса Ифтими, который работал над делом 2018-го года против администратора проекта Лахта, курирововашего «Агентство интернет-исследований» и других фабрик российских троллей, условия были благоприятными и цели провокаторов переключились с избирательной политики на более широкую тему — углубление раскола в американском обществе.
«Речь шла уже не о Клинтон и Трампе. Они проникли глубже, их фокус стал более широким, они пользовались разногласиями в обществе на любых доступных уровнях».
Рабочий день строился так: после прихода на смену работники отсматривали СМИ на предмет новостей с идеологических периферий (радикально левых и радикально правых), выискивая радикальный контент, который можно было бы разнести по соцсетям, вбрасывая в актуальные дискуссии радикальную повестку.
Артём Баранов, работавший в одном из филиалов проекта Лахта с 2018 по 2020 год, считает, что в большинстве своём его коллеги просто нуждались в деньгах и не горели распространяемыми ими идеями.
«Если бы им сказали писать про холодильники, они писали бы про холодильники. Если про гвозди — писали бы про гвозди», — сказал Баранов, один из плеяды бывших троллей, решивших рассказать о своей работе. Но вместо холодильников и гвоздей были «Путин, Путин, снова Путин и, наконец, Навальный».
Задача была не придумывать аргументы, а провоцировать резкую, эмоциональную реакцию, «в идеале — возмущение», отметил Баранов, психоаналитик по образованию. «Нужно было спровоцировать людей, развязать спор».
Когда пост успешно доводил читателя, его коллега иногда с удовлетворением восклицал: «Либерала разорвало!»
«Мы не выходили на уровень дискуссий вокруг фактов и не приводили новые аргументы», — говорит Баранов. «Мы всегда копались в грязном белье».
По словам Баранова, который решил рассказать о своей работе, чтобы люди осторожнее относились к контенту в интернете, феминизм был очевидной целью, ведь он расценивается как «западная повестка», противопоставленная принятым в России традиционным ценностям. Многие месяцы российские аккаунты, якобы принадлежавшие темнокожим женщинам, старались расширить бреши в расовых разногласиях американского феминизма:
«Белый феминизм — кажется, самый тупой тренд 2k16 года»
«Мухаммед Али затыкает белую феминистку, критикующую его за заносчивость»
«Я не трачу время на чушь белых феминисток»
«Почему чёрные феминистки не обязаны поддерживать Хиллари Клинтон»
«А ТЕПЕРЬ ЕЩЁ РАЗ ПОГРОМЧЕ ДЛЯ БЕЛЫХ ФЕМИНИСТОК НА ЗАДНИХ РЯДАХ»
В январе 2017-го, в преддверии Женского марша, тролли тестировали разные подходы к аудиториям, так же, как и перед выборами 2016 года. Они притворялись обиженными трансженщинами, малоимущими женщинами и противницами абортов. Они назвали марш ширмой еврея-миллиардера Джорджа Сороса.
Они унижали планировавших принять участие в марше женщин, часто сексуализированными оскорблениями. Девятнадцатого января 46 российских аккаунтов разом выложили 459 оригинальных твитов под хэштегом #НовоеНазваниеЖенскогоМарша (#RenameMillionWomenMarch), созданным правым подкастером из Индианы:
Марш Почему Меня Никто Не Любит
Марш Сильных Женщин Играющих в Жертв
Марш Одиноких Кошатниц
Спазмарш
Конвенция Бородатых Женщин
Болтовня Безработных Баб
Либеральная Дорога Слёз
Сборище Гадких Койотов
В это же время разрабатывался более эффективный механизм влияния.
«Это было похоже на лавину»
У организаторки Женского Марша Линды Сарсур длинный послужной список и интересная биография.
Её отец палестинского происхождения, он владеет магазином в
В 2016-м Берни Сандерс пригласил её выступить в рамках его избирательной кампании. Таким образом один из самых влиятельных прогрессивных политиков страны выказал ей своё доверие. Это не понравилось про-израильским политикам в
Рори Ланкман, бывший член городского совета из Квинса, вспоминал всеобщее напряжение, когда Сарсур начала всё чаще появляться на мероприятиях с левой повесткой, не касающихся Израиля, например, за повышение зарплат. Там она, по его словам, «старалась вплести антиизраильскую повестку в другие прогрессивные дискуссии».
Новость о том, что Сарсур будет возглавлять Женский марш, по словам демократа Ланкмана, поразила его как «душераздирающая — это то слово, что описывает, как антисемитизм терпят и рационализируют в прогрессивных пространствах».
Это была обычная политика, и Сарсур давно привыкла к такому: к затяжным спорам о последствиях критики Израиля между демократами.
Но спустя 48 часов после марша тон онлайн-дискуссий резко сменился. Становилось всё больше постов, где Сарсур называли сторонницей джихада, пробравшейся в феминистское движение. Сарсур явно помнит этот момент, так как её разбудило сообщение встревоженной подруги. Она зашла в Твиттер и увидела своё имя в трендах.
Не вся критика была органической. В ту неделю аккаунты российских провокаторов начали писать разоблачительные посты о Сарсур, часто основанные на домыслах, где её называли радикальной исламисткой и «антиамериканской антисемиткой-мусульманкой, поддерживающей ИГИЛ*», которая «размахивала флагом ИГИЛ*».
Некоторые посты разлетелись. В семь вечера 21 января созданный «Агентством интернет-исследований» фейковый аккаунт правого американца с юга под ником @TEN_GOP написал, что Сарсур ратовала за введение законов шариата в США, распространяя таким образом известную антимусульманскую конспирологическую теорию, которую Трамп популяризовал во время своей кампании.
Автор добился своей цели: пост собрал 1 686 ответов, 8 046 ретвитов и 6 256 лайков. Спустя час на известном консервативном аккаунте @PrisonPlanet был выложен твит с таким же посылом. Согласно анализу фирмы-аналитика Grafika, проведённому с подачи Times, на следующий день, почти одновременно, армия из 1 157 аккаунтов консерваторов подхватила эту новость и выложила 1 659 постов на тему.
Главный аналитик Graphika Владимир Бараш сказал, что модель распространения была «стратегически схожа» с той, что использовалась по время масштабных антипутинских протестов 2011-12 годов, когда фейковые аккаунты «пытались захватить контроль над дискурсом, и иногда вполне успешно».
«Есть косвенные доказательства того, что они обучились в родном контексте и, используя этот опыт, попытались повторить свой успех в зарубежном контексте».
Тем временем обстановка в
«Это был новый уровень, невиданный ранее, потому что письма поступали со всей страны», — говорит Кейла Сантосуоссо, бывшая тогда замдиректрисой организации. Она помнит, как приносила Сарсур письма в обувных коробках. Опасаясь, что принесёт вред Ассоциации, в феврале Сарсур покинула свой пост.
К весне травля Сарсур переросла в политическое шоу, с лёгкостью затмившее стоявшие за Женским маршем идеи.
«Это было похоже на лавину», — сказала Сарсур. «Я будто тонула в ней день за днём. Казалось, мне никогда не выбраться».
Когда её пригласили выступить на выпускном магистров в области здравоохранения Городского университета Нью-Йорка, негодование поднялось ещё за несколько недель до события. Новость привлекла внимание ультраправого полемиста Майло Яннопулоса, который приехал в
«Линда Сарсур — фанатка шариата, апологетка террористов и антисемитка. Бомба замедленного действия прогрессивной политики», — заявил Яннопулос перед толпой.
Для Сарсур период подготовки к речи на выпускном был особенно выматывающим. Ей начал мерещиться человек, выходящий из тени, чтобы убить её, «несчастный, неуравновешенный человек, воспитанный в тёмных уголках интернета и исполненный яростью».
Российские тролли только нагнетали обстановку. Более чем за месяц до выступления аккаунты провокаторов под управлением крупнейшего военного разведывательного управления в России, ГРУ, стали распространять гневные высказывания в адрес Сарсур с хэштегом #ОтменяемСарсур (#CancelSarsour).
После речи Яннопулоса @TEN_GOP выложили самые дерзкие фразы из неё — его «бомба замедленного действия прогрессивной политики» собрала 3 954 ретвита и 5967 лайков.
Речь на выпускном прошла без заминок. Тролли затаились в ожидании неоднозначных высказываний. И вот, в начале июля вдохновлённая речью в университете Сарсур сказала аудитории мусульман в Чикаго сопротивляться несправедливой политике государства и назвала это «лучшей формой джихада».
В исламе слово «джихад» означает праведную борьбу, но в американском политическом контексте оно неразрывно связано с понятием священной войны. Более прагматичный политик избежал бы этого слова, но Сарсур почувствовала в себе былую уверенность.
«Это я», — сказала она. «Я из Бруклина, и я палестинка. Этого у меня не отнять».
Тролли увидели в этом отличную возможность.
На следующей неделе российские аккаунты внезапно начали больше писать о Сарсур. Согласно данным Advance Democracy Inc., в один из дней они опубликовали 184 поста.
И аудитория снова повелась. Когда @TEN_GOP написал «линда сарсур открыто призывает мусульман к джихаду против трампа, прошу разобраться в этом вопросе», его пост собрал 6 222 ретвита и 6 549 лайков. Аккаунты были сосредоточены на Сарсур весь июль, выложили 894 поста за следующий месяц и продолжали писать о ней даже осенью.
И снова критика в соцсетях просочилась в реальный мир. Протестующие собрались у кошерного барбекю-ресторана, где работал менеджером брат Линды, Мухаммед. Они требовали его уволить. Он ушёл с работы и, в конце концов, покинул Нью-Йорк.
Однажды мать Сарсур открыла посылку и закричала — в ней была странная самодельная книга под названием «Зарождение джихада в Бруклине», якобы являющаяся автобиографией Сарсур и проиллюстрированная семейными фото.
«Просто представьте», — сказала Сарсур, «каждый день вы просыпаетесь, а люди сделали вас монстром».
Погоня за призраками
Невероятно сложно сказать, как сильно российские провокационные операции повлияли на Соединённые Штаты, так как их деятельность основывалась на уже существующих социальных разногласиях. Попадая в американское поле дискуссий, российский след растворяется, как вода, вылитая в бассейн.
Это стало головоломкой для специалистов по дезинформации, многие из которых считают, что эффект российского вмешательства сильно преувеличен. После президентских выборов 2016 года возложение вины за их нежеланные итоги на Россию стало «эмоциональным выходом», говорит Томас Рид, автор книги «Активные меры: тайная история дезинформации и политической войны».
«Вы оказываетесь в ловушке», — говорит доктор Рид, профессор Школы международных исследований Университета Джона Хопкинса. «Если вы игнорируете эффективные информационные вбросы, то становитесь полезным идиотом. Но если вы начинаете рассказывать о них, то это их ещё больше усиливает. Это ловушка».
Разногласия внутри Женского марша существовали и ранее.
Внутренние споры об идентичности и антисемитизме отравляли движение с первых дней существования, когда одну из организаторок, еврейку Ванессу Рабл, сместили в результате напряжённых разговоров с Перес и Мэллори о месте евреев в структурном расизме. Перес и Мэллори отрицали этот факт.
Неприязнь к Сарсур притупила энтузиазм прогрессивных евреев, считает Рейчел Тимонер, главный раввин Конгрегации Бет Элохим в
Она вспоминает, как защищала Сарсур от нападок «расистов и исламофобов», и каждый раз узнавала, что недовольства следовали за враждебными высказываниями, которые «никак нельзя оправдать».
Шли месяцы и, по словам раввина Тимонер, евреи начинали задаваться вопросом о том, не исключили ли их из прогрессивных движений.
В 2018-м в движении начался внутренний кризис, вызванный тем, что Тамика Мэллори посетила День спасителей, ежегодное собрание Нации ислама под управлением Луиса Фаррахана.
Тамика Мэллори выросла в Гарлеме, где многие положительно относились к Нации ислама и их лидеру, считая членов движения борцами с повседневным насилием. Когда её призвали откреститься от связи с Фарраханом, она отказалась, хотя и заявила, что не поддерживает его антисемитские взгляды. Она объяснила, что после убийства отца её сына именно женщины Нации ислама поддерживали её.
«По этой причине они навсегда остались в моем сердце», — сказала она.
После этого полотно коалиции начало медленно и болезненно расходиться по швам. Сарсур и Перес встали на сторону Мэллори, и вскоре другие прогрессивные организации стали отстраняться от всех троих. Не выдержав давления, в 2019 году Сарсур, Перес и третья сопредседательница, Боб Блэнд, сложили с себя полномочия лидеров. По их словам, они давно это планировали.
Той весной российские аккаунты увеличили плотность постов о Фаррахане и лидерах Женского марша, выкладывая по 10–20 записей в день, но свидетельств того, что именно они были основными зачинщиками дискуссий, не нашлось.
Примерно в это время след российских троллей теряется. Летом 2018-го Твиттерблокирует 3 841 аккаунтов, принадлежащих «Агентству интернет-исследований», сохраняя при этом 10 миллионов твитов для дальнейшего изучения. Спустя пару месяцев платформа заблокировала 414 аккаунтов, принадлежащих ГРУ, и также сохранила свидетельства их работы.
После этого стих хор голосов — аккаунтов, годами формировавших общественное мнение о движении Black Lives Matter, расследовании Мюллера (расследование российского вмешательства в выборы в Соединенных Штатах в 2016 году — прим. редактора) и коленопреклонении игроков Национальной футбольной лиги во время национального гимна. Провокации вокруг Женского марша на этом моменте тоже обрываются и замирают.
По словам Шайрин Митчелл, аналитика, изучавшей вмешательство России в расовые интернет-дискуссии, использование троллями Сарсур как рычага для раскола движения должно считаться частью истории Женского марша.
Она считает, что российские кампании по дезинформации умело вбрасывали зёрна идей, которые затем распространялись в широком общественном поле дискуссий, после чего им оставалось просто «сидеть и ждать».
«Важно, с чего всё начинается», — говорит Митчелл, основательница «Нет онлайн-насилию против женщин». «Если эта тысяча твитов коснётся значимого разногласия между двумя социальными группами, если они позволят этому произойти, то вскоре из трещины разногласие превратится в пропасть».
Другие считают роль России незначительной, вторичной по отношению к американской дискуссии.
«Жаль, что Линда Сарсур дискредитировала движение, распространяя в нём спорные идеи, не относящиеся к Женскому маршу», — сказал Ланкман, бывший член городского совета. «К сожалению», — добавил он, — «россияне искусно использовали эти разногласия».
Раввин Тимонер с грустью вспоминала о произошедшем. Она считает, что раны, открывшиеся в тот год, так и не были залечены.
«Здесь так много боли евреев», говорит она. «Российские боты только растравили эту боль».
Женский марш продолжил своё существование под новым руководством, но в месяцы смуты многие женщины, воодушевлённые первым маршем, отстранились от движения.
«Не могу вспомнить все негативные истории, но помню, что их было много», — говорит Дженнифер Тейлор-Скиннер из Сиэтла. После марша 2017 года она ушла с работы в Microsoft и основала «The Electorette», подкаст для прогрессивных женщин. Она не смогла вернуть былое чувство единства.
«Оглядываясь назад, я всё ещё чувствую какую-то отстранённость от мейнстримных движений», — сказала Тейлор-Скиннер. «У нас была возможность сформировать коалицию, но её сломали».
Ударная волна
Прошлой весной 42-летняя Линда Сарсур вернулась в старый офис в
Сейчас её редко приглашают выступать, а если это и случается, поднимается волна критики. Все разговоры о её потенциальной политической карьере утихли. Она знает, что её воспринимают как неоднозначную фигуру. Она привыкла к этому факту и видит себя как активистку, идущую по стопам Анджелы Дэвис.
«Я никогда не смогу найти настоящую работу в компании или некоммерческой организации», — говорит Сарсур. «Вот как эти события повлияли на мою жизнь».
В прошлом году данные о российских публикациях про Женский марш были опубликованы в академическом журнале. В статье экспертка Американского университета по дезинформации Саманта Р. Брэдшоу изучает вмешательство властей в действия феминистских движений.
Она и её соавторка Амели Хенли обнаружили повторяющийся паттерн публикаций в соцсетях, используемый аккаунтами-провокаторами, чтобы демобилизовать гражданский активизм, нагнетая обстановку под видом интерсекциональной феминистской критики и атакуя организатор_ок.
Как пишет Брэдшоу, социальные движения — хрупкие структуры, часто неспособные противостоять кампаниям по саботажу, имеющим поддержку государства и ресурсы. Особенно если учесть, что алгоритмы продвигают негативный контент.
Однако крепкие социальные движения — необходимая часть демократии. «У нас не будет прочной социальной сферы, если никто не захочет организовывать протесты», — пишет Брэдшоу.
Линда Сарсур не учёная, но тоже отлично это поняла.
— Боже милостивый, — сказала она, просматривая наработки доктора Брэдшоу.
Сарсур не могла представить себе, что всё это время находилась на радаре российского правительства. Она давно знала, кто её обычно критикует — американские правые и сторонники Израиля. Иностранное правительство — это что-то новое.
— Мысль, что меня решит использовать Россия — это куда более опасно и зловеще, — говорит она. — То, что Россия использовала мою идентичность, чтобы подорвать доверие к антитрампистским движениям в Америке, это… — запнулась Сарсур. — Это просто… вау.
Осознание того, что сделали российские тролли, не изменило бы её позицию.
Однако Сарсур поняла, что в то время, когда она была в центре внимания, её ненавидели не только её соотечественники. От неё отрекались не только союзники. Конечно, такое тоже происходило. Но это была не полная картина.
Она позвонила Мэллори.
— Мы не были сумасшедшими, — сказала она.
Авторка: Эллен Барри. В подготовке материала принимали участие Аарон Кролик и Милана Мазаева.
