Любовь, смерть и новые круги невроза
В мае вышел новый сезон мультсериала «Любовь, смерть и роботы». Как и в прошлый раз, все серии появились в сети одновременно — и многие запойно просмотрели их. В конце концов, ничто так не способствует и так не поощряет человека отдаться жадно-компульсивным неудержимым тенденциям, как продукция #netflix. Продукция тщательно оптимизированная таким образом, чтобы удерживать внимание немигающих глаз.
Эти 8 эпизодов продолжают успешное переключение сериала-антологии между контрастирующими стилями рисовки, сюжетами и персонажами. В этот раз нас, словно с нажатием кнопок на пульте, будет переносить oт елейной рождественской открытки с детишками до подростковой граффити-сценки и через фейерверк космических спецэффектов до трехмерного рендера а-ля «студия Pixar для малышей». Что же служит железной скрепкой, не дающей глянцевым страницам этого киножурнала распасться на отдельные веб-мультфильмы? Разумеется, общая тематика. Как ее следует сформулировать? Любовь, смерть и роботы — это фантастика? Безусловно, в сериале на своем месте пугающие, волшебные и инопланетные существа, сюжеты описывают другие планеты, далёкое будущее и т.д Сериал несомненно объединен фантастической, а именно научно-фантастической тематикой. Но в этом ли его суть, его объединяющее начало?
При удивительном богатстве и разнообразии исполнения и его неизменно высоком техническом уровне в плане эмоциональном #сериал крайне беден. Роль и позиция протагониста ограничена и то и дело сводится считанным чувству неполноценности, отчаянным попыткам самоутвердиться и уберечься от очередной сверхъестественной опасности. Опасности, могущей и знающей много больше, чем очередной хлипкий главный герой. Это типаж — невротический и персонаж -зависимый, не отвоевавший свою свободу. Стереотипный сюжет через который этот (как, впрочем и бесчисленные другие) сериал протаскивает пассивного безучастного персонажа, не думающего даже сучить ножками по этому поводу, напоминает мне сакраментальную сцену из «Чужого». Как, впрочем, и всю эту впрочем совершенно однотонную бесконечно тоскливую космическую сагу в целом.
Бессмертная, бесконечно жертвенная, столь же беспомощная и жалкая в своей борьбе, что и веками ранее, и века спустя — лейтенант Рипли замирает в нечеловеческом ужасе с закрытыми глазами лицом лицу с чужим. Сцена почти интимная, чувственная — я бы сказал при этом чувственная наизнанку. Все, на что рассчитывает героиня, и в который раз — выжить и только выжить и тем самым получить возможность выживать, барахтаясь в собственной крови по космической вентиляции и тому подобном жизненным путям. Рипли — бесконечно беспомощна, хрупка, обречена… и даже погибнуть спокойно ей не дано — она обречена дале не на смерть , а именно на эту бесконечную обречённость. Как тут не вспомнить воздушные мытарства бессмертной души?
То же — с героем в центре почти всякой серии «Любви, смерти и роботов». Но новый манер, в новых красочных декорациях он играет всю ту же беспомощную жертвенность, заметно отыгрывая ровно ту нелепую, жалкую и проигрышную роль, какую от него ждут
Невротическое и зависимое, по своему обыкновению, раздалось вширь и превзошло себя во втором сезоне. И мы смотрим восемь новых серий, удивительно разнообразных, но про одно и то же. Обмирает в ужасе перед
в рождественскую ночь прячутся напуганные до полусмерти дети — от оказавшегося чудовищем Санта Клауса, которого они так ждали и к которому так готовились в своем благоразумно обставленном стереотипном доме из ситкома. #дети в высшей степени зависят и нуждаются в Санте — нуждаются не в коробках с лентами, а в выживании. Едем дальше — изъеденный рефлексией и виной много раньше чем совершить преступление агент, устраняющий незаконных в будущем детей обречен с самого начала. Обречен трусливо (героично?) ослушаться приказа, оставив очередного ребенка в живых и трусливо (героично?) обреченный выстрелить в коллегу. Этого персонажа никто не спасет — строгая голливудская #мораль не дала ему шанс, и никто не прилетел с небес чтобы спасти его безнадежную душу. Приподнимется над газоном серия «Сноу в пустыне» — тут есть притязание порвать замкнутый круг перерождений из неудачу в неудачу. И много, много убийств по сценарию «матрёшки» — убийца убийцы моего убийцы… Наконец всесильная фантазия, могущая изобрести любые магические свойства, придает их главному герою, а не существу на одно звено пищевой цепочки выше него. Впрочем, без спасения со стороны — спасения пассивного и нуждающегося человека девушкой-техноангелом даже этот волшебный герой не обошелся.
Важной чертой патологических явлений вроде автоматизированного культурного потребления, зависимых отношений, невроза, … является их неуклонное раздувание, необходимость во все большей и большей порции и забористой дозе. И метафору этого явления блистательно вывалила на морской берег последней серии крайнего сезонa (да будут ещё новые, и не один!). Колоссальный, хрупкий, прекрасный нагой юноша повержено лежит на берегу, словно выбросившийся на берег кит. Зеваки, словно насекомые, взбираются на него, беззащитного и униженного — а во главе их дама.
Огромный труп — гипербола, преувеличение: человек в таком виде способная вместить в себя больше обнаженной, бестолково откровенной жертвенности, демонстративной подверженности насилия и других цветков виктимного букета. И не в последнюю очередь — эстетизируя эту больную картину и всячески поощряя зрителя думать «иначе и быть не может, так все заведено испокон…»
Нетфликс ведет себя подобно священнику или жене-грымзе: нащупывая и/или создавая неувереннсоти, страхи и боль — с тем, чтобы получить зависимое и управляемое существо.
Читайте также:
