Отталкиваясь от дна

Недавно я повредил палец на руке. Он утолщился в районе первой фаланги. Теперь я часто сгибаю эту крайнюю фалангу, испытывая болезненное удовольствие неспешного заживания. А вчера, задумавшись, я взялся за соседний палец. Меня тут же пронзил испуг, потому что он прекрасно сгибался в обе стороны. Первая мысль, пришедшая в голову, была о том, что палец сломался окончательно — отсюда и легкость, с которой он теперь сгибается.

Чуть позже вспомнился знакомый, с которым у нас чисто деловые отношения, но даже при этом он умудрился поведать о своей жизни, причем о таких вещах, которые обычно скрывают. Знакомый — бывший наркоман, несколько лет назад достигший дна, приготовившийся к смерти, но внезапно наткнувшийся на протестантскую секту, уверовавший в бога, излечившийся и теперь пытающийся излечить всех остальных, больных и здоровых.

В какой-то момент мне пришлось ограничить прозелитизм Ивана (так зовут знакомого), потому что он стал без всякого повода переходить на религиозные темы. Я объяснил, что о религии мы больше не будем говорить никогда. И кажется, он меня понял. Однако поражает сам конструкт «лекарства», засевший в голове бывшего наркомана.

Человек обнаружил свою полную неспособность к жизни, но перед самой смертью нашел костыли, которые кое–как удерживают его в вертикальном положении. Теперь «излечившийся» пристает к окружающим, пытаясь склонить их воспользоваться такими же костылями, как у него.

Почему-то Ивану не пришло в голову, что здоровые люди не нуждаются в дополнительной поддержке. Им не нужно принимать лекарства, ходить на процедуры, придерживаться строгих правил относительно питания и сна. Здоровому человеку костыли не помогают, а наоборот мешают передвигаться.

Однако стратегия излечившегося наркомана становится все более востребованной. Каждый излечившийся от своей собственной болезни пытается склонить окружающих к тому же лечению, что прошел сам. Не задумываясь о том, что лечение помогает не вообще, а от конкретного недуга.

На моем месте Иван давно бы уже ампутировал здоровый палец, который согнул по ошибке. Он, наверно, и правда сломался, раз так свободно сгибается, подумал бы Иван. Человек, привыкший передвигаться на костылях, любое ускорение воспринимает как смертельную опасность.

На поверхности

Противоестественная потребность нынешних людей постоянно спасаться от недугов, будь то физические, психические или социальные, приняла форму патологии. Все заняты беспрестанным «самосовершенствованием». И в результате всех их усилий — вполне предвидимый результат — окончательная апатия в инвалидной коляске.

Лечение, профилактика, саморазвитие — обрушиваются на современного человека, не позволяя хотя бы осмотреться по сторонам, понять, какие качества он хотел бы развивать у себя в первую очередь.

Индивид, может быть, и хотел бы заняться чем-то дельным, но неравнодушные друзья замечают, что он «неправильно дышит» и отправляют к специалисту, у которого бедняга полгода учится правильно дышать. Потом ему исправляют прикус. Потом учат скорочтению, развивают способности памяти, ведут в солярий и делают маникюр. Обнаруживается, что молодой человек неправильно общается с девушками, и он становится добычей специалиста по «коммуникативным практикам».

Все это не набор причудливых безвредных фокусов, но в первую очередь обнаружение собственной пустоты. «Для начала я должен подретушировать себя, сгладить недостатки — все остальное пусть останется на потом». Только вот это «потом» никогда не настанет.

Счастливчику Ивану удалось добраться почти до самого дна и ухватиться за костыли, чтобы всю оставшуюся жизнь передвигаться на них. Но кроме него существует огромная масса людей, которым не нужно даже догадываться о существовании дна, чтобы заранее начать обкладывать себя миниатюрными костылями, которые со временем вырастут вместе с их неспособностью заняться чем-то еще, кроме бесконечной борьбы с недостатками.

Научно-техническая революция, социальное государство, многократное повышение качества жизни и медицины… В погоне за здоровьем и беззаботностью человек превратился в вечно озабоченного своим состоянием неврастеника.

Все прочие, то есть люди, занятые не одними собой, но чем-то вне себя, выглядят в этом лепрозории отчаявшимися больными, махнувшими на все рукой.