Некоторое время назад мы выпускали статью, посвящённую современному экономическому положению Кыргызстана, под названием «Почему Кыргызстан бедная страна: к постановке вопроса», которая должна была стать своеобразным прологом к целой серии материалов, посвященных тому, почему наша республика сегодня пребывает в столь плачевном состоянии.

В этой статье мы хотим поговорить о политическом аспекте жизни страны и её идеологических основах. Многие люди уверенны, что в Кыргызстане будто бы нет никакой идеологии, однако это больше преувеличение. Идеология у нас как раз таки есть и не меняется она уже по меньшей мере 30 лет, с момента обретения страной независимости. Речь идет, конечно же, об неолиберализме, который определяет жизнь нашей страны вот уже несколько десятилетий.

Повод же к обсуждению нам, волею судеб, подкинуло наше родное правительство, в очередной раз доказав выдвигаемый нами тезис.

30 апреля Жогорку Кенеш принял пакет антикризисных мер, под названием «К новой экономической свободе и развитию», являющийся ответом на экономический кризис, связанный с пандемией коронавируса. Согласно приведенным в акте оценкам, Кыргызстан ждут тяжелые времена: ВВП страны сократится на 6,8% (около 400 миллионов долларов), а, например, девальвация национальной валюты при этом может достичь 15%. Преодоление последствий такого крупного кризиса требует принятия довольно смелых и продуманных шагов. Так давайте же посмотрим, каким образом наш парламент планирует вытаскивать страну из сложного положения, вызванного событиями последних месяцев.

«Новая экономическая свобода» предполагает следующие меры:

— ограничение государственных расходов до 25% от ВВП;

— снижение дефицита государственного бюджета до 3% от ВВП;

— проведение амнистии капиталов;

— полный запрет на увеличение лицензий (сокращение разрешительных документов),

— упрощение ведения бизнеса и полная свобода индивидуального предпринимательства с оплатой ежегодного патента;

— полная свобода передвижения капитала;

— полная инвентаризация государственной собственности и иных активов;

— продажа, приватизация через аукцион нерентабельной государственной собственности;

— укрепление частной собственности;

— сокращение количества налогов;

— сокращение количества проверок, включая налоговые;

— запрет на инициирование законопроектов, ухудшающих бизнес-среду;

— инвентаризация функций государственного управления и ликвидация не нужных структур;

— кардинальное сокращение государственного аппарата на 10-20% в ближайшие 3 года и в последующем — на 30%;

— социальная поддержка и справедливая государственная адресная помощь (по возрасту, по состоянию здоровья и т. д.);

— сокращение размера социальных отчислений, введение социального налога и переход на накопительную пенсионную систему;

— переход на проверки бизнеса полностью в цифровом формате;

— сокращение регулирования предпринимательской деятельности, переход бизнеса на принципы саморегулирования и исключение человеческого фактора;

— декриминализация экономических преступлений;

— обеспечение защиты прав собственности и гарантий для инвесторов;

— внедрение безналичных платежей, принципа отслеживаемости товаров, и как результат — уменьшение теневой экономики;

— переход на экономически обоснованные тарифы;

— запуск крупных национальных инфраструктурных проектов;

— принятие нового инвестиционного кодекса.

Данный список — это практически эталон, золотой стандарт современного неолиберализма: уничтожение государственных рычагов воздействия на экономику, многочисленные преференции для капитала и предпринимателей, уничтожение социальной поддержки населения, увеличение тарифов, приватизация государственной собственности и многострадальная цифровизация. Про «декриминализацию экономических преступлений» и легализацию нечестно заработанных капиталов мы и вовсе умолчим — это ничто иное как государственное укрывательство преступлений, узаконенный грабеж и воровство. И если в более развитых странах неолиберализм всё чаще и чаще становится объектом мощной критики, то у нас, в Кыргызстане, ни власть, ни население до конца не понимают, на какие меры нам предлагается пойти и почему они приведут нас к еще большей нищете и разрухе, чем это есть сейчас. Излишне говорить что данный законопроект был принят при полнейшем отсутствии внимания со стороны СМИ, просто растворившись в потоках информационного и ничего не значащего мусора. Хотя именно он определит жизнь Кыргызстана на годы вперед.

Так что же такое неолиберализм?

Для начала, надо уяснить что антикризисная политика может быть разной и она совершенно не похожа на бытовое представление об экономике и ведении дел. Иметь она может как правые черты (неолиберализм и неоконсерватизм), так и левые (кейнсианство и переход к социалистическому хозяйствованию). В последние 40 лет в мире утвердилась именно неолиберальная концепция, которая была с одной стороны, ответом на вполне конкретный исторический вызов — стагфляцию (всемирное замедление экономического роста и снижение нормы прибыли предприятий) конца 70-х годов XX века, а с другой — проявлением классовой борьбы, очередной атакой класса капиталистов и собственников на обычных трудящихся.

Сегодня неолиберализм остается господствующей экономической и политической идеологией, которая была навязана почти всем странам мира, начиная от государств образовавшихся после распада СССР или Китая, до стран «первого мира» вроде США или стран Евросоюза. И далеко не всегда переход к неолиберализму был демократическим и добровольным. Первоначально, неолиберальные реформы проводились сознательно с расчетом повысить снижающуюся норму прибыли, а главными проводниками новой экономической концепции стали США, Великобритания и Китай. Однако гораздо чаще страны были вынуждены претворять неолиберальные реформы в жизнь под давлением мировых финансовых институтов (МВФ, ВТО, ВБ, ЕБРР) и более развитых стран. Нередко неолиберализм навязывался силой, как например в пиночетовском Чили, когда был насильственно свергнут демократически избранный социалистический президент Альенде.

Во всех странах неолиберальные реформы преследовали одни и те же цели: снижение роли государства в экономике, приватизация государственных активов и монополий, уход государства из сферы социального обеспечения, дерегулирование рынков для доступа транснациональных корпораций. При этом государству доставалась роль независимого арбитра, который должен содержать армию, полицию, сдерживать инфляцию и поддерживать институциональные структуры (укрепление института частной собственности, поддержание свободного рынка и торговли, либо создание их путем приватизации). Не сложно догадаться, что эти реформы привели к росту безработицы, падению уровня жизни, зарплат, уничтожению социального обеспечения, которое было завоевано рабочим классом по праву, при помощи стачек, забастовок, демонстраций и т. д.

С другой стороны, крупные капиталистические корпорации развитых стран получили возможность в десятки, а кое-где и в сотни раз увеличить свою прибыль, благодаря подешевевшей рабочей силе и отсутствию бюрократических преград к экономической экспансии в страны победнее. Таким образом, в экономическом смысле неолиберализм подвел черту под западным обществом «всеобщего благоденствия» (welfare state), построенными на основе кейнсианской и очень близкой к социалистической экономической политике, а позднее был бескровно навязан и странам бывшего социалистического блока.

Идеологической составляющей оправдывающей проведение реформ было провозглашение свободы личности, экономического роста и общества изобилия. Согласно неолиберальной концепции, имеющей свой исток в классическом либерализме, в человеке заложен неисчерпаемый потенциал. Однако раскрытию этого потенциала мешает довольно неожиданная вещь: чрезмерно высокая роль государства в экономике! Каждый человек обладает предпринимательскими способностями и в условиях свободного рынка и сильного института частной собственности все общество может достигнуть благополучия. Таким образом непреодолимой преградой на пути к всеобщему счастью оказываются бесплатная медицина, доступное образование и жилье, пенсии и льготы, трудовые права рабочих и декретные отпуска для женщин. Именно это не дает человеку развивать свои предпринимательские способности делая его паразитом, сосущим кровь у более успешных и богатых людей, которые вынуждены платить высокие налоги на свою прибыль чтобы обеспечить все эти социальные блага в капиталистическом государстве.

С этих позиций большинство из нас теперь оценивают свою жизнь. Небывало массовая пропаганда этих идей через кино, телевидение, книги, а несколько позднее и интернет оказала настолько глубокое воздействие на сознание общества, что они были воплощены в реальности, а приведенные выше положения мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся.

В политическом смысле неолиберализм отлично описывается в марксистских категориях классовой борьбы, став мощным орудием в руках класса буржуазии и капиталистов против трудящихся масс. Идеология неолиберализма оправдывает неравенство, нищету, противопоставляет интересы элиты интересам всего общества. Провозглашение культа личности, привело к атомизации общества («человек человеку — волк»), уничтожение институтов бесплатного образования, медицины и жилья привело к тому, что право на развитие, духовный рост, самореализацию теперь имеют лишь богатые. Да, какие-то единицы, выходцы из бедных слоёв общества изредка имеют возможность уехать вверх на социальном лифте, однако добиться они этого могут только благодаря нещадной самоэкплуатации и годами тяжелейшего труда. И даже в этом случае, прилежание и работоспособность вряд ли могут гарантировать успех: помимо всего прочего вам необходимо немалое везение, специфический набор личностных характеристик и много чего еще. И лишь когда все эти многочисленные звезды сойдутся на небосводе, у вас возможно и будет возможность перешагнуть в «элиту». С другой стороны, ребенок из богатой семьи уже по факту своего рождения в оной находится гораздо более выгодном положении, а его шансы на успех и счастливое существование значительно выше всех остальных.

Такая же логика работает и в отношении стран развитых и отсталых. Лишь единицы способны перешагнуть состояние отсталости, а для того чтобы это произошло, должно сложиться воедино настолько много факторов, что это поистине, является каким-то чудом. В основном же все отсталые страны в условиях неолиберализма обречены оставаться таковыми, являясь лишь источниками прибыли для стран более богатых.

История и практика неолиберализма

Выше мы обозначили теоретические основы, на которых базируется неолиберализм. Однако давайте посмотрим на то, как неолиберальные реформы проводились на практике и каких результатов они достигли.

Неолиберализм как политэкономическая теория возник в 1930-е годы, но практическое воплощение идей неолиберализма началось в 70-80-х годах, затем в 80-90х годах, он сформировался как идеологическая система и стал господствующей экономической моделью.

Первой страной неолиберальных реформ была Республика Чили. После государственного переворота 11 сентября 1973 года, в этой стране были впервые реализованы неолиберальные реформы. Они включали в себя: отмену национализации (проведенную ранее президентом Альенде), приватизация государственных активов, открытие природных ресурсов (включая лесные и рыбные) для частной нерегулируемой разработки (часто с применением силы по отношению к местному населению), приватизации системы социального страхования и утверждение свободной торговли. Государство в свою очередь выступало гарантом свободного вывоза капитала и прибылей. Все эти реформы привели к кратковременному оживлению чилийской экономики, повышению темпов роста, накоплению капитала, росту рентабельных и иностранных инвестиций, реформы получили название «чилийское экономическое чудо». Казалось бы, успех, теория работает! Но затем что-то пошло не так.

Несмотря на проведенные реформы и уничтожение государственного сектора, свободный и конкурентный рынок так и не сложился, а произошло ровно обратное. По данным приведенным Стивом Кангасом, большая часть экономических активов была сконцентрирована в руках незначительного числа крупных ТНК: добычу металлов контролировали семь компаний (97,1% рынка), сельское хозяйство находилось под контролем у восьми компаний (80,6% рынка), производство бумаги и целлюлозы — у двух компаний (90% рынка).

Экономическое чудо оказалось очень недолговечным. В 1982 году во время глобального долгового кризиса, разразившегося в Латинской Америке, ВВП страны упал на 14%, уровень безработицы взлетел до 25%, годовая инфляция составила 40%, а реальные доходы населения упали более чем в 2 раза. Благодаря этому эксперименту который показал несостоятельность неолиберальных реформ, в других странах стала применяться менее идеологизированная версия неолиберализма. Именно эта опробованная система стала применяться в Великобритании и США.

Второй страной получившей название «витрины неолиберализма», стала Аргентина. 24 марта 1976 г. в Аргентине, в рамках «операции Кондор», к власти приходят военные. Новое правительство сразу же приступает к разработке новой экономической политики. Министр экономики Аргентины придерживаясь теоретических принципов неолиберализма, настоял на проведении экономических реформ, включающих в себя классический список мер: открытие и либерализация экономики, приватизация государственных предприятий, сокращение государственных расходов и т. д. Международные финансовые институты очень положительно восприняли аргентинские реформы, поддержав страну кредитами.

Однако и в этот раз реформы проводимые правительством не смогли вывести страну из кризиса, а лишь усугубили положение: уровень инфляции держался на отметке в 15%, происходило падение реальных доходов населения и рост безработицы. Аргентинская экономика до сих пор не может преодолеть негативный эффект вызванный неолиберальными реформами. Так в 2018 году 32% населения жили за чертой бедности, а 22 мая 2020 года произошел девятый (!) дефолт аргентинской экономики.

Неолиберальные эксперименты происходили не только в странах периферии. Яркий пример неолиберальной политики продемонстрировала знаменитая глава правительства Великобритании, «железная леди» Маргарет Тэтчер. В 80-х годах в Англии по ее руководством проходит волна приватизации. Были распроданы и переданы в частные руки компании British Aerospace, British Telecom, British Airways, производство стали, электричества и газа, нефть, уголь, вода, автобусные перевозки, железные дороги и более мелкие государственные предприятия. Итогом приватизации послужило уничтожение британской промышленности, приходом на рынок иностранных компании. Благодаря реформам в Великобритании число бездомных удвоилось, количество детей, живущих только за счет социального пособия, увеличилось от 7% в 1979 году до 26% в 1994 году, число британцев, живущих в бедности (определяемой как месячный доход, составляющий менее половины минимальной зарплаты), возросло с 5 млн до 13 млн 700 тыс. человек, 10% самых бедных потеряли 13% своей покупательной способности, в то время как 10% самых богатых увеличили свое состояние на 65%, и в течение 5 последних лет число миллионеров удвоилось. По данным приведенным Дэвидом Харви, в период приватизации 1% наиболее состоятельных людей удвоили свою долю в национальном доходе с 6,5% до 13%.

Нет ничего удивительного в том, что по сей день Тэтчер является одной из самых ненавистных фигур для англичан, а в день ее смерти 7 лет назад, на улицах Британии прошли массовые праздничные мероприятия.

Для еще более наглядного примера подтверждающего опасность неолиберальных реформ, и усиление социального расслоения обратимся к бастиону неолиберализма США.

В результате проведения неолиберальной политики в конце 1970-х доля национального дохода в распоряжении 1% наиболее богатых граждан США взлетела к концу столетия до 15% (почти достигнув предвоенного уровня). Доля национального дохода, приходящегося на 0,1% самых богатых граждан США, увеличилась с 2% в 1978 году почти до 6% к 1999-му.

— ДЭВИД ХАРВИ, «КРАТКАЯ ИСТОРИЯ НЕОЛИБЕРАЛИЗМА»

Одним из самых ярких примеров негативного влияния неолиберальных реформ на экономику США является уничтожение знаменитого «Ржавого пояса», родины американского автомобилестроения и промышленного производства. В этой части Среднего Запада и восточного побережья США, где с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности, происходит массовое сокращение тяжелой промышленности и производства. Именно тогда США теряет первенство, к примеру, в автомобилестроении, передав пальму первенства Японии и Германии. Тяжелые последствия всё это имело для населения «Ржавого пояса», которое стало стремительно беднеть. А сами США по сей день остаются государством с самым высоким уровнем экономического неравенства населения среди развитых стран.

Это — хрестоматийные примеры провалов неолиберальной политики, и на самом деле, это далеко не полный их список. На сегодняшний день почти каждая страна мира имеет свою небольшую историю неолиберальных поражений, где-то выраженных в обнищании простых людей, а где-то и в настоящих гуманитарных катастрофах. Однако в рукаве неолиберальных идеологов остаётся еще один козырь, которым они пользуются, когда речь заходит о неудачах. Нередко можно услышать утверждение о том, что неолиберальные реформы не доводятся до конца (что неудивительно, ибо мало где трудящиеся готовы безропотно терпеть над собой такие издевательства), и вследствие этого оказываются провальными.

Это утверждение легко опровергается эталонным примером многострадальной Республики Гаити. Смешно сказать, но когда-то журнал Forbes охарактеризовал республику как лучший пример рыночной экономики, которая имеет тесные связи с США. Согласно журналу, в 1991 году Рене Преваль, авторитарный лидер Гаити, пришедший к власти в результате военного переворота, реализовал большую часть постулатов неолиберализма: либерализация торговли и финансового сектора, уменьшение налогов и тарифов для бизнеса, урезание государственных расходов, сокращение численности госслужащих и масштабная приватизация. Итогом принятых реформ стало поляризация общества при населении в 11 млн. человек, 6,5 млн. находится на грани нищеты, а по уровню социального неравенства Гаити входит в пятерку мировых лидеров. Сама же страна по сей день является одним из беднейших государств мира.

Ну, а что с Кыргызстаном?

Свою славную историю неолиберальных преобразований имеет и Кыргызстан. После распада СССР на территории бывших союзных республик начинает проводиться «шоковая терапия», в скорости проведения которой Кыргызстан имел наиболее заметные успехи среди всех постсоветских стран.

В этой оптике принятый 30 апреля пакет мер, является все тем же набором реформ, которые уже проводились в и в 90-х и в 2000-х годах.

Так, в нашей истории уже были реализованы следующие меры:

— поощрение развития частного сектора (1994 год);

— прицел на бездефицитный бюджет и равновесный платежный баланс (1994 год);

— легализация теневого сектора экономики (2001 год);

— развитие сектора малого предпринимательства (2001 год);

— создание условий для развития малого и среднего предпринимательства (1994 год);

— провести селективный отбор государственных убыточных и неплатежеспособных предприятий для дальнейшей их санации и реорганизации, ввести практику процедур банкротства (1994 год);

— снижение ставки налога на прибыль до 20%, а затем и до 10% (2001 год) и снижение налогов с 16 до 8 (2008 год);

— реформирование системы социального страхования, в том числе пенсионного обеспечения (1996 год);

— переход на накопительную пенсионную систему (2010 год).

Как видно, неолиберальная программа была реализована в нашей истории довольно последовательно, без явных прорех еще в 90-е. Привнесены же к нам реформы были осознанно, после многочисленных экспериментов по всему миру, исход которых мы описывали выше. В результате Кыргызстан получил выверенный и тщательно проработанный пакет реформ, нацеленный на уничтожение остатков социалистической экономики и насаждение рыночных отношений. Предложенные МВФ и ВТО методы управления с радостью принимает политическая элита Кыргызстана, в лице первого президента Аскара Акаева и «легендарного парламента». Подняв на щит лозунги о свободе, почему-то первой жертвой становится… свобода экономическая. Итогом первых преобразований стала отмена бесплатного высшего образования и превращения образования в товар, приватизация, а затем уничтожение промышленных комплексов и заводов, коммерциализация здравоохранения и насаждение частной медицины, деградация сельского хозяйства и увеличение импорта сельскохозяйственной продукции. Были реализованы многочисленные программы по изменению структуры экономики, самой известной из которых была программа PESAC («Проект приватизации и кредит на корректировку сектора предприятий»). Помогали же всё это удерживать на плаву многочисленные кредиты от МВФ и так называемое международное признание — именно тогда Кыргызстан становится гордым носителем звания «Центральноазиатской Швейцарии», а 1995 год становится годом эпоса Манас в ООН, что помогало, не смотря на увеличивающуюся нищету, поддерживать правящей элите должный уровень доверия со стороны населения.

Эта слепота дорого стоила кыргызстанцам. Первая волна неолиберальных реформ привела к невиданному расслоению общества, которое можно сравнить только с дореволюционным Кыргызстаном. После распада СССР, Кыргызстан одним из первых успешно закончил приватизацию, что привело к уничтожению промышленного комплекса и начало создания экономики реэкспортной экономики. К концу 1998 года доля частного сектора в промышленности составила 87%, в торговле — 97%, в строительстве — 57%, в транспорте — 55%. В социальной сфере же вполне ожидаемо произошло расслоение на бедных и богатых, причем состав группы капиталистической элиты не особо изменился и по сей день. Так в период 1991-1995 годов, число людей достигших черты бедности составлял свыше 50%. Сегодня этот уровень находится на отметке в 22,4%, что не должно вводить в заблуждение: кыргызстанская беднота ринулась зарубеж, на заработки в РФ, Турцию и ряд других стран, обеспечивая до трети ВВП страны денежными переводами своим семьям.

А чем же всё это время занимались новоявленные собственники, которые, согласно неолиберальной концепции должны были бы вытащить Кыргызстан из кризиса? Получив в свои руки государственные предприятия и преследуя цель получить прибыль здесь и сейчас, они активно распродавали все оборудование по цене металлолома. И если раньше кыргызстанские предприятия могли производить сложную техническую продукцию, то теперь освободившаяся площадь крупных фабрик и заводов могла быть использована только для примитивного, мелкого производства. Таким образом, переданные в частные руки государственные фонды не стали основой для построения новых предприятий, а лишь послужили инструментом обогащения для новой элиты. Полученные же средства были пущены не в создание нового производства и рабочих мест, а на предметы потребления и роскоши, в виде особняков, дорогих автомобилей и всего тому прочего.

От приватизации и разгосударствления пострадала не только промышленность. В этот же период происходит становление частных собственников на селе. Проведенная земельно-аграрная реформа ставила своей целью преодоление отчуждения крестьян от земли, и возвращение института хозяина (собственника). Реформа привела к деградации сельского хозяйства, дроблению и созданию мелких крестьянских хозяйств. Политика дробления и выделения земельных долей, создала ситуацию при которой мелкие хозяйства не могли обеспечить себя необходимыми ресурсами (закупка техники, система орошения, семена, консультация агронома и т. д.). Именно провозглашение института частной собственности как движущей силы экономики привело к тому что в сельском хозяйстве стала преобладать мелкотоварность, которая в итоге и стала тормозом развития всего аграрного сектора экономики, что в свою очередь подорвало благополучие сел, которые и поныне представляют из себя жалкое зрелище.

Чего у неолиберальных реформ не отнять, так это того что на капиталистические рельсы некогда социалистический Кыргызстан встал довольно быстро. Но ожидаемой стабильности он не принёс и агрессивная неолиберальная политика не могла не вызвать народного недовольства. За 30 лет реформ (при коротком правлении Бакиева наиболее ярким проводником неолиберальной экономической политики стало небезызвестное ЦАРИИ) правящему классу дважды пришлось столкнуться с массовым сопротивлением в 2005 году, а затем в 2010. В обоих случаях важным катализатором протестов были классические для неолиберальных стран повышения тарифов. Увы, за неимением альтернативной точки зрения и программы, итогом этих революций была смена одного капиталистического клана на другой. Однако новые власти после революции 2010 года сделали необходимые выводы, и активные неолиберальные преобразования были заменены тактикой «малых доз», тихо и незаметно усиливая институты частной собственности и уничтожая социальные гарантии.

В последние десятилетия, из–за невозможности осуществлять решительные изменения, боясь народного недовольства, в Кыргызстане сформировалась крайне неустойчивая экономическая система основанная на реэкспорте и постоянном кредитовании социального сектора. Так большая часть государственных доходов и кредитов (около 40%) в Кыргызстане расходуется на социальную сферу.

Разворачивающийся экономический кризис, связанный с коронавирусом (но отнюдь не только с ним), поставил под вопрос существование такой системы. И для того чтобы поддерживать её на плаву, стране снова необходимо получение новых кредитов, выдавать которые МВФ готова только на условиях проведения очередной волны неолиберальных реформ.

Как уже было показано выше, эти реформы не принесут выгоду никому, кроме узкой группы лиц владеющей большей частью капитала. Экономический кризис вскрыл главное противоречие государства и капитала. Все это время правительство пыталось совместить две противоположных и не сводимых друг к другу группы интересов. С одной стороны интересы трудящихся классов, из которых состоит 95% населения. С другой стороны — интересы бизнеса. В условиях кризиса это противоречие не может быть разрешено и правительство выражая классовые позиции своих хозяев предпочло частный интерес общему.

Итогом новой экономической политики станет еще большее обнищание простых людей. А всех тех, кто принимал и лоббировал данную политику снова спасёт принцип коллективной ответственности. Акт принятый Жогорку Кенешем можно рассматривать как пример политической близорукости в надежде получить еще один кредит от ЕБРР, АБР или МВФ, попыткой удержаться у власти, удержать своё общественное положение, влияние и защитить свои бизнес-интересы. И по настоящему глуп тот, кто надеется что очередной прыжок на грабли приведет к чему-то иному, чем звонкий удар по пустой голове. А пока мы предлагаем вам запомнить имя каждого из 30 депутатов, «подготовивших» данный законопроект, и всех тех кто проголосовал за его принятие, подписавшись под очередным разграблением кыргызского народа.

Как преодолеть неолиберализм и можно ли это сделать?

Утвержденный 30 апреля акт напоминает замкнутый круг. На протяжении 30 лет, наша страна реализовывала предложения перечисленные в нем, однако ранее они так и не принесли особых результатов. Возникает вопрос, что изменилось сейчас? Именно сейчас, когда в условиях коронавирусного кризиса даже самые рыночные государства начинают нарушать неолиберальные принципы, вмешиваясь в экономику, раздавая деньги населению (как это происходит, например, в США или России), выплачивая пособия по безработице и т. д. Наше правительство, напротив, наплевав на своих граждан, вводит меры жесткой экономии ради получения кредита. Принятие этого акта неизбежно приведет к тому, что государство превратится в обычный аппарат подавления трудящихся, которые должны будут оплачивать изобилие богатых. В совокупности же это приведет к тому что экономика и политика будет еще меньше зависеть от внутренних факторов и больше от внешних. Несмотря на то, что, мы уже сильно зависим от МВФ, АБР, ЕБРР, Всемирного банка, ЕАЭС и Китая, принятый акт усилит и укрепит эту зависимость. Хотя гораздо скорее всё это приведет к новому политическому перевороту, который откинет страну еще на несколько лет назад.

Так как же изменить ситуацию? Перво-наперво нужно знать, что другой путь есть. И не смотря на мощное сопротивление, оказываемое ему со стороны неолиберальных лоббистов, которые не испытывают проблем с недостатком средств на пропаганду, подкуп или даже прямую военную агрессию, этим зеленым росткам здоровых экономических принципов удаётся пробиться через асфальт. Тем более что с каждым годом этих примеров становится всё больше, и по всей планете, что в первом, что в третьем мире, вспыхивают очаги сопротивления неолиберализму. Разумеется, речь идет о левом пути, подразумевающем опору на собственные силы и устойчивое развитие, снижение уровня экономического неравенства и проведение политики в интересах рабочего класса и трудящихся масс. Выбор путей экономических и политических преобразований должен быть подлинно демократическим, а не опираться на узкую группу «экспертов» и политиков, которые под шумок протаскивают людоедские законы.

По нашему мнению, действительно новая экономическая политика должна включать в себя:

— прекращение либерализации экономики и усиление роли государства;

— ликвидация безработицы путем создания государственных предприятий;

— государственная поддержка кооперации и рабочей самоорганизации;

— усиление роли профсоюзного движения;

— прекращение помощи бизнесу и помощь всем категориями граждан;

— введение прогрессивного налогообложения;

— включение граждан в процесс принятия решений и демократизация государства.

Экономический кризис заставляет требовать от государства и капиталистов больше. Именно поэтому государство должно отказаться от неолиберализма, и заняться социальной поддержкой населения. От бизнеса же мы должны требовать сохранения и увеличения количества рабочих мест, а также сокращения окладов управляющего звена. Если же наши бизнесмены не способны на это, то тогда предприятия должны перейти в руки самих рабочих и управляться ими сообща, в своих интересах.

В последние годы тема сопротивления неолиберализму становится по настоящему массовой и международной. На родине неолиберализма, в США, набирают силу левые кейнсианские течения, утверждающие что государство должно вернуться к жестким принципам регулирования экономики и перераспределения ресурсов в пользу неимущих частей населения. Причем представляют его не только обычные рабочие, но и интеллектуальная элита: нобелевские лауреаты и ученые.

В Европе, помимо рабочих демонстраций и забастовок, выступлений «желтых жилетов» и антикапиталистических сил, идут разговоры о введении безусловного базового дохода и проводятся соответствующие эксперименты. Так, Испания из коронавирусного кризиса будет выходить при помощи ББД. К слову, проводятся они даже в Индии и показывают весьма и весьма хорошие результаты.

Во многих странах Латинской Америки проходят массовые демонстрации против повышения тарифов и неолиберальных реформ. Протесты против неолиберальной политики в Чили вывели на улицы миллионы людей, которые с боем отстояли свои права, заставив свернуть реформы. То же самое произошло и в Эквадоре.

Не смотря на гигантское давление, целые страны ухитряются повернуть вспять неолиберальные преобразования. Так, например, в 2016 году Португалия ослабила меры жесткой экономии, принятые в 2011 году. Столкнувшись с последствиями мирового финансового кризиса в 2008 году, Португалия была вынуждена прибегнуть к финансовой помощи стран Еврозоны, Европейского центробанка и МВФ. Итогом этой помощи стало урезание зарплат госслужащим, снижение социальной помощи и повышение налогов для физических лиц. Однако в 2014 году, с приходом к власти Социалистической партии, Португалия вышла из программы поддержки благодаря чему добилась восстановления экономики без МВФ. Став исключением из правил, Португалия доказала, что не нужно экономить на зарплатах и пенсиях, а наоборот надо увеличивать доходы граждан, тем самым повышая потребление, за счет чего происходит рост потребительского спроса. Как следствие, именно Португалия показала наибольшую устойчивость в период коронавируса из всех стран Еврозоны. Это также доказывает, что мировые институты кредитования не всесильны и от их условий можно отказаться. И чем больше стран будут становиться на этот путь, тем свободнее будет дышать обычный человек. Пора встать на него и в Кыргызстане!