>Скоро выйдет пятое издание этого нозологического справочника, включающего в себя сотни новых диагнозов для болезней, которые надлежит называть «медикаментозными заболеваниями» [maladies médicamenteuses]: они указывают не на заболевание, предшествующее приёму лекарственных средств, но именуют болезнью неправильно истолкованные эффекты, вызванные рядом веществ, которые в силу тех или иных обстоятельств оказываются в нашем организме[1].
Это очень сильно и очень непонятно. Начать с того, что в DSM нет понятия заболевания (disease/illness), а есть "расстройство" (disorder). Но что за "сотни новых диагнозов" великий Латур имеет в виду? Можно хотя бы десять новых диагнозов в пример? Что есть "неправильно истолкованные эффекты"? А как правильно толковать? Что за "ряд веществ, которые оказываются в нашем организме"? И почему-то ссылка на Кирша (с т.з. которого антидепрессанты работают как активное плацебо)... т.е. Латур пытается сказать, что депрессии не существует? Или что? Тогда что это за "сотни новых диагнозов"?.. В общем, невероятно загадочный отрывок, и если есть возможность, пожалуйста, разъясните.
"Если вытеснение оставляет после себя некоторый след, по которому можно восстановить исчезнувший образ, то в результате репрессии на психической поверхности остается только пустое пространство"
Здесь речь идет, скорее, о механизме отбрасывания, когда представление=означающее не принимается и на месте его действительно остается дыра=пустое место в Символическом.
"Вытеснение отделяет влечение от его репрезентации и помещает его в бессознательное, сохраняя тем не менее доступ к остаткам этих репрезентаций. То есть вытеснение оперирует с символом в отличие от репрессии, воздействующей непосредственно на влечение, которое подавляется, не оказываясь символизированным".
Фрейд говорил о том, что влечение само по себе никогда не подвергается вытеснению, вытесняется только представление, с ним связанное. Статья "Бессознательное": "Если бы влечение не связывалось с каким-нибудь представлением и не проявлялось как состояние аффекта, то мы не могли бы о нем ничего знать. И если мы все-таки говорим о бессознательном влечении или о вытесненном влечении, то это только безобидная небрежность выражения. Под этим мы можем понимать только такое влечение, которое отражено в психике бессознательным представлением, и ничего другого под этим не подразумевается".
Влечение появляется после связывания с означающим, которое в последействии учреждает само влечение.
Иван, вы имели в виду это место из XX семинара:
"Наслаждение отличается тем фундаментальным свойством, что все тело одного наслаждается частью тела Другого. Но и эта часть тела наслаждается тоже - Другому это может больше или меньше по вкусу, но в любом случае равнодушным он остаться не может" (стр. 31)?
Отмечу также, что медицинская норма – это понятие чисто статистическое, и неразрывно связано с концептом средней величины, появившееся в математике/статистике во второй пол. XIX в. Нормальным и здоровым в медицинской клинике полагаются те свойства тела, которые присущи, в некоем диапазоне, большинству популяции. Свойства тела – это то, что можно поверить инструментально (анализы, визуализации типа рентгена и томограмм). Здоровье, с т.з. «биомедицинского» подхода определяется через отрицание, как отсутствие отклонений от средней величины.
С другой стороны, медицина (в виде гигиены и профилактики) учит тому, чтобы не поддаваться не соблазны и «злоупотребления» достижениями современной науки и цивилизации (каковые, вообще-то, и породили ее саму, медицину). Напр., «не курите», «не ешьте трансжиры», «не ешьте сладкое/фастфуд», «не пейте энергетики», «не сидите долго на рабочем месте», «не злоупотребляйте ездой на машине, больше ходите» - короче, как можно меньше используйте все достижения науки и индустрии. Т.е. источник телесной опасности и вообще смерти теперь, с т.з. медицины, заключен именно в современной цивилизации. Некий потенциал для критики современной цивилизации уже заложен в медицинском взгляде. Но медицина останавливается только на «рекомендациях» и «предупреждениях», т.е. «советах» в форме: «лучше бы было, если бы вы этим не злоупотребляли».
Спасибо за текст. Если говорить о проблеме боли (чисто телесной, физической, связанной с раздражением ноцицепторов, причем в модусе невыносимости/мучительности), то современная медицина достигла в ее решении невероятных успехов, причем всего-то в какие-то последние четверть века (хотя бы сравнить советскую стоматологию и теперешнюю). Т.е. медицина научилась справляться с вторжением Реального за счет избыточной символизации и нормализации тела. Однако «лечить» (в современном смысле) не относится к «невозможным профессиям», о которых говорил Фрейд (руководить/управлять, воспитывать/учить и анализировать), т.к. не имеет дело с негативным, т.е. с человеческим желанием.
Nikita, если можно, разверните мысль про аддикцию. Так, в психиатрии аддикция – это частный случай навязчивости, и это особо ничего не объясняет. Как я указал выше, в свете метапсихологии для влечения цель имеет примат над объектом. На мой взгляд, в случае аддикции объект неважен и случаен, все медицинские стратегии «излечения» от зависимости построены на замене одного объекта на другой (напр., метадоновая «заместительная» программа «излечения» от зависимости от героина, «кодирование», религиозные стратегии, «излечение» ожирения путем замены еды на ПП и ЗОЖ, «самые ярые трезвенники – бывшие алкоголики» и т.д.) У влечения к смерти цель понятна, какие объекты и средства оно изберет – это дело случая. Пример – упорное курение Фрейда, несмотря на его болезнь, десятки операций и печально известный финал .
Мне кажется, здесь трудность еще в том, что мы говорим на разных языках – я больше апеллирую к фрейдовой метапсихологии 10-х-20-х гг. и (британской) теории объектных отношений, и не совсем владею лакановским аппаратом. Но безусловно, я имею в виду какой-то ограниченный диапазон клинических случаев, и здесь действительно (согласен с вам) необходимо прояснять конкретную «диагностическую структуру». В частности, добавлю, возможны случаи зависимости на фоне структурной невозможности испытывать вину/стыд (т.н. «психопатии») при сохранении некоего усвоенного (внутреннего) объекта, требующего от субъекта наслаждаться (=«Другого»).
«чем больше выпито вина, тем больше вина. Вина - маркер предательства своего желания под давлением Другого» - это, по-моему, просто прекрасная омонимия в контексте психоаналитической «клиники парапраксии/остроумия», ибо здесь в сгущенном виде можно видеть, (1) что чем больше наслаждения (избытка), тем больше его требуется в дальнейшем/всякий раз (тем [надо] больше вина) - то, что в «аддиктологии», психиатрии и фармакологии обозначают как «рост толерантности»; и (2) спутанность наслаждения и отвращения, удовольствия и неудовольствия, когда не ясно, что вызывает больше удовольствия – то ли само вино, то ли вина, могущее сопровождать его употребление. Мне кажется, это вписывается в мысль Фрейда относительно того, что для разных инстанций психического аппарата разрядка может представляться и как удовольствие, и как неудовольствие («высвобождение вытесненного» воспринимается Оно как удовольствие, а Я – как неудовольствие; вина воспринимается как удовольствие для Сверх-Я, на наслаждение будет использовать любое доступное в псих.аппарате удовольствие для того, чтобы достичь своей цели, к тому же, из той же метапсихологии известно, что для влечения «главное» - цель, а не объект).
Nikita, мне видится, что когда психика включается в режим наслаждения, то она начинает подчиняться влечению к смерти согласно требованию (желанию, голосу и т.д.) Другого, а агрессивные влечения начинают служить только для того, чтобы субъект не свернул с пути к смерти (чтобы отмахнуться от внешних/случайных влияний, которые могли бы вернуть его в режим принципа удовольствия). Как мне кажется, такая схема вписывается в логику «По ту сторону принципа удовольствия». Поэтому занятия спортом и химические аддикции, несмотря на кажущуюся структурную схожесть/гомологию (и то, и то - зависимость-обсессия), метапсихологически представляют собой разные вещи. Скорее всего, в аддикции субъекта негативирует Другой в подчинении его влечению к смерти, и «моторный отвод» второстепенен; в спорте субъект «сам» негативирует (скорее, «неантизирует», пользуясь термином Сартра) мир и собственное тело в «моторном отводе».
Nikita, пример со спортсменом, жертвующий своим телесным благополучием и даже жизнью, ради символических требований (интернализованный голос другого: «ты должен быть лучше всех», «быть на первом месте») сложен (пример – «Черный лебедь» Аранофски, где героиня в конце картины «познала совершенство» в обмен на свою смерть). Сложен в силу сложности теории влечений Фрейда. Безусловно, занятия спортом/балетом/боевыми искусствами утилизируют агрессивные (=разрушительные) влечения (тот самый «моторный отвод» по Фрейду), которые могут разрушить тело. Но влечение к смерти, вопреки распространенному мнению, не равно агрессивным влечениям (так же, как бессознательное не равно Оно второй топики).
Спасибо за комментарий, очень ценный. Я перепишу текст и подправлю терминологию. Я не являюсь внимательным чтецом Лакана (конечно, выражение типа: «он хочет только удовлетворения своих желаний» - абсолютно не лакановское и читается как наивно-литературное). При написании я опирался на Фрейда – «Толкование сновидений», «По ту сторону принципа удовольствия» и метапсихологические сочинения 1915 г. Поэтому этот текст, может быть, написан в стиле метапсихологии 100 лет назад. Я, скорее, хотел осветить связь между наслаждением и влечением к смерти. В частности, наблюдение относительно того, что «скандальность» и специфическая «омерзительность» крайних форм наслаждения связаны с тем, что наслаждение стремится кратчайшим путем привести организм/субъекта к смерти, но при этом обманным путем воспользоваться удовольствием, которое, вообще-то, «предназначено», чтобы «охранять жизнь».
Но дело в том, что, по сюжету мульфильма, «В моей стране этого слова [хочу] произносить нельзя». Как только герой произносит: «Я хочу», то его робот-протез выходит из строя, Великий Нехочуха сваливается со своего ложа чуть ли не с сердечным приступом (его отпаивают валидолом). Смысл пребывания в Нехочухии – отказ от желаний/требований, вообще какого-либо запроса, сопровождающийся беспрерывным наслаждением («…Только удовольствия», «Ты куда? А как же удовольствия?»). Т.е. в состоянии, максимально приближенном к неорганическому (=смерти).
Мне думается, что когда речь идет о «дипсоманическом» наслаждении, то эти упреки совести, стыд, самоуничижение включаются в наслаждение как отвращение («отвращение к самому себе») и боль. Т.е. в данном примере с водкой и вокзалом «самоуничижение» необходимо для включения в режим наслаждения. Эксцесс, излишек в психике всегда должен сопровождаться болью и отвращением, и не столь важен их источник. Замечательная иллюстрация этому – фильм «В моей коже» Марины де Ван. Что касается мысли, что наслаждение не всегда может принадлежать Другому, - мне трудно здесь что-либо сказать в ответ; это возможно, но в клинической перспективе все случаи аддикций, наслаждения, ставящего под угрозу телесное существование/функционирование субъекта, связаны именно с гетерономией воли к наслаждению.
