Перевод Александра Филиппова-Чехова по изд. Heiner Müller. Warten auf der Gegenschräge. Gesammelte Gedichte. Berlin, Suhrkamp, 2014

Феликсу Гваттари

What authorities are there
beyond Court tittle tattle
(Моммзен — Джеймсу Брайсу [1], 1898)

Вопрос почему же великий историк

Не написал том четвертый

РИМСКОЙ ИСТОРИИ тот долгожданный

Об императорах он занимал

Всех историков после

Причин тому было немало

В письмах предположениях слухах

Нехватка источников Тот кто пишет резцом

Почерка не имеет Камни не лгут

Нет доверия к литературе ИНТРИГИ И

СПЛЕТНИ Золотые фрагменты

Лаконичного Тацита суть чтенье поэтов

Которым история в тягость

Невыносима для них она без танца гласных

На могилах против всей тяжести мертвых

Страх вечного возвращенья

Он не любил императоров

Ни их усталости ни их пороков

Юлия одного было достаточно

Он был ему мил как свой камень могильный

ЦЕЗАРЯ СМЕРТЬ ОПИСАТЬ и довольно

Когда кто-то спросил про четвертый

Том предстоящий ЖЕЛАНИЯ НЕТ

И после него СТОЛЕТЬЯ ГНИЕНИЯ

СЕРЫЕ В СЕРОМ ЧЕРНЫЙ НА ЧЕРНОМ Кому

надпись на камне Что Бисмарк служил акушером

И притом был могильщиком Рейха

Послед подложной депеши

Следовало из третьего тома

В Шарлоттенбурге он одряхлел

Дважды в день поездка на конке

В пыли сорока тысяч книг и рукописей

В доме у Моммзена Махштрассе 8 [2]

В подвале двенадцать детей [3] МУЖЕСТВО ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Я КАК ИСТОРИК ЗНАЮ ТЕПЕРЬ

К СОЖАЛЕНИЮ ТО ЧТО НЕ ЗНАЮ Например Почему

Мировая империя пала Обломки не отвечают

Молчание статуй позолотило падение

МЫ ПОНИМАЕМ ЛИШЬ ИНСТИТУЦИИ

НО ОН УСТАЛ И В ПЫЛИ

Благостный Дильтей [4] писал графу Йорку [5]

СЕЛЬСКИХ ДОРОГ ФИЛОЛОГИИ

В ПЫЛИ ИНСКРИПТОВ ПОЛИТИКИ ПАРТИИ

ТОСКОВАТЬ ПО НЕВИДИМЫМ СТРАНАМ

ДУХУ НЕСВОЙСТВЕННО Ему нужны вещи

В письме к своей дочери госпоже Виламовиц [6]

Он грезит о вилле в Неаполе

Но не чтобы там умереть Придет еще время для смерти

Оно беспощадно СЛЕПАЯ ВЕРА

ДЛЯ ГРАФОВ С БАРОНАМИ их христианство

Есть заболевание дерева

Рак проникающий в корни из новостей

Апостолы это двенадцать тайных агентов

Предатель дает доказательство Бога

А Савл фирменный знак колонизированный

Легавый играет роль социалдемократа

Обратясь Павлом после падения с лошади

Баран-предводитель неизвестного Бога

Овец для него загоняющий

Для спасения или проклятия вечного

Лишь пред червями равны мертвецы

Стал первым папой полицейский стукач

Лишь Иоанн на Патмосе в дымном чаду

Еретик воскреситель усопших и террорист

Видел грядущего нового зверя

Мечта об Италии это мечта о писании

Стимулирующий лунный свет поверх руин

С божественным высокомерием МОИХ ЮНЫХ ЛЕТ

БОЛЕЕ ЮНЫХ ЮН Я НИКОГДА НЕ БЫЛ

Остается лишь ЗЛОСТЬ БОЖЕСТВА A POOR

SUBSTITUTE В трясине орлы Зачем же

Записывать разве что массы хотят прочитать

Что в трясине жизни поболе

Чем на высотах это известно из биологии

Как донести до людей и зачем

Что первое десятилетье Нерона

Бесталанного маляра-кровопийцы

При паденьи империи музыку ставят высоко

Когда все сказано сладким становится голос

Счастливое время народа Рима

Может, счастливейшее за всю историю

Хватало хлеба и зрелищ И бойни

Вершились в высоких кругах

Рейтинг у них был высокий

Пожар в доме Моммзена был обусловлен

Не пылом христианским против библиотек

Как пару тысяч тому в Александрии

А взрывом газа на Махштрассе 8

Мозг пронзает ужасная мысль

Что великий ученый все же закончил

Четвертый том об императорах

И пожар его уничтожил

Со всей библиотекой допустим

Сорок тысяч томов плюс рукописи

Спасли лишь ФРАГМЕНТ ДЛЯ АКАДЕМИИ

Черновик в семь страниц опаленный огнем

В УГЛОВЫХ СКОБКАХ СГОРЕВШИЕ СЛОВА

МОММЗЕНА как пишут издатели

Спустя двенадцать и сто лет после пожара

О том пожаре писали во всех газетах

Ницше читатель газет — Петеру Гасту [7]:

«Читали вы, что дом у Моммзена

Сгорел? И выписки пропали, все

блитательные наработки, что величайший из живых

Ученый сделал? Должно быть, он снова и снова

Бросался в пламя, чтобы их спасти, пока его,

Покрытого ожогами, не оттащили, силу

Применив. Такие начинания, как Моммзена,

Должно быть, очень редки, ибо память

И острота ума, способность упорядочить

Обширный материал сливаются нечасто воедино,

Но чаще выступают вразнобой. Когда я про пожар

Услышал, во мне как будто что-то

Оборвалось, я до сих пор страдаю,

Как вспомню. И сочувствую. Однако

Ну что мне Моммзен? Я к нему совсем не расположен».

Документ из столетия писем

Страх одиночества спрятан в знаках вопроса

Тому кто строчит в пустоту не нужна пунктуация вовсе

Позвольте мне говорить о себе Моммзен профессор

Величайший историк после Гиббона как утверждал Тойнби [8]

(Или сказал наряду Награжденных вечно страх гложет

Что наврал ростомер)

Шарлоттенбург Махштрассе 8

Две-три страницы Для кого же еще нам писать

Как не для мертвых в пыли познания Мысль

Которая вам не понравится юных наставник

Привилегия мертвых забвение

Сами же вы публикацию лекций

Завещанием запретили

Выступленья на кафедре предательство суть

Мук за рабочим столом Вы бы и ЭНЕИДУСожгли дай вам волю

По веленью Вергилия Которому Август

Рима строитель сам сотрясаясь перед завершением

Раз оно пропасть скрывает бессмертье пророчил

КОМЕДИЯ Данте не была бы

Написана или была бы короче

Из–за угрозы сожжения

Я бы хотел чтобы вы прочли Кафку профессор

В мраморном мавзолее на постаменте

Бомбы Второй мировой как вам возможно известно

Не пощадили Махштрассе Не пощадила

И академию вашу наук

Деспотия из Азии что есть продукт

Не того чтения и того что неверно зовут

Социализмом согласно историку

Капитала Которому вы не уделили внимания

Он был рабочим в каменоломне

Пока его памятник не занял ваш монумент

На срок в целое государство На постамент вы вернулись

Перед университетом в честь Хумбольдта [9]

Иллюзий хозяева

(Ваша История Рима ими не

Читана как впрочем и Маркс который об этом молчал

Проживи он подольше и можно бы было сказать

Что он завидовал вашему Нобелю деньгам еврей)

В плен поймали его узора вязания цезарей красных

Тексты ЕГО выбивает солдатский сапог

Как разминировать поле спросил Эйзенхауэр

Один победитель Второй мировой у другого

Сапогами Жуков ответил

Марширующего батальона

ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ РАБОЧЕГО КЛАССА воспет

Добровольно с надеждой Или в петле двойной

Слишком уж многими Да еще с перерезанной глоткой

Летняя буря в тени Всемирного банка

Была пляской комариков над татарской могилой

WHERE THE DEAD ONES WAIT

FOR THE EARTHQUAKES TO COME

Как бы пожалуй сказал Эзра Паунд новый Вергилий

Что ошибся со ставкой на цезаря сдался и он

Призраки вовсе не спят

Сны наши суть их любимое лакомство

Вы извините профессор мой горький тон

В честь Хумбольдта университет

Перед которым вы снова на монументе стоите

Годы спустя с вашей смерти будет раскопан

Как раз сейчас сбродом новой

Неистовой веры не графов с баронами

Вчера за едой в одном нобелевском ресторане

В снова очищенной столице Берлине

Я листал ваши конспекты лекций

О Риме времен императоров только с прилавка

два героя нового времени за столиком рядом

Капитала лемуры менялы торговцы

Я жадно прислушался к их диалогу

Жадный до пищи для отвращения здесь и сегодня:

«Там миллиона четыре / Давай сразу к нам // Но

так не пойдет // Да никто не заметит // Если не овладеешь

клавиатурой / Считай пропал Видел Х / Вот он не овладел //

Это надо просто запомнить / иначе конец Жаль // Так что

боюсь / Что просто к стенке поставят Распнут как медузу //

Будет висеть и хвататься хвататься // Он вроде хороший

сборщик заказов Ну поначалу / Когда же до грязной работы

доходит… // Нужно в другие руки // Но тогда вопрос уже

Годятся ли наши / Чтобы ключ повернуть // Нужно его

поставить вперед // Надо купить для Deutsche Bank’а //

Потом сами отмоем / Мне бы кусачки / Я его научу

Тогда начнет зарабатывать»

Через пять улиц как намекают сирены

Бедные напустились на нищих

Когда богатые уединились коньяк и сигары

Все как в учебнике политэкономии

Капитализма: «Они хотели меня / Отправить в школу

для дураков // Мать как камень тверда / Несмотря ни на что

Ты сдашь экзамен / Учителя не уверены были /

Все же для некоторых был я дурак».

Звериные звуки Кто же это запишет

Со страстью Гнева не стоит Презрение всуе

Впервые я понял тогда почему же боитесь писать

Товарищ профессор об эпохе императоров Рима

При Нероне как нам известно счастливой

Зная что текст не написанный кровоточащая

Рана кровь из которой усмирить слава не в силах

В вашей историографии пропасть зияет

Равная боли в моем еще дышащем теле (надолго ль)

Вспомнил я и о пыли в вашей мраморном склепе

И о холодном кофе утром пораньше часов этак в шесть

В Шарлоттенбурге дом Моммзена Махштрассе 8

За вашим рабочим столом обложенный книгами

конец 1992

На черновике НМА 2744/1 запись: «Моммзен Недостающий четвертый том / Во мне больше от римлян чем от датчан // человек это тень сновидения / тень падающая на сновидение / кошмар бога // т. н. реальность = shadow of poetry // Моммзен пожар=время=забвения // Вергилий». Мюллер упоминает изданные конспекты лекций Моммзена по римской истории эпохи императоров (Theodor Mommsen. Römische Kaisergeschichte. München, 1992)

Теодор Моммзен (Theodor Mommsen, 1817-1903) — немецкий историк, филолог-классик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1902 г. за трехтомную Римскую историю, описывающую историю Рима до начала правления Юлия Цезаря. Том IV о смерти Цезаря и Риме времен империи так и не был опубликован, за томом III следовал V, посвященный римским провинциям во время ранней империи.

Стихотворение Мюллера во многом основано на воспоминаниях Адельхайд Моммзен, дочери историка (опубл. 1936, новая публикация 1992 с предисловием правнука Моммзена Вольфганга) и так называемом Фрагменте для академии Моммзена (из которого, например, позаимствованы рассуждения о христианстве).

Пожар, о котором пишет Мюллер, случился 12. июля 1880 г. и уничтожил почти всю библиотеку ученого.

[1] Джеймс Брайс (James Bryce, 1838-1922) — британский либеральный политик, историк, один из инициаторов создания Лиги наций.

[2] Мюллер обыгрывает название улицы Мархштрассе, возможно, соотнося его с именем австрийского философа Эрнста Маха (Ernst Mach, 1838-1916).

[3] Всего у Моммзена было 16 детей, до совершеннолетия дожили 12.

[4] Вильхельм Дильтей (Wilhelm Dilthey, 1833-1911) — немецкий историк культуры, философ, литературовед. Мюллер цитирует письмо Дильтея, написанное в феврале 1884 г.

[5] Граф Пауль Йорк фон Вартенбург (Graf Hans Ludwig Paul Yorck von Wartenburg, 1835-1897) — немецкий юрист и философ, друг Дильтея.

[6] Дочь Моммзена Мария была замужем за известным филологом-классиком, историком античности Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом (1848-1931).

[7] Йоханн Хайнрих Кёзелиц (Johann Heinrich Köselitz, 1854-1918) — немецкий писатель, композитор, друг и корреспондент Ницше, который и присвоил ему псевдоним Петер Гаст. Мюллер цитирует письмо от 18. июля 1880.

[8] Арнольд Джозеф Тойнби (Arnold Joseph Toynbee, 1889-1975) — британский историк, философ, культуролог и социолог.

[9] Изложение Мюллером перипетий с памятником Моммзену перед университетов имени Хумбольдтов в Берлине не вполне соответствует действительности. Памятник работы Адольфа Брютта был установлен 1. ноября 1909 г., в день смерти Моммзена и демонтирован в 1935 г. Он был возвращен на постамент вскоре после Объединения Германии, это совпало с выносом из фойе главного здания университета бюста Маркса.