Переписка Стефана Цвейга с наследниками Л. Н. Толстого
В день рождения Стефана Цвейга издательство libra публикует переписку писателя с Софьей Есениной Толстой. Материалы предоставлены Отделом рукописей Государственного музея Толстого и библиотекой университета Fredonia, Нью-Йорк, США и вошли в книгу, выпущенную совместно с Институтом Цвейга в Зальцбурге — Стефан Цвейг. Бегство к Толстому. М.: libra, 2016. (Archiv SZ). Перевод с английского А. Филиппова-Чехова.
Стефан Цвейг — Александре Толстой
14 сентября 1928 года
Дорогая и уважаемая Александра Львовна, до настоящего времени у меня не было возможности выразить Вам благодарность за незабываемый день в Ясной поляне и Вашу доброту. Однако дом, могила Льва Толстого и живое продолжение его идей в Вашей школе произвели на меня необыкновенно глубокое впечатление, так что я даже не могу найти слов, чтобы выразить Вам свои чувства.
С глубоким почтением
Искренне Ваш
Стефан Цвейг
Прошу прощения, что не могу написать по-русски. Я очень страдаю от этого пробела в образовании.
Александра Толстая — Стефану Цвейгу
1 октября
Дорогой господин Цвейг!
Большое спасибо за трогательное письмо и визит в Ясную поляну, к сожалению, слишком мимолетный. Надеюсь, что Вы когда-нибудь приедете снова и я смогу все Вам показать и поговорить с Вами об отце, которого, как мне известно из Вашей книги, Вы не только глубоко почитаете, но и прекрасно понимаете.
Икренне Ваша
А. Толстая
Софья Есенина-Толстая — Стефану Цвейгу
4 августа 1929 года
Дорогой господин Цвейг,
боюсь, Вы обо мне плохого мнения и я никогда не смогу объяснить причину моего молчания — прошел почти год с тех пор, как я Вам писала!
Ваше письмо и открытки доставили мне большое удовольствие, я была глубоко тронута Вашим вниманием и памятью. Я очень благодарна Вам за чудесную посылку со всевозможными подарками, которыми я горжусь. Когда я получила ее, мне стало по-настоящему стыдно, ибо полагала, что Вы позабыли обо мне или же обижены на мое молчание — а тут такое! такие приятные воспоминания! Надеюсь однажды увидеть Вас снова и рассказать о себе, как я провела последнюю зиму и почему я никому не писала. Однако прошу Вас поверить, что я сохраняю о Вас самые лучшие воспоминания и благодарю провидение, что мне выпала возможность встретить Вас и я хотела бы познакомиться с Вами ближе. Не уверена, что это письмо дойдет до Вас и удастся ли мне вновь заслужить Ваше расположение. Но я всем сердцем надеюсь, что Вы не оставите это мое письмо без ответа, и обещаю написать Вам снова, как только смогу.
Я также надеюсь увидеть вас в этом году. Мы намерены навестить брата в Америке зимой, и я приложу все усилия, чтобы встретиться с вами по пути. Я также благодарю вас за любезное приглашение в Зальцбург. Это было бы так приятно всем нам!
Я читаю вашу книгу о Толстом, которую вы мне подарили и она заставляет задуматься. Она написана столь же блестяще, как и прочие ваши произведения, есть просто прекрасные пассажи, но некоторые места заставили бы меня с вами поспорить. Я помню, как вы сказали, что со многими вещами в книге я не смогу согласиться.
Я столь о многом хотела бы спросить вас и рассказать вам в связи с вашей книгой. Но я отложу все это до встречи с вами. — Я твердо в нее верю. — Кроме этого я прочла о ваших впечатлениях от поездки в Россию в вырезках из немецких и русских газет, но к сожалению, не полностью, и я бы просила вас выслать мне всю книгу. Мне сказали, что вы ее опубликовали. В статье о доме Герцена вы написали очень хорошие слова обо мне, чем вызвали мое смущение, поскольку я убеждена, что не заслуживаю их.
Я хотела бы больше узнать о вас. Как вы себя чувствуете? Работаете ли так же много и что сейчас пишете? Собираетесь ли вернуть в Россию? Вы говорили, что хотели бы выучить русский. Начали учить?
Напишу пару слов о себе. Всю зиму и все время до июля я была очень занята работой в Музее Толстого и в Литературном музее в Доме Герцена. Три раза по делам меня отправляли в Ленинград, а весной я дважды ездила в Ясную поляну, она прекрасна в это время года.
Маленький музей в Доме Герцена, который вы видели в таком беспорядке, потребовал много моего времени и сил, открыть его для публики нам пришлось в большой спешке. Иногда нам приходилось работать заполночь. У нас очень мало места, но нам удалось представить самые главные направления ХХ века и отдельную комнату посвятить Есенину и близким ему авторам. Рекламы у нас никакой не было, но за три месяца музей посетили 700 человек и мы счастливы видеть, с каким вниманием они изучали рукописи, документы, портреты — все, что мы собрали.
Мой музей потребовал много времени, часто все вечера, так что я даже соскучилась по театрам и друзьям, но я не жалуюсь и очень горда работой.
Помимо музеев я очень занята публикацией произведений мужа, к чему я отношусь очень серьезно.
Но сейчас я живу совершенно другой жизнью, в тихом месте на берегу Волги. Я так устала за весну от работы, от суеты и всех моих трудностей, что мечтала лишь о деревенской тишине. Вместе с матерью мы сели на пароход в Рыбинске и через четыре дня прибыли сюда, 120 километров ниже Казани. Я в восторге от Волги, лучшего для меня отдыха и придумать сложно — сияющая верхняя палуба, тихое течение рек и чудесные зеленые берега. Хотела бы я все это вам показать!
Мы живем в очаровательном старом доме, стоящем посреди старого сада, с огромной библиотекой и хозяйкой, бывшей владелицей этого места. Наслаждаемся свежим деревенским маслом, овощами из собственного огорода и превосходной волжской рыбой. Наш дом стоит на высоком берегу реки, до которой, правда, больше получаса ходу. Берега глубоко изрезаны рекой и покрыты густым лесом. С вершины холма виден другой берег Волги и равнины на 80-100 километров.
Я работаю в огороде и в поле, тяжелый крестьянский труд, не из
Если Вы увидите д-ра Токера, пожалуйста, передайте ему мой привет и скажите, что я не пишу ему, так как не знаю его адреса.
Прошу простить, если читать мое письмо из далекой русской деревни вам было неинтересно, и принять мои самые лучшие пожелания и приветы.
Надеюсь найти в Москве письмо от вас и еще раз благодарю вас за все.
Стефан Цвейг — Софье Есениной-Толстой
25 декабря
Дорогая Софья Есенина, я не мог не написать вам в уходящем году, а потому при помощи моих сомнительных познаний в английском пишу вам, чтобы выразить свою симпатию. Я так часто думал о вас и всегда со страстным желанием увидеть вас вновь; однако вы, кажется […] не знал о вашем желании приехать в Европу и в этом году я поглощен работой. Я работаю над странной книгой о психологии — своеобразная история о влиянии души на Горького, первого человека, кто разгадал потайной феномен и сопротивление официальной науки против живой тайны, каждый день наполняющей нас. Я также написал несколько коротких новелл и пьесу, которая будет поставлена весной, я много читал и достаточно поездил, однако я, дорогая Софья Есенина, стыжусь своей свободной и благополучной жизни, думая о моих товарищах, и хотел бы быть им полезным. Прошу, дорогая Софья Есенина, пишите мне свободно, если я могу чем-либо помочь вашим близким и любимым, я прекрасно помню, как [мы сами] были благодарны во время войны и изоляции за любую работу или помощь от наших зарубежных друзей, и я настолько благодарен вашей стране, за вдохновение и духовный свет, который она подарила мне в юности, что всегда готов доказать это.
А вы, дорогая Софья Есенина, надеюсь, здоровы и окружены друзьями, кто ценит вашу доброту и благородство, ценят, что вы есть в этом мире, полном злобы и уродства. Ваша фотография хранится у меня в комнате и, когда я смотрю на нее, меня переполняет радость, что вы так молоды и добры и я всегда совершаю своего рода молитву (не знаю, кому), чтобы жизнь была благосклонна к вам. Пожалуйста, не забывайте, что вы не можете доставить мне большей радости, чем дать мне повод доказать, что мои дружеские чувства к вам самые подлинные и искренние и что вы всегда можете рассчитывать на мое расположение. Пожалуйста, передайте всем вашим друзьям привет от меня: в этом году я надеялся увидеть Федина и Владимира Лидина и подготовил им радушный прием!
Самые теплые слова передайте также вашей матери. И мои самые горячие пожелания вам, в личной жизни, вашей стране, и всем сердцем надеюсь вскоре увидеть вас вновь.
Ольга Толстая — Стефану Цвейгу
3 января 1930 года
Дорогой господин Цвейг,
ваше любезное и благородное письмо к моей дочери позволяет меня взять на себя смелость адресоваться к вам с просьбой, хотя дело и не касается меня лично. Вы, возможно, слышали о государственном юбилейном издании произведений Льва Толстого, печатание которого началось у нас в стране под руководством господина В. Черткова (мужа моей сестры). Мы работали над этим изданием много лет, подготовили самые разнообразные материалы, перечитывая и копируя рукописи, собирая письма Л. Т. и его корреспондентов. В настоящий момент я работаю над вычитыванием и переводом писем 1890-1894 и 1900-1904 годов. Мы пытаемся установить контакт с теми из корреспондентов, кто еще жив, или же с их родными и друзьями с целью получить от них любую информацию об этих людях, что очень важно для комментария.
Большая часть писем Л. Т. сохранилась в копии, однако не все, некоторые утеряны, не все копии надлежащего качества. Одно из фундаментальных правил издания (практически академического, в нем принимают участие лучшие профессора литературы) в том, что тексты Л. Толстого печатаются по автографам. Вот почему мы пытаемся, если это возможно, достать оригиналы писем или, если они утрачены или недоступны, получить их фото. Множество людей прислало нам фото или письма, некоторые не только для временного пользования, но в качестве дара Музею Толстого в Москве. Итак, Толстой состоял в переписке с Бертой Зутнер (автором книги «Долой оружие!»). У нас есть несколько писем Толстого к ней, но, вероятно, не все, некоторые же не датированы. Не имея адреса ее родных (мы слышали, она скончалась), мы потеряли надежду получить от них необходимую информацию и даты для ее биографии и, если возможно, оригиналы писем Толстого, во временное пользование (их скопируют в Архиве Музея Толстого), или же, если это невозможно, по крайней мере, фотографии этих писем.
Если письма не были датированы, мы были бы признательны за информацию о датах на почтовых штемпелях или на конвертах или любую другую информацию об этой переписке. Может быть, Б. З. вела дневник, где упоминала письма Толстого, или же сохраняла копии собственных писем, что было бы крайне полезно, потому что несколько писем, адресованных Толстому, потерялись по пути.
Дорогой господин Цвейг, я пишу вам об этом в надежде, что вы будете столь любезны и сможете разузнать хотя бы адрес наследников Берты Зутнер и, если эта просьба уместна, — передать им мои вопросы. Нам известна дата ее рождения, но не ее смерти, не знаем мы и названий ее произведений (кроме хорошо известного «Долой оружие!»).
Прошу простить меня за эти просьбы! Если же вы слишком заняты, чтобы писать этим людям, попытайтесь лишь найти их адрес, наша редакция сама свяжется с ними. Я буду крайне признательна вам за любую помощь.
Мне было очень интересно узнать из вашего письма, что вы продолжаете писать и, как обычно, плодовиты. Все ли ваши произведения переведены на английский язык? К сожалению, несмотря на то, что моя семья родом из Австрии, я говорю и понимаю по-немецки очень плохо и недостаточно для того, чтобы насладиться красотой ваших книг. — Множество людей здесь живут в крайней нужде, но если вы будете слать посылки, помните, что они не должны быть тяжелее 5 кило и дороже всего посылать чай, шоколад и какао, а сахар, рис и прочее куда дешевле.
Желаю вам счастья и здоровья в Новом году!
Искренне Ваша Ольга Толстая
Дочь посылает вам самое теплое приветствие. Она в последнее время очень занята по работе. — Она умоляет меня передать вам, что она будет очень признательна за вашу книгу о поездке по России. Ваше фото с подписью также очень бы ее обрадовало!
