Роберт Твиггер — британский поэт, писатель, путешественник и исследователь. Его последняя книга называется «Белая гора: реальные и воображаемые путешествия в Гималаи» (2016). Интересуется феноменом «полиматов».

Я путешествовал с бедуинами через Западную пустыню в Египте. Когда у нас спустило колесо, они использовали клейкую ленту и старую внутреннюю трубку, чтобы высосать воздух из трех шин и накачать им четвертую. Эту идею предложил повар; наверное, он из тех, кто привык готовить провизию про запас. Ничуть не смутившись из–за отсутствия наноса, бедуины сказали мне, что нести с собой слишком много инструментов — признак слабого человека. Это делает его ленивым. У настоящего мастера нет никаких инструментов, он располагает лишь безграничной способностью импровизировать с тем, что находится под рукой. И чем больше областей знаний вы освоили, тем больше у вас ресурсов для импровизации.

Мы часто слышим такие дескриптивные слова, как «психопат» и «социопат», но вот совершенно новое — «монопат». Это человек с ограниченным мышлением, однонаправленным мозгом, зануда, гиперспециалист, эксперт, у которого нет других интересов. Иными словами, образец для подражания в западном мире.

Вы полагаете, я шучу? В июне меня пригласили принять участие в программе Today на BBC Radio 4, сказать несколько слов о реке Нил, поскольку у меня вышла новая книга на эту тему. Продюсер несколько раз назвал меня «доктор Твиггер». Я бы польщен, но в то же время испытывал беспокойство. Я никогда не стремился получить докторскую степень. На третий раз я аккуратно поправил продюсера. Конечно, он воспринял это совершенно нормально, и думаю, сам не собирался настаивать на «докторе». Этого требовала культура. Моя книга о Ниле, разумеется, была работой генералиста. Но радио нуждается в «надежных гостях». Ему нужны эксперты. Иначе, зачем кому-то его слушать!

Монопатическая модель заслужила доверие благодаря своему успеху в сфере бизнеса. В конце XVIII века Адам Смит (сам ранний полимат, писавший не только об экономике, но и о философии, астрономии, литературе и праву) отметил, что разделение труда является двигателем капитализма. Он часто приводил в пример, как изготовление булавок можно разбить на составные части, что значительно повысит общую эффективность производственного процесса. Но Смит также отмечал, что следствием строгого разделения труда стало «умственное увечье». Или, как писал Алексис де Токвиль: «Ничто не стремится материализовать человека и лишить его работу хотя бы капли разума больше, чем строгое разделение труда».

С самого начала индустриальной эры мы знали как преимущества, так и недостатки разделения рабочих мест на все более мелкие и скучные. Богатство должно уравновешиваться скукой и страданиями. Но пока скучная монотонная работа сохраняет элемент физической активности, в ней можно найти ритм, войти в состояние «потока», в котором время пролетает незаметно, а тяжелый труд приносит чувство исполненного долга. В романе Джека Керуака «Биг-Сур» (1962) есть изумительное описание Нила Кэссиди, который работает как демон, меняет шины в шиномонтаже и испытывает от своей работы не слабость, а, напротив, подъем. Индустриализм имеет тенденцию к монопатии из–за роста разделения труда, но как только из него исчезает элемент физической активности, начинаются настоящие проблемы. Когда тело остается неподвижным, а разум вынужден делать что-то повторяющееся, человек ощущает внутреннее сопротивление.

Среднестатистической работой сегодня занимается некто, стоящий перед экраном. Некто, имеющий только один главный интерес, «туннельное видение» — зануда, но в то же время специалист, эксперт. Добро пожаловать в мир монопатов, где процветания достигают только те, кто двигаются в одном направлении. Конечно, иные из нас весьма искусно притворяются специалистами. Мы составляем наши резюме таким образом, чтобы все выглядело так, будто предел наших мечтаний — это продавать мобильные дома или машины Nespresso. Разве не разумно создавать впечатление, словно мы полностью сосредоточены на работе своей мечты? Неужели когда-то все было иначе?

Было. Классически, полимат есть тот, кто «многому научился», освоив множество разных предметных областей. Как сказал полимат XV века Леон Баттиста Альберти — архитектор, художник, всадник, лучник и изобретатель: «Человек может достичь всего, если захочет». В эпоху Возрождения полиматия была неотъемлемой частью идеи «совершенного человека», многогранного мастера интеллектуальных, художественных и физических занятий.

Говорят, что Леонардо да Винчи гордился своей способностью сгибать руками железные прутья не меньше, чем картиной «Мона Лиза».

Такие полиматы, как да Винчи, Гете и Бенджамин Франклин были настолько успешны, что мы, возможно, чувствуем некоторую неловкость, используя слово «полимат» для описания наших собственных скромных попыток стать разносторонне одаренными. Не все из нас могут быть гениями. Но, тем не менее, все мы можем заниматься полиматической деятельностью, и отчасти это именно то, что делает нас людьми.

Таким образом, можно сказать, что каждый из нас имеет потенциал стать полиматом. Понимая это, мы способны увидеть мир более ясно. И тогда мы обнаруживаем огромный когнитивный диссонанс в самом центре западной культуры — большую путаницу в отношении того, как на самом деле возникают новые идеи, новые открытия и новое искусство.

Наука, например, любит проектировать себя как чистую, логичную, рациональную и безэмоциональную. В действительности она довольно бессистемна, связана с финансированием и побуждениями эго, а также зависит от вдохновляющих интуиций своих лучших практиков. Прежде всего, полиматов. Фрэнсис Крик, который интуитивно понял структуру ДНК, изначально был физиком; он утверждал, что этот опыт придал ему уверенности в решении проблем, которые биологи считали неразрешимыми. Ричард Фейнман выдвинул свои идеи о квантовой электродинамике, удостоенные Нобелевской премии, размышляя о своем своеобразном хобби — вращении тарелки на пальце (он также играл на бонго и был экспертом по взлому сейфов). Перси Спенсер, эксперт по радиолокации, заметил, что излучение микроволн растопило плитку шоколада в его кармане, эта мысль привела к появлению микроволновых печей. А Хайрем Максим, создатель современного пулемета, был вдохновлен самозакрывающейся мышеловкой, сделанной им еще в подростковом возрасте.

Несмотря на все это, остается грустная шутка об ученом, который очерчивает совершенно новую область исследований лишь для того, чтобы утратить над ней контроль, ибо она нарушает многие дисциплинарные границы и никогда не получит финансирование. Это столь же правдоподобно, как и множество удивительных прорывов, вдохновленных перекрестным обогащением дисциплин.

Подобные истории можно было бы рассказать и о прорывах в искусстве: кубизм «скрестил» простоту африканской резьбы с набирающей влияние нерепрезентативной тенденцией в европейской живописи. Жан-Мишель Баския и Бэнкси взяли уличные граффити и сделали их приемлемыми для галерейных пространств. В бизнесе «перекрестное опыление» является источником всех видов инноваций: волокна, вдохновленные паутиной, стали источником пуленепробиваемой ткани; практически любой мобильный телефон представляет собой одновременно компьютер, камеру и GPS-трекер. Чтобы придумывать такие идеи, вам нужно знать вещи, находящиеся за пределами вашей области. Более того, чем дальше расширяются ваши знания, тем больше у вас возможностей для инноваций.

Изобретательность борется со специализацией на каждом шагу. Человеческая природа и человеческий прогресс в корне является полиматическими. Сама наша жизнь так многогранна, что нам необходимо множество навыков, чтобы ее прожить. В традиционных культурах любой человек может делать все, что угодно. Несмотря на то, что один человек способен стать лучшим охотником, лучником или ловцом, он занимается не только этим.

Преимущества полиматических усилий в области инноваций совсем не трудно заметить. Что менее очевидно, так это то, как мы позволили себе упустить их из виду. Я считаю, что проблема заключается в некоторых ошибочных представлениях об обучении. Мы приходим к убеждению, что учиться можно только пока мы молоды, и что только «прирожденные» мастера могут приобрести определенные навыки. Мы воображаем, что у нас есть ограниченный бюджет на обучение, и что различные навыки поглощают все затраченные на них усилия, не давая нам ничего, что мы могли бы потратить на другие занятия.

Наше предположение о том, что учиться легче, когда мы молоды, не является верным или, по крайней мере, оно имеет реальную основу в неврологии. Тем не менее, пессимистическая догадка о том, что обучение каким-то образом «останавливается», когда вы покидаете школу или университет или достигаете тридцати лет, расходится с доказательствами. Похоже, что многое зависит от базального ядра, расположенного в базальном переднем мозге. Кроме того, этот участок мозга производит значительное количество ацетилхолина, нейромедиатора, регулирующего скорость, с которой создаются новые связи между клетками мозга. Это, в свою очередь, влияет на то, как легко мы формируем различные типы памяти и настолько хорошо мы их сохраняем. Когда базальное ядро «включено», возникает ацетилхолиновый поток и создаются новые связи. Когда оно «выключено», мы создаем гораздо меньше новых соединений.

В период между рождением и 10-11-годами базальное ядро постоянно «включено». Оно содержит большое количество нейромедиатора, ацетилхолина, и это означает, что новые соединения возникают постоянно. Как правило, это говорит о том, что ребенок будет учиться почти все время. Но по мере нашего взросления мозг становится более избирательным. Благодаря исследованиям того, как пережившие инсульт восстанавливают утраченные навыки, было обнаружено, что базальное ядро включается только при появлении одного из трех условий: новой ситуации, шока или интенсивного внимания, поддерживаемого посредством повторения или постоянного применения.

Из своего собственного опыта изучения боевых искусств в Японии я знаю, что интенсивное обучение приносит результаты, которые невозможно получить при случайном применении. В течение года я учился по часу в день, три дня в неделю, и добился минимального прогресса. В течение следующего года я перешел на интенсивный курс — по пять часов в день, пять дней в неделю. Достижения были впечатляющими и постоянными, в результате чего у меня появился черный пояс и сертификат инструктора. В глубине души я был пессимистичен и не надеялся, что смогу изучить боевое искусство. Я думал, что либо ты «прирожденный» мастер, либо ничто. Затем я увидел, как отстают прирожденные спортсмены, если они недостаточно тренируются. Это, как ни прискорбно, было отличным стимулом для подъема духа.

Тот факт, что я преуспел там, где другие терпели неудачу, также дал мне важный ключ к секрету обучения. Во мне не было ничего особенного, но я работал над собой и получил результат. Одна из причин, почему люди избегают полиматической активности, заключается в том, что они сомневаются в своей способности освоить новые навыки. Я верю, что мы можем все — и в любом возрасте — но только при условии, что продолжим учиться. «Используй или потеряй» — вот лозунг пластичности мозга.

Люди в возрасте 90 лет, активно приобретающие новые интересы, связанные с обучением, сохраняют свои способности учиться. Но если мы прекратим нагружать базальное ядро, оно начнет высыхать. Было выяснено, что у некоторых пожилых людей не было ацетилхолина — они были «выключены» так долго, что их орган перестал функционировать. В крайних случаях это считается одним из факторов болезни Альцгеймера и других форм деменции, которые на первом этапе лечатся путем искусственного повышения уровня ацетилхолина. Но даже простая попытка узнать какие-то новые вещи, кажется, приносит пользу здоровью людей, свободных от болезни Альцгеймера. После всего лишь короткого промежутка времени развивается способность устанавливать новые нейронные связи. И дело не только в разгадывании головоломок и кроссвордов; вы действительно должны узнавать что-то новое.

Монопатия, или чрезмерная специализация, в конце концов, встает на защиту приобретенных знаний, но никак не способствует созданию новых нейронных связей. Первоначальный импульс к обучению, стоит ему только возникнуть, заставляет эксперта, подобно животному, защищать свою территорию. За этим можно пронаблюдать на академической арене, где древние профессора соперничали друг с другом, чтобы изгнать врагов со своих с трудом завоеванных участков. Достаточно взглянуть на горькие споры о том, насколько далеко следует позволить наукам посягать на гуманитарные дисциплины. Но полимат, независимо от его или ее «уровня» или социального статуса, не обязан защищать свою собственную территорию. Идентичность и ценность полимата проистекают из его многогранного мастерства.

К тому же, может быть, гуманитарным наукам стоит беспокоиться меньше, чем кажется. Интригующее исследование, профинансированное фондом Dana и резюмированное доктором Майклом Газзанига из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, говорит о том, что изучение исполнительских искусств — танца, музыки и актерского мастерства — на самом деле улучшает способность человека учиться чему-либо еще. Собрав воедино несколько исследований, ученые выяснили, что исполнительские искусства вызывали гораздо больший уровень мотивации, чем другие предметы. Этот повышенный уровень мотивации помог студентам осознать свою способность фокусироваться и концентрироваться на совершенствовании своего мастерства. Позже, даже если они откажутся от искусства, они смогут применить свой новообретенный талант к концентрации для изучения чего-то нового.

Я нахожу это достойным внимания. Древняя ренессансная идея овладения как физическими, так и интеллектуальными навыками, кажется, имеет реальную основу для улучшения нашей общей способности учиться новому. Именно уверенность в том, что можно научиться чему-то еще, открывает врата к полиматической деятельности.

Я думаю, что есть смысл подготовить новую исследовательскую область, чтобы противостоять монопатической тенденции современного мира. Назовем ее полиматикой. Любая такая область должна включать в себя физические, художественные и научные элементы, чтобы быть действительно целостной.

Дело не только в том, что освоение физических навыков помогает общему обучению. Суть в том, что, если мы исключим физический аспект бытия и сведем все, что следует знать, к изучению книг, мы утратим огромную часть того, что делает нас людьми. Помните, Фейнман должен был быть достаточно физически компетентным, чтобы вращать тарелку и прийти к своей новой идее.

Полиматика может сосредоточиться на интенсивных методах обучения, которые позволят освоить сразу несколько областей. Кроме того, она может помочь в разработке «перекрестных» методов обучения. Большая их часть, конечно, была бы связана с творчеством — «скрещиванием» не связанных друг с другом вещей с целью изобрести нечто новое. Но полиматика — не просто еще одно название для инноваций. Я убежден, что она поможет сформировать лучшее понимание во всех областях. Часто в людях с узкими интересами есть что-то довольно очевидное — они скучны, а скучным людям всегда не хватает чувства юмора. Подозреваю, что верно и обратное утверждение: будучи более полиматичными, вы развиваете чувство меры и баланса, что наделяет вас лучшим чувством юмора. И это замечательно.

Перевод с английского

Натэллы Сперанской