Нюрнбергский процесс и Холокост поставили перед человечеством жестокий вопрос. Что делать с целым пластом культуры, который до всех ужасов Второй мировой войны, так или иначе поддерживал тоталитарные режимы с помощью своего искусства? Если говорить еще более прямо, что делать с самим человечеством, которое всей своей сущностью породило чудовище всемирной бессмысленной бойни? Расизм, патриотизм, религиозная нетерпимость, непроходимое невежество всех слоев населения и так далее. Любое более менее объективное культурное исследование покажет, что обе мировые войны не были «трагической случайностью». Можно сказать, что «авангард человечества» жаждал их. Революция, технический прогресс, новые рынки — все эти слова пугали обывателей, но возбуждали политиков, бизнесменов и людей искусства. Последние стали теми «всадниками апокалипсиса», которые привнесли в наступающую трагедию декаданс и эстетику будущего грехопадения человеческих масс

Итальянские футуристы, воспевшие режим Муссолини, или советские коммунисты и их коллеги по всему миру, поддержавшие «зарю рабочего государства» в СССР были искренни в своих убеждениях. Их энергия питала имиджевую часть тоталитарных проектов Дуче и Лучшего друга всех физкультурников. Масса мистически настроенных писателей и философов увидели в наступающих событиях эхо мессианских событий и сделали свою ставку на Третий Рейх и его сателлитов. В этой ситуации спустя много десятилетий очень сложно становится ориентироваться в контексте событий той эпохи. Многих авторов и художников культурологи поместили в специальные разделы своих работ, чтобы обелить так или иначе сотрудничество с преступными режимами. Что нам антисемитизм Уолта Диснея, когда на его мультиках продолжает расти очередное поколение детей всей планеты? Что нам поддержка режима Франко Сальвадором Дали, когда ваше чадо требует себе Чупа-чупс с эмблемой, созданной гением маркетинга от искусства? Что нам поддержка Кнутом Гамсуном режима Адольфа Гитлера, если у Норвегии всего пара приличных писателей в истории мировой литературы? Эти споры ведут в идеологический тупик. Потому что было больно все человечество, и современный гуманизм родился не в святых писаниях, а на полях сражений и в концлагерях. Люди очнулись только после нестерпимой боли от миллионов немых криков жертв тоталитарных машин современных государств и их одиозных лидеров.

Но даже в этом кошмарном контексте нашелся свой ублюдок, чья судьба стала калькой все мерзости человеческой натуры. «Путешествие на край ночи» должно было стать величайшим произведением всех времен и народов. Этот опус должен был породить волну новой литературы, которая показала бы такие пути в искусстве и языке, чьи возможности превзошли бы все грани человеческой фантазии. Но… Но…

Представим себе, что Лев Толстой после написания «Войны и Мира» и «Анны Карениной» вырезал бы всю свою семью и сжег свое поместье со всеми крестьянами.

Представим себе Франца Кафку, насилующего по ночам и отрезающего головы пражским проституткам.

Абсурд, фантазия, гротеск, бред сумасшедшего? Но это случилось в реальности. В мировую литературу пришел Дьявол и написал дневник падения homo sapiens в пропасть лжи и обмана. Звали его Луи-Фердинанд Селин. И его главным преступлением против жителей планеты Земля стало слово. Он сказал правду, и этого ему никогда не простили…

Мы не собираемся заниматься апологией мизантропии, антисемитизма или фашизма знаменитого французского писателя. Мы только напишем краткий анамнез того явления, которое скрыто за громким псевдонимом Селин. Будучи врачом по профессии, Луи-Фердинанд стал невольным патологоанатомом старого довоенного мира. Он с хирургической точностью вскрыл все болевые точки вселенной капитализма, вырастающего как омерзительный инородный паразит из старой аристократичной культуры Запада. Ему не пришлось для этого ничего делать, а просто записывать дневник смертника, потому что общественность не смогла бы вынести правды о самой себе ни в каком виде. Удар «Путешествия на край ночи» оказался куда более болезненным, чем все писульки экзистенциалистов вместе взятых. Вся ваша высокая культура оказалась куском дерьма, потому что издревле покоилась на страданиях людей другого цвета кожи и социального положения. «Путешествие» — это величайший анархистский роман, человека, который пришел к отрицанию самого себя. Влив внутрь ядерную дозу мизантропии и цинизма, мучаясь непрерывными головными болями, Селин прошел все стадии превращения из человека, не чуждого гуманизма, в окончательно спятившего фашиста, который презирал сам фашизм и нацизм и которому за каждым углом мерещились орды китайцев и евреев.

Но сколь не была трагичной судьба самого писателя, нас больше интересует то наследие, которое он подарил презираемому читателю. И совершенно точно следует сказать о том, что «Путешествие на край ночи» — это своеобразная исповедальня для литературно подкованного человека. На этих страницах оживает все самое плохое, что в вас есть. Если книга вызывает отторжение или неприятие, то это довольно четкий диагноз. Вы еще верите в то, что человеческая культура чего-то стоит.

Если же время за чтением пролетает незаметно и садистский юмор Селина вызывает у вас дьявольские приступы смеха, то вы готовый пациент для его больницы, куда помещают всех понявших сущность человеческой природы.

Люди — это сверхэгоистичные существа, неспособные на любовь и дружбу, которая не несет за собой материальную выгоду. Мы все манипулируем друг другом для достижения самых низменных и извращенных желаний унижения личности другого существа. Пословица «Человек человеку волк» давно не актуальна, потому что люди обгладывают кости, на которых еще осталось немного мяса гуманизма и простого сочувствия к собрату по роду.

Выходом из сложившейся ситуации Селин видел… смерть. Идите поближе к гильотине и только там вы поймете, чего стоит ваша жалкая душонка. Наркотики, женщины, душевное самокопание — оставьте это для слабаков.

Детуш создал идеальную мифологию литературного камикадзе, использовавшего вместо горящего самолета свой знаменитый стиль.

Он смотрит на нас со старых фотографий своим больным взглядом и говорит: Да, я побыл стихийным анархистом, коммунистом, фашистом, антисемитом, сумасшедшим. Но главное — я до конца был человеком. Существом, идущим между Сциллой слабости и Харибдой тщеславия. Селин — выбрал свой путь. Он прошел между ними, обретя себя в историческом забвении официальной культуры и став знаменем времени перемен, когда человечество наконец-то поняло, насколько низко оно пало. Луи-Фердинанд не был палачом, он аккуратно ампутировал раковую опухоль людской гордыни. Но он был один и не смог предотвратить метастазы, поразившие и его искореженное двумя мировыми войнами сознание. Нам же только остается констатировать, что очередной пример не был усвоен людьми. Но в этом вряд ли есть какая-то трагедия. Скорее злая ирония, над которой посмеялся бы умирающий в глубоком одиночестве старик, поглаживая одну из своих любимых кошек.