Комфорт, удобство, доступность — очевидно, что эти концепты используются, когда говорят о так называемой «предметно-пространственной среде», под которой понимается в данном случае не только общественная, городская среда, но и частное жилое пространство.

Как оказалось, есть мнение, что реализация этих концептов призвана не просто изменить предметное окружение, но и открыть для индивида бытие во всей его целостности и насыщенности, создать для него особый жизненный ландшафт, чье удобство (и опять же — доступность) поднимет на качественно иной уровень возможности реализации жизненного потенциала.

Однако, преобразование предметного окружения не выполняет задачи экзистенциальной трансформации, радикального перехода или какого-либо заметного изменения. Происходит нечто обратное: вещизация и гонка удобств доминируют над осознанием неустроенности и, как причины довольства, «прячут» бытие, делают его еще более скрытым. Довольство — успокоение заброшенности, сон присутствия, — проявляет себя в унификации, сглаживании и в избыточности как в скрывающем и опьяняющем бытие. Парадоксальным образом, нарастающее генерирование креативного вписывается в данную тенденцию. Креативное здесь — это не вариант открытия, а стандартизированный процесс генерирования и отмирания. Именно сглаженность и предсказуемость — важные свойства его процессуальности. Креативное, как унифицированный процесс производства «нового» не разрушает тенденцию, а, напротив, закрепляет ее.

Неустроенность, естественно, часто вызывает определенную рефлексию. Безусловно, неустроенность и разрывность, несмотря на некую оппозицию довольству, не обеспечивают целостное осознание бытия индивидом, однако, в отличие от довольства, неустроенность, исходя из своей сути, не вызывает кажимость «полноты жизни». Довольство же как бы засыпает разрывы горами комфорта и изобилия, окончательно хороня под собой человека и его самость.

Легкость поглощения, являющаяся результатом подобной избыточности, подменяет собой действительное развитие (не связанное ни с легкостью, ни с обозначенным выше «креативным»). Более того, в иных случаях она декларируется как итог некоего позитивного движения.

Описанное выше никак, конечно, не относится к тривиальной политизированной критике потребительства, т. к. не стоит вопрос «потреблять или нет?». Политизация проблемы это и есть стремление оградить ее, изолировать, поместить в знакомую и безопасную зону. В этом стремлении — один из вариантов поиска решения в известном, на которое можно без труда опереться. Однако, поиск действительных решений в известном приведет лишь к фиктивным мерам: комфорту и декоративно-картонному окружению, которое будет удобным, доступным и успокаивающим.