Существует расхожее мнение, что человеку следует наглотаться впечатлений, потому что жизнь конечна, а вселенная темна, ревет и обрушивается в наши чувства. Но этот кожаный шар — только очередная уловка идеи онтологической глубины. Мы черны не потому, что бездонны, а потому что собраны в узелок.

Связь между памятью и опытом заключается не только в сохранении и последующем извлечении образов, но в действии воспоминания внутри самого производства опыта: чтобы нечто инкорпорировать необходимо столкнуться с ним снова. Опыт — это мысленные машины, действие которых гораздо ближе травматическим триггерам, чем к прохладным мгновениям удовольствия.

Первые оральные приобретения: глотки, укусы, щелчки языком — извлекаются посредством простых акций, но уже более изощренные виды счастья подразумевают приготовления. Сексуальный опыт, который принято романтизировать, то есть углублять и опрощать, предполагает жестикуляцию многократного отражения чувств, закрепляющую в нас развитую систему нервных зеркал. Выработка сложного опыта, такого как написание книги или воспитание любви, требует изощренных практик. Только там, в топологическом плясе проектов и предприятий, нам оказывается доступен опыт жизни.