Зачем искусство?
Откуда и зачем появилось искусство?
Это важнейший вопрос, не ответив на который, современный художник обречён на ментальную слепоту, на неосознанность того, что он делает. И тогда грош цена всему его творчеству, он становится пассивным рупором, игрушкой в руках каких-то абстрактных сил, о которых не имеет ни малейшего представления.
Согласитесь, само это слово, даже в случае с провокационным современным искусством часто ассоциируется у современного человека с такими словами как “красота”, “эстетика”, “гармония”, “приятное”, «возвышенное», “наслаждение”, «безобразное», “вкус” и очень редко с “духом”, “тайной”, “теургией”, “ритуалом”, “инициацией” и т. д. Причина такого отношения очевидна — ментальность современного человека слеплена в рамках эстетики Нового времени, охватывающей период с эпохи Возрождения до нашего времени. То есть он погружен в атмосферу картин в дорогих рамах, красивых скульптур, роскошных музеев, салонов, галерей, частных коллекций, биеннале, всевозможных интерпретаций художественных произведений, словом, в эстетические эманации горизонтальной модальности. Так сказать, концепция произведения искусства как вещи, которую можно свести к вещности туалетного мыла, зубной пасты, стенного шкафа или кухонной мебели — разница в стоимости чисто количественная. То есть того, что можно купить и продать, а в лучшем случае (когда современный потребитель выходит на модного и перспективного художника) инвестировать и хранить как недвижимость, стоимость которого со временем увеличивается. Это вполне справедливо не только для традиционного, эстетически комфортного художественного наследия, но и для современного искусства, которое в своих радикальных формах нередко намеренно производит отталкивающие вещи, с целью спровоцировать поток бесконечных обсуждений относительного того, искусство ли это, или нет. Но какая разница, если эти “уродства” или проявления политического активизма успешно валоризируются самой системой искусств? Классическое музейное наследие и самое радикальное современное искусство — две стороны одной медали… И даже искусство древности, восходящее к незапамятным временам проточеловечества и традиционную культуру Средневековья, человек ныне рассматривает сквозь призму своего дискретного восприятия/мышления. Видит он в них всего лишь материальные ценности — памятники истории и
Итак, откуда и зачем?
Чтобы ответить на этот вопрос, заключим в скобки все существующие на сей день концепции и парадигматические модели современной науки. Эти схемы ситуативно могут быть полезны, но в целом, они вряд ли приближают к сути, рассеивая внимание на множестве деталей. Поэтому заключим в скобки информацию, полученную из археологических находок и исследований обширного палеогеографического материала, на основе которой выстраивается «научная картина» происхождения человечества. Мы — сторонники синтетического подхода, когда посредством интуиции раскрывается суть явлений, качественная подоплёка исторических событий. Поэтому будем обращаться к архиву научных наработок как к версиям и гипотезам, не более того, потому что и они часто противоречат, а то и опровергают друг друга. К сказанному ниже можно отнестись по-разному, но отметим важное: эти размышления далеки от сциентизма.
А сейчас, выключив все внешние шумы, проделаем ментальное путешествие, совершим интроспекцию посредством творческого воображения.
Направляем взор внутрь себя и осторожно входим в зоны собственной нейрогенетической памяти… Углубляемся в прошлое, устремляясь к
Наш взгляд, не останавливаясь на временах эпохи Просвещения, проскальзывает сквозь изящную атмосферу эпохи Возрождения, готическую аскетику Средневековья, эклектический дурман Античности к небесному искусству Древнего Египта… Пирамиды, Сфинкс. Культовые сооружения Вавилона, Шумера… Никто до сих пор толком не знает их истинных создателей. А может и знает. Да, наверняка знает, но хранит молчание: истина оберегает себя.
Проникаем дальше, глубже, ранее… Там, совсем уж незнакомые, фантастические по красоте ландшафты, сказочные пейзажи, запахи, климат. Воздух другой, необычный, то ли влажный, то ли тёрпкий, как бы неземной. Древнейшие эпохи, как мы сейчас называем — первобытная культура: палеолит, мезолит, неолит, мустье, ориньяк, мадлен… Дальше? Существовавшие раннее высокоразвитые цивилизации? Вполне. Возможно даже параллельно с древнейшими культурами перечисленных периодов.
Продвигаясь еще дальше, мы, выйдя за допустимые (мышлением) пределы научного и околонаучного знания, рано или поздно, подойдём к особой энигматической точке метаистории, с которой собственно говоря и началась земная история человечества в её нынешнем артикулированном формате. Сингулярная точка начала… (событие падения?), в которой фокус человеческого внимания перешёл с одновременности пространства в горизонтальную модальность времени/длительности.
Другими словами, эта точка положила начало глобальной макро-космологической девиации, глубокой трещины на поверхности чистого бытия. Согласно многим учениям, в этой точке фазового перехода человек утерял знание, слово, чистоту восприятия, целостность, истину — называйте это как хотите, неважно, главное то, что он потерял нечто, связывающее (соотносящее) его с Реальностью, то, что делало его человеком и оправдывало само его существование. «Адам» — нон-актуальный человек, в процессе “онто-антропогенеза” трансмутировался в гомосапиенса — актуального человека.
В Традиции это называется изгнанием из рая, отчего Дома.
Усилим активность творческого воображения и предположим… Творческое воображение — важное определение в данный момент, так как дальше я именно предполагаю как нечто возможное в своей принципиальной неопределённости: когда мы говорим о человеке не в его нынешней антропологической и психосоматической данности, а беря его как живой процесс, поток сил, не имеющий фиксированных границ и смешивающийся с тем, что осторожно назовём стихией пра/прото/архе-человеческого начала.
Так вот предположим, что падение сопровождалось катастрофическими изменениями в нейрогенетике: негативная мутация — хромосомный разрыв, изменение первоначальной структуры ДНК, повлекшие за собой глубинные трансформации в антропологической галактике первочеловека; сепарация мозга — расщепление целостной мозговой субстанции («светового тела» или, что то же самое, центра чистого восприятия). Следствие: переход cознания/восприятия в режим сужения, инерционное падение человека с высочайших измерений бытия всё ниже и ниже по уровням метафизической иерархии, пока, наконец, он не нашел себя в этом трёхмерном физическом пространстве, в мире максимальной материальной плотности. Не об этом ли слова Корана: ”Мы сотворили человека лучшим сложением, а потом вернём его в нижайшее из низких (состояний)”? (95:4,5)
Но, провидение “выгнав” человека из отчего дома и отправив его в нисходящее путешествие из райского духовного полюса в материальные миры повышенной плотности, не оставило его без “компаса”, без карты пути спасения (возвращение Домой). Иначе выражаясь, «падшему» человеку было свыше вручено навигационное средство, с помощью которого он мог бы вернуть себе райское состояние сознания, возвратиться в рай и восстановить все утраченные прежде адамические качества, но с одной важной оговоркой — восстановивший адамические качества индивид не будет точной клонированной копией Адама. Это принципиально иное существо, познавшее горький опыт падения и изгнания, а значит, вернувшийся в райский статус осознанным, т. е. сознательно выбрав путь духовного восхождения и возрождения. А то пространство, которое он обретёт в результате усилия по преодолению отчуждения, называется в теологии “новыми небесами и новыми землями”.
Этим оперативным средством (восстановления/возвращения/творческого прорыва) и является Нон-актуальное искусство, т. е. искусство в его сущностном измерении. Образно говоря, оно вырабатывает особый, «священный огонь», который, судя по мифам, был похищен для людей Прометеем. Согласно чилийскому философу Дарио Саласа Сомера: ”Этот священный огонь — отнюдь не абстракция и не метафора, а реальный факт, духовная сила, обозначенная символом INRI, который различим над головой Христа. Подлинный герметический смысл этого символа расшифровывается следующим образом: Igne natura renovatur integral, иногда же эта формула читается, как Jesus nascente renovatur iao или Igni nitrus roris inventur. Все эти формулы использовались первыми розенкрейцерами (неизвестными ныне) и во всех идёт речь о божественном огне, магическом ферменте алхимиков, который “обновляет всё”.
Таким образом, с точки зрения метафизики и теологии появление искусства обусловлено фактом падения первочеловека (райского Адама), отчуждения его от своей адамической сущности. Человеку целостному — Адаму, таким, каким он был сотворен изначально, — искусство было не нужно, ибо в раю он и так имел непосредственную связь с Богом. Только за пределами рая, в криминальной зоне невыносимого духовного мрака он стал нуждаться в специальном средстве для восстановления потерянной связи с истоком и обретения утраченной целостности.
Итак, можно сказать, что искусство представляет собой ментальную (нейро-аудио/визуальную) технологию — совокупность оперативных приёмов, направленных на изменение режима восприятия (с актуального/сенсорного на нон-актуальный /ультрасенсорный), влекущего за собой адекватное видение сутевых сторон Реальности и осознанную со-отнесённость с ними.
Тривиально выражаясь, оно призвано напомнить человеку о том, откуда он, кто он, зачем он здесь и куда он идёт. В этом — суть искусства. Всё остальное же, вроде отображения объективной действительности по законам красоты, созидания духовно-материальных ценностей, критики общества, прикладных социально-культурных задач, деконструкции идеологических мифов и т. д., приведших, в конце концов, к неуёмной спекуляции и всеядной иронии как чуть ли не императивных методов в современной культуре — ментальная накипь, наносное, необязательное.
Здесь может возникнуть вопрос: а не аннексируем ли мы чужую территорию, не навязываем ли искусству ту роль, которую в человеческом обществе традиционно играет религия?
Сделаем несколько уточнений. Как следует из логики сказанного нами, искусство представляет собой послание и одновременно технологию-стратегию, преследующие цель вырвать человека из вековечного актуального оцепенения и вернуть ему доступ к его истинной природе. Это живая, непосредственная работа в режиме здесь и сейчас. Религия же это нечто закостенелое, зафиксированное, угасшее, то, что появляется потом как продукт энтропии, как завершённая структура — социальный институт.
Нас могут упрекнуть в том, что мы смешиваем в религии два его уровня — внешний, экзотерический и внутренний, эзотерический, и что сказанное нами может относиться (и то с большими оговорками) только к экзотерическому уровню. Но в настоящее время со словом “религия” ассоциируется именно его экзотерическая сторона. Что касается эзотеризма, то несмотря на то, что только он и является единственно аутентичной формой Традиции, исторически, официальные представители религиозных институций относились к эзотерическим учениям как к опасной ереси, а их носителей беспощадно уничтожали. При этом, сами представители эзотеризма не только не отрицали правомочность существования экзотерических форм, но и всячески подчёркивали их безусловную необходимость для сохранения духа Традиции в социальном формате.
Если справедливо вышесказанное, то экстраординарные существа, называемые пророками — носители нон-актуального послания — являются никем иными, как апофатическими стратегами, творчески реализовавшими нон-актуальные принципы в своей жизни и пытающиеся внедрить их сначала в непосредственном окружении, затем, если повезёт, и дальше.
Но пророки, являясь носителями особой энергетики, были живыми людьми, из плоти и крови. Они, рано или поздно, покидали этот мир. И вот тут появлялись всякие, не лишённые мистической харизмы сомнительные персоны, виртуозно владеющие интеллектуальной эквилибристикой и придавали живым посланиям пророков конкретную, удобоваримую для ленивого большинства форму. Так и возникала религия1 — мёртвая социальная структура, которая отныне сполна удовлетворяла основную потребность социума удерживать человечество под мощнейшим социо-гипнозом, в глубоком метафизическом сне разума.
Нам могут возразить, что, мол, несмотря ни на что, религия с помощью ритуалов и церемоний всё же освящает социальное пространство и причащает человека к миру божественных энергий. Но в этой мысли сквозит стремление выдать желаемое за действительное. Потому что религия как социальный институт представляет собой полукоррумпированную клерикальную общность, являющеюся ещё одним идеологическим орудием в руках социума. Тяжёловесная аура этой закостеневшей общности убивает дух традиционных ритуалов и церемоний, которые теряют для современного человека своё оперативно-магическое значение, превращаясь в причудливые и нелепые декоративно-экзотические жесты.
Эта тема достойна отдельного исследования. Было бы небезынтересным проследить связь между учениями пророков и религиями, носящими их имена. Ведь когда жил Иисус не было никакого христианства как завершённой догматической системы, оно появилось намного позже и основоположниками его были совсем другие силы (Павел? “верхушка” Никейского Собора?). То же самое можно сказать и о других религиях. И ещё одно замечание: история учит, что религия, как родное дитя социума ненавидит пророков. Именно этим можно объяснить то непонимание и даже ненависть со стороны уже существующей религиозной элиты по отношению к пророкам и их подвижнической деятельности. Явления всех пророков — …Авраама, Ноя, Зороастра, Будды, Христа, Мухаммеда… — объективно воспринималось как революция против закостеневшей клерикальной системы, против узурпировавшей духовные реальности могущественной жреческой касты и имело под собой цель разрушить последнюю как опасную преграду на пути к абсолютно Иному. Но это уже другая тема.
(Фрагмент из неопубликованной рукописи книги).
