С 1 декабря по 7 января в Центре Вознесенского проходит выставка Ники Нееловой «[Ъ] [Ы] [Ь]» . Иван Стрельцов — редактор Центра Вознесенского — поговорил с художницей о ресайклинге, переосмыслении наследия и искусстве после пандемии.

В названии выставки «[Ъ] [Ы] [Ь]» вы с кураторами напрямую обращаетесь к стихотворению «Тринадцать» Льва Лосева. Расскажи об этой связи с поэтическим текстом, как и почему она возникла?

Я очень много читаю. И книги для меня — самый первый источник вдохновения, поэтому часто в работе отталкиваюсь от литературных образов и сюжетов. В данном случае отсылка к этому стихотворению вышла очень естественной. Буквы [Ъ] [Ы] [Ь]» в прошлом произносились как éръ, еры́ и éрь. Сегодня в этом буквенном сочетании мы можем прочитать только звук «Ы».

Название предложила одна из кураторов — Ира Литвинова. И мне сразу показалось, что оно очень хорошо отражает суть этого проекта. Так, она подметила когнитивное спотыкание в буквах [Ъ], [Ы] и [Ь], которые невозможно прочесть сразу или произнести. И хотя эти буквы существуют в кириллическом алфавите, но именно они первыми уходят из твоего сознания, когда ты переходишь на другой язык. Так это произошло в моем случае. Возвращение этих кириллических знаков в мой словарный запас носит символическое значение. Это моя первая персональная выставка в Москве, где я родилась, но практически не жила и не работала как художник.

Для этих непроизносимых знаков начертание выходит на передний план, отделяется от их произношения. Эта лингвистическая параллель очень близка моей скульптурной практике — я всегда пытаюсь раскрыть невидимые стороны вещей, обращаюсь к объектам, лишенным привычной функциональности. Этот отказ от утилитарности предмета позволяет переоткрыть его.

А еще это трехчастное название буквально выражает расстановку объектов в пространстве Центра Вознесенского. В каждой из трех комнат зритель видит разные архитектурные пласты и слои здания.

Расскажи подробнее о возвращении в Россию.

Я долго ждала подходящего случая. И тут появляется этот проект, который мне показался очень интересным. Я быстро нашла общий язык с кураторами. Мы сразу вышли за границу концепции «просто перевезти работы и установить их в другой стране». Можно сказать, что проект зажег во мне желание вернуться и начать жить на две страны.

Расскажи о процессе создания работ из серии Lemniscate, которые были сделаны в Санкт-Петербурге. Что это были за перила, почему именно они?

Это очень прозаичная история. Мы долго искали с кураторами нужные перила. И если в Англии существуют так называемые архитектурные хранители, которые сохраняют фрагменты зданий во время реконструкции, демонтажа или разрушения, то здесь их нет. Мы искали перила несколько месяцев по различным уголкам страны и в результате нашли их в Калининграде и Санкт-Петербурге у перекупщиков. Нельзя же взять и просто забрать перила из какого-то здания — смысл в том, чтобы спасти материалы, которые будут выброшены.

С какими материалами ты работаешь и почему?

Работаю с очень разными материалами, это всегда зависит от проекта. Мне интересно экспериментировать, и я никогда не ограничиваю себя какими-то определенными техниками. А поскольку я часто работаю с сериями, то обычно изобретаю целую технологию производства объектов, которых в повседневной жизни не существует.

Эти перила — один из примеров такой серии. Шесть лет назад я сделала первую скульптуру, после чего я некоторое время разрабатывала технику производства подобных объектов. Получилась своеобразная серия «портретов» зданий, откуда я эти перила и брала.

Мы сейчас затронули проблемы сохранности исторического наследия и ресайклинга, в какой-то степени они немного друг друга отрицают. В первом случае мы говорим о сохранении чего-то старого в неизменном виде, а в другом случае — о трансформации в нечто новое. Как для себя ты разрешаешь эти противоречия?

Я действительно, как художница, работаю с бывшими в употреблении вещами. Мне интересно понять, разгадать и прочитать то, как они впитывают в себя следы чужой жизни, историю и события. Анализ найденных предметов именно с формальной точки зрения — важная часть моей практики. А дальше я пытаюсь вернуть их в иное культурное измерение, где они выходят за пределы чисто утилитарного восприятия. Предметы становятся единственными свидетелями собственной истории, начинают говорить сами за себя.

Я не подхожу к работе как к созданию качественно новой вещи, скорее ищу какие-то способы раскрытия или извлечения уже существующей исторической информации. Все, что нас окружает, является частью более широкого цикла и последовательности временных контекстов. Поэтому я в принципе отвергаю идею изоляции объектов в пользу их взаимосвязанности.

Если рассматривать историю как неудержимый поток, который проходит через все сущности, то все, что нас окружает, является временным замедлением и затвердением этого течения. Здесь я сошлюсь на книгу Мануэля Деланда «1000 лет нелинейной истории». Автор предлагает нам свой взгляд на историю развития человечества за последнее тысячелетие. Но в отличие от господствующего представления об истории как хронологической последовательности событий, людей и дискурсов Деланда говорит о временном единстве полустабильных форм. Все находится в движении, и, в зависимости от масштаба, мы это либо замечаем, либо нет.

Касаясь этой идеи изменчивого потока. Сегодня некоторые произведения воспринимаются иначе, чем раньше, становятся скорее оскорбительными. Что можно с этим сделать? Или, может, все оставить как есть?

Это очень интересный вопрос, на который нет однозначно правильного ответа. В данном случае важен контекст, так как невозможно изменить историю. В Англии этот вопрос получил очень обширную огласку прошлым летом, когда памятник Эдварду Кольстену в Бристоле был снесен с пьедестала и брошен в гавань во время акции протеста.

Очевидно, что ставить памятник работорговцу в центре города — это очень плохой посыл сегодня, потому что это оскорбительно для всех сообществ, что были угнетены эксплуататорскими режимами в прошлом. Затем вышеупомянутый памятник был выловлен из этой гавани и перевезен в музей, выставлен с четко очерченным контекстом его происхождения и проблематики его существования. И в этом смысле работа по деколонизации чрезвычайно важна с точки зрения восстановления некоторого баланса и мира. И мне кажется, что это становится вопросом доверительных отношений институтов искусства и публики, чтобы точно понимать исторические контексты.

Еще один вопрос о современном мире. Ковид-эпидемия, также в европейских странах переосмысляется отношение к перелетам. Каким станет искусство в ближайшие десять лет? Более локальным?

Если бы я могла на это ответить! Всех очень интересует, куда движется художественная сцена после ковида. Мне кажется, что мы становимся свидетелями сдвига тектонических пластов, но в каком направлении это движение будет происходить, пока непонятно.

Если касаться вопроса экологии, то многие до сих пор не задумываются про углеродный след. Доковидная художественная сцена очень любила летать по предустановленному арт-маршруту, ставшему сегодня рутиной и совсем потерявшему смысл. Эпидемия, как мне кажется, подтолкнула людей к переосмыслению образа жизни и рабочих привычек. В мире искусства, например, начали появляться новые инициативы поддержки креативных дисциплин. И если раньше оторванность от некой глобальной сцены действительно грозила чрезмерной местечковостью, то сейчас благодаря цифровым технологиям все производственные цепочки гораздо более связаны между собой.

Что люди вокруг тебя говорят по поводу того, что произойдет в будущем? Ставку нужно делать на локальное искусство или международный процесс?

Важно находить новые платформы и новые способы взаимодействия, поддерживать художников. Ведь без институций и платформ очень сложно продолжать заниматься искусством профессионально. И здесь многое зависит от тех шагов, которые предпринимает институция.

И когда отменились все выставки, биеннале и ярмарки, то появились различные самоорганизованные инициативы в разных социальных сетях. Например, в Англии можно было продать свои работы по цене до двухсот фунтов, открыто и без посредника в лице галериста. И это объединило и поддержало очень многих людей.

***

Беседовал Иван Стрельцов.

Выставка создана совместно с Базовой кафедрой Музея современного искусства «Гараж» и является выпускным проектом студентов первого набора магистерской программы «Практики кураторства в современном искусстве».

Подписывайтесь на телеграм-канал Центра Вознесенского, чтобы следить за нашими новым текстами и подкастами.