Предисловие

Статья относится к периоду 2014 года и посвящена прояснению пятого свойства ризомы — способности картирования сборок и иных онтологических объектов на стыке проблематик диалектического и алеаторного материализма.

Онтогносеология и картография

Философствуя о диалектической и материалистической сущности этой бесконечной Природы, следует полагать её фрагментарность различённой пространственным и временным образом, которые и представляют собой базовые порядки различения объект-объектной взаимодействительности. Причём следует различать пространственность и временность как таковые, представляющие собой параллельный и последовательный порядки различения фрагментарности, являющиеся абсолютными или вечными универсалиями атрибута субстанции — и частные актуальные и виртуальные пространства и времена, возникающие, изменяющиеся и прекращающие своё осуществление в ходе идеальной игры, в которых различные фрагментарности осуществляются как различённые конкретным образом. В этом, кстати, заключается ошибка Гегеля, который в Науке Логики говорит о наличных формах бытия и инобытия, как трансцендентных природе, и выводит за их пределы рассмотрение порядков различения и их соотношения с конкретными временами и пространствами, рассматривая их в рамках Натурфилософии, тогда как в действительности все универсалии являются имманентными Природе, и должны рассматриваться в тесной взаимосвязи с ней. Иначе говоря, всякое конкретное бытие хронотопично и гилехронотопично, что позволяет порядкам саморазличённости воспроизводить друг друга по диалектическим принципам отражения и симуляции, которые, в свою очередь, принимают в ходе своего осуществления два типа воспроизводства воспроизводимых форм, поименованных выдающимися французскими философами-постструктуралистами Жилем Делёзом и Феликсом Гваттари «калькирование» и «картография», первый из которых является идеалистическим и метафизическим, а второй — диалектическим и материалистическим.

Согласно учению Делёза и Гваттари, картография есть пятое свойство ризоматических объектов, симулятивно воспроизводящих объект-объектную действительность, достигая в свой симуляции когерентных и адекватных вариаций, когерентных и адекватных не одному лишь воспроизводимому объекту, но всей гилехронотопической взаимодействительности, в которую погружены оба края гносеологической складки: и познающее и познаваемое. Таким образом, всякое познание уже-всегда пространственно и временно, что опять снова опровергает учение Декарта о непротяжённом, трансцендентальном и нематериальном субъекте, когда тот в действительности является протяжённым, имманентным и материальным. Аналогично, такое понимание познавательного процесса направлено также против учения о трансцендентной, то есть потусторонней сущности, являющейся индивидуальной, неподвижной и самотождественной, и которая в своём движении, согласно метафизическим измышлениям религиозных и буржуазных идеологов, образует генеалогические последовательности, или родословия, которые мы находим в большом количестве как у Платона и ряда других авторов.

Как бы то ни было, первые три главы Тысячи Плато имеют отчётливо выраженную направленность против генеалогического метода рассмотрения порядка происхождения тех или иных сущностей и объектов. Если против калькирования, то есть метода, стремящегося точно воспроизводить на том или ином материале взятую за образец форму, не сообразуясь с качествами и свойствами самого материала, часто совершенно непригодного и несообразного с искусственно и насильно навязываемой ему формой, Делёз и Гваттари противопоставляют метод картографирования как симулятивного воспроизведения конкретных форм, не опирающихся ни на какую попытку присовокупления сфабрикованной «трансцендентной сущности» (так как реальных трансцендентных сущностей, как мы все понимаем, вовсе нет, но есть метафизические, или абстрактные в дурном смысле этого слова режимы функционирования имманентных сущностей, порождающих видимость различных потусторонних или полупотусторонних сил), то методу генеалогии, столь же бесстыдно фабрикующего последовательности не имеющих отношения друг к другу сущностей и объектов, и старающихся выдать бессвязные ряды за некие великие родословия всех вещей, они противопоставляют метод геологии, которую мы должны понимать как онто (гео)логию, как конкретную онтологию, работающую с фрагментарностями, различёнными пространственным и временным порядками различения.

В этом отношении наименование геологии представляется весьма удачным, так как задействует качественно иной методологический аппарат, диалектический и материалистический как по форме, так и по содержанию, конституированный в рамках той науки, в которой он и не мог быть никаким иным, будучи распростёртым на поверхности самого обрабатываемого материала — как субстанционального, так и фактологического. Такое сопоставление не есть уже более метафора, но сопряжение или ремиссия интенсивностей и скоростей, передающихся из области частной науки в область метанаучной философии без переноса частнонаучных материалов, то есть, монадологически. Согласно миросозерцанию геологической науки, разнообразные пласты пород, минералы, объекты рельефа и ландшафта, русла рек, горные хребты, и прочие бесчисленные груды вещества, слагающие тело нашей планеты, не имеют и в принципе иметь не могут никаких «родословных» или «генеалогий», так как всякий геологический объект в той форме, в которой он изучается геологической наукой, априори предстаёт предельно адекватным своему содержанию, то есть грудой вещественных материалов, обработанных силами, возникающими из борьбы планетарных стихий, противоречия между которыми разрешаются переходом энергетических напряжений из потенциального состояния в действия актуальных сил, которые спрессовывают, рассеивают, группируют или разрушают груды вещества, создавая новые геологические объекты, изменяя или разрушая старые без каких бы то ни было видимых трансцендентных вмешательств. Попытки американских креационистов представить возникновение, к примеру, Гранд-Каньона, как следствие всемирного потопа, который злобный божок Яхве, согласно их верованиям, наслал на планету, чтобы истребить всё человечество, кроме жены Ноя, Ноя, жён его сыновей и его сыновей, наталкиваются в среде профессиональных геологов на сопротивление ещё более жёсткое, чем среди биологов, физиков и особенно социологов и политэкономов, не говоря уже о науках, имеющих своим предметом исследования более сложные и неоднозначные формы материи.

Иными словами говоря, процесс симуляции и объект-объектного ассембляжа обладает в геологическом материале феноменальным бытием, априори-апроксиматически-адекватным сущности. Симуляция, как мы знаем, есть производство объектов, не имеющих никакого оригинала, составляемых из многих относительных субстанций и отражений, которые взаимно искажаются в ходе соединения, производя при этом нечто многосоставное и несамотождественное — то есть, объект-симулякр. Что касается ассембляжа — то во многом это понятие сходно с понятием симуляции, однако если в симуляции стоит акцент на отсутствии трансцендентной сущности и процессе воспроизводства копий без оригинала, то понятие ассембляжа переносит акцент на производственный и алеаторный характер производства объекта его сущностью, отсылая к материальным потокам, группам элементов, вовлекаемых в машинную сборку, не имеющую в себе никакой цели, а лишь одну причинную обусловленность совокупностью силовых противоречий вступающих в сборку материальных складок. Однако, не следует думать, будто онто-геологические симуляции и ассембляжи присущи одним лишь минеральным и тому подобным геологическим субстанциям. В действительности симуляция и ассембляж лежат в основании всех значимых сборок: абстрактной машинной сборкой вечных универсалий, конкретной сборкой универсалий и объектов идеальной игры, космических, физических, планетарно-геологических, химических, биологических, общественных и постобщественных, так что на самом деле всякая сборка каждого объекта в этой бесконечной природе является уже-всегда онто-геологическим ассембляжем относительных субстанций и симулятивных форм, в некоторых случая отчуждаясь от своей сущности, и производя вырожденные, метафизические вариации, которые, впрочем, в силу своей вырожденности, не способны сколь бы то ни было значимое время удерживать себя в бытии.

Однако, сама онто-геология помимо своего негативно-критического момента, отрицающего и разрушающего спиритуалистические измышления о трансцендентной сущности и трансцендентальном субъекте, и положительно-критического момента, устанавливающего действительный характер производства всех объектов имманентной сущностью и имманентным субъектом, которые и есть в своей основе сама материальная субстанция, в своей положительно-теоретической ипостаси вновь возвращается к постструктуралистическому и диалектико-материалистическому концепту картографии как онто (карто)графии, или записи пространственных и временных координат и дифференциалов бесчисленных объект-объектных универсалий, которые могут и должны служить ясным и недвусмысленным указанием в нашей политической борьбе за освобождение рабочего класса и всего общества от капиталистической эксплуатации и идеологического дурмана. В этом отношении онтокартография предстаёт двояким образом: статически и динамически, то есть как монадология и номадология соответственно, сама в свою очередь проявляясь как раздел диалектико-материалистической гносеологии, которую все мы разумеем как онто-гносеологию, или теорию-и-метод познания материальной субстанцией самой себя в собственных разнородных складках.

Диалектико-материалистическая монадология есть способ рассмотрения объектов как монад, отражающих и выражающих свои соотношения с иными объектами посредством статического многомерного отрицания. Итак, чтобы составить монадологическую карту искомого объекта, которая есть не что иное как онтологическая реконструкция его бытия-в-себе, составляемая на основании фактологической и теоретической обработки явлений его сущности, следует:

1. Различить его фрагментарности, и записать каждый фрагмент как особый объект-монаду, каковые, в отличие от монад Лейбница, бесконечно накладываются друг на друга в чистой виртуальной фрагментарности, и только относительно, но не абсолютно актуализируются в режиме различённой фрагментарности.

2. Различить и зарегистрировать пределы всех различённых монад. Найти ТбО системы как изломанную плоскость, трансверсально пробегающую все найденные частные пределы: это её имманентный предел.

3. Редуцировать временной порядок отрицания к пространственному, и представить все движения как статические смысловые траектории, структурные, метаструктурные и гипоструктурные эффекты, бестелесные трансформации и волновые ремиссии в рамках монадологических “соприкосновений без соприкосновения”.

4. Определить критериум восприятия системы, его перцептивную, апперцептивную и концептивную способности, состав, потенциалы, функциональную нагруженность.

5. Определить в гилехронотопическом универсуме онтографируемой объект-монады оформленные и неоформленные зоны, страты, потоки, зоны стратификации и дестратификации, точки плавления и иные имманентные пределы качественных переходов зон.

6. В отношении оформленных страт определить и зарегистрировать зоны напряжения, структуру, состав смесей, стратографические порядки их отрицания и самоотрицания.

7. В отношении неопределённых потоков выявить состав их смесей, коллоидные фрагментации и ферментации, жёсткость, плотность и вязкость, направления отрицания и самоотрицания, модусы и модальности их становлений, наличного бытия и инобытия.

8. Исследовать план консистенции, определить значимые скорости, вектора и тенденции, плотности и ускорения потоков, молярные, молекулярные и абстрактные линии ускользания.

9. Исследовать план имманенции, определить значимые аффекты и их тенденции, перцепты, апперцепты, градиенты и паттерны этовостей и таковостей, градуальности распознавания и энергетические потенциалы взаимодействия монад.

10. Различить регионы виртуального и актуального, картографировать все имеющиеся виды смесей, порядки и закономерности их взаимного перехода.

11. Картографировать исследуемый объект-монаду в порядке вещности: различить складки, моменты в-себе, для-иного и для-себя бытия, выявить регионы актуального воспринимаемого в соприкосновении-без-соприкосновения и виртуального невоспринимаемого, ускользающего в глубину собственного складкообразования, выявить тенденции, процессы и процессуальности объект-объектного отражения материальных форм.

12. Картографировать исследуемый объект-монаду в порядке телесности: различить в плоскости материи-формы элементы, их отношения и их пределы, определяющие противоречия; проследить эффекты целостности и целеполагания в порядке гилехронотопического самоотрицания.

13. Составленную монадологическую карту усовершенствовать, переопределив все записанные в неё онтосы в чистом движении, то есть номадологически, присовокупив к ней таким образом, второе измерение, и тем самым конституировав диалектическую авторефлексивную систему, переизбыточную в отношении самой себя.

Диалектико-материалистическая номадология, таким образом, говорит о том же, о чём и д.-м. монадология, то есть о картографии бытия, однако в основании номадологического метода лежит редукция, обратная монадологической — не сведение времени к дополнительному пространственному измерению: N+1, а наоборот, сведение пространственных измерений к конкретному времени, движение которого их конституирует по ризоматической формуле N-1. Всякая структура, всякий гилехронотоп, всякая сущность и всякий объект — короче говоря, любая форма, которую материальная субстанция в ходе своего круговращения в рамках этой бесконечной Природы принимает, могут и должны быть рассмотрены избыточно-двусторонне, в соответствии с теоретическими принципами шизоанализа, опирающегося в своём миропонимании на материалистическую диалектику двойной избыточности и переизбыточности виртуальных тел. Поэтому шизоанализ в своей ипостаси картографической науки, которая есть также онтография, уже-всегда возможен и осуществлён как синтез двух предшествующих, диалектически рассматривающих два измерения — неподвижность и движение. Производство-мышление картой соотношения материальных форм самой себя есть способ существования материальной субстанции, в нашем обществе людей, вещей и идей опосредованный орудийно-языковой деятельностью социализованных объект-объектных коллективов. Таким образом, карта уже-всегда есть машина, присоединённая и подключённая к иным машинам, из которых нас более всего занимают — и я не погрешу против правды и истины, утверждая это — машины классовой борьбы, производящие уже сейчас, в пределах старого буржуазного, государственного и идеологического общества, материал абсолютной положительной детерриториализации, и чья деятельность освободит нас от всех трёх в грядущем коммунистическом обществе и далее, в постобщественном состоянии технологической сингулярности.

Итак, доводя нашу мысль до предела, следует сказать, что сама наука может и должна быть представлена как конструирование и конституирование онтологических и гносеологических карт — карт бытия и сознания, реальности и метода постижения. Вместе с тем, было бы неверно полагать, будто мы имеем дело с одной-единственной картой, постепенно осваиваемой многими науками, как то мог бы истолковать правоверный гегельянец — и уж тем большим заблуждением было бы полагать, будто у каждой науки имеется только своя собственная карта, которую та прорисовывает в меру своих сил и возможностей, а единой карты и единого миропонимания нет и быть не может, как то проповедуют позитивистские и феноменологические фанатики и прочие обскуранты берклианского мракобесия. В действительности развитие наук идёт от абстрактной смеси, погружённой в субстрат религиозной идеологии, заполнявшей колоссальные пробелы между имевшимися на тот момент знаниями — через разделение картины мира на частные науки, встроенные в субстрат частных идеологий абстрактных человеческих экзистенций — к единой картине мира, возникающей благодаря тому, что частные науки по причине переизбыточности накопленного в них материала начинают выходить за свои некогда установленные буржуазными исследователями пределы, и переплетая свои осуществления, ниспадать в полностью детерриториализованное, диалектико-материалистическое состояние, более не совместимое ни с какой идеологией. И нет ничего удивительного в том факте, что карты всех наук состыкуются друг с другом и симулируются друг в друге, при слиянии в единую карту мира не теряя ничего из своей множественности и индивидуации. Этим же объясняется также политизация науки и сциентизация политики, первые предрассветные проблески которой стали видны ещё порядка двухсот лет тому назад, и ослепительному расцвету которых мы все станем свидетелями и участниками.